///мальчик с гитарой///

      — Доброго вечера всем нашим зрителям и тем, кто смотрит сегодняшний эксклюзив лишь по причине присутствия в нашей студии столь звёздных гостей. Пожалуйста, встречайте, Накахара Чуя и Осаму Дазай, — девушка, диктовавшая текст, на пару секунд перестала улыбаться, пока камера отвернулась. Она прекрасно понимала, что улыбаться ей сегодня придётся весь выпуск, возможно, даже немного дольше, чем предполагалось сначала. — Привет! Надеюсь, вы хорошо добрались, как ваши дела?       Осаму солнечно улыбается в ответ, первым плюхаясь на диванчик и за руку утягивая Накахару за собой так, чтобы последний упал к нему чуть ли не на колени, но при этом это выглядело изящно и нежно. Чуя в ответ на это беззвучно фыркает, но сказать ничего не может, потому что сам подписался на подобное. Осталось играть на публику, изображая чувство и эмоции ради правдоподобности. Юноша довольно много снимался во всяких сериалах и комедиях для подростков, поэтому он точно знает, что нужно сделать для того, чтобы сотни-тысячи-миллионы подростков кричали в подушки от умиления. Он ведь и сам пока что обычный подросток. Ну, может не самый обычный.       — Всё хорошо, спасибо, — он незаметно для камеры кладёт ладонь на чужую коленку, но как только оператор вопросительно кивает на этот жест, мол можно ли снять их, быстро убирает руку до того момента, как камера может успеть опуститься. Зрители пытаются начать хлопать или кричать, но охрана быстро предотвращает любые попытки, громко шикая на любой шум. И это отвлекает звёзд ещё больше, если говорить откровенно.       — Да, у нас всё хорошо, — подтверждает чужие слова Накахара, удобно устроившись на месте рядом с парнем, закидывая ногу на ногу и неловко отводя взгляд в ответ на мягкое ощущение тепла чужого бедра неприлично рядом со своим.       — Что ж, во-первых хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы приняли наше приглашения на сегодняшнее интервью, это и правда многое для нас значит, — девушка кивает в ответ на чужие вежливые улыбки и мысленно кивает самой себе о том, что нужно будет ещё раз поблагодарить мальчишек за важное интервью. За ту информацию, которая она собирается из них выманить ей должны дать премию, так что ни в коем случае нельзя оплошать. К тому же они не должны понять, что то, о чём они сегодня будут говорить не очевидно для их зрителей. — Что ж, предлагаю начать. Ровно неделю назад вы оба потрясли весь мир невероятным известием, и, если честно, много кто до сих пор не верит в происходящее или же считает, что это всё лишь хорошо отыгранный спектакль. Несмотря на множество косвенных и не только доказательств, нам всем нужно ещё раз услышать подтверждение.       Они снова переглядываются, но на этот раз уже Осаму кивает Чуе на его вопросительный взгляд, мол говори ты. Для Накахары эта новость важнее — именно так считает Дазай, зная, что для него любые отношения в семнадцать были сенсацией, а отношения с парнем, да ещё и таким известным, каким Чуя считает Осаму (даже если тот не хочет этого показывать, напарник чувствует, да и видит его насквозь)... Подобное даже комментировать смысла нет. Просто представьте, если бы вам предложили встречаться со звездой мирового масштаба. С актёром, снимавшимся во множестве известных сериалов от нетфликс, дорам.       — Это не слухи. Всё именно так, как мы говорили раньше, мы встречаемся, — Чуя находит чужую руку и переплетает их пальцы, поднимая их к уровню глаз, так, чтобы камера зафиксировала этот момент. И вот, то, чего они оба опасались. Начинаются визги, крики, хлопки ладоней. Множество голосов что-то кричат-говорят-шепчут друг другу, а может им? Накахара старается не хмуриться и улыбается. Голова раскалывается на тысячи мелких кусочков, сознание распадается атомами, но нужно сделать всё, лишь бы никто этого не заметил. Осаму каким-то образом чувствует состояние напарника и мягко сжимает его пальцы в успокаивающем жесте внимания и поддержки.       — Это довольно серьёзное заявление, — улыбается девушка, делая незаметный на камеру знак охране, чтобы успокоили зрителей. Пара секунд, длящихся, кажется, не одну вечность, и в студии вновь наступает столь нужная съёмочной группе тишина. Интервьюер снова с интересом разглядывает их, мысленно составляя план сегодняшнего интервью. По сути, одно это признание должно неплохо так поднять их рейтинги, но этого мало. Она пришла сюда не за подтверждением и так всем известной информации, но за сенсациями. — В любом случае, мы рады и надеемся, что ваш союз просуществует ещё очень долго.       Чуе немного некомфортно находиться в этой обстановке. Он не один, да, это определённо радует, но он всё ещё не там, где можно было бы почувствовать безопасность. Правда, чужая тёплая ладонь определённо помогает ему в том, чтобы привыкнуть. Дазай всё ещё не отпустил немного подрагивающие, бледные, да и стёртые в кровь струнами гитары пальцы. И сейчас Накахара определённо ужасно благодарен ему за это. На самом деле, юноша не мог сказать, почему чувствует подобный дискомфорт, находясь здесь. Он давно привык к пытливым взглядом интервьюеров, давно привык к громким аплодисментам и крикам — что уж там скрыть, на его сольных концертах бывает и похуже. Да и громче в тысячу раз, наверное. Но здесь дело было скорее в том, что можно остро ощутить подвох. Будто бы это только начало такое мягкое и спокойное, что сейчас их начнут засыпать вопросами из разряда: "А сколько раз до скандального видео вы спали?" или "это точно не для привлечения внимания?". Так как интервью готовилось, видимо, очень быстро, вопросы никто им не присылал, да и времени на то, чтобы подготовиться не было ни у кого. Но лучше уж пережить это всё сейчас, чем ждать ещё несколько недель — именно такая позиция была у Чуи. Если говорить откровенно, то парню почему-то даже казалось, что сама девушка придумывает вопросы на ходу, особенно даже не задумываясь над их содержанием. Кстати через пару минут после начала шоу им предлагают чай, и мальчики радостно соглашаются. После этого, беседа скользит более непринуждённо, но все десять минут после первого вопроса Накахара всё ещё не может расслабиться, хватаясь за чужую руку, как за единственное спасение. И вот, наступает тот самый момент, которого они боятся.       — Что ж, — она вдруг перестаёт смеяться над какой-то нелепой шуткой, брошенной Дазаем абсолютно не вовремя, но зато хоть немного разбавившей общее напряжение, парящее в воздухе. — Теперь, перейдём к немного более серьёзным вопросам. Многие до сих пор думают, что ваши отношения — не более, чем просто очередная уловка компаний получить больше внимания, клиентов и славы, распиарив самых звёздных своих подопечных. Дадите какие-нибудь комментарии?       — Что ж, меня больше интересует, откуда появилось подобное мнение, — не очень довольно фыркает Накахара, наконец подключаясь к диалогу. Ему дали то, чего он боялся, но в то же время то, чего ожидал от этого интервью. Ему дали сандальный повод для дискуссии. Комментировать эту ситуацию хотелось меньше, чем фотографироваться с фанатами на улице в выходные дни, но если они хоть что-то не ответят, то это вызовет подозрение. Ну, по крайней мере слова Чуи выиграют им с Осаму немного больше времени, чтобы они могли выдумать наиболее правдоподобный и в то же время адекватный ответ. Чтобы он был, так сказать, где-нибудь на золотой середине. Чтобы никто не думал, что они думали об этом заранее, но и чтобы полностью прекратить подобный глупый слух среди фанатов.       — Что ж, если вам и правда интересно узнать это, — девушка безусловно прекрасно понимает, что мальчишки выигрывают себе лишнее время, но чего-чего, а вот времени ей сейчас точно не жалко. — Я думаю, что вам обоим прекрасно известно то, чтобы многие фанаты уже очень долгое время думали, что вы в тайне встречаетесь. С момента первого вашего появления на экранах в качестве дуэта, люди начали негласно считать вас парой, практически игнорируя индивидуальные проекты и обращая своё внимание только лишь на те, где вы участвуете, как дуэт. Безусловно, это очень сильно повлияло на вашу популярность и на тот успех, который ваша деятельность принесла в ваши компании. Невозможно отрицать, что именно ваши коллаборации на данный момент приносят минимум двадцать процентов от общего дохода.       Чуя слушает не особенно внимательно. Не то, чтобы он вообще слушает, скорее просто делает вид. Хотя, со стороны его лицо выглядит, наверное, весьма сосредоточенным. Это довольно забавно, так как его мысли на данный момент заняты абсолютно другим. Если бы в зал сейчас находился хотя бы один человек, умеющий читать мысли, прямо сейчас он бы, наверное, был очень удивлён состоянием своего кумира, так как мысли в чужой голове перепрыгивали от одной темы к другой с какой-то космической скорость. Вот он думает о том, какие у Дазая всё-таки приятные руки и как мягко касаться их пальцами, поглаживая в ответ на нежность и невербальные слова поддержки и успокоения. А в следующую секунду переживает о том, что нужно срочно дописывать песню, но не хочется, потому что она посвящена Дазаю, и тот наверняка услышит её, поэтому нужно потянуть подольше, чтобы он не услышал её прямо сейчас, чтобы не думал, что Накахара бросился писать её, как только ответил на предложение встречаться положительно... Хотя всё равно ведь узнает. Дазай-Дазай-Дазай. Почему тебя так много? Почему ты вообще всё ещё в моей голове? Чёртов Дазай Осаму.       — И вот именно поэтому многие фанаты решили, что директора компании решили немного распиариться за счёт объявления о том, что вы встречаетесь. И ведь, согласитесь, некая логика в этом всё ж таки присутствует, — вежливо улыбаясь, заканчивает девушка, и только на этих двух предложения Чуя наконец-то приходит в чувство, осознавая, что так ничего и не придумал, и с надеждой глядя на Дазая. Тот в ответ незаметно кивает, мол я так-то понял, что ты не думаешь о нашем имидже от слова совсем, поэтому давно придумал всё за тебя. — Ну так что, как вы можете прокомментировать сложившуюся ситуацию? Осаму?       — Я считаю, что мысли людей не нуждаются в комментариях. То есть, много кто может считать, что это всё лишь огромный пиар-ход, кто-то может верить. Говорить об этом можно долго, но изменить человеческое мышление невозможно, поэтому, пожалуй, мы с Чуей в ответ на сложившуюся ситуацию просто скажем, что важно не то, то думают и чувствуют по этому поводу другие люди, а то, что думаем и чувствуем именно мы, — Дазай, кажется, за время своего пламенного спича возвращает интервьюеру все те вежливые улыбки, которыми она одаривала их на протяжении всего интервью. — Чуя, что скажешь?       — Знаете, будь у меня подобная возможность, я бы оставил наши отношения в тайне ото всех, так как это относится только к нам двоим и мне бы не хотелось, чтобы совершенно чужие и незнакомые мне люди лезли в мою личную жизнь, — на автомате усмехается Чуя, свободной рукой поправляя вылезшую из причёски рыжую прядь, убирая её за ухо. — Вы не подумайте, я до безумия люблю каждого своего фаната, я помню всех, кто проходит через все испытания со мной, я помню каждого, кто поддерживал меня ещё несколько лет назад, я помню всех. Здесь дело в другом. Дело в том, что моя жизнь принадлежит только мне, и, знаете, если я захочу с кем-нибудь переспать, мне очень не хотелось бы, чтобы об этом знал весь мир.       — Что ж, если вы сами упомянули эту нелицеприятную ситуацию, хоть и не прямым текстом, я прямо-таки чувствую необходимость спросить об этом. Можете ли вы сказать, что, так сказать, толчком к развитию ваших отношений было именно видео, недавно разлетевшееся по сети? — Чуя знал, что всё закончится именно этим. Этот вопрос всё ещё довольно безобиден, если смотреть в самую суть, но он знает, что дальше будет хуже. На этот раз комментировать ситуацию ему хочется меньше всего. Все вокруг ведь итак всё знают, так зачем же делать хуже?       — Наверное, можно сказать и так, — Осаму пожимает плечами, максимально невозмутимо улыбаясь в камеру. Его взгляд скользит по неровным рядам зрителей, по лицам некоторых ребят из съёмочной группы и строгим охранникам, внимательно следящим за порядком в зале. — Но мы оба уже знаем, что вы хотите спросить дальше, поэтому отвечу сразу: нет. Мы не встречались до прошлой недели, и то, что видео просочилось в сеть, не является причиной этого каминг-аута.       Чуя физически ощущает, как воздух вокруг становится всё более напряжённым. Кто бы что ни говорил, а внутренние метания человека можно почувствовать даже если ты не умеешь читать мысли. Ведь не нужно же разрезать пирог с вишней, чтобы убедиться, что внутри именно она, если ты чувствуешь её запах. Так ведь всегда происходит. Со всем. Нужно лишь приглядеться, да внимание сосредоточить. По одной небольшой, плохо сокрытой детали можно понять намного больше, чем ничего. Просто об этом не принято говорить, да и не все о подобном знают.       — Тогда предлагаю переключиться на более мирные темы, — она тоже это почувствовала. Да, много от чего человек может начать разражаться, но сейчас это самое раздражение не просто ощущается, оно витает в воздухе. Да и то, что Накахара не дал никаких комментариев от себя тоже наводит на мысль о том, что это разговор начинает ему надоедать. — Недавнее сообщение о том, что вы встречаетесь потрясло всю нашу страну, если не сказать, что весь, а это, смею заметить, и правда так, но следующее удивило всех нас ещё больше. Чуя, это правда, что альбом выйдет раньше, чем предполагалось, и, если это и правда так, связано ли это с отношениями, начало которых нам всем посчастливилось наблюдать?       — Да, это и правда так, — юноша немного нервно усмехается под вопросительно удивлённым взглядом карих глаз. Что ж, Осаму, ты многое пропустил, улаживая какие-то-там свои (не)очень важные дела. — Я думаю, что говорить сейчас что-либо о том, почему я начал работу над альбомом так рано, ещё нельзя, так как об этом сообщают на презентации и всё такое... Но, по секрету скажу, что вполне возможно, что вы попали в точку.       — Оу, ну, если и правда так, то, извини, но у меня есть ещё один вопрос, — Дазай рядом расслабляется, уверенный в том, что его это не заденет и берёт в руки свою чашку, отпивая небольшой глоток чая и внимательно вслушиваясь в каждое чужое слово. — Можем ли мы ждать песню, посвящённую Осаму, в альбоме?       Они оба держат маску невозмутимости, но только под каждой из них скрывается какая-то своя, другая эмоция. В то время как Дазай негодует в принципе от того, что ему ничего не рассказали, Накахара просто пытается выдумать какой-нибудь ответ, который не очень сильно смутит аудиторию, но который также не покажет всего его смущения. На самом деле уже не в первый раз ему просто хочется крикнуть что-то вроде: "В этом альбоме каждая грёбаная песня будет посвящена ему", но в то же время велик соблазн оставить эту информацию только для себя, да самых близких друзей.       — Если честно, мне бы сейчас меньше всего хотелось рассказывать вам о содержании альбома, о том, какие песни туда будут входить, но... Возможно. К тому же, ждать ведь можно и без знание правды, верно?       — Да, конечно, пожалуй, это так. Ну, тогда ещё один небольшой вопросик и перейдём к следующей теме, ладно? Пожалуйста, — она складывает ладони в молитвенном жесте, спокойно улыбаясь. Накахара не имеет возможности отказаться, поэтому просит её продолжать. Всё же, чем быстрее они пройдут через всё это, тем быстрее будут свободны. — Возможно, спрашивать об этом тоже ещё рано, но что насчёт дуэтов? Я знаю, что пару лет назад вы выступали дуэтом на одном из конкурсов вокала, а фанаты уже давно создали вашей паре название. "Двойной чёрный", если я не ошибаюсь. Нам стоит ждать создания группы или хотя бы пару фитов с вашим участием?       — Боюсь, говорить об этом ещё рано, так как мы не обсуждали с Осаму возможность подобного, — Чуя говорит тоном извиняющимся, как бы замаскированно проговаривая для Дазая что-то, вроде: "Извини, что не рассказал тебе об этом раньше", но при этом мысленно оправдывая себя тем, что не было возможности. И да, это всё, конечно же, отговорки, но кто помешает Накахаре делать вид, что он был занят? При том, что, вообще-то, дела у него и правда были. Не то, чтобы прям срочные, но и их сделать нужно было именно в тот момент, а не откладывая в долгий ящик.       — Но мы её обязательно обсудим, — мягко улыбается Осаму, легко целуя чужую скулу, но что Чуя смотрит возмущённо, абсолютно не успокаиваясь от этого очередного: "Да, это месть за то, что не договариваешь," от напарника, а публика снова начинает визжать и кричать даже от подобного, казалось бы, совсем незначительного жеста нежности.       Интервью проходит в остальном даже немного спокойнее, чем предполагалось, потому что лишних вопросов никто не задаёт, а темы все кажутся ну, практически даже безобидными, если сравнивать их с теми, какие могли бы быть. Правда, если им кажется, что они справляются очень даже хорошо, отвечая на вопросы прямо, но в то же время не раскрывая всю суть, съёмочная группа ликует от количества эксклюзивной информации, полученной за сегодня. Да уж, это интервью наберёт не один и даже не пять миллионов просмотров после того, как очередные гении нарежут его по кускам, вырезав из их безобидных диалогов нечто очень сильно компрометирующее.       — А у тебя, Осаму, есть какие-нибудь планы на следующие пару месяцев? — Она переключается с обсуждения планов Чуи после школы на Дазая, всё так же мило улыбаясь, как и в самом начале. Словно вовсе и не устала.       — Думаю, сейчас пару недель отдохну от всей этой суматохи, а потом посмотрим. Мне уже предложили кое-где роль, контракт подписан, а работа, как известно, не ждёт. К сожалению, пока что не могу сказать большего, может, в следующий раз, — он в извиняющемся жесте пожимает плечами, сразу давая понять, что это всё зависит уж точно не от него и его желаний, а только от слов менеджера и директора компании.       — Спасибо за такую откровенность. С нетерпением ждём о новом заявлении, уверена, твоя новая роль принесёт тебе не мало новых наград, — она подмигивает Дазаю, улыбаясь ярко и солнечно. Только после этой улыбки Чуя наконец-то понимает, что это конец интервью. Осталось выдержать совсем немного. Самую капельку. И они будут свободны. Неужели. — Думаю, мне уже стоит отпустит вас. Всё же, после длительной разлуки сразу ехать сюда на интервью довольно сложно, мы все люди, я всё понимаю. Но позвольте задать ещё один вопрос... Как вы думаете, насколько долгими будут ваши отношения?       В этот момент Накахара выпадает из реальности, осторожно переводя взгляд на как всегда невозмутимого парня. Своего парня. Смириться с этой мыслью всё ещё немного сложно, но... Внезапно Чуя осознаёт это. Он просто вдруг резко понимает, что да, блять, этот охуённый актёр, сидящий прямо рядом со мной и прижимающийся к моим бёдрам своими и правда его. Прошла неделя с момента начала их отношений, за эту неделю не было ни звонка, ни малюсенького сообщения, но, тем не менее... Они всё ещё слишком близки друг к другу, чтобы эта связь (временами порочная, иногда дружеская, часто строящаяся исключительно на одном лишь соперничестве), чтобы эта тонкая красная ниточка, связывающая их запястья, как в самых дешёвых любовных трагикомедиях, порвалась. Исчезла. Нет. В глазах на секунду темнеет. Юноше кажется, что они медлят слишком долго, хотя не прошло и двух секунд.       — Мы не можем ничего загадывать наперёд, — начинает он, всё ещё мысленно ликующий от осознания.       — Да уж, жизнь непредсказуема, мало ли, что случается, — неожиданно перебивает его Осаму, как-то слишком подозрительно отводя при этом взгляд в сторону, но Накахару это не волнует, он буквально ослеплён собственными мыслями и идеями.       — И тем не менее, мне бы хотелось, чтобы эти отношения продлились как можно дольше, — он усмехается, переплетая свои пальцы с чужими. Металл колец приятно холодит кожу. Видимо, стилисты не захотели снимать этот чёртов ювелирный магазин с тонких пальцев, посчитав, что так даже красивее, наверное.       — Мне тоже, — шёпотом соглашается Дазай, проводя большим пальцев по внешней стороне чужой ладони и сжимая руку в своей немного сильнее, чем того требует игра исключительно на камеру. Зрители кричат и хлопают, но их будто бы и не существует. Девушка перед ними улыбается и ждёт пару секунд, чтобы все эти крики наконец стихли и можно было достойно закончить это интервью.       — Думаю, на такой чудесной ноте можно закончить. Спасибо вам огромное за сегодняшнее интервью, надеюсь, что мы ещё встретимся, спасибо! — Зал аплодирует, кто-то вскакивает со своих мест и хлопает уже стоя. Осаму в унисон со своим парнем тоже шепчут благодарности и жмут протянутую им руку, улыбаясь, возможно, немного слишком искренне для экранов телевизоров и смартфонов. Но это только потому, что этот ад закончился и никто не умер.       Дальше следуют по меньшей мере пять минут молчания, слишком громкого, даже если и немного заглушаемого криками фанатов, прыгающих и орущих от счастья, что им удалось сюда попасть. Чуя уверен, что один билет на это интервью стоил как половина его месячной зарплаты, с учётом того, что у него очень и очень немаленькая зарплата. То есть ну, серьёзно. Очень немаленькая. Когда они оказываются на краю съёмочной площадки, а люди в зале всё ещё не хотят заткнуться, Осаму внезапно останавливает парня за руку, глазами показывая обратно, а потом невзначай спускаясь взглядом на чужие губы. Намёк понят без слов. Накахара делает пару шагов по направлению назад к сцене студии, а потом обхватывает руками шею Дазая и требовательно целует в губы, по-кошачьи жмуря глаза. Дальше — вспышки камер и поглаживающие талию руки. Поцелуй длится не больше минуты, но каждое движение губ, каждая едва заметная ехидная ухмылка, обращённая к камерам, но ласково согретая и сокрытая мягкими губами, всё это запечатлено на камеру. На, как минимум, десяток камер. Они отстраняются друг от друга синхронно, и, пока Осаму окончательно не утянул их за дверь, Чуя показывает средний палец всё ещё снимающим их людям. Настолько киношно, насколько это вообще возможно, но Накахара не для того тупые сериалы от Нетфликс смотрит, чтобы все знания впустую пропадали. Всё же, временами вести себя, как обычный подросток реально бывает забавно.       Когда они наконец отходят от шума и гама студии, одновременно, как по команде, начинают смеяться. Здесь, вдали от громких (даже слишком) аплодисментов и криков, когда не видно, да и не слышно щелчков камер, спокойно. Чуя давно не чувствовал отсутствие одиночества и тревоги настолько ярко. Когда есть одно — всегда не хватает другого. А сейчас как будто бы и проблем нет. Где находятся гримёрки они оба уже не помнят, но из вещей там остались только такие важные штуки, как телефон и бумажники. Слава богу, комнаты закрыты на ключ, и слава богу два-точка-икс, этот самый ключ сейчас находится у Коё, спасибо соображающей команде, которая понимала, что им после интервью будет уж точно не до походов по гримёркам.       Безропотно подчиняться малейшим движениям, безропотно следовать за каждым чужим даже самым не очевидным движением — в этом заключаются все их отношения, хотя следовало бы побольше общаться словами, обсуждать общие проблемы нормальными способами, как и все люди, а не как немыми — понятными только им двоим жестами и движениями, что для всех остальных кажутся бессмысленной тратой времени, ведь зачем это всё, когда можно сказать словами? Ну правда. Это глупо. Но только не для них двоих — для них каждое такое движение, каждый такой жест кажется интимнее, чем любая ночь с незнакомцем в случайном отеле, интимнее недвусмысленных касаний, интимнее мягкого шёпота, что не несёт в себе ничего приличного, только грязную чушь заплетающимся от алкоголя (или нежности?) языком. Понимать кого-то вот так, при этом имея множество возможностей коммуникации друг с другом, но при этом всё равно выбирать ничего не произносящие вслух жесты — это лишь для них двоих, не вписывающихся ни в какие рамки, как приличия, так и норм-ожиданий.       На ступеньках на выходе их уже ожидают тысячи вспышек камер, миллионы вопросов и миллиарды нескромных мыслей, которые подслушать не удастся никому (к счастью). Но это всё как-то совсем не важно. Металл тяжёлых, громоздких колец давно согрет трепетными прикосновениями чужих мягких пальцев, а потрескавшиеся губы, кажется, совсем скоро перестанут быть таковыми, вылечатся от одних поцелуев, горящих на щеках, шее, сердце — везде, до куда Чуя пока что может достать. А Осаму смотрит всегда украдкой, он может так, как Накахара — чтобы не пялиться, но в то же время делать это настолько не скрываясь, что до мурашек. Но Дазай, наверное, замечает больше деталей, потому что всю картинку уловить вот так сложно — когда можешь смотреть редко. Зато он точно помнит, что над правой ключицей у его парня родинка, ведь футболка на нём совсем лёгкая, часто соскальзывает. А в глазах брильянты, но не чистые абсолютно. Напротив — они часто становятся мутными, они часто замыливаются и иногда в них стоят слёзы, из-за чего брильянты внезапно гаснут, отдавая странным зеленоватым оттенком. Только их обладатель никогда этого не признает, он вообще слабости свои редко признаёт, так, только иногда вскользь о них упоминает, да и то — только, если такая необходимость является прям уж необходимостью. А такое ведь нечасто случается.       — Пару вопросов, пожалуйста! — Кто-то опять назойливо отвлекает. Да, блистать во свете вспышек камер, конечно, без всяких сомнений до ужаса приятного, но они оба знают, что такое происходит не всегда, и тогда, когда одному нравится до безумия, другой может просто кричать (естественно, не вслух, только мысленно) от несправедливости, от того, насколько же сильно хочется оставить этот момент только между ними, сделать его чем-то своим собственным, чтобы был особенным.       — Сегодня мы ответили на все нужные вопросы, можете посмотреть интервью или даже прочитать его в интернете позже, если это и правда вас интересует, — усмехается Осаму, показывая этим самым своё пренебрежение к журналистам. Чуя намного более беспардонный, ему плевать на всё, его сейчас вообще не беспокоит чужое осуждение и собственная репутация, так как ну... Давайте честно, если бы его репутации что-то угрожало, количество подписчиков уменьшилось бы раз в двадцать. Но пока их количество только лишь прибавляется, поэтому, кажется, репутации ничего не угрожает. Скандалы только поднимают его рейтинг.       — Если вы не поняли, о чём вам только что сказал мой парень, то он послал вас нахуй, — смеётся Чуя, громко чмокая Осаму в щёку.       Больше никто от них ничего не требует, никто ничего не просит, они уже знают, что никто отвечать на их никому не нужные вопросы не будет, разве что пошлют ещё раз. Много кто отмечал контраст между встречей и тем, как они, по сути, прощаются. Интервью прошло, следующая встреча будет, скорее всего, не скоро. Прямо вообще не скоро, только если не по инициативе кого-то из них, а с инициативой у них сложно. Ну, почти всегда. Только если в экстренных случаях. Внизу, где ступеньки заканчиваются, их уже ждут машины, пора прощаться. Времени на прощание отводится крайне мало. В обычных ситуациях, их прощание могло бы ограничиться поцелуем в щёку, но эй они вообще-то встречаются. Осаму кладёт руки на чужую талию, сжимая совсем легонько, почти неощутимо, но тем не менее нежно притягивая к себе. Так, как раньше было нельзя, а теперь можно. Теперь кажется, что им можно абсолютно всё. Они официально встречаются, теперь это не слух и даже не просто запись с эфира. Наверное, личная встреча и подтверждение этого странного факта были нужны Чуе для того, чтобы полностью почувствовать себя счастливым. Накахара не вздрагивает, когда их губы соприкасаются в чувственном, но, возможно всё ещё немного детском поцелуе, он обхватывает чужую шею руками и отстраняется, заглядывая прямо в эти карие глаза. Сейчас уже ничего не страшно, сейчас уже ничего не важно. Только эти едва заметные издалека искорки в тёплых очах — камера их не видит. А может они просто появляются только когда они наедине? Вокруг щёлкают камеры, но они оба всё равно слышат настойчивое цоканье каблуков и тихий кашель. Чуя с нежной улыбкой отстраняется, уже готовый к тому, что сейчас на него будут орать, что сейчас что-то снова плохое произойдёт, но Коё смотрит ласково, даже нежно, кивает Дазаю и молча протягивает ему телефон, забытый в раздевалке.       — Напиши или позвони вечером, я не против свидания, — он говорит спокойно, вспышки вокруг них на секунду прекращаются, все хотят услышать, о чём они шепчутся. — Только давай, когда уже стемнеет, ладно? Не хочу прятаться от репортёров.       — Жди моего звонка в таком случае, — он подмигивает и напоследок легко дотрагивается губами до уголка чуеных. Машет рукой и быстрым шагом уходит к машине.       По пути домой Чуя понимает только две вещи — первая, их поведение только что было максимально глупым, неоправданным и за такое может влететь. И вторая — он и правда устал. То есть чувство усталости для него это что-то, что нужно игнорировать, и на что обращать внимание слишком глупо и по-детски, потому что взрослые работают всегда и постоянно. А значит, они не знают, что такое эти ваши: "Я устал, мне нужно время, чтобы восстановиться". Но проблема была, наверное, даже не в этом. Проблема в том, что ему нельзя уставать. Сроки (которые он сам себе установил и которых на самом деле и не существует вовсе) поджимают — а это значит, что нужно работать в пять раз больше, в пять раз усерднее, а время на отдых должно быть в десять раз меньше. Потому что он так решил. В начале поездки Озаки молчит, но это не напрягает — Накахара мыслями очень далеко отсюда, — но потом, когда чужой взгляд уже чуть ли не дыру в нём прожигает, игнорировать это становится сложнее. Руки холодит чехол телефона, вложенного ему в руки перед тем, как уехать. Зарядки на нём катастрофически мало, но на данный момент это всё кажется такой блажью, таким неважным и глупым, что ну... да. Просто да.       — Чуя, — Коё строгая, от милой девушки сейчас не осталось и следа. Она только на публике такая вся божий одуванчик, улыбается там всем подряд, смотрит своими красивыми глазами и никому ничего непонятно. Или просто замечать не хотят. А сейчас всё иначе, сейчас её взгляд прям на самый настоящий лёд похож. И что с этим делать? Неясно. — Я понимаю, что ты ослеплён этими чувствами и отношениями, и я, конечно, очень за тебя рада... Но это всё может очень сильно навредить тебе.       — Каким образом? — Непонимающе спрашивает Чуя. Он ожидал того, что его будут ругать за безалаберность и за то, что на интервью улыбался искренне он только Дазаю, что было, наверное, очень сильно заметно...Да даже элементарно за то, что он ведёт себя с журналистами, как с приставучими комарами. Эти отношения могут навредить его популярности, но не ему. Каким образом они навредят ему? — Репутация от этого не пострадает, фанаты наоборот орут от счастья.       — Я сейчас и не про репутацию говорю, Чуя, — она вздохнула, видимо, собираясь с мыслями. — Понимаешь, Дазай непостоянный. Он не может долгое время быть зациклен на чём-то одном, ему вечно нужно что-то новое, он быстро пресыщается. Сам подумай. Ему в этом, ну, хорошо, в следующем, году исполнится двадцать. Тебе только восемнадцать. Он устоявшийся актёр, ненавидящий конкурентов, и у него огромная фанбаза. Я не говорю, что он тебя не любит, пойми. Просто не хочу, чтобы ты разочаровался. Это больно. Ты ведь понимаешь меня, да?       Накахара тупо пялит в окно, кажется, даже и не вслушиваясь в чужие слова, но это так только на первый взгляд. На самом деле, Чуя довольно чувствителен к чужим словам. Не ко всем. Он давно научился справляться с хейтом, направленным в свою сторону, так как это всё часть его профессии. Какой же из него будет блогер, если он не способен просто молчать в ответь на оскорбления? Таких как он оскорбляют постоянно. То за новую причёску, то за какой-то не тот взгляд, который он случайно бросил на какую-нибудь другую звезду, то на слишком вызывающую (или наоборот слишком скучную) одежду. Чуя был чувствителен к словам других совершенно иначе — он прислушивался только к словам тех людей, что и правда многое для него значат, да и то, прислушивался далеко не всегда. Только если мысли были схожи.       — Ты хочешь сказать, что он привык к тому, что все на него вешаются, и я, скорее всего, просто очередной симпатичный эксперемент, наигравшись с которым он его бросит, — Накахара грустно усмехается, не обращая никакого внимания на чужой извиняющийся взгляд. Ну, да, примерно это она и хотела сказать, только раз в сорок мягче, наверное. — Не волнуйся, я знаю, что ты не хотела меня обидеть, и я прекрасно понимаю все риски, угрозу разбитого сердца и бла-бла-бла. Но всё нормально, правда.       — Прости, это, наверное, немного глупо, просто волнуюсь за тебя, — она улыбается, но Чуя всё равно чувствует её настоящее настроение. Они работаю вместе уже очень долгое время, и, если до этого он не думал об этом прямо, да и Озаки частенько бывает строгой... Она для него, как старшая сестра, вот правда. — Постарайся не прыгать в омут с головой и не совершать глупости.       — Как сегодня? — Нахально усмехается юноша, уже узнавая свой район.       — Как сегодня, — спокойно соглашается она, растягивая губы уже в искренней улыбке. Всё же, Накахара, хоть частенько и ведёт себя очень глупо, а всё же он ей и правда нравится. — Больше никаких шокирующих объявлений как минимум неделю, ладно?       — Как получится, — он подмигивает и вновь натягивает на нос тёмные очки. Перед дверью в его парадную уже скопились репортёры. Парень гордо выпрямляет спину и пару раз делает глубокий вдох-выдох. — Ну, я пошёл. Спасибо за заботу, до встречи!       — Ага, — она провожает его взглядом до самых дверей и только потом делает водителю сигнал трогаться с места. Состояние Чуи за какие-то пару часов переменилось с "блять, я сейчас сдохну" на "блять, сейчас сдохнут все". Озаки в принципе делила все его состояния на эти две фразы, они зачастую описывали его лучше любых слов. Чуя был ярким, солнечным и дерзким, но в то же время ранимым и довольно чувствительным. Поэтому, ей оставалось лишь надеяться на то, что Осаму не разобьёт её подопечному сердце. А он ведь может. Она откидывается на спинку сидения и прикрывает глаза.