Call me whatever you want

      Они едут в машине. Сяо на переднем сидении, переписывается с Венти и слушает музыку в одном наушнике. Они переписывались ещё вчера ночью, когда Сяо спрашивал, добрался ли он до дома. XiaoLi: Ты проснулся? Венти отвечает практически сразу. Всегда на телефоне. Venti-sa: Конечно 😋 Доброе утро XiaoLi: Как посидели вчера? Venti-sa: Ну, как я и сказал, было довольно весело. Немного пива выпили, посидели поболтали, а потом меня Кэйа подвез до дома. Venti-sa: Если честно, мне это было нужно. После учебы и работы чувствую себя половой тряпкой: ( XiaoLi: Главное, тебе стало лучше. Venti-sa: Ага 🥲 XiaoLi: Нужно ещё немного потерпеть. Сессию закроем и отдохнем летом. Venti-sa: Ха-ха, в моих мечтах.       Сяо краем глаза видит, как Чжун Ли глубокого задумывается на красный, будто готовясь ему что-то сказать. Вернее, не что-то, а кое-что конкретное.       — Сяо.       — Пап. — Многозначительно произносит Сяо, приподнимая брови в такой привычной для Чжун Ли манере, что иногда заставляет его задумываться, не кровные ли они родственники. Но нет, он спас этого мальчика, когда работал еще на прошлой работе.       Он знает, о чем Чжун Ли хочет ему сказать. Что ему не стоит быть таким критичным по отношению к Тарталье, потому что он старается быть ему другом и все в подобном ключе. Он чувствует это напряжение, витающее в атмосфере внутри машины.       Но сам Сяо чувствует себя просто ужасно от осознания того факта, что какой-то русский парень по обмену в их университете, который старше Сяо всего на три года, в отношениях с его приемным отцом. Он ему в братья годится, а не в отчимы! И вообще, какой-то он… подозрительный. Странная фамилия, странное двойное имя, и ещё он упоминал про какое-то отчество, которое никому не говорит просто потому, что американцам будет сложно обращаться к нему. Например, в их русских школах к тебе обращаются только по фамилии, друзья по имени, незнакомые люди на «Вы», а преподаватели или работадатели по имени-отчеству.

Что за чертов Чайлд-Аякс Тарталья…

      Но больше всего Сяо в нем, пожалуй, не удивляет, а именно пугает — его глаза. Его мертвые синие глаза, смотря в которые ощущаешь, что утопаешь. Как будто у этого человека из живого оставалось только тело. Оболочка.       Сяо вздыхает, возвращая свое внимание к переписке. Он сегодня какой-то злобно-депрессивный. Странная смесь. XiaoLi: Почему? Venti-sa: Да я работаю всё лето. С деньгами жопа, сам знаешь. И сегодня тоже. Последний день, а потом выходной 🥳 XiaoLi: Тебя встретить с работы?       Зная, насколько поздно заканчивает работать кафе Дилюка «Доля Ангелов», Сяо в последнее время особенно беспокоится о Венти, и о том, как он добирается до дома в такую темень. А учитывая ситуацию с его бывшим… Venti-sa: Было бы славно! 🥰       Сяо хмыкает себе под нос, улыбаясь уголком губ, и подпирает голову кулаком. Где-то на другом конце города Венти с пищанием и улыбкой до ушей прижимает телефон к груди.       Чжун Ли издает тихий звук, так же с лёгкой улыбкой смотря на Сяо. — С Венти переписываешься? — С понимающим, и таким отцовским смешком смешком спрашивает он.       — Н-нет. — Щеки Сяо резко покрылись румянцем, когда он ответил.       — Он тебе нравится? — Улыбается он.       — Пап! — Сяо закрывает лицо рукой.       — Просто спросил. — Пожимает Ли старший плечами.

***

      Несмотря на приятное начало утра, Венти не мог заставить себя встать с кровати и приложить хотя бы минимальное усилие, чтобы умыться. На работу через час, идти еще пол часа, и стоило хотя бы поесть, но у него нет ни сил, ни желания этого делать.       Вернее, он не видит смысла этого делать. Вчера вечером было то же самое. И в обед тоже, когда Сян Лин во время перерыва позвала его и остальных официантов перекусить.       Зеленоглазый юноша просто лежит и смотрит в потолок, не понимая, что с ним происходит вот уже второй год подряд.       Хотя…       Длилось ли это два года?       В конце прошлого, когда он выпускался с Кэйей со школы, у него было полно надежд и мечтаний об учебе в университете. Возможно, он поставил себе слишком высокую планку, которую реальность не смогла оправдать, поэтому сейчас он… в таком бедственном положении. Лучше изначально было не завышать ожиданий. Он разбивается о бетонный тратуар, падая с небоскреба своих стремлений, пока серая масса смотрит на него из окошек своих офисов.       Но надо вставать. Надо ехать на работу, чтобы получить деньги и заплатить за аренду, интернет, воду, электричество, еду и прочую взрослую ерунду.       Вообще, Сяо был его единственным спасением, поскольку довольно участившиеся в последнее время переписки заставляют его хотя бы чувствовать свое тело. В тот промежуток времени, в то лето до поступления, Венти видел все вокруг так, будто смотрел фильм. Словно он был в каком-то пузыре, и все было заранее прописано, и ему нужно было лишь следовать сценарию. Но даже этого он не мог. В компании Кэйи, которого тоже преследовали навязчивые мысли из-за эмиграции из Колумбии в Америку и проблем с отцом, они нашли утешение в алкоголе, а потом и вместе подсели на сигареты. Венти бросил курить в старшей школе, но вернулся к вредной привычке меньше чем через год — ещё один его провал. Не смог бросить. Державшие лезвие руки трясло, а успокоить надвигающуюся истерику мог только никотик.       Все началось в университетском туалете, когда после одной лекции по истории гражданской войны Венти стало так невероятно плохо. Что пришлось отпроситься и выйти раньше, чем закончилась пара. Через пятнадцать минут Кэйа обнаружил, что его лучший друг все ещё отсутствует, и пошел его искать. На смс и звонки тот не отвечал, и Альберих начал уже подозревать худшее — может, он потерял сознание по пути и упал? Или пошел в медпункт? Нет, на профессиональный взгляд будущего психолога у Венти проблема была психологического характера. Что-то тут было не так.       Решив все-таки проверить в первую очередь туалет, Кэйа обнаружил Венти там. Стоящего над раковиной с окровавленными рукавами кофты, которые тот активно пытался отмыть мылом и водой из-под крана.       В Университете было мыло!       Кэйа тогда спросил:

— Венти, что случилось? Тебе нужна помощь? — Мне давно уже нужна помощь, Кэй. — Подавленным голосом ответил Венти, не встречаясь с другом глазами.

      Медленно подойдя к нему, Кэйа мельком посмотрел в мусорное ведро, надеясь обнаружить там лезвие или ещё что-то острое, чем друг мог себя порезать, но ничего не увидев, нахмурился — значит, носит с собой.       Он мягко положил руку Венти на плечо, вставая рядом, и останавливая его лихорадочные попытки оттереть кровь с одежды.       — Разрешишь мне посмотреть? — Кэйа чуть наклонился вперёд, заглядывая в лицо Венти, но увидев, что тот сильно зажмурился, будто пытаясь сдержать слезы, поднял взгляд в их отражение. — Тш-ш-ш-ш… Я с тобой, все в порядке, Ви.       Кэйа, он… не знал, что вообще происходит, но вел себя на удивление профессионально и собрано. Видимо, не зря он выбрал факультет психологии.       — Н-нет, ничего не в порядке, Кэйа. — Вновь захлебываясь слезами, произнес Венти сломавшимся голосом. — Я… я не могу забыть то, что произошло в прошлом, и эта лекция про войну…

Ах, вот оно что.

      — М-меня слишком резко накрыло… — Его друг с задушенными всхлипываниями закрывает лицо красной от крови ладошкой. — Вот надо б-было ему вставлять ф-фотографии… Н-нгх… — Грудь Венти начинает мелко трястись. С глаз текут слезы, падая в раковину с глухим звуком.

Кап кап.

Кап кап.

С каждой щеки.

      А то Кэйа думал, почему лицо Венти стало таким мертвенно-белым, когда Чжун Ли озвучил тему.       Когда они только познакомились, Венти упоминал, что перевелся из Германии сюда, потому что он жил в маленьком городке на границе с Францией, и в тот год только закончилась гражданская война из-за пытающихся вернуться обратно в свою страну мигрантов, которых правительство не пускало. После многочисленных терактов и продолжительных восстаний, от городка остались практически одни руины. Ни школ, ни домов, только какие-то хозяйственные помещения для укрытия. У Венти погибли отец и мать, а старший брат возглавил оппозицию, в которой Венти совсем не желал принимать участие. В тот день он остался в подземном убежище, а военные расстреляли группу его брата прямо на площади единственной оставшейся церкви.       Тогда много чего произошло… Не обнаружив брата ни ночью, ни на следующее утро, Венти отправился проверить маршрут, по которому они шли, и через несколько часов добрел до аккуратно выложенных рядами трупов на площади церкви, завёрнутые в огромные мешки — веревки были на их шеях, туловищах и ногах, а тех, кто показывал признаки жизни, пытаясь освободиться, добивали броском тяжёлых камней на голову. Он прятался за полу-разрушенной стеной своей бывшей школы. Размозженные черепа тут же пропитывали кровью и осколками верхние части тел, и больше они не двигались.       Венти не знал, где его брат, и убили ли его камнем этим утром или застрелили вчера ночью, но что-то в нем в этот момент сломалось.

Он же просто подросток… Подростки не должны участвовать в войне. Дети, его брат… Не должны были…

      Но что делать, если родителей убили, а ребенку внушили следовать их взглядам до самого конца?       Венти, почему-то, не был настолько внушаемым. Поэтому погиб его брат, а не он. Вряд ли он мог что-нибудь изменить, если бы они пошли вместе. Возможно, он бы не переживал сейчас об этом так сильно. Возможно, все закончилось бы на камне. Огромный камень, упавший с неба, дал начало новой цивилизации, а камень чуть поменьше — породил насилие и убийства этой цивилизацией друг друга. Динозавры в могилах перевернулись.       Но по сей день перед его глазами стоит картина площади с трупами и разбитыми камнем черепами, от которой его бросает в дрожь.       — У тебя ПТСР? — Негромко спрашивает Кэйа, поглаживая Венти по плечу и чуть наклоняясь к нему.       — Не знаю. Я не ходил к психологу. Меня просто так… так накрыло там, в аудитории. Бля… — Венти шипит, когда подставляет порезанные запястья под воду. Открытые раны безбожно щипет. — Ты не подумай, что я какой-то суицидник. Просто это… это помогает мне прийти в себя. Когда я начинаю вспоминать, из меня будто уходит кислород.       Когда Кэйа кладет руку поверх его руки, Венти не сопротивляется, позволяя ему закатать рукав. Обнажаются шрамы от потушенных о кожу бычков, бледные рубцы и, на удивление, не так много свежих порезов. Чуть меньше среднего количества селф-харма у таких людей. Альберих поднимает на Венти вопросительный взгляд, все ещё держа его ладонь в своей, и аккуратно переворачивает, рассматривая порезы даже на пальцах…

Где остальное?

      — Ты знаешь, где. — Вздыхает Венти, закрывая глаза, и упирается лбом в грудь Кэйи, когда тот тянет его к себе. — Извини.        — Венти, не извиняйся. — Мягко произносит Кэйа, приобнимая его за плечо, и немного покачивает из стороны в сторону. Затем снова смотрит на него сбоку и тихо спрашивает. — Сяо знает?       Венти горько всхлипывает.       Господи, какой же он сломанный.       Прямо как и сам Кэйа.       — Н-не хотел заставлять его волноваться. У него своих проблем полно. — Венти, со всхлипом, неожиданно выпрямляется и смеется сквозь влажный кашель, махнув рукой по воздуху. — Ну знаешь… Семейных. — Да уж… Знаю.       У Кэйи иногда было чувство, что юмор Венти чернее тьмы, которую каждый из них в своей жизни повидал.       — Для того и нужны друзья, чтобы волноваться за тебя, Ви. Просто, прошу, говори, когда тебе плохо. Я не собираюсь тебя чему-то учить или что-то запрещать, но я хочу быть рядом, если ты вдруг сделаешь порез глубже, чем просто для боли.       Венти дрожаще вздыхает. Кожа высыхает и начинает жечь.       — И Сяо. — На упоминании имени Венти вздрагивает всем телом, невольно стискивая в изрезанных пальцах одежду Кэйи на спине. — Если ты ему действительно дорог, как мне, он отложит все свои дела, все свои проблемы, Венти, чтобы помочь тебе. Сегодня ты плачешь мне в рубашку, а завтра — я тебе. — Проговаривает Кэйа мягким, успокаивающим голосом, гладя его по волосам.       Несколько секунд тишины, прежде чем Венти отлипает от Кэйи, смотря ему в глаза. Кэйа легко поглаживает его по руке.       — Теперь получше?       — Да… Но мне нужно покурить. — Руки Венти нервно шарят по карманам в поисках сигарет и зажигалки, но вместо этого он неловким движением заставляет маленький канцелярский нож с омерзительно громким звуком выпасть из кармана.       Некоторое время они с Кэйе молча смотрят на него.       Немая сцена.       Упал метиорит.       Затем Бог, вздыхая, поднимает, убирая ножичек обратно, и находит зажигалку. — Сигареты кончились. — Сухо констатирует он.       В райском саду вырубили все деревья.       — Электронную будешь? — Кэйа протягивает ему свою. — Они послаще.       — Давай. — Венти берет электронную сигарету, выгравированная золотым Sky с витком дыма украшает пластиковый корпус. Пока он недолго разглядывает устройство, Кэйа умывается холодной водой. Затягиваясь, Венти щелкает языком, пытаясь распробовать вкус. — Вкусненько. — Тихо хихикает он, шмыгнув носом, и выпускает пар.       — Хоть чем-то подсластишь свою жизнь.