Call me whatever you want

      Первым делом они с Чжун Ли едут на семинар в медицинский университет, который, по сути, является тем же университетом, куда ходит Сяо, но другим его корпусом.       Однако, он немного удивляется, обнаруживая друга Венти — Кэйю, — здесь, в выходной. Как будто парню совсем нечем заняться дома. Он здоровается с ним кивком головы, и Альберих дружелюбно улыбается в ответ, помахав рукой, пока другая что-то сжимает в кармане халата. Он стоит на входе со стаканчиком кофе, и когда Сяо с отцом прикладывают пропуски, чтобы пройти, через несколько секунд в главный зал откуда-то из коридоров выползает Альбедо. Чжун Ли смеряет химика взглядом, едва заметно прищурившись.       Местный гений, едва старше Сяо, работающий по специальности «научный сотрудник» лаборантом в этом же университете, который и закончил. Темные мешки под глазами, меланхолия, сочащаяся, казалось бы, из глубины его души, и поражающее количество пирсинга на лице. Он кивает Кэйе головой, зовя куда-то за собой, и те двое уходят в сторону кафедры анатомии.       Дойдя до лаборатории, блондин закрывает за Кэйей дверь, и из соседней ассистентской выходит не менее уставшая Сахароза — помощница Альбедо.       — Вчера мы взяли образцы мозгового вещества убитого. Исследуем.       — Выглядите ужасно, ребят. — Усмехается Кэйа, опираясь рукой о стол, а другой подхватывает какую-то колбочку. — Ух ты, это что? Можно выпить? — Смеётся он, слегка раскачивая содержимое. — Сушняк после вчерашнего пива.       Альбедо уставше смотрит на него, как родитель, которого ребенок уже заебал такими вопросами. Весело ему. Альбедо, не спавшему вторые сутки что-то совсем не весело.       — Цианид. Если хочешь — пей. Но я им травлю крыс.       Кэйа с задумчивым выражением лица поднимает колбу на уровень глаза и через призму обмана смотрит на Альбедо.       — Хочешь за компанию?       Альбедо косится на него и медленно проводит языком по коренному зубу, где вместо пульпы была капсула с ядом.

В случае опасности — прокусить.

Сахароза вздыхает, проходя мимо, и забирает у Кэйи из рук яд.       — Не стоит, Кэйа. В последнее время студенческий совет по настоянию руководства университета стал тщательнее следить за тем, куда мы тратим препараты.       Альбедо с легкой ухмылкой смотрит на подопечную, кивая.       — Я полностью удовлетворен своим положением, Кэйа.       — Меж двух огней. — Кэйа смотрит на него выразительным взглядом.       — С двойным щитом. — Заканчивая с какими-то бумагами, Альбедо выпрямляется, хрустя спиной и потирая сонные глаза. — Что там у Чайлда? Слышал, с каким-то преподавателем встречается несколько месяцев.       — А, это. — Тянет Кэйа, отводя взгляд с легкой улыбкой куда-то вверх и садясь на один из неудобных стульев. — Чжун Ли, преподаватель по истории. У них, походу, всё серьёзно. Хотя он тоже какой-то мутный. Торт говорит, они друг другу мало рассказывают о прошлом, мол, у каждого свои скелеты в шкафу. Чжун Ли не понравилось бы, узнай он, кто Тарталья на самом деле.       — Чжун Ли и сам не лучше, раз у него есть, что скрывать. — Слышится от Альбедо, что снова начинает ходить по лаборатории в поисках чего-то, а затем вовсе уходит в другую комнату. — Разве он соглашался бы не раскрывать детали своего прошлого, будь он чист?       — О чем это ты? — Переспрашивает Кэйа, идя за Альбедо в ассистентскую, но стоило заметить кусочек голой кожи, когда Альбедо, видимо, начал переодеваться, его встречает резко захлопнувшаяся перед лицом дверь.       — Как невежливо.       — Тебе второй глаз выбить? — Звучит невозмутимое от Альбедо. — Сахароза, у меня сейчас семинар в триста первой аудитории, подготовь мои бумаги.       Сахароза кивает, словно Альбедо может ее видеть, и ловко разбирается среди несчетной кучи бумаг на столе химика, как на своем родном.       Альбедо выходит. На этот раз он выглядит всего-то как студент, слишком уставший от этой жизни, а не как человек, который находится на грани нервного срыва.

***

      Сяо с Чжун Ли поднимаются в аудитории на семинар.       — Зачем тебе вообще ходить на медицинские лекции? Ты же историк. — Спрашивает Сяо, когда они садятся примерно в середине лектория, замечая еще пару десятков студентов, которые, признав уважаемого господина Чжун Ли в компании с сыном, вежливо здороваются, спрашивают что-то насчет отработок и научных работ по его предмету. Чжун Ли же в своей привычной манере отвечает, что все вопросы после семинара. Ей богу, как к нему на пары попал. Сяо скучающе подпирает голову рукой, провожая апатичным взглядом последнего студента. Вроде бы, это его одногруппник.       — Расширение кругозора. — Наконец, отвечает Чжун Ли, словно они и не прерывались. Краем глаза он наблюдает, как Сяо достает тетрадь для записей, в которой, по сути, нет надобности, но Ли младший считает нужным записывать некоторые аспекты проколов. — И хочу проводить немного больше времени с тобой.       — О, как мило… — По-доброму закатывает Сяо глаза, отворачиваясь в сторону окна, чтобы скрыть свое смущение. — Мы же и так видимся каждый день…       — В университете это другое. Поговорить пятнадцать минут на перерыве не то же самое, что провести с тобой выходной. Я же люблю тебя.— Ласково говорит мужчина, улыбаясь, и складывает руки перед собой в замок. Его даже не смущает, что кто-то мог услышать его слова. Ни для кого не секрет, насколько Чжун Ли любил своего приемного сына. Да и то, что Сяо приемный — не секрет. Особо любопытные одногруппники выяснили еще на первом курсе. — Однажды и птенец улетает из гнезда.       — Пап. — Сяо снова закатывает глаза, обрывая нудение Чжун Ли про то, что Сяо, вероятно, через несколько месяцев или лет переедет от него. — Ты же знаешь, сколько значишь для меня. — Говорить такие вещи Сяо все ещё неловко, поэтому слова звучат тихо и скромно в шуме остальных голосов.       Мужчина кивает, прикрывая глаза, когда преподаватель заходит в аудиторию, и две пары золотых глаз удивленно смотрят вперед.

Какого черта, Альбедо?!

      — Тема нашей лекции местная анестезия, медицинские проколы и пирсинг.       Видимо, этот человек знал, о чем говорит. На количество украшений в его лице реагирует даже металлоискатель на входе в университет. Альбедо в шутливой манере говорит, что однажды его это настолько выбесит, что он подорвет здесь всё.

***

      По другую сторону двери Кэйа. Проводив Альбедо до двери, он замечает сидящего на скамейке Тому, уткнувшегося в какой-то учебник.       — Тома? Привет. Ты чего тут забыл?       — Кэйа, — блондин, скромно улыбнувшись, аккуратно встаёт, стараясь удержать учебник, телефон и стакан кофе на весу. — Привет-привет. Я жду Аяку с занятий. Она на днях сильно поругалась с братом и решила сделать пирсинг… Юная Госпожа ведет себя несколько необдуманно, но не мне, а ее брату, решать, как ей жить. Я лишь обязан сопровождать ее во всех передвижениях. — Проговаривает он заученный словно наизусть текст и надевает на лицо дежурную улыбку, отражая фальшивую Кэйи. Кривое зеркало. -Ты знаешь, идея сделать пирсинг людям в голову приходит очень внезапно. Я не имею права её отговаривать.       Кэйа только недавно узнал, что у Аяки нет свободного выхода в интернет на телефоне, и его очень удивил этот факт. Неужели у них в семье старший Камисато настолько строго всё контролирует? Неужели у девочки совсем нет личного пространства? Теперь становится понятно, почему она пришла на эту лекцию. Больше ей не от куда взять информацию.       — А если она хочет сходить куда-то одна или с подругами? — Выгибает бровь Альберих.       — Исключено. — Парирует Тома. — У нее нет подруг. Только Ёимия, наш автомеханик. С ней Госпожа может видеться в любое время, так как она работает в поместье. В любые другие места ездит либо с Господином, либо со мной.       Кэйа тихо усмехается, прикрывая глаз и качая головой. Тома вопросительно выгибает бровь.       — Так непривычно слышать то, о чем ты говоришь. Вроде в современно мире живем, а пережитки прошлого остались.       Тома скептично поджимает губы, неопределенно пожав плечами.       — Это не пережитки. Это особенности культуры традиционных японских семей. Все члены семьи и прислуга подчиняется старшему — главе клана, или главе семьи. У нас это Господин Камисато Аято. Семь лет назад у них с Госпожой трагически погибли родители, и титул наследника главы клана перешел к нему. Аято установил… свои правила.       — Так… А почему вы все сейчас здесь, в Америке? — Задает логичный вопрос Кэйа.       — Пришлось временно сменить место жительства в связи с обостренной политической ситуации в стране. — Кэйа смотрит внимательно, поэтому замечает, как что-то в глазах Томы в этот момент изменилось на этих словах. — Пока Господин поддерживал авторитет нашего клана, в стране произошло много перемен. Трикомиссия на хорошем счету у Сёгуна. Можно сказать, это дар наследия, что Семья Камисато является приближенной к правителю. В целях нашей безопасности Господин запросил разрешение покинуть страну на несколько лет, сохраняя все обязанности и полномочия. — Парень тихо вздыхает. — Теперь мы здесь. Аяка и Аято должны получить дипломы, так как пришлось прервать обучение в Японии. В этом университете есть японский филиал, поэтому они оба остались на заочном обучении. — После краткой обрисовки ситуации, Тома закусывает нижнюю губу, и поднимает на Кэйю будто бы виноватые глаза. Кэйа, правда, не понимает выражение его лица, но через несколько секунд всё встаёт на свои места. — Мне нельзя об этом никому говорить… — Он сглатывает, опуская взгляд. — Никому. Ни знакомым, ни друзьям, ни родителям, ни кому-либо еще…       — Ты боишься, что эта информация уйдет от меня? — Кэйа медленно скрещивает руки на груди и слегка наклоняет голову к плечу, внимательно смотря на Тому единственным глазом. Когда тот подаёт едва заметный кивок головой, Кэйа бесшумно вздыхает и смотрит на него с сочувствием. Должно быть, ужасно. Вот так всё держать в себе без возможности поделиться. — Вся информация, которая до меня доходит, от меня не уходит. Нужно очень постараться, чтобы вытащить её из меня, Тома. Ты мой друг, я никогда не сделаю так, чтобы у тебя были проблемы.       Своим голосом, своими речами… Альберих внушает надежду. Непросветленному слушателю может показаться, что он говорит правду.       — Это только между нами? — С надеждой спрашивает Тома.       — Только между нами. — Уверенно кивает Кэйа.

Никогда не верьте Кэйе.

      Манипуляция — очень полезное качество, которому научил его отец.       Кэйа наткнулся на полицейский патруль прошлой ночью по дороге домой. У него нет водительских прав. В любом случае, грамотная и своевременная оценка ситуаций была ключом к решению большинства его проблем. » — Ох, сэр, извините, я забыл свои права дома… Могу ли я съездить за ними и вернуться к вам? Полицейский невпечатлённо выгибает бровь. Абсурдность ситуации и очевидность лжи Кэйи ощущались сильнее прошибающего осеннего ветра. — Либо звоните родственникам, друзьям, девушке, да кому угодно, либо мы Вас оформляем. Кэйа задумчиво поджимает губы, беря телефон с передней панели машины. — Знаете, я могу позвонить одному своему хорошему другу… — Он тянется в карман и протягивает руку из приоткрытого окна. — Бенджамин Франклин. Знакомы с таким? — Кэйа наблюдает сначала лицо замешательства у полицейского. Затем осознания. Раздумие. — Посещал красивое место, Индепенденс-холл. — Лицо у члена правопоряка не меняется. Кэйа вздыхает, протягивая вторую сотню. — Дважды. Конституцию США еще там подписывал. — Точно. Не признал. — Мужчина берет у него взятку, опуская козырек кепки в тщетной попытке скрыться от осуждения бога. — И декларацию независимости. — Настроение у полицейского поднимается, и он отходит от машины. — Хорошего пути.»       Уйдя мыслями куда-то совсем в другую сторону, Кэйа возвращается к Томе.       — Моя семья очень обязана клану Камисато…       — Ты же из Японии? Как наша преподша по культуре, Райден Эи?       — Она одно лицо с президентом Японии… — Внезапно, с затаившимися нотками ужаса в голосе шёпотом произносит Тома. — Когда мы только приехали и я сопровождал Госпожу на вечерние занятия, я увидел её в коридоре. Тот же рост, та же походка, тот же голос и те же глаза. Даже родинка под правым глазом точно такая же…       Кэйа широко раскрывает глаз, с жадностью и интересом впитывая его слова, а затем садится рядом, чтобы Тома мог говорить еще тише. Он понимает, что нельзя говорить такое в университете. У стен есть уши, а у потолка — глаза.       — Ну не могло же правительство создать клона или скрывать близнеца президента от народа… Это просто не укладывается в моей голове.       — Вообще, — задумчиво начинает Кэйа, подперев голову рукой. — Шанс того, что у тебя, у меня, или вообще у любого человека из случайной выборки будет двойник составляет ноль целых и семьдесят пять тысячных. А родинки это в принципе очень распространённое явление. — Пытается он убедить друга.       — Нет, нет, ты не понимаешь… Они же… Они абсолютно одинаковые. Как две капли воды. Идентичны… Один и тот же чело-…       Холодные оковы страха окутывают всё тело Томы, когда он чувствует мягкую ладонь на своем плече.       — О чём это вы разговариваете?       Он сглатывает от ужаса. По истечению нескольких секунд осознает, что не может пошевелиться. Сестра Аято. Аяка. Сестра, которая обязательно расскажет, что Тома всё разболтал. Разболтал то, о чём нельзя говорить никому.       — Тома.       — Д-да так… Всё в порядке, Госпожа. — Тихо проговаривает Тома, опуская взгляд.       Несколько секунд замораживаются временем. Кэйа с холодом смотрит на младшую сестру Камисато, готовый принять любые нападки или угрозы, или чем ещё могут угрожать аристократы из Японии? Мучительной смертью с бетонным блоком в ногах на дне реки?       — Ты уверен, что всё в порядке, мой дорогой Тома?       — Да, Госпожа… — Наконец, блондин находит в себе силы повернуть голову и посмотреть в ее непроницаемые, серые глаза. — Как Ваш семинар?       Лицо Аяки освящается солнечной беззаботностью. Кэйа напрягается еще больше.       Это первый раз, когда он удостоился встретить немалоизвестную Камисато Аяку лично       — Ах, просто чудесно! Альбедо такой милый. — Девушка обхватывает лицо ладонью и прикрывает глаза. — Такой вежливый, краткий… Нам пора домой, не так ли? — Словно внезапно вспоминает та.       — Да, Госпожа. Ваш брат уже заждался.

***

      Кэйа проводит еще некоторое время, слоняясь с Альбедо по университету. То тут то там он встречает знакомые лица, преподавателей и новеньких аспирантов под руководством Альбедо, который словно не снимал маску профессионализма ни на минуту. Кэйе казалось, что он жил здесь — настолько часто ученого можно было увидеть в халате.       — Тебе еще не приелась университетская еда?       — Еда — это всего лишь топливо для тела. Разумеется, я не буду заменять вкусную еду питательной смесью из белков, жиров и углеводов, но я не так привередлив в еде, чтобы жаловаться. Тем более в том кафе подают вкусные завтраки.       — В кафе Дилюка?       Альбедо поправляет очки и заправляет часть волос за ухо.       — Понятия не имею, чье это кафе. Вроде, твой друг там работает?       Кэйа тихо смеется.       — Хах… Друг?

***

      Звон колокольчика на входной двери, лязг столовых приборов, суматоха официантов, разговоры людей, шум, хаос...       Венти чувствует себя комфортно.       — Ваш заказ. — Венти, вежливо улыбаясь, по очереди расставляет блюда с подноса гостям на столик и отходит от них к барной стойке, устало облокачиваясь на нее локтями и опуская голову меж напряженных плеч.       Человек с повышенной тревожностью всегда чувствует себя спокойнее в стрессовых ситуациях.       Дилюк, слегка приподняв бровь, смотрит на него в своей манере. Венти в последнее время выглядит просто ужасно - от глаз заядлого трудоголика ничего не скроется.       — Ты как? - Выдавливает из себя владелец кафе, пойдя на такой отчаянный шаг как разговор с другим человеком. Сегодня Дилюк чувствовал себя особенно беспокойно, поскольку вечером предстояло ехать на кладбище к отцу.       — Я? Замечательно. — Натянуто улыбаясь, отвечает Венти своему начальнику, подпирая голову рукой. Голова наклоняется вбок, косички с цветными кончиками свисают с одной стороны. — Думаю о том, во сколько сегодня уйду. Хотя значения особо не имеет, мне все равно делать нечего.       — А пары?...       — А пары могут подождать. - Венти с блаженным видом прикрывает глаза и выпрямляется, поворачивается, чтобы облокотиться ноющей поясницей о стойку. Как же пары? Венти не помнит, когда он в последний раз готовился к ним. - Курить хочу...       - Ты знаешь, у нас нельзя. - Сурово проговаривает владелец, скрещивая руки на груди. - На крайний случай задний двор. - Под взглядом глаз Венти не только Дилюк становится чуть более снисходительным. - И вообще, бросай курить. - Говорит тот, медленно отводя взгляд.       Венти хихикает, кивая головой. В другой плоскости он сказал ему нет, и только это останавливает Венти от того, чтобы указать Дилюку его место за границами своего личного пространства. Никто не смеет указывать, что ему делать, как жить, и как убивать себя.       Кроме Сяо. Сяо заботится. С Сяо они давно общаются. С Сяо они лучшие друзья.       Да...       — Какой же вы скучный, мастер Дилюк. — Венти надувает губы, наклоняясь через стойку. — Никакого веселья в жизни.       Рагнвидр закатывает глаза и кидает хмурый взгляд на Венти. Управление огромной сетью кафе по всему городу в одиночку — далеко не скучная работа, которая, — как иногда думает Дилюк, — сведёт его однажды с ума. Если уже не свела.       — Иди посетителей обслуживай. — Фыркает он, ставя перед Венти два коктейля. Б 53 и Б 54.       Венти хочется поджечь их и выпить залпом.       Дилюк смотрит в спину своего официанта и думает, что же творится у него в голове.       У самого стресса из-за работы было не меньше, но взамен Дилюк получал стабильно-высокий уровень дохода и мог ни в чем себе не отказывать. Где-то купить зачёт или экзамен, а где-то - новый автомобиль. Деньги - не главное в жизни, но они значительно ее упрощают. Отец всю жизнь потратил на этот бизнес, и на него же эту жизнь положил. Оставалось только последовать традиции и пахать на благо экономической империи до самой пенсии, а там и кому-нибудь продать его, ведь заводить детей Дилюк не планировал. Природа уж так распорядилась, что ему нравились мужские задницы, а не женские.       Эту мысль Дилюк обрабатывает в своей голове со скрещенными на груди руками. Всего три года назад он осознал, что гей. И за все три года ни один парень ему не понравился.       Ко всем сферам своей жизни Дилюк старался подходить с рациональной стороны.       Эмоции могут помешать.       Эмоции могут навредить.       Эмоции нужно уметь держать под контролем.       Если он и присматривался к парням из своего окружения, то выискивал в них качества на подобии: "Ответственный, сдержанный, организованный, целеустремленный".       Словно кандидата на вакансию подбирал.       Профдеформация?       Он слышал шепотки за спиной. Одногруппницы и девушки с параллельных групп догадывались, что он по парням. И занимается чем-то таким серьезным, что позволяет ему пропускать значительную часть занятий без претензий от деканата, но конкретно чем — до сих пор большой вопрос. Они даже пытались найти его страницу в Инстаграме и Фейсбуке, но тщетно — оба аккаунта исключительно рабочие. Аккаунт в Инстаграме хоть и подписан именем Дилюка, но ведёт его Венти. Как и тик ток. Вообще, весь контент его соцсетей держит на себе его официант-экстраверт Венти, которому это только в радость.       Удивительно, как человек, курящий самые крепкие сигареты на заднем дворе кафе находит силы и желание ловить красивейшие кадры в их рутине, наполняя рабочую страницу живостью и теплотой. А, и еще это завлекает клиентов.       Дилюк смотрит в одну точку перед собой и закатывает глаза, прикрывая лицо рукой.       О чем он только думает...       Венти уходит в зал, ставит посетителям коктейли, желает хорошо провести время и снова судьба приводит его к Дилюку, который пристально следил за ним. Венти тоже смотрит на него, вызывающе выгибая бровь и скрещивая руки на груди. А затем подходит ближе, немного дует губки, накрашенные полупрозрачным блеском с запахом яблок, и ставит один локоть на барную стойку, смотря в до ужаса уставшие и чем-то обеспокоенные глаза Дилюка.       - Заебался? - Зная ответ, спрашивает Венти.       - Очень. - Предвидя вопрос, отвечает Дилюк тише. Затем прикрывает глаза и глубоко вздыхает, что-то обдумывая. Думая, какие цветы купить отцу, который всего несколько лет назад стоял прямо на этом месте. От осознания подкатывает тошнота. Нет, надо взять себя в руки. На работе нельзя расклеиваться, еще пол дня осталось. - Лучше это, чем упивание собственным горем и бессилием. - Не подумав, выдал Рагнвидр, ориентируясь скорее на свое внутреннее самоощущение, нежели с целью нанести какой-то эмоциональный урон и так нестабильной психике Венти.       Мысленно Венти делает себе десять порезов на бедре. Он вздрагивает.       — А... ха-ха. Х-хорошо. — Ему становится плохо, но он держит лицо и закрывает его ладонями под видом, что просто трет глаза. Тяжело дышать. Тяжело стоять. Тяжело жить. — Ой… Голова что-то разболелась.       — Не надейся, что я отпущу тебя с работы пораньше. — Проговаривает Дилюк, еще не до конца выйдя из своей пучины, не замечая признаков приближающейся панической атаки у Венти, которую Кэйа распознал бы в два счета. — Если хочешь, сходи в подсобку, там есть аптечка и таблетки от головы. Роза, подменишь Венти на десять минут?       — Без проблем, босс. — Кидает ему девушка, принесшая заказ на кухню и внимательно посмотрев на них обоих.       Не принимая возражений Венти о том что это, возможно, из-за недосыпа, Дилюк кивает ему в сторону, позволяя уйти из зала.       Венти немного смущен подобным вниманием, но думает, что Дилюк просто не хочет, чтобы он упал в обморок перед посетителями. Их преподаватель по литературе, Чжун Ли, того же мнения: "Умирайте где угодно, но не в моей аудитории". По слухам, Сяо попросил отца внимательнее следить за состоянием Венти и отпускать по первой просьбе, поскольку его может накрыть в любой момент.       Шаркающие шаги сопровождаются захлопыванием двери. Закрыв её изнутри, Венти скатывается по стене на пол и поджимает колени к себе. Его начинает мелко трясти. Ему становится страшно, больно, и стыдно. Стыдно, что он до сих пор не может отойти от произошедшего много лет назад. Слова, брошенные Дилюком, который явно не был намерен пробудить в Венти те воспоминания, внезапно сделали хуже. И Кэйе он об этом точно не скажет, ибо портить мнение о нем тем, что он случайно довел его до панической атаки...       Он сам виноват. Нечего быть таким слабым.       Венти трясет сильнее. Он достает сигареты из фартука и закуривает одну за другой, пока не начинает плакать. Молча, все ещё дрожа, как осиновый лист, и ничего не видя перед собой, кроме площади, церкви и разбитых кровавых черепов под звук рассветного колокола.       Рука тянется за канцелярским ножом быстрее, чем он успевает это осознать. Быстро обнажая кожу бедра рукой, со всё ещё тлеющей между пальцами сигаретой, Венти держит натянутую ткань джинсов, и делает себе обещанные десять порезов. Один, три, пять, семь…       На десятый он сильно прикладывается затылком о бетонную стену, чувствуя, как мозг внутри бьётся несколько раз о черепную коробку. Боль ослепляет, убирает ужасную церковь и площадь с глаз, и мир перед ним ненадолго темнеет. Болевые ощущения возвращаются к ноге.       Кажется, он сидит здесь больше десяти минут.       Слезы начинают течь сильнее. От боли, физической и эмоциональной. От собственной слабости и беспомощности. От собственной неспособности.       Он же обещал писать Кэйе, если подобное будет повторяться… Venti-sa: Кэй Kaeya: Чегось? Venti-sa: Опять эта хуйня, Кэй Venti-sа Кажется, сейчас стошнит я на работе Kaeya: Боже, Ви Kaeya: Ты как вообще? За тобой приехать? Нужна помощь? Venti-sa: Ну Venti-sa: Ты просил писать, если это будет снова повторяться. Эти... Приступы. Kaeya: Из-за чего это вообще произошло?       Венти некоторое время не отвечает. Кэйа по ту сторону экрана старается не думать о худшем. Venti-sa: Вечером могу рассказать. Сейчас... сложно. Kaeya: Так. Ладно. Дилюк сейчас есть на смене? Venti-sa: Да, но я не буду отпрашиваться. Он поймет, что со мной что-то не так. Да и осталась пару часов доработать. Venti-sa: Ты хотел Дилюку написать? Kaeya: Ну типа Kaeya: Придумал бы что-нибудь Venti-sa: Хе-хе…       Венти поднимает руку и со слабой улыбкой утирает слезы с глаз. Он не знает, чем он заслужил Кэйю. Почему он так добр с ним, почему так волнуется, почему так носится из-за него и решает его проблемы... Ведь эти приступы это лишь его проблемы... Не Кэйи...       Кэйа был скользким человеком. Очень. Но каким-то магическим образом располагал людей к себе так, что они сами рассказывали ему всю нужную и важную информацию. А потом не понимали, как так вышло.       Венти слышит какие-то громкие разговоры из зала, и поначалу не обращает внимания, пока не различает в голосах Дилюка и... Кэйю?       — Здравствуй, Дилюк. Подскажи, где Венти? Мне нужно передать ему документы для поездки.       — Поездки? — Дилюк изгибает тонкую красную бровь, скрещивая руки на груди.       — Да. Хочу предложить Чжун Ли, чтобы наша группа съездила на пару дней в палаточный лагерь. Отдохнуть и настроиться перед сессией. Кстати, ты поедешь? - Заводит он непринужденный разговор, изо всех сил скрывая, что нёсся от университета буквально минуту назад, а сейчас переводил дыхание на выдохах и паузах, чтобы голос звучал ровнее.       — Мгх... — Дилюк очаровательно хмурит брови — по мнению Кэйи, конечно же, и потирает переносицу, пытаясь убрать напряжение из головы. — Даже не знаю, Кэйа. У меня очень много работы здесь.       — Ты подумай. — Кэйа мягко улыбается ему, облокачиваясь локтем на барную стойку совсем как Венти пол часа назад, - им тут что, мёдом намазано? - и чуть наклоняется вперёд, стараясь не слишком влезать в личное пространство Дилюка. А Дилюк старается не смотреть на его обнаженную грудь. Ёбанная проститутка. Не получается. — Такие поездки помогают… сблизиться с одногруппниками. — Хмыкает синеволосый юноша, прикрывая глаза.       - Мы не одногруппники.       - А я не проститутка.       Дилюк почти испуганно распахивает глаза, - откуда Кэйа узнал, что он подумал? - но вовремя успевает взять под контроль свои лицевые мышцы и голос, неловко прокашливаясь и отводя взгляд от выреза его рубашки.       - Ты не говорил, но подумал об этом. - Хитро прищурив глаз, с ухмылкой говорит Альберих.       - Нечего тут мысли мои читать. - Хмыкает он, скрещивая руки на груди. - Твои документы не могут подождать?       - Нет, это срочно. Мы с Венти не сможем встретиться в ближайшие несколько дней, а отдать их ему надо.       Дилюк слегка прищуривает свои алые, орлиные глаза, слушая ложь Кэйи. Он врет, но зачем?       - Венти стало нехорошо, он ушел за аптечкой пол часа назад.       Кэйа начинает догадываться, что Дилюк распознает его ложь. Вот засранец. Как?       Он немного меняется в лице, стараясь оттянуть время, чтобы Венти успокоился и пришел в себя до его прихода. Ну или резанул себя поглубже и истек кровью до смерти. Кэйа старается думать о первом варианте.       - То есть тебя не смутило, что его нет уже пол часа?       Дилюк глубоко вздыхает и опускает подбородок к груди, смотря на него исподлобья. Ей богу, не пропустит на свою территорию, пока не услышит истинных намерений.       - Кэйа, какая мне разница, почему его нет? Может поплакать захотел, мне зачем в это лезть? Чтобы он себя еще хуже чувствовал от того, что я застал его в таком состоянии?       Наступает небольшая пауза. Настала очередь глазам Кэйи удивленно расширяться, поскольку он никак не ожидал, что такой вечно холодный, строгий и сдержанный человек как Дилюк окажется настолько... эмпатичным. Кэйа мало знал о работе Венти, поскольку тот устроился совсем недавно, и о его коллегах, а тем более о боссе, знал немного. Знал только то, что хозяин кафе - Дилюк, - учится с ним в одном университете на первом курсе. И что он очень неэмоциональный и не любит общаться.       Дилюк особо не имел друзей. Вообще не имел. Общался он только с преподавателями, чтобы объяснить, почему он иногда уходит на час раньше с их пар, или спросить у них же дополнительные задания, чтобы закрыть пропуски. На более-менее нейтральном уровне - со своими одногруппниками, которые работали в его кафе. Иногда с Сяо, Чунь Юнем или Аято — парни не особо болтливые, сдержанные и спокойные — ему нравилась их компания, а с Сяо Дилюк даже иногда переписывается — когда тот спрашивает про Венти, ведь «у этого идиота вечно кончается зарядка на телефоне» и «заставь его что-нибудь поесть на перерыве, достал уже».       Свои догадки насчёт этих двоих Дилюк озвучивать не решался, но, очевидно, кто-то кому-то симпатизировал. Или даже оба. За ними так забавно наблюдать: Сяо довольно часто встречает Венти с работы и либо провожает его, либо подвозит на машине, но чаще Дилюк замечал их в соседнем с университетом парке, через который после смены шел в магазин за продуктами.       А Сяо слишком очевидно проявляет свою симпатию, когда поправляет заплетённые в косички волосы Венти или заколки на его голове, или плотнее затягивает шарф, когда ещё была зима.       Господи, прошло полгода, а они до сих пор не встречаются. Не то чтобы Дилюка сильно волновали чужие отношения.       Дилюк переводит взгляд на Кэйю. На его глаза, что были чуть выше.       - Не думал, что ты так заботишься о своих работниках... Это мило с твоей стороны.       Дилюк фыркает, немного отводя взгляд.       - Только с Венти. - Говорит он тише, словно не хочет, чтобы кто-то вокруг вдруг услышал звук открывающихся дверей его души. - Парню нужна помощь.       - Да, знаю. - Так просто говорит Кэйа, что у Дилюка на секунду теряется ощущение, что они говорят о психологически неустойчивом человеке. - Проходили.       На самом деле это Венти несколько дней назад сказал ему, что у них уже два раза ломалась кофемашина, и ему приходилось звонить своему знакомому Тарталье, который «блятский программист, а не техник, я не знаю, как это починить!», и что некоторые цветы у них на подоконнике залили водой, а другие не долили, и что стекло на витрине в уголке треснуло. Сам Дилюк этого не замечал, но был благодарен Венти за такие мелочи. Так что у парня явно не было проблем с дереализацией.       — В любом случае, мне нужно увидеться с Венти сейчас. — Пройдясь по владельцу кафе взглядом с головы до ног в последний раз, Кэйа плавно отходит от стойки и идёт в сторону подсобки.       — Эй, подожди! — Кричит ему Дилюк, резко опомнившись. — Это помещение для персонала.       — Ох? — Кэйа делает удивленный обиженный вид. Взглядом он ловит Розарию, которая только закончила обслуживать посетителей, принадлежащих Венти, что подходит к нему. — Роза, дорогая, одолжишь мне свой фартук на пару минут?       Розария молча выгибает бровь на безэмоциональном лице, смотря на своего босса, который закрывает рукой лицо.       Не увидев признаков отказа, она развязывает чёрно-белый фартук и надевает его на Кэйю, помогая завязать.       — Только быстро. Мне клиентов надо обслуживать, Итер с четырьмя зонами один не справится. — Девушка приглаживает складки на плечах и талии Кэйа, хлопая того по заднице, когда он разворачивается и присвистывает на ее жест.       — Теперь я могу пройти? — Снова спрашивает он Дилюка.       — Это…не так работает. — Слабо возмущается Рагнвидр, подпирая голову рукой. Его пальцы запутаны в слегка кудрявые красные волосы, от чего он выглядит таким уставшим, что Кэйе его почти жаль. — Ладно, иди уже.       Кэйа быстро направляется в коридоры рабочего помещения для персонала и натыкается на искомую подсобку.       Он останавливается на пару секунд, прислушивается к звукам и дёргает ручку. Дверь не поддается, поэтому он говорит негромко, прижавшись щекой к двери:       — Венти, это я. Впустишь?       Услышав голос Кэйи, Венти резко вздергивает голову и поднимается на дрожащих ногах, от чего у него ненадолго темнеет в глазах. Видимо, слишком сильно приложился головой об стену десять минут назад. Давление упало. Или подскочило. Венти не ебёт — он не врач. Кэйа тоже не врач, но он вроде как учится на медицинском направлении.       Когда он открывает, Кэйа сразу же обнимает его, не позволяя слабым коленям Венти подвести его.       — Ты как? - Первое, что спрашивает он.       Красное от слез лицо Венти утыкается в его грудь, а руки сжимаются за спиной Кэйи в замок.       — Венти?       — Я-я…не ожидал, что ты приедешь…       — Эй. Все хорошо. Я почти как Сяо, назови мое имя, и я буду, но через двадцать минут. — Смеётся Альберих, поглаживая Венти по голове, по волосам, по затылку. — Что случилось?       Он отрывается от Кэйи и неуверенно поднимает взгляд. Ему так стыдно и неловко, что он оторвал его от дел, что это выражается на его лице. Словно читая его эмоции, Кэйа слегка хмурится, кладя ладонь на лицо друга, чтобы поднять его к себе.       — Эй. Не думай ни о чем. У меня не было никаких важных дел. Просто заходил к Альбедо, а потом встретил Тому и мы немного поболтали, окей? Успокойся. — Говорит серьезно Альберих, щёлкая младшего по носу. - Ты ни от чего меня не отвлекал.       — Мне, правда, уже получше… Просто когда я тебе писал, у меня походу опять началась паничка. Но я их вроде сдерживаю в последнее время...       — Ты пьешь таблетки, которые я посоветовал?       Венти виновато улыбается, отводя взгляд.       — Э-э... хе-хе. Нет, я просто пью. Лучше помогает.       — В этом я солидарен. — Вздыхает Альберих, отпуская Венти, когда чувствует, что тот уже может стоять сам. — Тебе нужна компания сейчас? Я свободен до вечера.       — Дилюк будет злится, если ты останешься и будешь "отвлекать" меня. Я и так здесь больше получаса сижу. И не хочу, чтобы мое красное лицо видели остальные...       — Тогда пошли ты умоешься.       — Я… Хорошо.       Когда они добираются до туалета, Кэйа отходит к окну и открывает форточку, затягиваясь электронной сигаретой. За год он не изменил своим привычкам. Когда сессия, он курит обычные сигареты, потому что на одном никотине из электронных долго не протянешь.       - Мне ведь нужно к психологу, Кэй? - Тихо спрашивает Венти, когда выпрямляется и вытирает лицо фартуком после умывания.       - Тебе нужно к психологу, Ви. - Так же полуслышно отвечает Кэйа, скрестив руки на груди и общаясь с отражением Венти. Отражение оказалось более разговорчивым. - Уже давно пора.       Всё так же туалет. Всё так же сигареты. Всё так же порезы и всё так же панические атаки.