Предсказания и факты

      Телефон не торопился звонить, и никто из Аверьяновых не выходил на связь. Грустно, но закономерно — во-первых, оба наверняка были заняты, во-вторых, Ян представлял, какой список амбициозных, потенциально успешных художников был у Григория Игнатьевича составлен. У него получилось попасть в лонг-лист, уже хороший результат. Через несколько дней после выставки, впрочем, кое-что случилось. И Ян в очередной раз понял, что какие бы сложные прогнозы человек ни выдумывал в своей голове, судьба умудряется быть более долбанутой.       Все началось с транса. Натурального, взаправдашнего, на сто процентов эффективного транса, в который он впал ненамеренно, в сотый раз переслушивая The Bends от начала до конца. Еще, может, помогла вонючая индийская палочка, которую Ян оставил на столе в гостиной, чтобы перебить плебейский запах вареных сосисок. К вечеру должен был зайти клиент, и Ян просто не мог позволить ему догадаться, что предсказатели тоже едят. Иногда даже сосиски.       В общем, под великолепно заунывный голос Тома Йорка он устроился в кресле, листая «Тайны Таро». Жуткая ерунда, на самом деле, особенно если учесть, что Таро Ян не использовал. Считал их костылями для гадания, еще и переусложненными. А книгу, потрясающе иллюстрированную, подарила одна из клиенток, кажется — немного на него запавшая. Бесконечные перечисления значений каждого аркана его почему-то развлекали, а иллюстрации интересовали с чисто художественной точки зрения. За окном лениво шумел дождь, в комнате царил полумрак — кроме желтого круга света под торшером, где устроился Ян. Он лениво подумал, что вот-вот задремлет, но вместо этого…       Вместо этого он вдруг оказался в ледяной воде, под сероватым низким небом, где в вышине угадывались силуэты чаек. Кто-то кричал вдалеке. Вдохнуть не получалось. Двигать выходило только одной ногой, вторая была сведена страшной судорогой, и Ян понимал, что паникует, что уже наглотался соленой воды, почти ничего не видит, и пытался одним сильным рывком выдернуть себя на поверхность. Сил не хватало. Он ушел под воду целиком, слыша, как звенит в ушах, и все звуки перекрыл этот звон, наполняющий голову, перекрывающий зрение белым ослепительным маревом. В следующую секунду он лихорадочно вздохнул, наполняя легкие водой, и в глазах потемнело.       Ян очнулся. «Тайны Таро» упали на пол возле кресла, полутьма в гостиной стала гуще, а звон в ушах никуда не делся — звонил телефон.       Все еще растерянный после такого яркого и обескураживающего видения, он помотал головой, оглянулся в поисках смартфона, пытаясь сбросить с себя мерзкое ощущение, какое бывает после достоверного кошмара. Поднялся, чуть не шлепнувшись тут же на пол — ноги были ватными. Наконец, отыскал телефон между подушек дивана и нажал «Ответить».       — Слушаю, — произнес он чуть более мрачно, чем следовало. На том конце, кажется, немного удивились.       — Господин Шевцов, добрый вечер. Я не вовремя?       Ян невольно вздрогнул. Это был, несомненно, голос младшего Аверьянова, все такой же довольный и ровный, наполненный легким весельем.       — Добрый вечер, Давид, — он тут же снизил градус строгости, выбирая более спокойный и деловой тон. — Нет, нет, я просто не мог найти телефон.       — Как дела? — поинтересовался Давид доброжелательно. Ян вспомнил, что они, вроде как, даже перешли на «ты». Правда, при очень странных обстоятельствах.       — Не жалуюсь, спасибо, — ответил он с ухмылкой. Да уж. Интересно, чем можно было считать такой сильный и глубокий транс — успехом или проклятием. А еще было весьма интересно, кто это тонул в солоноватой морской воде под неприветливым пасмурным небом. Ян точно знал, что видение было не про него самого.       — В последний раз мы закончили на том, что мой отец хотел бы взглянуть на ваши работы, — продолжил Давид, почему-то снова на «вы». То ли деловые вопросы требовали безупречной вежливости, то ли это была такая игра. По крайней мере, голос у Давида был не особо деловым. Скорее уж лукавым. — И нам непременно нужно это устроить. Но прежде я хотел бы встретиться с вами лично, познакомиться получше. Наедине, — после этого слова протянулась пауза, затем Давид добавил, — без всей этой выставочной суеты вокруг.       Ян остановился у окна, прижимая мобильник к уху и раздумывая. С одной стороны, их первая встреча была не слишком приятной. С другой — чем ближе Ян подберется к окружению Георгия Игнатьевича, особенно — к его сыну, тем лучше будут в итоге его шансы.       — Почему бы и нет, — ответил он мягко, словно влезая в ту манеру поведения, которую использовал со своими клиентами. Доверительную, мгновенно сокращающую воображаемое расстояние между ними. — Как насчет, — он бросил взгляд на часы, — завтрашнего вечера? Вы живете в центре?       — Можно и так сказать, на Крестовском, — произнес Давид обыденно, и Ян закатил глаза. Ну конечно. Не в Купчино же, в самом деле.       — Доедете до Петроградской? — спросил он, поддевая ногтем край отслоившейся краски на оконной раме. — «Британские пекарни» на Большом проспекте. Любите сладкое, Давид? — спросил он неожиданно для самого себя и беззвучно хмыкнул.       — Больше люблю острое, — ответил Давид весьма странным тоном. И Ян, полностью отошедший от непрошенного транса и неприятного видения, вдруг подумал, что весь их диалог был похож на… да, это все определенно напоминало флирт. — Но сладкое в меру тоже хорошо. В восемь?       — Замечательно, — согласился Ян, поддевший полосу краски и с тихим щелчком отколупнув ее от рамы. — Но никаких больше разговоров о Дюрере. Иначе я за себя не отвечаю.       — Звучит даже заманчиво, — произнес Давид, и в его голосе звучал смех. — До завтра, Ян.

***

      Назавтра питерское небо, призадумавшись, выдало мелкий колючий снег. Под жгуче-холодными порывами ветра он летел по тротуарам, собирался небольшими кучками у порогов, заставлял прохожих поднимать воротники выше и ловить такси. Ян смотрел в окно и хмурился — все ближе была зима. Ему умеренно нравился Новый год со всей безумной круговертью эмоций, светящимися декорациями на Невском, традиционным «Лебединым озером» в Мариинке и предпраздничными ужинами у родни. Но, как ни спорь с природой, осенью предсказания давались куда проще.       Его коллеги, особенно Дима, подшучивали насчет того, что осенью активизируются психи и гадалки, мол, это о многом говорит. Ян никогда не обижался. Он знал, что-то в этом есть, в этой тонкой связи между разумом, эмоциями, действительно как будто обостряющимися осенью, и той силой, которую он использовал.       Иногда восприятие обострялось уж очень сильно. Видение тонущего человека, посетившее его накануне, было из разряда неприятных, но сносных — особенно потому, что сейчас он был подготовлен к подобному. А вот лет в семнадцать Ян, посреди длинной и утомительной пары по рисунку, впервые впал в полноценный транс и увидел крайне живописную автомобильную аварию, которая ожидала одного из одногруппников. Очнувшись, Ян решительно не понял, что происходит, где он находится и как туда попал, почему вокруг студенты, мирно сидящие за мольбертами, а не врачи скорой помощи. К счастью, все обошлось его испугом и удивленными ребятами, сидящими рядом, которые уловили бешеный взгляд Яна и тяжелое дыхание. Тем же вечером он позвонил Диме, чтобы узнать, что теперь делать.       — Не надо тебе ничего делать, — ответ сперва показался Яну категорически неприемлемым. — Ты знаешь, когда это случится? Точный день, время, обстоятельства? Прости, конечно, но предотвратить такое событие крайне сложно. Я даже не уверен до конца, что возможно.       — Но я же мог бы…       — Что? — голос Димы был строгим. — Что ты мог бы? Рассказать ему все? Окей, допустим даже, парень не решит, что ты чокнутый. Поверит и все такое. А дальше? Он навсегда откажется от поездок на машине?       — Ну, — тяжело вздохнул Ян, который тоже задавал себе этот вопрос, — хотя бы на время.       — И как только ему надоест, увиденное тобой все равно случится, — произнес Дима жестко. — Так оно работает. Успокойся. Точнее, вряд ли ты успокоишься, — добавил он мягче, с каким-то горьким пониманием, — но суетиться не нужно. В наших способностях есть плюсы и минусы. Вот тебе один из минусов. Многие знания — многие печали, как говорил старина Соломон.       Одногруппник сломал несколько костей и получил сотрясение. Ян старался не испытывать чувство вины, убеждая себя, что действительно не мог сделать совершенно ничего. Постепенно он понял, что такой вот неконтролируемый, непредсказуемый, глубокий транс — скорее исключение, чем правило. Случался он не чаще раза или двух в год, и обычно эти разы выпадали на осень. Также со временем Ян научился сохранять крохотный кусочек осознанности в этих видениях — словно во сне, когда вдруг удается понять, что на самом деле ты мирно лежишь в своей кровати. Не всегда видения были неприятными. Но когда были, это помогало быстро прийти в себя.       В «Британских пекарнях» на Петроградке было тепло, ароматно и почти празднично. Там уже подсуетились с новогодними гирляндами — Яну казалось, что их начинают вывешивать все раньше и раньше с каждым годом. В кондитерскую он вошел быстрым шагом — хотя был уверен, что вышел заранее, каким-то образом оказался на месте с десятиминутным опозданием. И тут же заметил Давида, за столиком далеко в углу.       — Добрый вечер, — Ян кинул на бархатное сидение стула перчатки и потянул с шеи шарф, переводя дыхание. — Я, честно, не планировал быть беспечной, вечно опаздывающей богемой. Прошу прощения.       Давид усмехнулся, как-то очень мальчишески, кивая. Свет десятков ярких ламп отражался в зеленых глазах. Ян почувствовал легкую зависть — это ему бы пригодился такой оттенок радужки, очень подходит всему, связанному с колдовством и оккультизмом. Линзы купить, что ли, подумал он мимолетом, усаживаясь напротив.       — Я сам опоздал на пять минут, — Давид потянул себя за ворот черной водолазки, глядя на Яна с любопытством. — Парковаться тут — занятие не для слабонервных.       — Поэтому я пользуюсь метро, — откликнулся Ян с серьезным видом. — А, погодите, еще у меня нет машины.       Давид рассмеялся, разглядывая меню.       — Как же? А комфорт, в котором вы якобы живете? А загадочный источник доходов, не связанный с живописью?       — Все так, — Ян прищурился, подпер голову рукой, размышляя, что его привлекает больше — шоколадный эклер или трюфельный торт. — Но эти несметные богатства я трачу на аренду квартиры в центре. Как раз остается на… да, пусть будет торт.       — Вы прямо-таки провоцируете меня расспрашивать дальше о своей работе, — произнес Давид медленно. Он упорно продолжал «выкать», словно намеренно соблюдал невидимую дистанцию.       — А вы не поддавайтесь на провокации, — выпрямившись, Ян откинулся на спинку стула и широко улыбнулся. Было что-то необъяснимо приятное в том, чтобы общаться вот так. Он до сих пор не представлял, зачем они встретились, чего хотел Давид, чего он сам ждал от этой встречи, но был готов подождать и узнать.       Принесли их заказ, за окном снова пошел снег, они светски обсудили погоду, привычно отвратительную для конца ноября. Давид выглядел совершенно расслабленным, точно никуда не торопился и особенно не торопился переходить к каким-то деловым вопросам.       — Я вас не сумел найти ни в одной соцсети, — сказал он вдруг, глядя на Яна внимательно. — Необычно.       — Вы пытались? — уточнил Ян, приподняв брови. Он не смог удержаться от усмешки. — Это… одновременно и приятно, и настораживает.       — Мне всегда интересно, как человек сам себя презентует, — Давид пожал плечами, помешивая сахар в большой кружке американо. — Либо вы используете псевдоним и нигде не упоминаете свои настоящие имя и фамилию, либо вы из вымирающего вида, который не пользуется соцсетями вообще.       — Поэтому вы решили встретиться лично? — Ян усмехнулся, подцепляя с кусочка торта лепесток темного шоколада.       — По ряду причин, — ответил Давид уклончиво. — Если мы будем с вами работать, как с художником, мне хотелось бы знать о вас чуть больше, чем имя и фамилия.       — А я-то думал, что заинтересовал вас с первого взгляда своей неординарной личностью, — Ян с разочарованным видом возвел глаза к потолку, улыбаясь.       — И экспрессивным поведением, — согласился Давид мирно. — Одно другому не мешает.       Ян задумчиво убрал с лица длинную челку — грубая резьба на серебряном кольце царапнула лоб. Сегодня дресс-код не помешал ему надеть пару привычных колец и подвески, которые успокаивающе обнимали шею поверх бордового джемпера. Каждая — со своим предназначением. Защита, поддержка, ясный ум. Он не гнушался вспомогательными вещицами, если они были сделаны правильно и выполняли свою функцию. Дима снисходительно называл их «брюликами». Хотя сам всегда носил в кармане грубо обтесанный, почти необработанный кусочек аметиста — оберег от мстительных духов, которые могли неплохо подпортить жизнь.       — Экспрессивным поведением, — повторил он медленно, глядя Давиду в глаза. — Это не я, кстати, начал разговор с громкого оскорбления Дюрера.       — Мы договаривались не обсуждать Дюрера.       — Я обсуждаю наши обсуждения Дюрера, — парировал Ян, — а не его самого.       Давид рассмеялся, разводя руками.       — Давайте вернемся к более безопасной теме. Расскажите, Ян, чем вы все-таки занимаетесь помимо живописи?       — Почему вас это так интересует? — спросил Ян напрямую, скрестив руки на груди. Он чувствовал, на уровне своей неплохо развитой интуиции, что за вопросом Давида стояло нечто еще. Нечто большее.       — Почему нет? — Давид пожал плечами. Он смотрел в ответ, внимательно и с полуулыбкой. Потом вдруг добавил: — Может, я хочу воспользоваться… услугами.       Яну показалось, что по его коже пробежал электрический ток, приподнимая волоски под мягким ворсом джемпера. Он глянул на Давида быстро, машинально поджимая губы. Мог ли тот знать? Мог ли верить в существование потусторонних сил, предсказателей, духов, аур? Давид был похож на человека, который не верит ни во что, если об этом не написано в новостной сводке РБК. Или просто ткнул пальцем в небо, пошутил, надеясь, что Яна удастся разговорить?       — На это должна быть веская причина, — ответил он медленно и осторожно. Окинул Давида взглядом, вновь думая, что тот максимально далек от около-колдовских материй. — Вы не похожи на человека, нуждающегося в подобных услугах.       Давид закашлялся, потянулся за стаканом с водой, который ему принесли с кофе.       — Вы же меня совсем не знаете, — заметил он справедливо. Помолчал немного, потом прищурился, словно решаясь. — Может, я хочу окончательно понять о себе кое-что, — произнес он так, как будто тщательно взвешивал каждое слово. — То, что уже давно не дает мне покоя. Мне кажется, именно вы сможете мне помочь с этим.       Крайне удивленный, но еще сильнее заинтригованный, Ян кивнул. Теперь он был почти уверен, что все понял правильно. Откуда-то Давиду было известно, чем он занимается. Это и была настоящая цель сегодняшней встречи? Осторожно убедиться, что Ян занимается предсказаниями, и напроситься на сеанс?       — Думаю, мы сможем это устроить, — сказал он, смягчая тон. Для Давида это, видимо, была достаточно трепетная тема. То ли он так сильно отрицал существование чего-либо за пределами физического, понятно и привычного мира, то ли сам вопрос был слишком личным.       — Сегодня? — тут же спросил Давид решительно. Его глаза блеснули. Ян пожал плечами.       — Если вы готовы, то хоть сейчас. Я не занят.       В теплом салоне машины приятно пахло чем-то хвойным, действительно хвойным, а не жуткой химией от пресловутой «елочки». Ян, откинувшись на сидение, смотрел на плывущие мимо огни сквозь сероватую пелену мелкого снега. Давид осторожно выруливал по узким улицам — хорошо, что было уже почти десять вечера, и обошлось без пробок.       — Вы не боитесь, что это как-то повлияет на нашу будущую работу? — спросил Ян любопытно, повернув голову к Давиду. Ему-то было все равно. Для него тайные и интимные подробности чужой жизни или чужого будущего давно стали чем-то абстрактным.       — Во-первых, я предпочитаю жить в моменте, — хмыкнул Давид, — решать проблемы по мере их поступления. А во-вторых, мы не обязательно будем работать в таком уж близком контакте. Кроме меня в компании есть и другие управляющие. Просто я… не удержался от искушения познакомиться поближе.       — Да, я уже понял, — фыркнул Ян, качая головой. Во всем происходящем звучала нотка сюрреализма, но он почему-то тоже не мог удержаться. От искушения. Он знал, что если бы происходящее было категорически неправильным, это стало бы очевидным. Ощутимым. Но пока он ощущал только азарт и предвкушение.       Зайдя в квартиру, он закрыл дверь за Давидом, повесил оба пальто в шкаф и прошел в гостиную, включая по пути свет. В гостиной сохранился легкий запах жженой листвы и цветов, пополам с цитрусовым ароматом — с утра забегала бывшая одногруппница, и они отлично поболтали, за разговором прикончив полкило мандаринов.       — Присаживайтесь, — предложил Ян, указав на одно из кресел. Давид осматривался с явным интересом, хоть и, кажется, немного нервничал. Что было понятно. — Чай, кофе, коньяк?       — Спасибо, эту фазу мы вроде как прошли час назад, — улыбнулся Давид, опускаясь в кресло. Ян сел напротив, положив ногу на ногу, и кивнул.       — В таком случае, — произнес он привычным, доверительно-мягким тоном, — рассказывайте. Судя по тому, что вы сказали ранее, у вас есть конкретный вопрос. Только учтите, — добавил он, — мои способности и силы не безграничны. Кое-что я вижу прекрасно, а иногда нужны усилия и время.       Давид замер. Он казался в эту секунду совершенно дезориентированным. Несколько раз моргнув, он еще раз, очень внимательно, осмотрелся по сторонам, затем — осмотрел самого Яна, прищурившись.       — Еще раз, — произнес он странным голосом на тон ниже, — чем конкретно вы занимаетесь?       Ян приподнял брови.       — Чаще всего — либо обнаружением и снятием разных фатальных негативных влияний, проклятий, проще говоря, либо — предсказаниями будущего. А на что похоже? Вы думали, я психолог?       Повисла глубокая пауза. Давид нервно сцепил пальцы вместе и прикусил губу, как будто пытаясь задавить смешок.       — Снятием… проклятий, — повторил он, опустив руки на колени. — И предсказаниями будущего.       — В основном, — подтвердил Ян. Он уже понял, что здесь имело место грандиозное недопонимание, но ему хотелось, чтобы Давид озвучил, какое именно.       — Но это же полный бред, — вдруг произнес Давид с восхищенным неверием, — в смысле, этого просто быть не может! То есть, — он перевел дыхание, — нет, ну это все очень смешно, я просто…       — Какие услуги вы ожидали получить на самом деле? — спросил Ян раздельно.       Давид вдруг взглянул на него с выражением смешанной насмешки и как будто превосходства, тоже положив ногу на ногу.       — Вы же… ясновидящий, или как это называется, господин Шевцов? Вот и скажите.       Ян медленно вдохнул и выдохнул. Конечно, он не умел прямо-таки читать мысли. А в нынешнем состоянии недоумения и ощущения, что интуиция его не стоит ничерта, еще и сосредоточиться было сложновато. Но ауру Давида он увидел быстро и ясно, навык был отрепетирован годами. Да, его растерянность и легкая защитная агрессия вышли на передний план, но им не удалось бы прикрыть первоначальных эмоций.       Насыщенно-оранжевого предвкушения пополам с бархатно-алым влечением и багровой пряной похотью.       Ян почувствовал, как у него в голове что-то щелкнуло, вставая на свои места. Все эти туманные фразы, осторожные намеки Давида, его неподдельный, целенаправленный интерес. «Может, я хочу окончательно понять о себе кое-что». Щеки слегка загорелись, Ян сжал деревянные подлокотники кресла, наклоняясь вперед и глядя Давиду прямо в глаза.       — Господин Аверьянов, — сказал он, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить на ноги, — вы меня снять хотели? Вы себе вообразили такие услуги?       Давид, стоило отдать ему должное, хорошо держался. Но в его глазах все равно промелькнуло изумление. Было видно, что он старательно и срочно ищет подходящий ответ — и не находит.       — Потрясающе, — бросил Ян, рывком вставая. Он обошел кресло и положил руки на спинку, глядя на Давида полыхающим взглядом. — Найдете дверь самостоятельно или помочь?       — Знаете, Ян, я не хотел вас оскорбить, — сказал Давид, поднимаясь на ноги. Он выглядел наполовину разочарованным, наполовину — растерянным. — Представить себе высокооплачиваемые интимные услуги, глядя на вас, гораздо проще, чем платные предсказания.       Внутри у Яна словно произошел локальный ядерный взрыв, волна острого презрения и ярости смела любые здравые мысли. Он поймал взгляд Давида, чувствуя, как вокруг словно воздух становится гуще, словно время замедлилось, позволяя ощутить каждую секунду.       — Да чтоб у тебя вообще больше не встал, — бросил Ян раздельно, сделав в сторону Давида жест, словно презрительно плеснул водой из руки.       Он ощутил, как сила покачнулась на кончиках пальцев, как пылающая в воздухе аура Давида зарябила, потревоженная губительной сетью не до конца оформленного, но очень эмоционального проклятья.       — И вам хорошего вечера, — последнее, что услышал Ян, прежде чем входная дверь за Давидом с треском захлопнулась.