Голос Мегаполиса

Чтобы попасть в патруль времени, главным условием являлось то, что доброволец должен быть из вида рода Люди из семейства гоминид — хомо сапиенсом. Прочие к службе в главном управлении по развитию разумных видов не допускались. Другие обязательные условия звучали так: отличная физическая подготовка, полностью пройденный курс истории развития видов — всех в ближайших секторах, законченная военная академия или космолетное училище. Туда не брали ростом ниже положенной отметки, с темными пятнами в биографии и медкарте, и если у твоей тетки в детстве была корь или один из родителей был алкаш — тоже не брали. Потому что команда, выбранная в спасители загнивающих мирков, должна быть больше, чем идеальна. Элиоту стукнуло почти тридцать и в патруле он служил больше трети своей жизни. Он искренне любил свое дело, поэтому не слишком жалел, что, в отличие от своих ровесников, не имел ни семьи, ни детей, ни даже домашнего питомца — да и какой питомец с постоянными командировками? Элиот был одним из самых спокойных членов команды, состоящей из сотни человек, показатель его уравновешенности имел наилучший возможный коэффициент, и потому его отправляли туда, где все прочие могли откинуться еще в первые же секунды контакта с чужеродной и чаще всего враждебной цивилизацией. Элиот неоднократно терялся в дебрях девственных лесов, выживал без воды в пустыне — приходилось жрать ящериц, заражался бактериями, которые могли лишить его печени, шрамов на нем с каждым годом становилось все больше и больше, вместе с опытом. Потому его и засунули к ибнагам. — Почему я? — поинтересовался Элиот на личной встрече с руководителем, Данкен Анкеном. — Я же только что из командировки. У меня еще загар от трех солнц Лей не сошел. Данкен Анкен с сочувствием глянул на его обгоревший нос: — Тебе честно сказать или помягче?.. Ладно, не пыхти. Ты отправляешься к ибнагам потому, что другие отказались. — Круто. — Зато честно. — Ибнаги людоеды и каннибалы. — Ты уже курировал людоедов. И каннибалов. Взгляни на мир, — Данкен развернул перед ним голограмму. — Он достоин лучшего и явно большего, чем загнивания сразу после пика своего развития. Мир в самом деле был прекрасен: восемьдесят процентов суши покрыто лесом, здоровая экология, поле не пахано в плане природных ресурсов, только вот человеческий вид — в буквальном смысле полностью идентичный хомо сапиенсам — свернул на каком-то этапе своего роста как цивилизации не туда. Развили все сферы, все инфраструктуры, совершили полет в космос и на почти Луну, а потом споткнулись о генетическую инженерию, наплодили мутантов и теперь жили на ограниченном участке континента под энергокуполом, защищающим от этих самых мутантов и других разумных видов, приравнивавшихся к аборигенским. Населенный гуманоидами участок назывался «Мегаполис», именно туда должен был попасть куратор и проследить, чтобы состоялось ключевое событие, запустившее бы «зачистку»: — В Мегаполисе должны были убить предводителя ибнагов — ибнаги пришли бы мстить за свою кровь и нарушение мира между расами, начались бы долгие войны всех со всеми, и когда население континента сократилось бы больше чем наполовину, человечество отправило бы гуманитарную помощь и начало восстанавливать цивилизацию на руинах старой, по прогрессивному направлению. Но по какой-то причине месяц назад этого не произошло — этот их вождь остался жив, серверная была подорвана, связь с миром оборвалась, и мы не можем ее восстановить. У нас, согласно правилу невмешательства, есть одна попытка исправить положение — ты отправишься в Мегаполис за тридцать дней до предполагаемых событий, устроишься там и проследишь, чтобы все произошло в этот раз так, как нужно. Если операция провалится снова — мы не сможем больше вмешиваться в эволюцию всех проживающих там видов и ты можешь застрять там навсегда, — Данкен улыбнулся виновато, и Элиот вскинул брови: — Круто. — Ты давал клятву — браться за все, что приготовило для тебя Управление. — Круто, говорю же. Когда приступать? Побриться успею? Элиот успел не только побриться, но и принять душ и подогнать экзоскелет под свои параметры. Пока подготавливали транспортировочную капсулу, закачал в мозги карту мира и три языка — общеупотребительный человеческий, язык ибнагов и подобие языка, что использовали мутанты, выродившийся из того же человеческого, насыщенный шипящими согласными. Больших знаний и не требовалось, да и неохота потом долго это все вычищать из извилин за ненадобностью. Только однажды Элиот нарушил правила и оставил себе на память наречие одного из народов, которым принес огонь — очень уж то было красивым. — Доброго пути! — произнес синтезированный голос из колонок, когда Элиот сел в капсулу и запустил герметизацию салона. Перемещение заняло доли секунды, капсула оказалась в приемном пункте отстроенной у некогда бывшей рабочей узловой станции метро, прямо над центральной развязкой — ребята из управления специально расположили ее так, чтобы ориентироваться было проще, потому и прозрачный тоннель из специального материала, выдерживающего любые негативные внешние воздействия, шел параллельно подземному тоннелю. Чтобы минимизировать воздействие на Мегаполис, пункт приема — места, где из наэлектризованного поля появлялась капсула, расположили на нейтральной территории, между мутантами и ибнагами — ни те, ни другие не совались сюда: мутанты жили в заброшенном метро, в самых дальних ветках, а ибнаги не нарушали подписанное десятки лет назад перемирие. Да и поживиться тут нечем было: слишком мелкая дичь обитала рядом с людьми. Капсула, возникнув в центре искусственного плато под куполом, пробыла в невесомости еще несколько минут, потом опустилась на покрытие и двинулась по тоннелю к Мегаполису. Использовать поля дальше было нельзя — согласно тому же правилу невмешательства, потому Элиот бы добирался до Мегаполиса еще несколько минут. Однако он поменял режим автопилота на ручное управление, чтобы рассмотреть получше все, что находилось за прозрачными стенами тоннеля, и это действительно того стоило — горы с белыми шапками у горизонта, изумрудная чаща внизу, причудливые цветы на лианах, взбиравшихся по стенам в некоторых местах. А еще Элиоту, только-только вернувшемуся из одной командировки и которого тут же сунули на новое задание, хотелось жрать. До сосания в желудке, и потому он, рассматривая красоты чужого мира, достал банку с паштетом из индейки из рюкзака и зачерпывал его большой складной ложкой. Уж прибудет, устроится и тогда можно и пожрать нормально, и… Сначала сверху легла тень, а потом прямо над капсулой бахнуло что-то. Элиот вскинул голову, задумчиво наблюдая за тем, как типичный представитель расы ибнаг — здоровый, с кожистыми крыльями, почти человек, но больше, выше, с когтями на руках-лапах и ногах, — вступает в явно не дружеское взаимодействие с представителем пока неизвестного вида. Элиот, когда впервые увидел ибнага на голограмме, сравнил его с тэнгу из мифологии. Было похоже — безумный оскал, лапы, ярость, с какой конкретно этот ибнаг лупил башкой о стену какого-то несчастного, правда, большего размером, чем он сам. Элиот порадовался, что материал, из которого сделан тоннель, невозможно повредить. А потом стена треснула.