12 Ways to Woo a Minyard

Естественно, он находит Эндрю на крыше. Он стоит на самом краю, носки его ботинок слегка выглядывают из-за него, но даже этого небольшого количества достаточно, чтобы сердце Нила подпрыгнуло к горлу. Однако Эндрю просто смотрит на кампус, стоя спиной к Нилу и хладнокровно куря свою сигарету. Нил закрывает дверь, делая несколько шагов вперед, пока не встает ближе к Эндрю, но в стороне. Где-то на краю его периферийного зрения, но достаточно далеко, чтобы он не мог дотронуться до него. Он знает, что Эндрю знает, что он там. Но блондин не поворачивается. Нил сглатывает. — Ты не ответил на мой вопрос. Ты хочешь быть со мной? Это близко, но не совсем правильно. Что-то в этом не так, что-то, что Нил может чувствовать, но не может видеть. Он обдумывает это в уме и пережевывает во рту, ожидая ответа Эндрю. — Утверждение. Это не вопрос. Нил закатывает глаза. — Почему ты не ответил? Он думает, что это законный вопрос. В конце концов, если Эндрю так заинтересован, как они все утверждают, почему он никогда ничего не говорил Нилу? — Потому что то, чего я хочу, не имеет значения. — Почему? — Ты сказал, что не интересуешься, — как ни в чем не бывало заявляет Эндрю. Как будто это все, что в этом есть. Нил отступает назад, ошеломленный. Он пытается вспомнить, говорил ли он когда-нибудь это Эндрю, удивляясь, что тот помнит, и еще больше удивляясь, что это имеет значение. Для многих других это были просто слова. Легко отвергается и легко забывается. Но это Эндрю. Он должен был знать. Для него это имело бы значение. — Я не... — заканчивает он, заикаясь. — Интересуюсь, то есть... кроме... — Кроме? — Эндрю повторяет. — Кроме тебя, — мягко говорит Нил. Он заводит руки за спину, смотрит вниз на крышу и шаркает ботинком по асфальту. — В тебе есть что-то такое, от чего я… я просто не могу отвести взгляд. Он поднимает глаза и видит, что голова Эндрю слегка повернута в его сторону — Пялишься, — фыркает Эндрю, и на секунду они возвращаются на знакомую почву. Нил тихонько усмехается. — Да, точно. Эндрю немного пошевелился. — Смотри… но не трогай, — медленно говорит он. Кровь Нила начинает гудеть. — Только если ты этого хочешь, — уточняет он и прочищает горло. — Только то, что ты мне позволишь. Эндрю ловит его взгляд, и лицо Нила пылает, но он не смеет отвести взгляд. Мгновение тянется и тянется. Наконец Эндрю усмехается и снова отворачивается вдаль. Нил сразу же испытывает чувство потери. — Это все равно не ответ. Это занимает мгновение, но затем Эндрю хрипло спрашивает: — Как ты хочешь, чтобы я ответил на это? — Ты берешь свою очередь? Эндрю ждет. Нил облизывает губы. — Я хочу, чтобы ты сказал «да»… но я также боюсь, если ты это сделаешь. Напряженная тишина. Затем... — Ты боишься меня? — тихо спрашивает Эндрю. — Нет! — Нил качает головой. — Нет, я… я боюсь того, что ты обо мне подумаешь. Из-за… из-за всех моих шрамов. — Я уже видел твои шрамы. Нил криво улыбается ему. — Не все из них. Не те, что здесь, наверху. — Он легонько постукивает себя по голове. — Правда, Джостен? — Эндрю бросает на него уничтожающий взгляд. —Как будто твои хуже моих. Нил приподнимает бровь. — Значит, это соревнование? — Меня зовут Кевин Дэй? Тогда ответ — нет, — издевается Эндрю. Затем он серьезнеет. — С травмой победителей не бывает. Только выжившие. Это признаки выживания, Нил. Ты не должен стыдиться их. Нил сглатывает. Эндрю поворачивается и смотрит на Нила. — Но если ты хочешь жить, Нил, ты должен начать с того, что действительно живешь. — Что это значит? — Что значит «больше»? — Эндрю спрашивает его в ответ. По крайней мере, это он слышал. Нил думает об этом. Приходит к выводу, что, по его мнению, Эндрю уже знает. — Что-то настоящее, — шепчет он. — Как только ты станешь Настоящим, ты не сможешь снова стать нереальным. Это длится вечно, — цитирует его Эндрю. — Так что же такое «настоящее», Нил? Нил снова молчит. Затем он решительно расправляет плечи. — Это то, что я чувствую с тобой, когда ты стоишь рядом со мной. Этот ответ заставляет Эндрю замереть, движение, которое Нил улавливает только по тому, как он замирает с сигаретой на полпути ко рту. Затем момент проходит, и Эндрю делает долгую затяжку, прежде чем ответить. — Я хочу того, чего всегда хотел, Нил, — правды. Но только если ты готов это сделать. Сердце Нила начинает бешено колотиться. — Я не силен в честности. —Ты лжец и кролик. Я знаю. — Эндрю пристально смотрит на него, карие глаза с тяжелыми веками почти гипнотизируют в послеполуденном свете. — Только ты можешь решить, когда ты перестанешь быть и тем, и другим. Нил сглатывает. Он бессознательно делает шаг назад и понимает, что сделал это, только когда взгляд Эндрю устремляется к его ногам. — Твои мать и отец мертвы, Нил. Об остальном позаботилось ФБР. Так от кого же ты все еще прячешься? От себя, понимает Нил. Он знает, что все кончено. ФБР подтвердило, что все оставшиеся члены наследства его отца либо мертвы, либо находятся в тюрьме. Его дядя также клянется, что больше никому не позволит и пальцем его тронуть. Он знает, что он в безопасности. И все же… И все же он все еще бросается на собственную тень, сдерживая себя. Принимает решения, основываясь на том, как быстро он сможет из них выбраться. Никаких обязательств, ничего постоянного. Ничего реального. Эндрю впервые в жизни захотел этого. И кому именно он причинит боль, кроме самого себя, если не воспользуется этим шансом? Но принимать его не значит, что это не повредит. Он знает, о чем спрашивает его Эндрю: когда ты будешь доверять мне? Когда ты впустишь меня? Он просит Нила прикрыть ему спину. Он говорит ему, что может справиться с грузом своих страхов и сомнений, своей правды и своей лжи — всего Нила. Это то, чего Нил одновременно отчаянно жаждет и в то же время боится больше всего. Чтобы быть узнанным. Быть увиденным. Это как спрыгнуть с крыши и попросить Эндрю поймать его. Поэтому он закрывает глаза и совершает прыжок. — Отлично, — огрызается Нил. — Ты хочешь правду? Как тебе такая: единственная причина, по которой я рассматриваю предложение Дэя присоединиться к команде каждый раз, когда он просит, — это потому, что я знаю, что смогу проводить с тобой больше времени. Глаза Эндрю на секунду расширяются, прежде чем он усмехается. Нил знает, что это был не тот ответ, которого он ожидал. Но если Эндрю хочет знать правду, то это часть его. Он знает Эндрю. Он тоже его видит. Он не будет вдаваться в это односторонне — он должен знать, что это идет в обоих направлениях. — Или что два месяца назад, когда я увидел, как ты проглотил весь этот фантастический сериал о банде воров, я вышел, взял все книги и прочитал их. Просто на тот случай, если ты захочешь обсудить их со мной, чтобы я мог. Эндрю хмурит брови. — Я всегда могу определить, в каком ты настроении, по виду мороженого, которое ты ешь. Брауни с двойной помадкой и зефирным завитком означают, что у тебя стресс. Соленая карамель означает, что ты что-то обдумываешь. Клубника означает, что ты чувствуешь себя решительно. Спумони — это когда ты злишься. Брикет со вкусом ирисок — ты приберегаешь для тех случаев, когда чувствуешь себя счастливее всего, а вкус «Праздничный торт» — для тех случаев, когда все кажется дерьмовым. Эндрю сейчас не курит. Он просто молча позволяет палке догореть, уставившись на Нила, его глаза пожирают каждое слово, которое говорит Нил. — Я знаю, что единственная причина, по которой ты работаешь этот неполный рабочий день, — это чтобы ты мог угощать Ники, Аарона и Кевина ужином и напитками раз в две недели. Эндрю свирепо смотрит на него, а Нил просто пожимает плечами. -Вы, ребята, получаете полную стипендию, и никто из вас не при деньгах. Деньги должны были откуда-то поступать. Эндрю фыркает, прежде чем начать ерзать, явно взволнованный. Нил продолжает. — И я знаю, что когда я хочу убежать, ты — то, что заставляет меня остаться, — шепчет он. -Почему-то, услышав мое имя из твоих уст, я чувствую себя более реальным, чем все, что когда-либо давало мне ФБР. Глаза Эндрю снова расширяются, когда он смотрит на Нила. — Я же говорил тебе, что я упрямый. Я буду продолжать выставлять себя идиотом, терпя неудачу снова и снова, пока не смогу доказать тебе, что это… — он указывает между собой и Эндрю. — …не бесполезно. Он тяжело дышит — ладно, действительно тяжело дышит — в пространство между ними. Он — водоворот бурлящих эмоций, которые прорываются и вздымаются, как плотина, готовая прорваться. И все же Эндрю спокойно стоит там, в эпицентре бури. Он наблюдает за Нилом, чуть наклонив голову влево. Нил ждет. Наконец он прерывается, глубоко затягивается сигаретой и смотрит в землю. Затем он спрашивает: — Ты действительно думаешь, что потерпел неудачу? Нил моргает. — Конечно. Все давали мне все эти советы, и, честно говоря, я не думаю, что мне удалось сделать что-то из этого правильно. Я в буквальном смысле хуже всех. — Он делает еще один глубокий вдох и говорит, — Так что я понимаю, если тебе это неинтересно, но я, по крайней мере, хочу остаться друзьями. Эндрю свирепо смотрит на него. Он выдыхает, сердито затушив сигарету о подошву ботинка, прежде чем швырнуть ее с крыши. — Я ненавижу тебя. — Верно, верно, я виноват, — Нил морщится, прежде чем кивнуть. — Я забыл. Ты не хочешь быть друзьями. — Не хочу, — подтверждает Эндрю. Затем он поворачивается и подходит к Нилу, пока не встает прямо перед ним. — Вместо этого я хочу расцеловать твое глупое лицо, — выдыхает Эндрю ему в губы. Нил замирает. Он смотрит в потрясающие глаза Эндрю, наблюдая за завораживающим отражением света от различных оттенков зеленого и коричневого. Ловит, как они жадно опускаются вниз, чтобы посмотреть на его рот. — О, — он выдыхает признание в небольшом порыве воздуха. — Ой. — Нил? — осторожно спрашивает Эндрю, медленно поднимая руки к обеим сторонам лица. — Да или нет? Нил не колеблется. — Да. Затем Эндрю обхватывает лицо Нила ладонями, наклоняется вперед и целует его. Нет ничего, с чем Нил мог бы это сравнить. Два поцелуя, которые у него были раньше в его жизни, были просто поцелуями, чем-то детским и не стоящим упоминания по сравнению с огнем и опустошением поцелуя Эндрю. Его губы горят, клеймя Нила своим жаром. Цвета золота и бронзы вспыхивают за веками Нила, когда Эндрю слегка покусывает его нижнюю губу, затем посасывает ее, прежде чем его язык дразнит шов между ними. Когда Нил открывает ему рот, Эндрю наклоняет голову и делает глоток так медленно, так сладко, что Нил стонет, его голова кружится, пока не остается ничего, кроме вкуса Эндрю, его сущности. Эндрю слегка отстраняется, его нос все еще касается носа Нила, когда он шепчет: —Дыши, Нил. Нил делает крайне необходимый вдох, прежде чем медленно моргнуть и открыть глаза. —Мы можем сделать это снова? — спрашивает он и потрясен тем, как низко и надломлено звучит его голос. Он чувствует прерывистое дыхание Эндрю, прежде чем они снова встречаются с его губами. Они снова целуются. И еще раз. И еще раз. Они целуются до тех пор, пока губы Нила не распухают и не болят. Пока его колени едва удерживают его. Пока его волосы не растреплются настолько, что он будет знать, что каждый сможет точно сказать, чем он занимался. Эндрю проводит по ним пальцами в последний раз, когда он, наконец, отрывает свои губы от губ Нила, облизывая уголок его рта на ходу. Нил дрожит. Ему требуется пара секунд, чтобы собраться с мыслями, и он не упускает самодовольного выражения на лице Эндрю, когда тот наконец прочищает горло. —М-м-м… Мне это понравилось. — Правда? — Эндрю невозмутим. —Я не мог сказать. Нил хмыкает. —Так что… не хочу звучать как заезженная пластинка, но…ты серьезно все еще не ответил на мой вопрос. Эндрю издает разочарованный звук в глубине своего горла. — Это потому, что ты продолжаешь задавать не тот вопрос, — рычит он. — Эм… — Разве я когда-нибудь говорил «нет»? — спрашивает Эндрю. — Я игнорировал твои сообщения или посылал тебя нахер каждый раз, когда ты подходил ко мне? — Ты мог бы, — отвечает Нил тихим голосом. — Если это то, что ты действительно чувствовал. Тебе не нужно… — Я уже говорил тебе раньше, что другие люди ничего не заставляют меня делать, — Эндрю приподнимает бровь. — Это касается и тебя. — Я знаю, но… — Нил пытается снова, прежде чем Эндрю прикладывает палец к губам Нила, чтобы успокоить их. — Ты хочешь быть со мной, Нил? Все лицо Нила вспыхивает. — Да, — говорит он дрожащим голосом. Эндрю наклоняет голову. — Тогда спроси меня еще раз. Его легкие слишком сжаты. Ему требуется мгновение, чтобы найти правильные слова, и, наконец, он чувствует их на кончике языка. — Ты будешь со мной? — Нил дышит. На губах Эндрю появляется тень улыбки, когда он шепчет Нилу: — Да. Затем он заставляет Нила проглотить его.

***

— Эй, мистер, — Эллисон угрожающе смотрит на Нила. — Тебе нужно кое-что объяснить. Нил стонет. — Э-э-э, нам правда нужно еще раз об этом говорить? — Да, мы знаем, Джостен. Что-то не складывается. И у всех нас есть ставка на победу, — она указывает на остальную часть стола указательным пальцем, прежде чем нацелить его на Эндрю. — Этот мальчик сильно запал на тебя. Значит, кто-то из нас, должно быть, сделал что-то правильно. Эндрю просто приподнимает бровь и издает неприятный звук соломинкой из коробки из-под сока. — Но я уже говорил тебе, как я лажаю во всем, — полудуется Нил рядом с ним. — Нам действительно нужно продолжать переделывать это? — Все, что мы узнали от тебя, Джостен, это то, что ты самый ненадежный рассказчик, — фыркает Аарон. Он поворачивается к Эллисон. — Но также, что именно заставляет вас думать, что я хочу услышать о личной жизни моего брата? — Смирись с этим, — это все, что предлагает Эллисон. Аарон показывает ей средний палец. — Послушайте, это не имеет значения. Дело сделано, — Нил небрежно машет рукой. -Вы, ребята, ничего такого не сделали. Вы дали мне совет, я все испортил, мы двигаемся дальше. — Ты ничего не испортил, Нил, — Рене хмуро смотрит на него. — Да, я это сделал, — без колебаний отвечает Нил. — Мне просто повезло, что Эндрю не возражает против того, насколько я плох в этом деле. Он бросает маленькую благодарную улыбку в сторону Эндрю. Эндрю моргает и смотрит на него. Хм. Нил серьезно думал, что потерпел неудачу. Невероятный. Если бы он только знал. — Ну, Джостен, меня не волнует, если ты все испортил, — двигаться дальше нельзя, пока кто-нибудь не заработает этот горшочек с деньгами. Предпочтительно я, — Эллисон хлопает в ладоши, привлекая к себе внимание. — Хорошо, люди, мы делаем это снова, с самого начала, Ники! — рявкает Эллисон. — Твой блокнот! — Фу, — стонет Ники, вытаскивая тонкий журнал и бросая его в нее. — Мы еще не разобрались, что заставляет тебя думать, что на этот раз что-то изменится? — Бог любит троицу — отмахивается от него Эллисон. Сет трет руками лицо, почесывая щетину, и бормочет: — Упрямая, как дерьмо. — Напоминает мне Кевина, — соглашается Мэтт. Эллисон ахает. — Забери свои слова обратно! — Эй! Ебать вас всех! — кипит Кевин. — Не в этой жизни, приятель, — мгновенно отвечает Эллисон. — Не смотри на меня, — соглашается Сет. Мэтт колеблется. Мэтт улыбается ей. — Но, детка, он в списке. Кевин опускает голову на руки и стонет. Аарон бросает на Мэтта злобный взгляд, пока не ловит удивленный взгляд Жана. Затем он хмурится и отворачивается. Эллисон заканчивает листать страницы. — Ладно. Начиная с самого начала. Первое, что посоветовала Дэн - это начать с малого. Быть полезным в чем-то. — Что, очевидно, не сработало, — упрямо говорит Нил. — Эндрю сам понес все сумки наверх. Он даже не нуждался во мне там. — Да, и помнишь, как Эндрю захлопнул дверь у него перед носом? — Дэн добавляет. — Серьезно, чувак? — Мэтт хмуро смотрит на него. Эндрю пожимает плечами. Или это, или расцеловать глупую физиономию Нила. Эндрю был не в лучшем настроении, когда вернулся из магазина. Он устал и был раздражен. Аарон и Кевин весь день вцеплялись друг другу в глотки, и беспокойство Ники зашкаливало. Это заставляло его молниеносно переключаться между темами, вызывая у Эндрю головную боль, когда он пытался следить за ними. И все это не включало в себя то давление, которое он испытывал из-за своих собственных занятий, практики и работы на неполный рабочий день. С течением дня его терпение быстро иссякало, пока, наконец, он не обнаружил, что стоит снаружи у своей машины, спрашивая себя, зачем он все это делает. А потом появился Нил. Одетый в эти обтягивающие шорты для бега, с волосами, завязанными сзади в дурацкую оранжевую бандану, имеющий наглость стоять там и спрашивать, не нужна ли Эндрю какая-нибудь помощь. Эндрю немедленно воспротивился, реакция была мгновенной. Но вместо того, чтобы раздражаться, Нил был глупо впечатлен мелочностью Эндрю. Он держал двери открытыми для Эндрю. Он сразу же раскусил ворчание Эндрю и раскритиковал его за это. Затем он покорил его глупым, откровенным комплиментом, который говорил о сути потребности Эндрю в ответственности, его внутреннем стремлении защищать и заботиться о других. Так что да, Эндрю чувствовал, что его единственными оставшимися вариантами были либо затащить Нила на их диван и небрежно целоваться с ним на глазах у всех, либо закрыть дверь у него перед носом. Даже тогда это было трудное решение. Кевин поднимает взгляд от своего салата капрезе и говорит: — Знаешь, я все хотел спросить. Это было до или после того, как тот парень излил тебе свое сердце? Все за столом замирают. — Что? — Эндрю справляется. Кевин беспорядочно машет рукой. — Ты знаешь. Это было в ту ночь, когда ты приготовил феттучини альфредо, верно? Ты вышиб дверь спальни перед обедом, а потом я услышал, как какой-то чувак говорил о том, что ты сильный, прикрываешь его спину, как нам всем повезло, что ты есть в нашей жизни, и всё такое. Что-то по-настоящему братское, понимаешь? Аарон хлопает себя ладонью по лицу. Нил моргает, глядя на Кевина, прежде чем тот медленно начинает краснеть. — Ты это слышал? — пищит он. — Э-э, вроде того? — Кевин пожимает плечами. — Хотя у меня была половина наушников, так что было немного плохо слышно. Но это случается так часто, что я обычно просто… — Он смотрит на пылающее лицо Нила, и его глаза расширяются. — О черт. Это был ты? — Черт возьми, Нил! — Ники ахает, когда Мэтт свистит ему. — Нил, ты такой льстец! — Джереми смотрит на него широко раскрытыми глазами. — Отвратительно, — давится Аарон. Нил вздрагивает. Затем его брови хмурятся, когда он спрашивает: — Подождите, вы сказали, что это случается часто? — Больше, чем ему хотелось бы признавать, — сухо говорит Кевин, кряхтя, когда кулак Эндрю встречается с его бицепсом. — Господи, «по-братски», — фыркает Эллисон. — Но ладно, ладно, технически никаких романтических звоночков там нет. Как насчет следующего раза, когда Ники порекомендовал Джостену действительно быть романтичным? — Э-э, предположительно, он бросил в него шоколад и убежал, — напоминает ей Ники с болезненным выражением на лице. Он поворачивается к Эндрю. — Он действительно это сделал? Эндрю кивает. Он предполагает, что «бросок» растягивал ситуацию, но Нил отчаянно втиснул контейнер в руки Эндрю, а затем побежал, как будто от этого зависела его жизнь. Эндрю был искренне удивлен, обнаружив внутри декадентского вида шоколадный торт вместо самодельной взрывчатки, которую он ожидал. Это на мгновение сбило его с толку, потому что он знал, как сильно Нил ненавидит шоколад. Три секунды спустя он был ошеломлен, когда понял, что Нил, должно быть, испек торт для Эндрю. Откуда, черт возьми, он знал, что шоколадный торт был одним из любимых десертов Эндрю? Это приводило в бешенство. — Я никогда не видел тебя с шоколадом, — Аарон странно смотрит на своего близнеца. — Да, ничего, кроме…— Глаза Кевина широко открываются, когда он смотрит на Нила. — Подожди. Черт возьми. Ты испек ему шоколадный торт, не так ли? Жан в ужасе смотрит на Эндрю. — Боже мой. И ты действительно его съел? Он взвизгивает, когда Нил немедленно пинает его под столом. Затем рыжеволосый поворачивает нахмуренные брови к Кевину. — Серьезно, Дэй? Снова? Как, черт возьми… — Однажды он буквально просто вошел с этим. Не сказал нам, откуда он взялся и кто его ему дал. Но он съел все это за один присест. Просто сидел на диване с вилкой в руке и никому из нас не позволял к нему прикасаться. Эндрю ухмыляется при этом воспоминании. Для него не имело значения, как выглядел торт — тот факт, что Нил изо всех сил старался приготовить его специально для Эндрю, был… Боже, он даже не знал, как это описать. Почти сразу после этого его стошнило из-за того, что он приютил сосунка, но оно того стоило. Аарон стонет. — Блядь! Он даже вернул контейнер мне, чтобы я вернул его тебе! Христос! Как, черт возьми, я это пропустил? — У него самые жуткие пристрастия к сладкому, — жалобно говорит Кевин. — Было противно смотреть. — Хорошо, но, — говорит Мэтт, — этого достаточно, чтобы он влюбился в него? — Эндрю усмехается. — Видишь,— Мэтт указывает на него. — Да, Рене постоянно делает нам кексы, — соглашается Дэн. — Определенно все еще может быть другом. — О, я люблю, когда она делает морковные пирожные с глазурью из сливочного сыра? Они мои любимые! — бодро говорит Джереми. — Или эти красные бархатные кексы? О мой Бог. Если бы ты не была такой святой, Рене, у меня возникло бы искушение назвать их грешными, — соглашается Ники. — Спасибо, ребята, — тихо говорит Рене, счастливо улыбаясь. — Меня тошнит, это все так тошнотворно сладко, — бледнеет Эллисон. — Идем дальше. Скажи мне, что ты не сделал ничего отвратительного для меня, Джостен. Нил морщится. — Эм, мы просто разговаривали в коридоре. — Вечер кино, — напоминает ему Кевин, глядя на него. Нил закатывает глаза, прежде чем кивнуть. — И я как бы сказал… ну, я… я сказал ему, как мне нравится его наряд, — его голос обрывается в конце, когда он бросает быстрый взгляд на Эндрю, прежде чем покраснеть. Эндрю снова ухмыляется. О, он хорошо помнит эту ночь. То, как Нил остановился как вкопанный в коридоре, чуть не сбило его с ног. Его прерывистое дыхание, расширенные зрачки, благоговейное «вау», сорвавшееся с его пухлой нижней губы. Эндрю приходилось снова и снова повторять в голове фразу «он не интересуется», как мантру, желая, чтобы жар в его крови остыл. Он знал, что придавал этому слишком большое значение. Он едва мог даже слышать Нила из-за громкого, барабанного шума собственного сердцебиения. Поэтому он ушел прежде, чем успел сказать что-то, о чем потом пожалел бы. Но образ Нила в его мягкой на вид пижаме, в этих чертовых персиковых штанах с эмодзи, обтягивающих изгиб его задницы, запечатлелся в его сознании до конца той ночи. Эллисон хмурится. — И он сказал, что разочарован? Нил делает паузу. — Ну, он этого не сказал. Он просто сделал это со своим лицом, понимаете? Стол молчит. Даже Эндрю смотрит на него. — Что? — Жан успевает спросить. — Знаешь, — говорит Нил, как будто это очевидно. — То, как у него появляется небольшая складка между бровями прямо здесь? И глаза сужаются, а рот слегка изгибается влево? Это его разочарованное лицо. Вы всегда можете сказать, когда это действительно плохо, потому что он начинает сгибать плечи. — Вау, — говорит Джереми, его глаза расширяются. Рене улыбается Эндрю. Эндрю игнорирует ее. Эллисон возвращает их в нужное русло. — Но что он на самом деле тогда сказал? — Ну, он как бы спросил меня, иду ли я тоже в Эдем, и я сказал «нет», а потом он… — О мой Бог! Нил! — Мэтт обрывает его, широко распахнув глаза. — Он был разочарован тем, что ты не поехал с ними в Сумерки! Не тем, что ты назвал его горячим! — Он улыбается Эндрю, который прищуривается. — Это так, не так ли? Я прав, не так ли? — О, — Нил на секунду останавливается. Он смотрит на Эндрю. — Ой. Действительно? Эндрю закатывает глаза, не обращая внимания на внезапно порозовевшие уши. — Боже мой, вы оба идиоты, — огрызается Аарон. — Говоришь из собственного опыта? — Эндрю язвит в ответ на него. Он фыркает, довольный, когда Аарон отшвыривает его. — Вообще-то… — Джереми замолкает и хихикает, когда Жан прикрывает рот рукой. Секунду спустя Жан убирает указанную руку, сморщив нос. — Фу, это отвратительно. Джереми снова высовывает язык и демонстративно облизывает губы. — Да, отлично, точно, так что они оба хотели трахнуться. Большое дело, — пожимает плечами Сет. — Очевидно, что Джостен ничего не получает, так что стук не был поворотным моментом. Нил задыхается. — Так что же тогда случилось с моим? — спрашивает Кевин. — О-о-о! У меня есть это, — подхватывает Джереми. — Хорошо, итак, сначала Нил попытался спасти Эндрю от удара футбольным мячом, но у Эндрю сумасшедшие хорошие рефлексы, так что, конечно, он позаботился об этом.Но Нил бежал слишком быстро, так что он, э-э, споткнулся. Джереми немного вздрагивает, глядя на Нила, который просто пожимает плечами. Эндрю хмурится. Он внимательно наблюдает за Нилом и восхищается тем, как он не поправляет Джереми. И снова Нил. Вероятно, он вообще не думает, что это стоит замечать. Он признает, что сначала не понял этого, в тот день во дворе. Он просто отреагировал, когда Нил окликнул его, предупреждение было идеально рассчитано для того, чтобы Эндрю развернулся и поймал дурацкий футбольный мяч, прежде чем он выбил ему глаз. Эндрю бросил его обратно, не раздумывая ни секунды. Но именно тогда, когда он снова повернулся к Нилу, произошло настоящее волшебство. Он видел точный расчет в глазах Нила, то, как он понял, даже раньше, чем Эндрю, что он столкнется с ним. Вероятно, какие-то безумные математические вычисления в его голове, которые были измерены и разрешены за наносекунду. Как раз достаточно времени, чтобы отскочить в сторону, чтобы не коснуться Эндрю. Конечно, это было комично, если он вспомнит об этом. Но в тот момент все, что Эндрю чувствовал, — это обоюдоострое лезвие заботы и тепла, расцветающее внутри него. Он едва знал, что сказать, когда уставился на Нила сверху вниз. Потому что это был первый раз в жизни Эндрю, когда он видел, как кто-то подвергал себя опасности, чтобы защитить его. Нил целенаправленно пожертвовал собой только потому, что знал, что Эндрю не любит, когда к нему прикасаются. (Ладно, жертвоприношение, вероятно, чересчур драматично, но Эндрю гей и уже больше года тоскует по этому мальчику, так что власть имущие позволят ему это, черт возьми). — Хм.— Кевин хмурится. — Ну, если ты действительно такой неуклюжий, может быть, мы не хотим, чтобы ты был в команде… — Заткнись, Дэй, — огрызается Эндрю. Кевин смотрит на него, приподняв бровь. Эндрю игнорирует его. — Затем он попытался сделать один из своих сумасшедших математических фрагментов с некоторыми изменениями на подработке Эндрю, но в итоге… ах, что-то отвлекся. Однако, — Джереми делает драматическую паузу, — Эндрю подвез его обратно в общежитие. — Верно, — хмурится Дэн. — Потому что он не отстой как человек. Сет указывает на нее и повторяет: — Друзья не оставляют друзей одних на парковке в час ночи. Эллисон прищурилась, глядя на Эндрю. — Не стесняйся присоединиться в любое время с этим. Эндрю только пожимает плечами. Он вспоминает, что тогда он начал что-то подозревать. Но приступ тревоги Нила быстро отвлек его. Само количество доверия, которое оказал ему Нил, было почти пугающим. Он охотно отдал себя в руки Эндрю, не задумываясь, полагаясь на то, что тот вернется в целости и сохранности. Эндрю ненавидел его отстраненный взгляд и тяжесть языка, но он мог признать, что той ночью между ними рухнула стена. — Затем Нил попытался произвести впечатление на Эндрю всеми своими причудливыми языковыми навыками, — шевелит бровями Джереми. — Но это имело неприятные последствия, потому что Нил признался ему во всей этой ерунде, но он не понял, что Эндрю понял его, и я думаю, что Эндрю очень смутился и фыркнул. Эндрю свирепо смотрит на него. — Откуда, черт возьми, ты знаешь, был ли он смущен? — упрямо спрашивает Нил. — Эндрю ушел? — спрашивает Сет. — Да, это было определенно смущение. В следующий раз стало очевидно, что Нил что-то замышляет. Его нога продолжала подпрыгивать, и он был отвлечен, его глаза быстро метались по комнате. Эндрю был уверен, что не слышал ни слова из того, что он сказал. Когда с его губ начали слетать разные языки, Эндрю на мгновение был шокирован. Затем он сразу же перешел к возбуждению. Он пытался игнорировать желание, скручивающееся в его животе, когда проклятый язык Нила прыгал с языка на язык, развлекаясь их игрой. Пока вдруг Нил не заговорил по-немецки. Говорил вещи, которые звучали сильно, безумно лично. Вещи, которые звучали так, как будто они были адресованы ему. И Эндрю просто не мог больше этого выносить. Нил нерешительно поворачивается к Эндрю. — Ты… ты можешь говорить по-немецки? — сбивчиво спрашивает он на этом языке. Эндрю наклоняет голову. — Да, — говорит он. — Но не так хорошо, как ты. Глаза Нила открываются шире. — Боже мой, Нил! Ты говоришь по-немецки? — Ники подпрыгивает вверх и вниз. — Подожди, пока я не скажу Эрику! Это было первое, чему я научил близнецов, когда вернулся из Германии! Нил поворачивается к Аарону, явно удивленный тем, что он тоже это знал. Аарон пожимает плечами. — У Эндрю лучше получается. Я использую его в основном для ругани. Кевин мгновение смотрит на него, прежде чем закусить нижнюю губу и отвести взгляд. — О, я только что кое о чем подумал. Ты умеешь менять акценты, Нил— взволнованно спрашивает Джереми. — Возможно, несколько, — размышляет Нил с совершенно шикарным британским акцентом. Шея Эндрю чуть не скручивается, он так быстро поворачивает голову. — Боже мой, это горячо, — стонет Ники. — Агрх, — с презрением произносит Жан, француз до мозга костей. — Не волнуйся, любовь моя, — усмехается Джереми. — Я все еще думаю, что твой акцент — лучший. — Да, кажется, я помню, как тебе понравилось прошлой ночью, — Жан наклоняется ближе и шепчет ему на ухо. Джереми краснеет. — Фу, — одновременно говорят Нил и Кевин. Джереми прочищает горло. — Так что да, я думаю, что Нил просто был супер милым и ранимым, а Эндрю все время колебался между желанием раздавить его очаровательные щеки или сбросить его с крыши. Ну, по крайней мере, одна часть этого предложения верна. — Я не милый, — это все, что Нил говорит по этому поводу, его тон раздраженный. Эндрю категорически несогласен. Кевин задумчиво кивает Джереми. — Ах, значит, Эндрю сошел с ума. Эндрю бьет его ногой в голень. — Черт! Какого черта, Эндрю! Ай! — Кевин энергично потирает конечность. — Однако паника не звучит так, как «я полностью влюбился в них», — отмечает Мэтт Рене поднимает руку и делает движение «эй». Эндрю отшвыривает ее. — Но Нил сиял после того, как подарил Эндрю свой подарок, — напоминает им Ники. Нил краснеет, в то время как Эндрю поднимает бровь. — И я умираю от желания услышать, что он ему подарил. — Разве это не очевидно? — мягко спрашивает Жан. — Нил подарил ему кота. На мгновение воцаряется тишина. Затем Кевин изо всех сил пытается удержать Аарона, который пытается броситься Нилу в лицо. — Отпусти меня, Дэй! Я сверну его тощую шею! — О боже, это ты принес Короля? — У Ники отвисает челюсть. Нил медленно кивает, не сводя глаз с Аарона. Эндрю ухмыляется. — Но почему? Потому что Нил глупо наблюдателен, когда хочет быть таким. Потому что каким-то образом Эндрю потерял бдительность, сам того не осознавая. Потому что, конечно, единственный раз, когда Нил задумывается, — это когда речь заходит о чем-то подобном нелепому. После неосознанного признания Нила он сказал себе избегать его. Чтобы остановить все тогда, прежде чем он позволит себе пострадать. Он знал, что Нил не интересуется, так что какими бы личными и обнажающими душу ни были эти слова, Нил, должно быть, имел в виду их по-дружески. В то время как Эндрю, несомненно, был невыносимо влюблен в него по уши. Позже было бы только больнее, если бы он продолжал строить свои надежды, так что пришло время создать некоторое пространство. Вместо этого, всего через несколько дней, Нил появился у его двери, и он по глупости впустил его. Затем Нил подарил ему кошку, которая чуть не разрушила его комнату, и Эндрю чуть не поцеловал его за это. Он все еще может представить ошеломленное выражение лица Нила. Очевидно, Эндрю ничему не научился. — Потому что он заметил, как сильно Эндрю этого хотел, — улыбается Рене. Кевин предупреждающе шипит на нее, но она неустрашимо продолжает. — Он дал ему что-то, что нужно защищать, что-то, что будет полагаться на него и любить его безоговорочно, в то же время предоставляя ему пространство. Эндрю прищуривается, глядя на нее. Он определенно надерет ей задницу в их следующем спарринге. — О, это… — Ники замолкает, немного задыхаясь. — …это действительно мило, — мягко заканчивает за него Дэн. — Мило, как моя задница, — огрызается Аарон. Он фыркает, руки, пойманные медведем, обнимают его, и Кевин держит его. — Я отпущу этого демона за твоим глазом, а потом мы посмотрим, насколько это мило, — язвительно говорит он. Кевин сжимает его немного сильнее. — Так? — взволнованно спрашивает Эллисон Эндрю. — Это оно? Это был тот самый момент? Эндрю делает паузу и делает вид, что думает об этом, в то время как остальные за столом коллективно переводят дыхание. Затем он качает головой. Все стонут. — Ну, я знаю, что это не я сжег ужин, Жан, — сухо говорит Нил. — Эндрю уже обвинил меня в попытке убить его. — Ты действительно пытался, — кивает Эндрю. — Ты просто отстой в этом. Нил поднимает на него руку. — Видишь? Вот и ты. Не могу сказать, что я не потерпел неудачу в этом деле. — Хм, да, но вы потерпели неудачу вместе, Нил, — улыбается Жан. Нил моргает, глядя на него. — Я не понимаю. — Я думаю, что знаю, — Дэн откидывается назад и кладет руку ему на подбородок. — В тот день я столкнулась с Мэллори, возвращаясь с занятий. Должно быть, это было близко к тому, когда ты сжигал свой ужин, Нил, потому что она смеялась и рассказывала о том, как она застала вас двоих прижавшимися друг к другу у окна, «как два непослушных мальчика, которые только что протащили лягушку в свою комнату», — Она цитирует. — В то время это казалось мне странным, но теперь я думаю, что понимаю. Это была связь. Эндрю находит интересным, как Дэн думает, что то, что его чуть не поймали за незаконное вмешательство в пожарную сигнализацию и поджог общежития, квалифицируется как ‘момент сближения’. Думает, они действительно все Лисы. Когда он впервые вошел в комнату Нила после того, как Нил нервно пригласил его, Эндрю подумал, что это все. Что после последнего трюка, который он выкинул в своей комнате в общежитии, Нил уловил это нелепое влечение, которое Эндрю испытывал к нему, и пытался легко его подвести. Вместо этого он зашел на кухню к Нилу и обнаружил, что тот отчаянно пытается приготовить романтический ужин на двоих. Что очевидно сейчас, но не было тогда. И причиной этого было то, что на обеде повсюду было написано имя Джостена — горелка вместо свечей, бумажные тарелки вместо настоящей посуды, полевые цветы, дурацкая лента для волос. Все это было небрежно, мило и причудливо, и, несомненно, Нил. Но количество усилий, которые он прилагал для еды, сбило Эндрю с толку. Только позже он понял, что Нил пытался устроить ему интимный ужин, не имея ни малейшего представления, как это сделать. Но суть была в том, что он пытался ради Эндрю. И Эндрю был очень, очень смущен этим. Почему Нил вообще это делал? Нил колеблется. — Хорошо, но… — Подумай об этом так, Нил, — начинает Рене. — Ты был готов выйти из своей зоны комфорта, чтобы попытаться сделать что-то приятное для Эндрю. Что-то, что, как он знал, тебе не нравится. И тем не менее, вы нашли, что ради него стоит постараться. — Ага, — Нил чешет затылок. Он удивленно смотрит на Эндрю. Эндрю, со своей стороны, хмурится и наклоняется через стол, чтобы посмотреть на Рене. — Ты на тонком чертовом льду, — предупреждает он ее. Она мило улыбается ему в ответ, но больше не говорит ни слова. — Что возвращает нас к следующему совету Рене: быть честным. Что, по иронии судьбы, вы, как известно, обходите стороной каждый раз, когда мы поднимаем этот вопрос, — Эллисон свирепо смотрит на них. — Есть шанс, что на этот раз ты откажешься от товара? — Нет, — коротко отвечает Эндрю. Нил хихикает. — Отлично. Так… просто чтобы убедиться… это определенно не тот момент, когда ты влюбился? — Почти уверен, что Нил сказал, что его чуть не столкнули с крыши, — ворчит Жан. — Эй, я сказал, что он выгнал меня с крыши. Разница определенно есть. — Скажи это детективу из отдела убийств, — прямо говорит Жан. — Ну, в этом сценарии я не могу, так как я мертвое тело, верно? — Нил улыбается ему. — Не отставай, Моро. Жан переворачивает его. Эндрю игнорирует их обоих, вспоминая об этом. Боже, крыша — потом раздевалка. Они обменялись секретами и доверием. Травма и призраки сбивают их с толку по пути. Это было самое большое, чем он когда-либо делился с кем-либо, кроме Би. Это был первый раз, когда он почувствовал, что кому-то действительно интересно это знать. И он был одновременно очарован и унижен тем, что Нил решил поделиться с ним взамен. С того момента, как он увидел выражение лица Нила во дворе, он понял, что что-то произошло. Что-то, что заставляло Нила распутываться на глазах у Эндрю. Сразу захотелось сделать лучше. Он хотел увеcти Нила подальше оттуда — туда, где он чувствовал себя в безопасности. Поэтому Эндрю затащил его в его собственное тайное укрытие — на крышу Лисьей Башни. Но когда они добрались туда, Нил начал извергать что-то, как будто снова открылась рана, и из нее сочились годы тьмы и желчи. Как будто он терся об Эндрю. Это казалось неправильным и неровным — как будто Нил делал это только потому, что думал, что должен. Эндрю презирал это. Он мог бы просто остановить его, но вместо этого Эндрю предложил свести счеты. Сделка, предположил он, правда за правду. Сначала эта сделка удивила даже его, но когда он попытался понять, почему, он обнаружил, что Нил сказал это лучше всего-он мог сделать это только потому, что это был Нил. Потому что Нил дорожил каждым кусочком, который Эндрю отдавал ему от себя. Как будто такие лакомые кусочки были чем-то ценным. Но Эндрю не забыл. Несмотря на то, как они сплелись, несмотря на то, что Эндрю почувствовал, как Нил зарылся чуть глубже в большую мышцу, качающую кровь в середине его груди, идея вплелась в его голову. И это было то, что Нил делал это не сам по себе. Нет, эти «спорадические» эпизоды казались слишком спланированными, слишком рассчитанными. И хотя Нил был более чем способен придумать их, в них было что-то фальшивое, что не соответствовало тому, кем он был. Что, несомненно, означало, что он слушал кого-то другого, следуя их примеру. Это разозлило Эндрю. Он царапался, кололся и терзал ноющее чувство, похожее на струпья на ране. Он попытался выяснить это с помощью Би, но она была раздражающе бесполезна. Что же он хочет? Он продолжал спрашивать ее. Что, если это ты? Она продолжала отвечать. Что было нелепо, потому что Нил не интересовался, а у Эндрю не было в жизни такого человека, как Нил. Он просто не… так это не работало. Иметь Аарона, Ники, Рене, Кевина и Би — этого было достаточно. Этого было более чем достаточно. На небе так много звезд, что ему не нужна луна — он бы ее не попросил. Поэтому, когда Нил написал ему, бегая по ступенькам стадиона с их кофе и довольной улыбкой на лице, Эндрю почувствовал раздражение. Он разгорячился, а затем остыл, оседлав волну Нила Джостена, от его глупых, забывчивых инсинуаций до раздражающе бесполезного вопроса: — Хочешь ли ты быть друзьями? — перед тем, как разбиться, вода залила ему нос, и его ноги были выбиты из-под него во время отлива. Потому что вот в чем дело — спрашивал ли его Нил? Или говорил ему? Если он спрашивал, то Эндрю был в ярости. Как будто они уже не были друзьями. Как будто в жизни Эндрю есть кто-то еще, с кем он мог бы поделиться своими секретами, попросить заказать кофе или использовать любой предлог, чтобы пообщаться. Эта мысль была более чем оскорбительной. Если он говорил ему, то Нил явно воздвигал барьер, ставя Эндрю на место. Явный признак того, что «это» нужно прекратить — что Нил больше ничего не хотел. Иначе говоря, он не хотел того, чего хотел Эндрю, и разве это не было похоже на подставу для падения, а, Би? Но Эндрю устал. Он устал от игр, устал не понимать, чего именно хочет от всего этого Нил. Поэтому в тот момент он сказал то, что на самом деле чувствовал. Нет. И Нил просто принял это. Это привело Эндрю в ярость. И хуже всего было то, что он не мог сказать, на кого он больше злился — на Нила за то, что он просто принял ответ как есть, или на себя за то, что хотел этого не делать. Потому что вот в чем дело: люди всегда ссорятся с Эндрю. Они спрашивают его, почему, настаивают на большем, требуют объяснений. Так что Нил шокировал его своим легким принятием. Никто никогда просто не принимал «нет» за ответ. Но тогда шутка была направлена на Эндрю, потому что это был единственный раз в его жизни, когда он хотел, чтобы кто-то спросил, почему. Он хотел, чтобы Нил спросил, почему Эндрю сказал «нет», что заставило его вести себя с ним так резко, почему он был так резок. И разве не так было с Нилом? Он всегда делает полную противоположность всем остальным, заставляя Эндрю чувствовать и хотеть того, чего он не хочет чувствовать. Поэтому, когда Нил впервые спросил, почему, Эндрю почти вздохнул с облегчением, потому что это было предсказуемо. Это было то, с чем он мог справиться, то, чего он ожидал. Но потом Нил уточнил — он спросил, почему это имеет значение, а не почему Эндрю сказал «нет». И даже эта небольшая разница убила Эндрю. Потому что эти вопросы делают Нила таким уникальным. Они заставляют Эндрю возвращаться к нему, кружить вокруг него, притянутому, как магнитом, на истинный север. Тогда он понял, что это не остановить, не побороть, что бы он ни чувствовал к рыжеволосому. Он действительно ушел. Но он должен быть в состоянии остановить себя. Он должен был. Он не мог быть таким, как они. И был только один способ, который Эндрю мог придумать, чтобы по-настоящему отрезать свою глупость на коленях в тот момент. Саботаж. Нилу пришлось отвергнуть его. Поэтому он целенаправленно раскрыл часть самой темной части себя. Мельком взглянул на монстра, спрятанного под его кожей, и затаил дыхание. Он ждал, пока Нил отступит, быстро отступит от него, как многие другие делали раньше. Но вместо этого Нил был в ярости из-за Эндрю. Он практически затащил его в раздевалку только для того, чтобы открыть холст, столь же темный, зрелище, которое без слов кричало: « Я знаю, что ты имеешь в виду». Но Нил пошел еще дальше — он позволил Эндрю прикоснуться, и Эндрю чуть не проглотил при этом свой язык. В то время как Эндрю был окутан милями смуглой кожи и рельефными мышцами, он также знал, какую привилегию предоставлял ему Нил. Он никогда не показывал свой торс никому из них — даже Мэтт или Сет никогда не видели, как он переодевался, и они жили с ним. Нил всегда был очень осторожен, никогда добровольно не выдавая себя с того момента, как Эндрю встретил его. И все же они были там, втиснутые друг в друга во влажной, перегретой душевой кабинке, когда Нил обнажил перед ним все. Его глаза, когда они смотрели на Эндрю, были настороженными, пристыженными. Эндрю ненавидел этот взгляд, ненавидел мысль о том, что Нил так сильно ненавидел что-то в себе, что-то, что он не мог контролировать. Поэтому он показал ему свои шрамы, показал ему, что все еще может случиться, даже когда ты контролируешь свое собственное тело. И все же Нил повторил ему свои собственные слова — доказательство выживания. Нил понял. Он понял. И Эндрю снова потерялся. Но эти моменты были их. Что-то только для них двоих, и Эндрю чувствует, как его сердце бьется быстрее, когда Нил повторяет это чувство минутой позже. — Хорошо, а как насчет совета Мэтта? Быть дружелюбным? — спрашивает Дэн. — Да, ты так и не объяснил этого, — обвиняет его Мэтт. Нил пожимает плечами. — Мы переписывались. Я принес ему кофе. Вот и все.— Он хмурится. — Кроме того, вы все были там. Вы видели нас. — Мы были? — Мэтт моргает. — Нет, не были, — возражает Кевин. — Да, мы были! — Ники вмешивается: — Это было так мило, он принес это на тренировку, помнишь? Они все были задумчивыми и вместе болтались на трибунах. Это было их маленькое свидание за кофе. — Ники хмурится, глядя на Кевина. — Это было также, когда неуклюжая задница Кевина сбила меня с ног и устроила нагромождение из 12 человек. — Черт возьми, Ники, это ты меня подставил! — Одно и тоже, — небрежно машет рукой Ники. — Все равно закончилось тем, что ты раздавил меня. Что а.) ням и б) извини, Аарон. — Отвали, — говорит Аарон, его шея горит, когда он извивается. Он все еще сидит на стуле Кевина между его ног, и ни он, ни Кевин, похоже, не заинтересованы в том, чтобы двигаться. Эндрю закатывает глаза. Тупицы. — Как долго мы собираемся продолжать игнорировать это? — Дэн спрашивает группу, очевидно, на той же волне, что и Эндрю. — Игнорировать что? — спрашивает Кевин, кладя подбородок на макушку Аарона. Остальные стонут. — Подожди, — спрашивает Сет, — это был тот день, когда мы поймали Джостена в раздевалке, верно? — Ах да, я и забыл об этом! — говорит Ники, широко раскрывая глаза. — Эндрю, ты тоже там был! Разве ты не ушел прямо перед Нилом? Рот Сета отвисает, когда он поворачивается к Нилу. — Срань господня, Джостен! Ты шалил в раздевалке и не сказал нам? — Мы так разочарованы в тебе, сынок, — Мэтт качает головой. — Во-первых, вы не мои отцы, — Нил свирепо смотрит на них. — А во-вторых, какого черта я должен тебе говорить, если я начал «шалить» с Эндрю? — Э-э, потому что это обряд посвящения, и мы не можем дождаться, чтобы услышать, как этот мальчик лопнет твою вишенку, — говорит Сет без угрызений совести. Нил краснеет так сильно, что Эндрю чувствует исходящий от него жар. Эндрю лишь поднимает бровь, глядя на Сета. Сет пожимает плечами. — Просто говорю, чувак. Слишком много слухов, чтобы все они были неправдой. Эндрю фыркает. Затем он поворачивается и наклоняется ближе к Нилу, прежде чем тихо прошептать ему на ухо: — Расслабься. Нам не нужно. — Он делает паузу. — Но если ты когда-нибудь захочешь, не волнуйся — я сделаю это хорошо. Нил каким-то образом краснеет сильнее, прежде чем опустить лицо на стол и спрятать его под руками. Эндрю откидывается назад и самодовольно улыбается. — Дай угадаю, — говорит Дэн. — Мы и это проигнорируем? — Да, — огрызается Эллисон. — Сначала деньги, потом шлюшки, Уайльдс. Мне нужно закрыть пари. Дэн фыркает. — Не надо мне говорить. Это мой чертов девиз, Рейнольдс. — И это чертовски круто, Кэп, — усмехается Эллисон. — Так что, черт возьми, тогда произошло у клуба? — Сет вздрагивает до того, как у него появляется какое-то осознание. — Черт, Нил, серьезно? — Что? — спрашивает Нил, защищаясь. — Ты послушался моего совета быть уверенным и решил, что это означает взбесить кучку гомофобных придурков? — Формально я ничего не решал, — бормочет Нил. — Я просто пытался найти Эндрю. Эндрю постукивает пальцами по руке — редкий признак волнения, когда он думает о Сумерках. К тому времени, как наступила та ночь, Эндрю почувствовал, что начинается что-то новое. Что-то, чего он никогда раньше не испытывал, что должно было ужаснуть его, и это произошло. К сожалению, он колебался между одинаковыми приступами страха и тоски. Нил был одет в его одежду. Он ехал в его машине. Он был в его клубе, сидел рядом с Эндрю. Что-то гордое и собственническое начало овладевать им, и он отбивался от его когтей, борясь с желанием вонзиться в них. Особенно когда он понял, что обновление одежды Нила не обязательно было хорошей вещью. Внезапно он заметил, что половина глаз клуба устремлена на него. Даже их товарищи по команде бросали на Нила новые, оценивающие взгляды. Эндрю чуть не ударил Ники, когда увидел, как тот в какой-то момент сделал хватательное движение рукой возле задницы Нила. Он начал задаваться вопросом, было ли, в конце концов, такой уж хорошей идеей привести Нила. А потом все изменилось, когда они остались одни в кабинке. Когда Нил позволил Эндрю погрузить руки в свою новую прическу, в то время как Нил закрыл глаза и застонал. Боже, этот звук чуть не погубил его. Эндрю был в нескольких секундах от того, чтобы наклониться и разорвать Нила на части своим ртом прямо здесь и сейчас, пока голос его тупого кузена не разбудил его, черт возьми. Он был в ярости из-за отсутствия контроля и немедленно удалился, его внутренний голос сердито напоминал ему держать свои чертовы руки при себе. Неважно, как выглядел Нил или как он звучал, он сказал им, что не интересуется, и Эндрю, черт возьми, был уверен, что уважал бы это. — Ты имеешь в виду, что пытался защитить его, — поправляет Дэн Нила. — Даже зная, что ты не сможешь справиться с этими парнями, ты подставил свою шею ради Эндрю. Ты рисковал всем. Эндрю чуть не рычит от этой мысли. Потому что тогда кролик ввязался в драку, в которой ему не надо было участвовать. Прежде чем Эндрю смог остановить это, он был весь в синяках и переломах, и во всем виноват Эндрю. Вся его вина за то, что он затащил его туда, за то, что заставил его чувствовать себя обязанным стоять на своем, когда он всегда убегал, за то, что он верил, что должен, потому что их это было важнее, чем его собственная чертова безопасность. Поэтому Эндрю сделал то, что никогда раньше не удавалось ему — он ударил его в яремную вену и быстро перерезал её. Пытался разорвать связь, прижечь кровотечение. Он делал это для их же блага, пытался убедить он себя. Но почему-то Эндрю чувствовал, что вместо этого он медленно умирает. — Идиот, — говорит он теперь вслух, хотя и не знает, кого он имеет в виду — Нила или себя. — Думаю, мы определенно можем вычеркнуть это из списка, — хмурится Эллисон. — Героизм не равен стояку в мире Миньярда. — Она поворачивается и улыбается Аарону. — Двойной или ничего? — Буквально трахнись до упора и умри, — рычит Аарон. — Красноречиво, — сухо комментирует Эллисон. — С таким блеском, как кто-то мог усомниться в том, что слова мудрости Аарона сработали потом? — Но они это сделали, — ехидно говорит Аарон, показывая ей язык. — Он прав, — с трудом удается выплюнуть Нилу, его лицо сморщилось, как будто его заставляли выдавливать слова с языка. — Я действительно, действительно ненавижу это. Но он прав. Аарон поднимает голову выше при менее чем звездном одобрении. Эндрю фыркает. Нил поворачивается и слегка улыбается ему в ответ. Кевин задумчиво смотрит на них двоих. — Комната в общежитии, — наконец говорит он. Эндрю не реагирует, но это не имеет значения, потому что Нил тут же поворачивает голову, чтобы посмотреть на Кевина, обнажая их. Он почти вздыхает. Когда это случилось, спрашивал он себя, когда он стал настолько бессилен сопротивляться? Все, что потребовалось Нилу, — это тихо позвать Эндрю по имени, и он прибежал, практически умоляя у двери впустить его. Это должно было быть унизительно, особенно когда Эндрю был не в том состоянии, чтобы что-то делать. И Нил — между пропитанными страхом, колючей проволокой словами Эндрю, разрывающими его на куски в клубе, и мрачной реальностью перед ним, он должен был отшатнуться от Эндрю, немедленно отступив обратно в свою комнату. Но вместо этого Нил остался. Он позаботился об Эндрю. Он терпеливо слушал и брал только то, что предлагал Эндрю. Не просил большего, чем мог дать Эндрю. Он мягко выжал правду из уст Эндрю и каким-то образом сумел сделать так, чтобы это казалось безболезненным. Он даже поместил свое собственное тело перед Эндрю, чтобы другие не видели, как он спит. Эндрю был потрясен. Никто никогда так с ним не обращался. Никто просто не понимал. Но Нил сделал это. — Конечно, когда у Эндрю был плохой день! — Ники подхватывает, улавливая, что говорил Кевин. — Так вот почему он был в нашей комнате! — Итак… — Сет улыбается Аарону. — …Каково это — давать советы любовнику своего брата? И знать, что это сработало на нем? Аарон бледнеет. — О боже. Меня сейчас стошнит. Кевин быстро начинает растирать Аарону спину. — Где угодно, только не в туфли, детка. Аарон оглядывается через плечо и свирепо смотрит на него. На этот раз Эндрю не утруждает себя закатыванием глаз. Его разум продолжал прокручивать визит Нила в голове, как эпизод, застрявший на повторе, до того дня, когда он узнал, что его занятия отменили. Хотя обычно он наслаждался бы этим периодом в одиночестве, вместо этого он решил проведать свою семью — в конце концов, он игнорировал их все выходные. (И вероятность того, что они натворили какую-нибудь глупость в его «отсутствие», была ужасно высока). Поэтому он вошел в обеденный зал, через несколько мгновений заметил их группу и медленно направился к ним. Только для того, чтобы услышать, как Нил признается, что он чувствовал себя потерянным и больше не был уверен, что делает — совсем как Эндрю. Услышать, как он говорит, каким особенным был для него этот человек, каким удивительным он их нашел — совсем как Эндрю. Как он так благодарен просто быть рядом с ними, что не просил бы ни о чем другом, кроме как оставаться рядом с ними — совсем как Эндрю. Бабочки налетели, а затем нырнули в желудок Эндрю, потому что на секунду он задумался, говорит ли Нил о нем — или, возможно, Нил говорил о ком-то другом. Но эта мрачная мысль была отброшена секундой позже, когда его команда раскрыла весь план Нила, к разработке которого они приложили руку. Для Эндрю все встало на свои места — серьезность Нила в сочетании с его неловкостью. То, как идеи были не его, а то, как он их переводил, было его. Как он снова и снова пытался привлечь внимание Эндрю, полагая, что каждый раз безуспешно, в то время как Эндрю никогда не переставал смотреть. Он был взволнован, ошеломлен и так, так зол на них обоих, что сорвался, не подумав. И, конечно же, Нил ответил ему. Конечно, он воспринял это как вызов и принял его. Боже, он ненавидит его. — Так что технически… — начинает Джереми, ухмыляясь Нилу. — Все они работали, не так ли? Я имею в виду, они произошли не совсем так, как мы планировали… но они все равно сработали! — Я пытаюсь понять, раздражен я или впечатлен, — хмурится Жан. — Оба, — хором говорят Кевин и Сет. — Серьезно, Нил! — восклицает Ники. — Как, о мой бог… кто знал, что ты такой романтик? — Идиот, — повторяет Дэн. — Но определенно романтик. Нил скрещивает руки. — Я чувствую себя таким признанным прямо сейчас, — ворчит он. Эндрю закатывает глаза. Он знает, что Рейнольдс научила его этому. — Иииии всё же…не хочу быть занудой, но… кто выиграл пари? — спрашивает Мэтт. — Это сделал Нил, — отвечает Эндрю. Нил качает головой, чтобы посмотреть на него. Эллисон закатывает глаза. — Ну да, конечно. В этом-то и был весь смысл — но когда ты влюбился в него? Эндрю на мгновение замолкает. Затем он хватает Нила за руку и касается губами тыльной стороны его пальцев. — В вестибюле, — говорит он, глядя Нилу в глаза. — В самый первый день. Стол взрывается шумом — среди них раздаются возгласы удивления, восторга и отвращения (Аарон). — Вы, ребята! — Ники визжит. — Это самая очаровательная вещь, которую я когда-либо слышал! Я не могу дождаться, чтобы рассказать Эрику обо всем этом! — Они такие милые! Разве они не такие милые, милый? — Джереми хлопает ресницами, глядя на Жана. Жан приподнимает бровь. — Я видел и симпатичнее. Джереми ахает и хлопает себя по бедру, но тает, когда Жан наклоняется вперед и целует его в лоб. — Ну, вот и слит отличный куш, — фыркает Эллисон. — Чертовы болваны. Но даже она улыбается, когда говорит это. Однако Эндрю игнорирует их всех, сосредотачиваясь только на прекрасном, мечтательном взгляде на лице Нила. Затем лицо рыжеволосого искажается. — Стой. Значит, ты хочешь сказать, что мне не нужно было ничего этого делать? Эндрю ухмыляется. — Я же говорил тебе, Джостен. Все, что тебе нужно было сделать, это задать правильный вопрос.