Осколки историй

      Су Ëн был беспардонно счастлив. Он попал в гаремник.       Ну, точнее… Был счастлив ровно до того момента, как решил обдумать стратегию завоевания девушек.       Поначалу это было очень классно. И попаданчество, и даже Система, и гарем этот… Су Ëн вообще любил гаремную мангу. Очень любил. Увы, но в его мире отношение девушек к гарему было почему-то не лучшим…       Су Ëн бы их любил. Да, сейчас девушек всего лишь трое, да, они еще не в лучших отношениях, но он в конце концов император и мужчина, и прекрасно знает сюжеты гаремников, так что и за расширением дело не встанет.       Он так думал. Радовался, вникал в дела, вел себя как обычно, с подсказками Системы… А потом столкнулся с наложницей Хэй Ра.       О, нет, дева Ра была прекрасна… Идеальная фигура, большая грудь, откровенное легкое платье, шикарные черные волосы, алые глаза, алый же мазок меж бровей, браслеты… И аура такая, что Су Ëн быстро понял, почему ее за глаза называли ведьмой.       Она была его наложницей по политическому союзу, дочь южных варваров… Змеи да хлыст, гордости за пятерых. И не то чтобы… Она была его наложницей вообще-то. И Су Ëн мог запросто провести с ней ночь, тем более что вид у нее был такой, что она сама всему и научит… а потом догонит и еще раз научит…       Су Ëн уже потом думал, что же скрывается за этим самоуверенным видом — робкость, естественный страх от того, что оказалась в чужой стране? Или вынужденное одиночество, заставившее стать сильной?       Потом, позже. В тот миг, когда наложница Хэй прошла мимо него он застыл, обливаясь ледяным потом. Система, не иначе как мерзко хихикая, содрала баллы за нерешительность.       Пожалуй, он обратит свой взор на что попроще. Для начала.       Наложница Та Лай была из северных варваров, ее наверное, и звали-то не так, «Сияющая средь снегов» — это имя она приняла, когда вошла в их земли по очередному политическому союзу.       Она была… красива. Белоснежные волосы, именно белые, голубые глаза, синие платья, белоснежный мех на плечах, эмблема в виде морды белого тигра. Дочь воинов, хоть лицом и красива, а все равно чуется — тренировали этот хрупкий цветок, мышцы видно, грудь жаль небольшая… Су Ëн не очень понимал, зачем портить прекрасную женскую фигуру всеми этими тренировками.       А ведь дева Лай их и после вхождения в его дворец не забросила. Он наблюдал.       Он поэтому, наверное, ее и боялся. Потому что холодное, словно прекрасная фарфоровая маска, лицо оживало. Становилось полным страсти, огня… Это, пожалуй, было бы прекрасно, если бы дева в этот момент не разносила его армию в пух и прах. Или манекены. Или придворных фехтовальщиков. Или дворцовую гвардию…       Су Ëн сидел в своем кабинете и задумчиво смотрел на прекрасный наплечник, из лучшего — император на своих защитников денег не жалеет — магического сплава…       Дева Лай тогда гвардейца просто бросила, как шелковый платочек. Одной рукой, да так, что он долго потом в пыли кувыркался. Мужик, которому она головой до ключицы едва ли доставала.       На зачарованном — действительно прочном — металле остались следы девичьих пальчиков.       Су Ëну бы гордиться. Ну, что у него гарем такой хороший. Но он боялся. Потому что ему с этим гаремом жить.       Ладно, под настойчивые требования и угрозы Системы, Су Ëн думал, что скрывается за этой фарфоровой маской. Следуя логике сюжета, что-то трепетное, хрупкое и несчастное, гордое, но нуждающееся в ласке и заботе…       Су Ëн опустил взгляд на покореженный наплечник. И ведь не скажешь по ней…              Дева Наи Ран была, для разнообразия, из своих аристократов. Нет, великой любви и тут не было, но… она хотя бы казалась безобидной. Ее и не видно почти было из-за остальных двух, а может потому что в застенчивости своей не попадалась на глаза. Серая мышка серой мышкой, пепельные волосы, хрупкая фигурка, возмутительно закрытые, как для мира-гаремника, платья… Глаза только красивые — изумрудные, но опущены к полу, их он видел-то раз. Пожалуй, для завершения образа ей не хватало очков, хотя книги в ее руках мелькали.       Такую приласкай, обогрей, наговори комплиментов, да приодень — и будет и красавица, и влюбленная по гроб. Это было просто, он же знает, просто одарить вниманием…       Тут-то и была сложность. Для начала деву Ран надо было найти.       Он находил ее в библиотеке, в отдаленных дворцовых коридорах — право же, какая застенчивая особа, в зверинце (любовь к животным — это даже мило, Су Ëн с удовольствием вписал в досье характеристику «доброе сердце»), в последний раз — почему-то близко к пыточным подвалам (испугается же!)…       Иногда Су Ену стало казаться, что его преследует тень. Во снах, наяву… Кривая волчья тень с голубым огнем глаз и клыкастой ухмылкой. Су Ен просыпался в кошмарах… И наяву стал видеть краем глаза шевеления теней.       Приглашенные экзорцисты не нашли ничего, да и Система, мучимая вопросами, молчала…       В кошмарах стала сниться светловолосая девушка в алом плаще, с которого капала кровь, да звонкий девичий смех в темном лесу.       Дева Ран тем временем утешать своего возлюбленного и не думала. Она вообще выглядела бледной и безучастной, слова не допросишься…       А потом он увидел, как под ее хрупкими пальчиками менялся джахил, один из страшнейших зверей империи. Но грозный хищник лежал мертвой тушкой, а потом, под зловещим голубоватым светом, окутавшим девичьи пальцы, потек, как вода, меняя форму, обрастая крепким панцирем, с хрустом менялись конечности, стала еще более ужасающей морда…       Дева Ран улыбалась, это единственное, что он мог различить четко. А за ее спиной, в голубоватом свете встала изломанная серая волчья тень, подмигнула ему и расплылась в ухмылке на добрую пару десятков клыков больше, чем обычно.       Так быстро, как в тот день, император еще не бегал.       Она же не… не влюбилась в него, правда? Он…       Он делал все, чтобы она влюбилась. И теперь ему было очень, очень страшно.              Как ни грустно признавать, но Су Ëн застрял на первом же этапе квеста. По сюжету ему бы очаровать кого-то, с кем-то поссориться, да сбежать на войну, из которой, конечно же привезти еще прекрасных пленниц, поссориться с гаремом, помириться с гаремом…       И войны, чтобы сбежать, как назло, не попадалось.       Его наложницы стали мило беседовать друг с другом. Дева Ра прячась за веером, кормила деве Ран сладости (ох, ему бы и умилиться на намеки на «розовые» сцены, но волосы на теле императора вставали дыбом от ужаса), дева Лай угощала своих сестер чаем, да даже дева Ран стала выползать из своих закоулков…       Император усердно погряз в делах своей империи. Он решал и решал, пахал, что называется, как проклятый — и это в мире-гаремнике-то! Да это вообще неприлично. Но дела, чтобы выбиваться из сил и отговариваться занятостью от предложений развлечься, не переводились… Так было проще, хотя Су Ён сам себе не верил.       Система поставила вопрос ребром, угрожая потерей баллов и смертью.       Су Ёну пришлось вспомнить всю ту проклятую гаремную мангу и находить подход.       Ну как. Он пытался. Он знал, что в конце его ждет счастливая жизнь в окружении цветника…       Су Ён сидел в потайном коридоре и чувствовал, как вопит инстинкт самосохранения.       За стенкой мило щебетали наложницы.