星の心 (Hoshi no kokoro)

      Комнату освещал только тусклый свет ночника. Вестер лежал рядом с Хоши, крепко прижимая того к себе и ощущая его тепло. Пушистые волосы Салли выбивались из тугих кос и приятно щекотали шею, источая аромат его шампуня и духов. Ваниль и свежая выпечка, любимое сочетание брата, поразительно шли ему. Альфард вдохнул полной грудью, желая запомнить, сохранить и впитать в себя это ощущение.       – Я рад, что ты снова со мной, – шепнул он, касаясь кончиком носа уха Салли. Тот пробормотал что-то невнятное, сонно утыкаясь в подушку, и молодой человек почувствовал себя счастливым. Его брат рядом с ним – что может быть лучше?       Привычное беспокойство, испытываемое им по вечерам, отступило, оставляя после себя неясное, но, скорее, приятное волнение. Это волнение медленно росло, мягко покалывая ладони и ступни, и казалось, что вены превратились в электрические провода. Альфард обнял брата покрепче, чтобы унять это ощущение, но «электричество» молнией пробежало по позвоночнику, заставляя молодого человека тихо вздохнуть. Знакомое, очень знакомое чувство…       «Нет, так неправильно и нелепо. Нельзя. Ему это не надо», – твердил он себе, засыпая и вжимаясь в пропахшую ванилью и выпечкой рубашку.       Утром, потрепав сонного брата по макушке, Вестер направился на работу. На проходной, кисло улыбнувшись на замечание охранника о его невыспавшейся физиономии, он принюхался. Пахло выпечкой.       «Интересно, а ваниль куда подевалась?..» – на автомате подумал Альфард.       – Кто-то принёс булки? – поинтересовался он. Охранник только пожал плечами.       – Если и принесли, мне не докладывали. Не поделятся ж никогда, заразы…       Сочувственно кивнув и мгновенно выкинув разговор из головы, молодой человек направился в свой кабинет. Запах свежих булочек дразнил и манил, но он не чувствовал голода. Только нос чесался от ощущения, будто в лицо лезут светлые волосы.       Рабочий день кардиохирурга всегда начинался по часам. Закончив проверять документы к десяти, Альфард направился в операционную. Быстро, но тщательно вымыв руки, он обработал их антисептиком. Предбанник пах чистотой и спиртом – несмотря на всю собранность, молодой человек всё же позволил себе пожалеть об отсутствии аромата выпечки, но тотчас себя одёрнул.       «Нет, Салли здесь не место».       Впрочем, при чём тут Салли? При том, что ваниль и булочки – его запах? Или при том, что он думал о нём всю дорогу до работы?.. Альфард не знал, и знать, на самом деле, и не желал. Только вот светлые щекочущие прядки никак не шли у него из головы.       Очередное сердце запустилось быстро. Довольно кивнув скачущей линии, Вестер почувствовал себя счастливее. Интересно, Салли будет им гордиться, если узнает?       «Хотя и ничего особенного в этом нет, – быстро напомнил он себе, – просто работа».       Глупо было радоваться, словно начинающему лаборанту, но его настроение, ещё недавно колебавшееся на отметке «ноль», теперь росло по экспоненте, как и знакомое приятное волнение…       Домой Альфард возвращался уже затемно. За окном такси проносились зелёные яблони с облетевшими цветами, запоздалые пешеходы и жёлтые фонарные столбы. На коленях молодого человека лежал бумажный пакет, из которого доносился запах ванильных булочек. Вынув одну, он аккуратно надкусил – густая начинка тут же потекла в рот, заполняя его сладостью и слюной. Надкусил сильнее, чувствуя, как зубы сжимаются на мягком и тёплом тесте. Запах кружил голову, и Вестеру стоило большого труда не прикончить всю сдобу разом, ограничившись маленькой булочкой.       – Tadaima! – расплатившись с таксистом, Альфард помахал пакетом брату, робко выглянувшему за порог.       – Okaerinasai, aniki! – отозвался тот, заметно расслабляясь. – Рад, что ты всё ещё помнишь наши уроки…       – Я многое помню, – усмехнулся Вестер, но беззаботное настроение вдруг куда-то улетучилось. Отдав брату пакет, он направился в кухню, чтобы сварить им кофе.       – Спасибо, очень вкусно!       Альфард обернулся. Брат ел булочку, пачкая губы в ванильном креме и довольно жмурясь. Это выглядело так наивно и мило, что в пору было бы умилиться… но чувство, которое Вестер испытывал, умилением не было. Нервы превратились в оголённые провода, по которым то и дело пробегали обжигающие искры. Мир вокруг потемнел, словно на чёрно-белом фото, и сжался до крохотной цветной точки, в центре которой маячил улыбающийся Салли.       «Нет», – твёрдо сказал себе Альфард и шагнул вперёд.       «Нет, не смей», – повторил он, вырывая из рук растерянного брата пакет и толкая того к стене.       «Извинись! Извинись! Живо извинись!» – взмолился он, глядя в широко распахнутые глаза, полные изумления и непонимания.       – Салли, – произнёс он, чувствуя, как садится голос, – тебе так подходят эти булочки… Ваниль, выпечка – совсем как ты.       – Братик?..       – Прости, я не хотел, чтобы это было так. Ты помнишь… помнишь, дома мы вместе ходили в душ? – вся уверенность куда-то испарилась, а голос окончательно сел, превратившись в шёпот.       – Д-да, помню…       – Ты, – Альфард быстро облизнул губы, чувствуя, что ещё немного и остатки смелости окончательно испарятся, – скучал по этому?..       Салли молчал, продолжая смотреть на него. Вестер наклонился и, мгновение помедлив, прикусил его нижнюю губу. Она была сладкой от ванили и такой же мягкой и тёплой, как булочка, которую он ел в такси. Только сейчас эту булочку ему не нужно было ни с кем делить. Поспешно и грубо целуя брата, Альфард зарылся пальцами в его волосы. Они липли к вспотевшим пальцам, путались и мягко щекотали холодную от волнения кожу. Резко дёрнув за них, молодой человек почти запрокинул голову брата, разворачивая его лицо к себе.       Ещё немного, ещё совсем немного, пока не прервали, не отобрали, не закричали и не убежали…       Он не чувствовал, отвечал ли Салли на его поцелуй. Наверное, ему было и не важно. По-настоящему важным было только одно – дать понять, что он ничего не забыл.       Сильно, так что во рту стало солоно, прикусив губу брата, Альфард, наконец, отстранился.       – Кричать будешь? – попытался нагло усмехнуться он, но вышло, скорее, испуганно. Хоши отрицательно помотал головой. – Хорошо. Ты позволишь мне?.. Я хочу взять тебя. Ты имеешь право сказать нет. Имеешь право уйти. Только не молчи, хорошо?..       – Как скажешь.       – Так что?       Салли медленно кивнул. Потом, будто опомнившись, произнёс:       – Да, братик.       Молодой человек взмахнул рукой и наотмашь ударил Хоши по лицу. Тот продолжал смотреть на него полным смирения взглядом, и Вестер велел ему закрыть глаза. Ладонь горела.       Хоши повиновался, стоя ровно и даже не пытаясь защищаться от сыпавшихся на него ударов. Только иногда он позволял себе быстро втянуть носом воздух или сухо всхлипнуть. Его беззащитность выводила из себя, и Вестер продолжал, вслушиваясь в звонкие хлопки и тихо шипя, когда рука немела от боли, и по пальцам пробегало электрическое покалывание. Лицо юноши становилось всё краснее и, в один момент, он грубо толкнул его на пол, себе под ноги.       Тот тяжело дышал, и Вестер чувствовал странное наслаждение, думая о том, как разгорячённая пощёчинами кожа охлаждается о кафель. Дав Хоши немного передохнуть, он присел на корточки рядом и развернул того на спину.       – Не смей открывать глаза, – повторил Альфард, но Салли и не думал нарушать его приказ. Он то жмурился, то почти расслаблял веки, так что они легонько трепетали, и выглядел не просто послушным – он выглядел рабом.       Вестер проворно расстегнул ворот рубашки Хоши, открывая горло и ключицы. Быстро, почти не всерьёз, лизнув кадык юноши, он повёл ниже, запоминая ни с чем не сравнимый солоноватый привкус кожи. Он положил руку тому на грудь – сердце Хоши отчаянно стучало совсем близко, буквально под пальцами, и молодой человек, млея от удовольствия, куснул мочку уха брата. Ритм на мгновение сбился, почти сразу выравниваясь обратно. Будь у них больше времени, это можно было бы продолжать долго, но Альфард ощущал, что времени почти нет. Его ощущение секунд слилось с частым пульсом брата, и размылось, превращаясь во что-то скоротечное и сверхценное.       – Тише, тише… – он заботливо слизнул с щеки Хоши слезинку. – Всё хорошо, ты прекрасен, весь, совсем весь прекрасен…       Задрав юбку брата, Вестер стянул с юноши чулки и, почти детские, трусики-шорты. Повернув его на живот, молодой человек уставился на бледную кожу. Мягкая, тёплая, сдобная, она тоже казалась ванильной, и, в порыве чувств, он несколько раз шлёпнул его, отстранённо ощущая боль в руке. Хотелось взять что-то более удобное, но драгоценное время убегало, и он не желал тратить его на поиск нужных девайсов.       Единственное, на что он отвлёкся, были перчатки. Вытащив из-под раковины пару новых, поскрипывающих, латексных перчаток, Вестер быстро ополоснул в них руки и сел на пол рядом с братом.       – Будет больно. Не кричи, – предупредил он, проводя по порозовевшей коже ладонью. Хоши послушно склонил голову, утыкаясь носом в холодный пол.       Альфард мягко коснулся тугого отверстия пальцем. Нежная, не привыкшая к грубым движениям, кожа казалась совсем тонкой. Погладь – оцарапаешь. Но Вестер хотел, чтобы Хоши знал, что он умеет причинять не только боль…       Медленно, настолько, что внутри всё с цепи рвалось от бешенства, он погружал палец внутрь, бережно лаская тонкие стенки. Юноша почти не шевелился, и только пульсирующее колечко мышц, туго обхватывающее его, свидетельствовало о том, что он жив. Заранее предвкушая реакцию, Вестер принялся погружать в анус второй палец.       Хоши вздрогнул и инстинктивно подался вперёд, будто желая уползти. Альфард не винил его, продолжая медленно двигаться вглубь, но свободная рука резко сжала ягодицу юноши, напоминая о том, что ему следует слушаться. Тот перестал сопротивляться, лишь иногда позволяя себе громкий вздох, и молодой человек немного осмелел.       Два тонких пальца вошли в Хоши на всю длину. Сильные мышцы плотно обхватывали их, приятно сдавливая. В голове Вестера промелькнула мысль, что так совсем не годится, и в следующий раз, когда он решит войти, нужно будет растягивать их сильнее… но он быстро отогнал её. Следующего раза может и не быть, есть только здесь и сейчас, и здесь и сейчас в его распоряжении нежнейшая, фарфорового цвета кожа Хоши, его изящное тело, почти полностью скрытое под рубашкой и юбкой, и узкий проход, с пульсирующими, в такт ударам сердца, стенками. И ничего из этого Альфард не готов был терять.       Он легонько качнулся назад, будто откидываясь на спинку стула. Совсем лёгкое движение, но его хватило, чтобы пальцы слегка сдвинулись. Плавно, не резко, совсем мягко… Хоши тихо вздохнул, и Вестер качнулся вперёд, проталкивая пальцы вглубь.       Продолжая покачиваться, он постепенно ускорялся, так что его рука свободно скользила вперёд-назад. Теперь уже он двигал ею сам, сидя ровно и внимательно следя за реакцией брата. Тот по-прежнему лежал, обмякнув на полу, изредка всхлипывая и шмыгая носом.       – Не забывай дышать! – звонко шлёпнув Хоши, Вестер ускорил темп, чуть постанывая от приятного давления на пальцы. Он легко мог представить себя внутри Салли, свои ощущения и мысли… Внизу живота приятно заныло.       Хоши дышал – этого было достаточно, чтобы продолжать. Захлёбываясь от эмоций, Вестер шептал что-то невнятное, то осыпая его пошлыми комплиментами, то перебирая самые обидные оскорбления в его адрес. Он и сам не запоминал сказанное. Возбуждение росло, и он двигался всё быстрее, наплевав на аккуратность. Пальцы теперь двигались как-то излишне легко, а всхлипы становились явственнее, но время утекало. Утекало так быстро, что оставалось выбирать себя – выбирать брата было уже поздно.       Приятные чувства медленно переходили в болезненные, но от того становились лишь более приятными. Было что-то в том, чтобы двигаться в Хоши, в такт его всхлипам, шлёпать мягкую кожу и не иметь никакой возможности помочь себе сбросить напряжение. Отчаянно нуждаясь хоть в каком-то прикосновении, Вестер сильно прижимался пахом к бедру Салли, сжимая зубы и чуть не плача от растущей боли.       Его мысли метались от одной грязной фантазии к другой. Хотелось перевернуть Хоши, зажать ему нос, вынуждая открыть рот, погрузиться в него как можно глубже и заполнить того полностью, любуясь, как он задыхается, в попытке сделать вдох, а потом выблёвывает на пол остатки спермы и ванильной булки… но время подходило к концу.       Движения, совсем уж неаккуратные, грубые и уставшие, становились всё хаотичнее. Резко выйдя из брата – только мелькнула перчатка, испачканная чем-то красным – он крепко прижался к его спине, горя со стыда и кончая прямо в бельё. Ощущать себя испачканным было неприятно, но даже от этого он испытывал странное, немного тошнотворное удовлетворение.       Осторожно приподнявшись, на дрожащих руках, Альфард откатился в сторону и сел, тяжело дыша. Время кончилось, и он знал это. Где-то на краю сознания мелькало понимание того, что он сделал. Перепачканная кровью перчатка, сильно съехавшая, всё ещё была на руке. Он снял её и неловко коснулся волос брата.       – Салли?..       – Да, братик? – еле ворочая языком отозвался тот. Альфард осторожно поднял Салли с пола, беря на руки. Глаза брата были плотно закрыты.       – Ты как?       Вопрос был совершенно бессмысленным, но где-то на самом дне у Вестера теплилась надежда, что он всё-таки не сделал чего-то неправильного и непоправимого. Ложная и нелогичная, но всё-таки тлеющая в его душе.       – Я смог тебя порадовать? – не открывая глаза, спросил Салли. Молодой человек тихо всхлипнул.       – Да… Конечно, спасибо. Прости меня, прости, пожалуйста…       – Я не злюсь.       Надежда, ярко вспыхнув напоследок, угасла. Непоправимое всё-таки случилось.