Повороты судьбы

Олег замирает. Промаргивается, надеясь, что это лишь остаток его сна. Причем с таким продолжением было не ясно — кошмар это или наоборот. Омега на всякий случай протирает лицо ладонями, чтобы точно снять морок сонливости. Не помогло. На его кухне так и остались стоять два Разумовских, которые что-то пытались делать с его посудой. — О, Олежа, а чего ты так рано проснулся? — заметил его присутствие Сережа, встречая радостной улыбкой. — Не спится, — хрипло ответил Олег, прокашливаясь, продолжая напряженно смотреть на альф. Птица взмахнул крыльями, приветствуя омегу, продолжая что-то мешать, придерживая сковородку. Олег молился, чтобы это была не железная лопатка, а то прощай покрытие. — Что вы устроили? — спросил, напрягаясь, Волков, стараясь осмотреть масштабы катастрофы. Помешал Сережа, подошедший к нему и неловко обнявший — большой живот уже мешал. — Просто хотим тебя порадовать и дать отдохнуть, — ответил Разумовский, целуя в щеку. — У тебя сейчас непростой период. Финишная прямая. — Окстись, еще месяц спокойно ходить, — мрачно хмыкнул Олег, вразвалочку двигаясь по кухне. — Хотя скорее бы. Устал быть неповоротливым бегемотом. — А мне нравится, — усмехнулся Птица, призывно вскидывая голову. Волков лишь глаза закатил, но не стал отказывать — и его чмокнул, заодно пытаясь заглянуть, что он делает. Перья, появившиеся перед лицом, помешали. — Вам все нравится, извращенцы, — хмыкнул Олег, отступая от готовящего Разумовского. Позади появился второй, прижимая к себе, широкими ладонями обхватывая увеличившуюся грудь. — Эта часть особенно, — мурлыкнул Сережа, притираясь бедрами о ягодицы омеги, активно сжимая ладони, массируя. Олег застонал сквозь зубы — да, это часть определенно стала особенно чувствительной. — Сереж, не место и не время, — выдохнул Волков, чувствуя постепенно накатывающее напряжение возбуждения. — Я не в том физическом состоянии, чтобы без проблем заниматься сексом на кухне. — И я тоже хочу, так что брысь! — подал голос обделенный вниманием Птица, замахиваясь на Разумовского ложкой. — Вам лишь бы самим получить, — вздохнул Олег, получая свободу от загребущих лап. — С чего вы решили готовить? — Ну, тебе тяжело стоять у плиты, так что мы решили сделать это за тебя, — пояснил, пожав плечами, Сережа, вставая рядом со своим напарником. — Вы готовить не умеете, — произнес мрачно омега. Сережа на это помахал планшетом, лежащим до этого на разделочном столе. — Мы смотрим мастер-класс, — пояснил он, демонстрируя ролик. — Мы его уже заучили — начали ночью, — хмуро сказал Птица. — А почему именно ты готовишь? — продолжил расспросы Олег. Птица недовольно поджал губы, а вот Разумовский явно развеселился, мерзко хихикая. — Он проиграл в камень-ножницы, — ответил Сережа, получая крылом в лицо. — Верни ролик, я должен знать, сколько под крышкой держать, — фыркнул недовольно Птица. — Десять-пятнадцать минут на маленьком огне, — ответил Серый, проматывая видео. — Ты травку добавил? — Ее потом, а затем снова под крышку, — буркнули ему в ответ. Сережа только плечами пожал. А у Волкова в голове творился странный хаос. Его ненавидящие готовить альфы обсуждали время приготовления, ингредиенты и вдвоем стояли у плиты. Это было ненормально. И реакция тела была еще более ненормальна. — Похуй, трахните меня, — хрипло произнес Олег, с твердой решимостью глядя на осоловевших партнеров. — Ты ж не мог и не хотел, — недоуменно произнес Сережа, откровенно голодно глядя, как Волков стягивает футболку. — Меня, оказывается, возбуждает, когда вы говорите о готовке, — хрипло выдохнул омега, отбрасывая верхнюю часть одежды. Он никогда не стеснялся своего тела, хотя его и удручало новое положение без кубиков и крайне объемное, но, видя пожирающих его глазами альф не сомневался, что хотя бы может увлечь собой. — Ты уверен? — спросил Сережа, будто не он пытался пару минут назад совратить партнера. — Тряпка, не тормози, — откровенно довольно протянул Птица, срываясь с места к Олегу. — Предлагают, так бери. Он остервенело целовал партнера, тихо порыкивая в горячий рот, обводя когтистыми лапами мягкие бока и упоительные бедра, бесцеремонно запуская когтистые лапища под домашние шорты — господи, шортики! — сжимая задницу. Олег довольно урчал, оплетая руками шею осмелевшего Птицы, аккуратно перебирая перья на его плечах. Сережа ревниво насупился, глядя на разворачивающийся разврат перед его глазами, обижаясь — его же была идея. — А ну подвинься, — фыркнул он, подтаскивая Олега к себе за бедра, развернув к себе спиной. Омега со стоном на выдохе оторвался от губ Птицы, хрипло посмеиваясь. Он откинул голову назад, подставляя шею под кусачие поцелуи, выгибается навстречу рукам, которые вновь заняли место на груди, сжимая, массируя, оттягивая практически болезненно. А Олегу нравится. Нравится, когда жестко, когда с чувством, оттяжкой, животным желанием. — Не забудьте выключить плиту, — выдохнул омега, вздрогнув от царапнувших поясницу когтей. — Сейчас сделаю, — хрипло произнес Птица, отлипая от разгорячившегося партнера, чтобы быстро открутить вентиль у плиты, открыть крышку и закинуть в сковородку заранее нарезанную кинзу и петрушку, снова закрывая. — Господи, если вы еще повторите наизусть рецепт, то отсосу, — выдохнул Олег, закатывая глаза. — Мы знали, что ты бешеный до готовки, но настолько, — протянул задумчиво Сережа, спуская с чужих бедер шортики с нижним бельем. — Меня вдохновила ваша забота, — усмехнулся Олег, протягивая руки Птице, снова притягивая к себе. — Вы, кажется, впервые в жизни решили мне что-то по своей воле приготовить. — Будем чаще, раз тебя это так «вдохновляет», — пошло облизнулся Птица, снова возвращая руки на упругую задницу. — Кстати, готов на колени опуститься? Я не шутил, что вызубрил. Два яйца, 150 миллилитров молока… Волков застонал, действительно соскальзывая на пол, вцепившись руками в тело Разумовского. Птица хрипло рассмеялся, вплетая пальцы в черные волосы. — А нам перепадет, если мы еще и ужин приготовим? — усмехнулся Сережа, наблюдая, как Олег жадно заглатывает член, закатывая глаза. Его руки тоже копошились в копне черных волос, направляя размеренные плавные движения головы. Птица, кусая губы, довольно постанывал, сталкиваясь с пальцами Разумовского, аккуратно контролируя движения. — Волчик, обожаю твой рот, знаешь? — протянул довольно альфа, запрокидывая голову. Олег постарался усмехнуться, продолжая ласкать партнера. Как бы Птице не хотелось вытрахать омегу в горло, все равно помнил — ему неудобно, ему опасно так делать. Он нехотя отстранил от себя Волкова, который недовольно простонал, возмущенно взглянув снизу вверх. — Какой ты жадный, — рассмеялся Птица, поглаживая Олега по щекам, минуя алые влажные губы и подбородок, на котором блестела слюна и смазка. — Сереженьку тоже обслужи, он тоже готовил. Олег кивнул, разворачиваясь ко второму альфе. — Нет, хочу не так, — улыбнулся Сережа, умиленно разглядывая раскрасневшееся лицо любовника. — Вставай. Хочу тебя нормально взять. Он протянул руку Олегу, помогая ему подняться на ноги. Сережа притянул к себе мужчину, вновь оглаживая мягкое податливое тело, медленно — противоположно Птице — целовал, сталкиваясь языками. Олег обнял его за шею, стараясь прижать сильнее, хотя круглый живот мешал. Сережа гладил и сминал поясницу, мышцы которой еще не успели затвердеть. Птица протиснул лапки между их телами, уложив их на живот. Альф нисколько не смущал тот разврат, что они устраивали со своим беременным партнером. Беременность — не приговор для сексуальной жизни. Им всем нравился секс, даже в таком положении, Сережа и Птица упивались мягкими изгибами нового тела Олега, его неповоротливостью и беззащитностью, поскуливающим желанием омеги быть все время рядом, получать внимание. Сейчас Олег сам гнулся, поддавался горячим рукам, хотя совсем недавно был и против заниматься подобным на кухне. Сейчас он, отлипнув от альф, уперся ладонями в столешницу разделочного стола, вставая спиной к партнерам, стараясь прогнуться. — Не терпится? — усмехнулся Сережа, проводя ладонями по мягким ягодицам. — Хочу уже скорее попробовать, что вы там наготовили, — произнес хрипло Олег, заглядывая через плечо на альф. — Двигайтесь, пока не остыло. — Ты про себя, Волчик? — усмехнулся Птица, лениво проводя ладонью по своему члену. — Ты сам еще не готов. Сережа, будь добр. — А то бы без тебя не понял, — закатил глаза Сергей, аккуратно проникая пальцами во влажный анус омеги, начиная постепенно его растягивать. Птице с его когтями соваться было нельзя, чтобы не навредить Олегу, тем более перед скорыми родами. Разумовский аккуратно двигал пальцами, причиняя минимум дискомфорта, готовя к тому, чтобы и потом их волчик получил только удовольствие. Олег низко опустил голову, глубоко и часто дыша, явно сжимая губы. Птица наблюдал, часто облизываясь, прослеживая, как пальцы все свободнее двигались в теле Волкова. Он подошел к Разумовскому, вставая позади, доставая его член из одежды и медленно двигая по нему рукой, распаляя желание второго альфы. — Не растекайся блином по сковородке, — произнес Птица, довольный замечай дрожь ссутуленных плечах. — Возьми его уже. Он готов. — Не мешай, — отфыркивается Сережа, размеренно растягивая омегу. — Хочу сделать все правильно. — Какой ты зануда, — заметил Птица, грубее сжимая чужой член. — Давай. Мы ведь все голодные. — Пошляк, — рассмеялся Сергей, поглаживая напряженную поясницу. — Олеженька, ты готов? — Сереж, давай, — выдохнул Олег, подняв голову. — Не медли, я не смогу долго стоять так. — Прости, — произнес Сережа, целуя омегу в лопатку. — Птиц, отпускай. — Лучше помогу, — усмехнулся альфа, направляя член в подготовленное тело. Сергей отразил усмешку, повернув голову, чтобы благодарно поцеловать Птицу в щеку, аккуратно толкаясь вперед. Омега коротко заскулил, принимая партнера. Сережа плавно двигался, прильнув грудью к спине, ладонями придерживая низ круглого живота, уменьшая тряску. Олег скреб ногтями по каменной столешнице, удерживая свой вес на прямых руках, которые напряглись, вычерчивая мышцы и вены. — Тяжело, Волчик? — спросил Птица, поглаживая крепкие плечи. — Все нормально, — выдохнул Олег, повернув голову в сторону альфы. — А ты… чего в стороне? Птица усмехнулся, склонившись к омеге, кусаче целуя его. Сережа застонал между лопаток, двигаясь быстрее, прижимаясь теснее. — Олеж, подсоби ладошкой, — попросил Птица, выпрямляясь, ероша черные волосы. — Сереж, придержи его. Разумовский сместил руки, приподнимая омегу, держа под грудью. Олег застонал от того, как теперь ощущался член, давя изнутри. Он притянул к себе Птицу, сжимая неловко в руке перья. Тот зашипел от неприятного ощущения, вновь целуя красные губы, перехватывая ладонь и направляя ее к ноющему от возбуждения члену. Олег принялся водить по нему, стараясь попасть в такт толчкам Разумовского, но периодически сбиваясь. Оба альфы купали любовника в нежных прикосновениях и трепетных поцелуях. Олег готов был плакать от полноты ощущений и чувств, которые его переполняли. Вначале неожиданный завтрак, который они сами приготовили, теперь нежный и чувственный секс, который вновь демонстрировал, как два чертовых эгоиста любят его и заботятся о его желаниях и комфорте. Олег понял, что его окончательно размазало, когда Птица прикрыл их своими огромными черными крыльями. Он давно не плакал во время оргазма, а осознал это лишь когда аккуратно слезы стали стирать с его щек. — Малыш, потерпи чуть-чуть, — прошептал Сережа, ускоряясь, чтобы за пару движений излиться на светлые бедра. Птица убрал ладонь Олега, тоже сам доводя себя, придерживая омегу за талию. Альфы оплели любовника руками, придерживая его, давая возможность перевести дух, прийти в себя. Они целовали его плечи и шею, продолжая нежить любимого. — Ты как, милый? — спросил Сережа, кладя подбородок на плечо омеги. — Нормально, — лениво ответил Олег. — Но теперь надо в душ. И хочется опять в кровать. — Иди в душик, а мы тебе разогреем завтрак в постель, — проурчал Птица, целуя подбородок. — Еще хотите меня на секс развезти своей заботой? — усмехнулся Волков, хитро щуря глаза. — Кто ж знал, что забота афродизиак для беременных, — рассмеялся Сережа. — Но мы не поэтому. Мы просто хотим позаботиться о тебе. — Спасибо, — прошептал омега, потираясь щекой о покрытое перьями плечо. Малыш шевельнулся, соглашаясь с благодарностью папы.