Психо

      Тёмно-серая лента асфальта извиваясь плавными линиями и безмолвно принимая на себя редкие капли воды с небес, безумно сильно благодарила мчавшийся по ней Мустанг, за подаренное тепло от его огненных шин. Однако такая благодарность готова была раздаться не только в сторону низкого спорткара — уставший от холодной погоды бетон, пропустив через себя мимолётное тепло, практически тотчас же нашёл для себя счастье покрупнее. По ещё не остывшему следу от пёстрой машины, подобно хищнику ехал ещё один своеобразный «мёртвый кусок железа», что держа приличную дистанцию, старался оставаться в не поле зрения. Широкие колёса этого «сталкера» были нагреты похлеще резины Мустанга, а потому тепло от вращающихся дисков, так и прыскало в разные стороны, делая на влажной дороге сухой след из двух полос. Хосок, который являлся временным водителем автомобиля с историей, даже и представить себе не мог, что теперь у него есть хвост. Он ровным ходом приближаясь к финишной точке своего путешествия, смотрел исключительно либо в лобовое стекло, либо же на подозрительно тихо спящего Борзого позади себя, пока самое интересное происходило в зеркалах заднего вида.       Пыльные стёклышки, что так и не сумели завладеть вниманием Хо, ловили в своём отражении мелькающие очертания высокого чёрного пикапа, который то приближаясь, то отдаляясь, всё чаще и чаще начал заявлять о себе. Только вот, все намёки о постороннем госте проходят мимо — бессильный и в конец замучившийся Хорс, в данным момент плевать хотел на окружающую действительность вокруг себя, а потому боковые зеркала его по-прежнему не интересовали.       Кажется «слепость» парня останется с ним до последнего — но нет — внутренняя чуйка, что привил Хосоку лучший друг психопат, наконец-то срабатывает, напоминая юноше о его настоящей и стойкой натуре, из-за чего глаза устало падают на вспомогательный выступ сбоку. Вместо пустующего пройденного пути, Хосок видит знакомую морду крадущегося за ним Форда, за рулём которого находится никто иной, как Психо — и всё его нутро моментально замирает, не смея даже запустить в лёгкие новый поток воздуха. Громадные очертания пикапа больше не отдаляются и не пытаются скрыться — сидящий в салоне этого «монстра» парень, устал играть в прятки, и Форд согласившись с этим, взялся стремительно сокращать ненужное расстояние между собой и Мустангом. Раз, два, …, пять — считают секунды часы, расположенные на панели низкого автомобиля, после чего счёт резко обрывается — пикап за считанные мгновения догнал свою жертву и теперь ехал паралельно споркару. Передние двери двух непохожих авто тоже ровняются, позволяя водителям следить за меняющейся реакцией друг друга. Хосок стараясь не зацикливаться над нежданным появлением товарища и держать управление под контролем, посмотрел в салон пикапа лишь один раз, но и этого хватило, чтобы поймать на себе чужой приспущенный взор. Юн в отличии от Хо, даже не думал о контроле за управлением — его бушующий разум был забронирован другим, а если точнее, то неправильным решением друга. В его голове Мустанг должен был ехать в ровно противоположном направлении — в направлении психбольницы, когда тот ехал в сторону города.       Пойти против задумок «Зверя» — означает, подписать смертный приговор, а потому Юнги чётко видя в действиях друга некий протест, тотчас принимает решение поправить его мысли в нужное русло. Массивная конструкция на переднем бампере Форда повинуясь импульсивной игре рук своего владельца, начинает открыто притеснять уступающий по размеру спорткар, толкая того к обочине. Чёрный пикап в одно мгновение превратился из безобидного «громилы» в злобного ворона, что забрав в противнике все преимущества себе, плавно кружил над своей добычей, загоняя её по собственной воле в ловушку. Хосок же, прекрасно знающий о натуре лучшего друга, сейчас словно вовсе забыл обо всём — он ловя в стёклах и боковых зеркалах корпус наступающего соперника, старался оставаться спокойным, ведь стоит лишь единожды вильнуть рулём, и пироман на задних сиденьях тут же очухается. Дальнейшее развитие событий Хорс представлять не желает — в голове сидит болезненное воспоминание, которое не замолкая ни на секунду, напоминает парню о взрывном состоянии Раяна. Однако думать только об одном психе не выходит — Форд не получив определённого результата от ритмичных подрезаний, сдал назад и прицепив себя невидимым тросом к багажнику Мустанга, моргнул фарами дальнего света. В боковые зеркала ударила яркая вспышка, которая не успев полностью сфокусировать на себе внимание Хосока, незамедлительно нарисовала на его лице эмоции неготовности и ужаса. Реакция следовала не от световой игры Психо — нет — замереть сердцу рыжеволосого паренька, приказал хищный взгляд Борзого.       — Раян? — испуганно тянет Хо, пытаясь одновременно и следить за управлением, и за нестабильным пассажиром.       — Тормози, — хрипит тот, косвенно облегчая водителю жизнь.       В разуме Хосока короткий приказ эхом повторяется несколько раз подряд, прежде чем задыхающийся Мустанг наконец-то теряет скорость, постепенно сворачивая к бордюрам. Ровно за ним тормозит и Форд, с облегчением выпуская одновременно и горячий дым из-под капота, и заведённого хозяина, что с силой ударив дверью о каркас, замер в ожидании действий от другой стороны. Хо с опаской кинув зрачки в обзор зеркала бокового вида, как нарочно встречается с бешеным взглядом Психо — увиденная картинка заставляет мышцы на ногах самовольно дёрнутся ближе к педали газа, с надеждой умчать от сюда далеко далеко, но инстинкт самосохранения быстро прекращает все необдуманные действия, напоминая голове, что Юн не простит другу трусости. Наспех собрав в мыслях невнятное оправдание для дальнейшего разговора, Хосок с неохотой тянет здоровую руку к двери, надеясь почувствовать свежий воздух извне, но посторонняя тяжесть на плече не позволяет ему этого. Борзой, который казалось давно успокоился, сейчас всего одним жестом освободив себя от неудобных наручников, резко вернулся в прежний безконтрольный режим — он вжав в плечо Хорса свою ладонь, безмолвно запретил ему даже думать о попытке выйти к Юнги.       — Не смей выходить, — повторно предупреждает пироман, рывком ныряя всем телом вперёд и вырывая из торпеды ключ зажигания.       Нехарактерная для простых людей быстрота и резкость, не позволяют Хосоку среагировать молниеносно, а потому пока тот разбирается в произошедшем, Раян уже покидает салон, паралельно нажимая на блокировку. Хо ловя ушами щелчок, с напором дёргает ручку открытия, но как и предполагалось, машина не реагирует — Борзой словно не веря в покладистость своего водителя, дополнительно лишил его возможности покинуть салон.       Громкий хлопок дверью в сложившейся ситуации стал сигнальным маячком, уловив который, Психо начал обратный отсчёт — отсчёт секунд, что давались Раяну на решительность. Пять, четыре, …, ноль — обрывает цепочку Мин, смотря в никуда, однако проходит ещё не больше секунды, как на невидимое поле боя выходит Борзой. Парнишка больше не пылает агрессией, больше не демонстрирует свои способности в ловкости — нет — замерев сейчас напротив самого близко человека, он стыдливо склонил голову книзу так, что Юн мог наблюдать лишь за волосами на его макушке, пока руки дёргаясь от напряжения, были спрятаны за спиной. Появление Психо творило с пироманом нечто невозможное — опасный дьявол в человеческом обличии, в одно мгновение визуально превратился в провинившегося школьника, что казалось сейчас стоял перед директором и ждал достойного наказания. Так было лишь визуально — внутри Борзого разрывало на части его скопившаяся злоба и агрессия, которая готова было выплеснуться на любого — любого кроме одного. Вне правил у Раяна был Юнги — неважно в каком состоянии находился пироман, неважно насколько сильно его разум был затуманен, неважно насколько он был обезумен световыми вспышками — тронуть Мина он не решится. Этот запрет являлся не отголоском страха — страха в сломанном режиме Борзого вообще не существовало, а потому это воздержание являлось самым настоящим принципом, нарушить который было нельзя ни при каких обстоятельствах. Психо прекрасно знал об этом, знал, что парень перед ним не решится коснуться его, а потому шкала превосходства росла ввысь, рисуя на лице Юна широкую улыбку. Парень, чья нестабильность была с ним круглые сутки, сейчас зрительно изучая своего знакомого, чётко понимал, что если вдруг случится что-то из ряда вон выходящие, он безоговорочно победит в этой схватке. И такая уверенность была не только из-за принципа Раяна — нет — просто душевные монстры для организма Психо были уже как необходимый орган, когда для Борзого это являлось кратковременной психической шуткой от его нездоровых зрачков. Плюсом превосходство было не только в умении пользоваться услугами демонов — превосходство было ещё и в физическом состоянии, так как в отличии от Раяна, Юн не бегал всю ночь по заброшкам и не лупил себя железной балкой по собственному телу.       — Так и будешь молчать? — требуя скорейшей развязки, хрипит пироман, по-прежнему пряча лицо.       Призыв к разговору работает на Мина слегка по-другому — его встревоженный разум воспринимает изломанные слова знакомого, как побуждение к действию, а потому тот тотчас срывается с места. Мгновение, и счёсанные руки Психо с рывком хватают Раяна за ворот его толстовки, заставляя одновременно поднять и замереть пляшущие зрачки на пустых чёрных бусинах своего взгляда.       — Голосок прорезался, щенок? — шипит Юн, показывая собеседнику кто тут настоящий ведущий. — Говорить должен никто иной, как ты.       — Мне нечего сказать, — признаётся парень, показывая психу напротив вспышку в своих глазах.       — Ты больной, Раян, — слегка расслабив хватку, наконец-то говорит Юнги. — И твоя болезнь действует на всех остальных.       — К чему ты клонишь? — сдвигая брови в одну точку, уточняет Борзой.       — К Хорсу, — коротко поясняет тот, словно с неприязнью отбрасывая свои руки с чужих вещей. — Мы всегда сходились с ним действиями, однако сейчас, когда он повязался с тобой, мы с ним думаем по разному, — дополняет юноша, кидая мимолётный взор на Мустанг.       На замечание Раян поначалу никак не реагирует, прокручивая информацию только в своей голове, но не проходит и тридцати секунд, как тихая атмосфера прерывается нездоровым смехом.       — Самому то не смешно, Мин? — заставляя смех утихнуть, подал голос Борзой. — Да твоё ебаное поведение и поступки с ног на голову перевернули жизни многих твоих друзей, а особенно жизнь Чимина.       — Рот! — рявкает Психо, впиваясь пальцами в лицо пиромана. — Мне плевать на то, в каком ты сейчас состоянии, плевать на твои замечания, плевать на тебя в целом, но открывать пасть в сторону Чимы, я тебе не позволю.       — Так же, как и я не позволю решать за Хо, — с силой убрав постороннее запястье со своего рта, заявляет Раян.       Разговор неожиданно пришёл в тупик — собеседники разделились, и каждый и из них готов был до самого конца стоять на своём. Ни один из этих парней не знал простого понятие «уступить», а потому мирной развязки никто не ждал — практически равные по мощности внутренние существа, сидящие в телах обеих сторон этого диалога, неосознанно напряглись, расставляя свои острые когти и противно царапая ими душу своих хозяев. Психи не дорожили ничем, но стоило затронуть тему «через чур приближенных» к ним личностей, как оба вскипели, замерев в готовности. Со стороны Психо такая реакция была очевидна — его сердце, душа, демоны и разум уже давно свыклись с тем, что проблемный младший бесцеремонно взялся за поводок, а потому автоматически стал самым главным человеком. Ярая же защитная позиция Раяна была неясна — ещё несколько дней назад в его голове главными людьми были мама и парень, что до сих пор являлся для него лучшим другом. Однако дьявол оценив опасность и нестабильность последнего, самовольно притеснил его образ в ячейке «неприкасаемых», заменив на рыжеволосого ангела. Кажется с такими поправками Раян тотчас сорвётся и завяжет с Юном драку — но нет — не раз наказанный жизнью парень, даже сквозь наигранную оболочку «пиромана» понимает, как он не прав и, как прав его собеседник.       Моменты счастья, безопасность, радость, спокойствие и лишь изредка волнение — это всё, что дарил по мнению Борзого, младшему Мин, когда он сам приносил Хо только боль, страх, разочарование, опустошение и неясность будущего. Подобные мысли очень редко залезали в мозг Юна — ему было не знакомо понятия «совесть» и «сожаление», ведь все действия выполненные, как под давлением демонов, так и под влечением внутреннего «Я» всегда находили необходимую опору для своего объяснения. Для Борзого всё было сложнее — понятия «совесть», «сожаление», «страдание» и «горечь от содеянного» прописались в нём, как родные, частенько натягивая и без того встревоженные нервные нити до придела. Круговорот этих внезапно нахлынувших мыслей в сочетании со всеми синонимами «совести», переломили парнишку и сейчас — его стойкий взгляд задрожал, а после и вовсе упал на землю, стыдливо подтягивая за собой к низу и голову. Замечая каждое изменение в товарище, свою хватку расслабил и Психо, лениво опуская пальцы в свободное положение, когда неподвижный взор ожидал следующих шагов.       — Я попросил твоего друга, отвезти меня в психушку, — признался Борзой, и Юн моментально понял, что инициатором нестыковки с его планом был никто иной, как сам Хорс. — Но тот не смог повернуть туда, не смог… — улыбаясь, повторяет тот, словно до сих не веря в случившееся. — Не смог, даже с тем, что я поднял на него руку, ударил его, напугал, а потому я буду до конца своей жизни благодарен ему за это.       — Ты будешь благодарен лишь до тех пор, пока в бессознательном состоянии, а после даже показаться на глаза ему не посмеешь. — заверяет Мин, заставляя себя говорить спокойно. — Если, конечно, это «после» вообще настанет.       — Я не смогу Мин... — заливая зрачки слезливой пеленой, неожиданно бросает пироман, от чего Психо замирает, ведь парень, которого тот знает многие годы, никогда в жизни не сдавался добровольно, а особенно в его присутствии. — Я не протяну в больнице... — прямо пояснив свои слабости, тянет тот. — Я не смогу смириться с одиночеством, а уж тем более с... — начал Раян, но Юн закончил за него.       — С диагнозом.       — Да, — подтверждает юноша, запрокидывая голову к небу. — Если лягу, то сделаю всё, чтобы поскорее выбраться оттуда, и неважно на свободу или в мир иной.       — Получается ты не сдержишь своё слово? — вопросительно хрипит Психо, тотчас дополняя. — Сдохнешь и оставишь меня в одиночку справляться со всем этим дерьмом?       — Так ты сам рьяно желаешь закрыть меня в психушку, разве нет? — иронично уточняет Раян, всем сердцем надеясь услышать в словах лучшего друга отрицание.       — Нет, — слышится долгожданный ответ, который в один щелчок меняет настрой Раяна.       Кажется, что самое сильное лекарство, это искусственно-выведенные медиками и учёными препараты — но нет — всё это лишь ошибочное поверье, которое специально отводит наши мысли от реально сильного лекарства — от нашего разума. Именно эта часть нашего мозга, может одновременно и погубить нас — сделав умалишёнными, и спасти от неизбежной гибели — открыв дополнительное дыхание.       Идеально подобранные вопросы и короткий ответ, работают так, как и задумал Юнги — собеседник без помощи сильных лекарств и капельниц, ломает самого себя, делая разум сильнее. Оранжево-серые зрачки, что обезумевше метались туда сюда, сейчас поменялись на привычно чёрные и наконец-то остановились в одном положении. В бесчувственную пробитую грудь волной ударила боль, ведь дьявол больше не мог очищать организм от мешающих внешних факторов — и парень болезненно склонился к коленям. Раз, два, три, …, десять — считает Психо, после чего делает встречный шаг к Раяну, одним движением руки приподнимая его на свой уровень головы.       — Соберись, — приказывает он, — иначе я поменяю свой ответ на «Да».       Пояснений не требуется — Борзой зная правдивость сказанных Юном слов, моментально собрался, без его помощи высокомерно подняв голову вверх. Недавние травмы ноют, пульсируя отдающей болью по всему телу, но парень всеми силами игнорирует это, постепенно рисуя эмоции спокойствия.       — Спасибо тебе Мин, огромное спасибо, — искренне тянет Борзой, смотря на собеседника наполовину очищенным взглядом.       — Не бери на свой счёт, мне просто нужна твоя помощь, друг, — приподнимая уголки губ, бросает Психо, последним обращением «друг» размазывая по душе Раяна тепло, которое и закрыло пробитие в груди.       Теперь восприятие Борзым Юнги, как лучшего друга, частично сходилось и с восприятием Юном Раяна — в двух противоположностях нашлось что-то единое. Старые, давно забытые моменты сами по себе закружились вокруг этого дуэта, заставляя ребят невольно вспомнить много хорошего. Однако стоит сказать, что пока Раян плавал в былом времени, продолжая радоваться услышанному, Психо не позволял себе зажигать свечи прошлого — боясь затронуть оттуда лишнего. Весь вечер прогонявшись за Хо, а после всю ночь следя с крыши гаража, за неравной борьбой старого и относительно нового товарища — «Зверь» безумно сильно вымотался. Сейчас целенаправленно помогая Раяну, он мысленно мечтал встретиться глазами с Чимином и тут же уснуть мёртвым сном, но пока ему было дозволено только спокойно вдыхать в себя свежий утренний туман и надеяться на отдых.       — Нужен концентрат, — вдруг говорит Борзой, пользуясь моментом просветления. — Иначе мне не восстановиться.       — Где его достать? — единственное, что спросил Юн.       — Проблема не в достать, проблема в том, что мне не продадут, — объяснят парень. — Лекарства выдаются только с рецептом.       — Давай название, я найду.       — Там нет названия, просто номер 8065.       — Препарат под номером? А во всех аптеках есть такая мутотень? — с недоверием переспрашивает Психо.       — Нет, — честно отвечает пироман. — Но точно есть рядом с психиатрической больницей.       — Смотри-ка, судьба в любом случае приводит тебя в одну и ту же точку. — издевательски подмечает Мин, наигранно заливаясь смехом.       Язвительного ответа не следует — Борзой и сам понимает, что как ни крути пройти мимо лечебного учреждения не получится, может конечно туда он и не зайдёт, но в аптеку рядом придётся. Сбросить это задание на друга, ему не позволит самостоятельность, а потому дав голове немного времени принять неизбежное, Раян делает несколько пробных шагов в сторону пикапа.       — Твоя машина слегка в другом месте стоит, — напоминает Юн.       — Я не поеду с Хо, — уверенно заявляет юноша, без пояснения кладя ключ зажигания на капот Форда и тотчас забираясь в салон.       — А я говорил... — устало бросает Мин, хватая пальцами оставленный предмет.       Лёгкое нажатие, и Мустанг молниеносно снимает с себя давящую блокировку, после исчезновения которой водительская дверь со свистом открывается. Сидящий в салоне пикапа Раян, поймав глазами посторонний кипиш в лобовом стекле, с комом в горле закрыл глаза — не смея даже смотреть на рыжеволосого ангела.       — Что ты ему наговорил?! Почему он сел в твою машину. Да зачем, Ты, вообще поехал за нами? Зачем начал опасную игру? Чего, Ты, блять добиваешься Юн? — на ходу начал заваливать вопросами взволнованный Хосок, останавливаясь в считанных миллиметрах от знакомого.       Слова срываются со злостью и можно даже сказать с неким наездом, что не может нравится Юну. Вся сдержиность при беседе с пироман, сейчас резко пропадает — юноша сжимает правое запястье, готовясь замахнуться, но в последний момент неожиданно передумывает. Запрещающими линиями для «Зверя» стали совсем недавние воспоминания — глаза до сих пор помнили кадры, где Борзой гонял Хо по заброшенной трассе, а потому мозг не мог подать телу силу для усмирительного удара.       — Я хоть раз заставлял кого-то садиться к себе в машину?       Спокойный тембр друга поначалу вовсе не доходит до паренька — слишком плотное взаимодействие с психопатами попортило психическое восприятие и теперь адекватное поведение со стороны собеседника, для Хо было непривычным. Требуется больше сорока секунд для того, чтобы мозг наконец-то задумается над сказанным Мином и самостоятельно понял, что Борзой исключительно по добровольному согласию сел в пикап.       — Хорс, ты привязался не к тому человеку, — предостерегает «Зверь», мельком посматривая на посиневшие пальцы чужой руки. — Он — не я, — вдруг разграничивает Юн, кладя в ледяную ладонь Хосока ключ зажигания.       Давать пояснения Психо не стал, решив, что товарищ и без его помощи догадается о дальнейшем их сотрудничестве, а потому поспешно усядется в Мустанг и уедет отдыхать. Однако подавленный юноша потупив глаза на индивидуальный резной предмет, что ему косвенно передал Раян, через мгновение демонстративно бросил его на асфальт, совершенно не догадываясь, что тот, для кого было сделано шоу, даже не смотрит.       — Я дойду пешком, — со злостью бросает Хосок, и не дожидаясь реакции опешившего друга, направляется в сторону виднеющихся вдалеке многоэтажек.       — Тут не менее семи километров по трассе, ничего? — с некой шуткой, уточняет Юнги, тотчас слыша подтверждающий ответ на свой вопрос.       — Ничего.