Нити судьбы

- Новый год? Вместе? - Ага. Или у тебя планы? - Да какие планы? - отмахнулся Онегин. - Я Новый год никогда не праздновал. Так, ставил маленькую елочку и все. - Ну, у меня тоже елка маленькая, но я хоть мишуру куплю. Все, встречаешь со мной и Огоньком, - решительно сказал Саша. - Тебе нравится за меня решать, да? - Нет, просто хочу подарить тебе праздник. Этот год нам многое подарил. В следующем все будет вообще зашибись. Разговор происходил в магазине — Кризалис покупал себе куртку. Поэту надоело смотреть на тощую куртенку, в которую кутался Саша и, стоило наступить серьезным холодам, он велел любовнику идти в магазин, искать обновку. «Если ты заболеешь, лечить тебя я не буду!», - предупредил он, пока мужчина натягивал ботинки, собираясь с ним на шоппинг. Идти в дорогие магазины не было смысла — у них просто не было на это денег, да и дорого не значит, что качественно. Они нашли небольшой магазин, где все было дешевым, но можно было найти неплохие вещи. - Жень, я устал перед зеркалом крутиться, - сказал Кризалис. - Ничего, потерпишь. Нельзя ходить зимой в ветровке! - грозно сказал Поэт. - Можно. Раньше ходил. - Теперь нельзя. Так, вот эту еще примерь. Саша закатил глаза. - Так, а про Новый год что скажешь? - Я согласен. Но на щедрый подарок не рассчитывай. У меня денег не так много. - А я, что ли, богатый? Все, что куплю сейчас, ударит по карману потом, - проворчал Кризалис. - Зато в тепле, - заметил Женя. - Не могу смотреть на тебя, когда ветер сильный дует. И еще, купим тебе хорошие перчатки. Это будет мой подарок. - Женя! - Кризалис взвыл. - Девушка, а можете принести такую же, только серую? - Поэт невозмутимо передал консультанту куртку. - Да, конечно. Евгений не мог не заметить взгляд, который кинула в сторону Саши девица. Не раз Онегин замечал, как женщины смотрят на Кризалиса. Сашу сложно назвать красивым, сложно представить, глядя на него, что он богат и солиден (невооруженным глазом видно было содержимое его кошелька). Но дамочки с интересом останавливают на нем взгляды. Онегин считал, что дело в ауре. У Кризалиса она воистину животная, доминирующая. И он знает, каким заботливым бывает Сашка. Возможно, женщины это чувствуют и начинают размышлять, как его заполучить. Еще Поэт не раз думал, что со здоровым Кризалисом он никогда бы не сошелся. Они слишком разные. Благополучный Александр Лавровский вряд ли когда-нибудь зашел бы в библиотеку и завел бы разговор с Евгением Онегиным. Сам Женя избегал вот таких вот спортивных душ компании, с ними его пару раз сводила судьба и ничего, кроме унижения, он не ощутил. - Жень, мне черная больше нравится, - Саша прикинул все варианты и выбрал самый безобидный. - Уверен? - строго спросил Онегин. - Да. Я в ней не урод и она теплая, как ты и хотел. - Хотеть должен не только я. Уверен? Точно? - Идем на кассу, а то я сейчас начну народ пачками резать. Поэт чрезвычайно собой гордился — Кризалис не только утеплен на эту зиму, но и хорошо выглядит. Все-таки хорошо, что у него есть вкус! Дома Саша мгновенно облачился в новинку,сфотографировался и отправил фотку Леше на суд. Тот прислал в ответ кулачок с поднятым большим пальцем и вопросом «Супруга выбирала?». После переписки Кризалис пришел на кухню, где Женя грел им обед. - Я, кстати, нашел коробку с кассетами, - сообщил довольный Саша. - Какими? - Женя всегда удивлялся, как легко Саша радуется мелочам. - Мультики, боевики, ужастики. - Ты опять хочешь, чтобы я смотрел ужасы? - Но тебе же понравились «Чужие». - Ну… Немного. - Вот, значит, и «Нечто» посмотрим! Еще нашел батину эротику. От мамы он прятал, а потом все сюда, бабушке привез, она там и не копалась, - от воспоминаний у Сашки горели глаза и он стал похож на подростка. - А я потом нашел, искал кассету с «Полицейской академией». Когда тебе тринадцать, любой кусок голой пятки возбуждает, а потом уже оцениваешь фильм по другим критериям. Поэт фыркнул. У него такого не было, он всегда считал, что должен быть выше плотского. И вообще, развитие его сексуальности было каким-то нелепым... - Мне нравился «Жар тела», тупо за название, - предавался воспоминаниям Кризалис. - Еще «Любовник», там Джейн Марч такая клевая, моя первая фантазия… Жень, давай «Цвет ночи» посмотрим? - Зачем? - Мы вместе смотрели ужасы, фантастику, боевики...Может, пора эротику начать? - Ты хочешь, чтобы я умер от стыда? - А что в этом стыдного? Не тебе об этом говорить. Онегин покраснел и отвернулся. Не так давно он сказал Кризалису, что хочет заняться любовью перед зеркалом. Саша долго думал, как это устроить, в итоге, фактически выдвинул кровать на середину комнаты и открыл дверцу шкафа, где было большое зеркало. Весь процесс Женя не отрывал взгляда от их отражения и Кризалис не знал, как на это реагировать. Иногда в голове любовника происходить нечто потрясающее, дающее столько новых впечатлений. Ему бы вот такое и не пришло бы в голову, он из другого теста. - Я… Зачем ты меня смущаешь, Саш? - Просто потому, что могу. Он порывисто обнял Онегина и тот расслабился в его руках. Как всегда. Праздновать решили у Кризалиса. Квартира Огонька была намного больше и могла бы их всех отлично вместить, но к нему в любой момент мог заявиться брат, а Леша не был намерен пока что знакомить своих друзей с Альбертом. Для Кризалиса Новый год всегда был чудом. Наивная детская вера в этот праздник не умерла у него даже когда он лежал в психушке. Он позвонил маме, чтобы поздравить ее с наступающим, но она бросила трубку. Брат на смс-ку не ответил. Зато к нему лично пришел батя, с конвертиком, в котором были деньги и нехитрой снедью и бутылочкой. - Дай хоть на ремонт посмотреть! - сказал он, заходя в квартиру. - Смотри, конечно. Чай, кофе или сразу то, что ты принес? - Кризалис ощутил волнение. Меньше всего он ожидал этого визита. - Чай давай. Я бы что покрепче выпил, но нельзя, мать скандал устроит. Это на праздник, так сказать. Саша усмехнулся. - Как мама? Я ей звонил… - Она в церковь пошла, свечку поставить. - За мой упокой? - Саша, ну что за херю ты мелешь? - отец был возмущен этими словами. - Нет, за твое здоровье. Я уговорил. - Я опять ее разочаровал, - засмеялся Кризалис. - Я плохой сын. - Да нет же! Просто, я тоже не понимаю, что за блажь на тебя нашла, с мужиком связаться. - Это не блажь, я люблю его. Я не прошу понимания, бать. Я хочу только одного — не лезть в мою жизнь и не оскорблять Женю. - Ты мне тогда не соврал. Про Женю из библиотеки… - Нет. Я же не люблю врать, сам знаешь. Иначе я бы живым от вас в тот день не ушел. - Не понимаю я этого. - Я и не прошу понимания, - повторил Кризалис. Отец неловко таращился то на стену с новыми обоями, то на его изрезанные руки. - Что-то не так? - Зачем это? - кивнул отец в сторону его порезов. - Мне было плохо. Странно, что ты заметил их только сейчас. Отец покраснел. - Прости. - Вы многое замечать не хотите, я понимаю. А он видит. Он все видит. Я счастлив, отец. - Как мы так тебя потеряли, Саня? - Как-то, - пожал плечами Саша. - Я не буду переживать, что вы меня вычеркнули, уже напереживался. У меня новая семья. Есть друг, который всегда поможет. Есть Женя. - А мы… не нужны? - голос у отца странно дрогнул. - Когда вы были нужны, вас не было. Отец ушел, конечно, расстроенный, но Кризалису стало легче. Он объяснил, а поймут они или нет, для него это уже не имело значения. Огонек пришел первым, с кучей шоколадок «Милка» с разными вкусами, бутылкой шампанского и виноградом. - Это зачем? - Не могу же я жрать только чужое, мой вклад тоже должен быть. Я помню, ты любишь эти шоколадки, - у Огонька было приподнятое настроение. Он никогда не любил Новый год, а после смерти Людмилы тем более. Но этот год воистину какой-то удивительный! - Люблю, - хмыкнул Кризалис, засучив рукава старой зеленой футболки. - Ну вот! Кстати, если будете танцевать, меня не брать, я буду только смотреть. Обещаю не снимать. - Поэт тебя убьет. - Не убьет, нельзя в праздник устраивать поножовщину. - Ты что, никогда не смотрел криминальные сводки? Под Новый год обычно вся жопа и происходит. Огонек фыркнул. - Когда твоя женщина придет? - он с интересом осмотрел ассортимент новогоднего стола. Все было скромно. - Господи,ты запомнил, что я не люблю оливье! - Мне он тоже надоел за все предыдущие праздники, вот я и решил сделать крабовый, - сказал Кризалис, раздумывая, что надеть к праздничному столу. - Чудесно! - похлопал в ладоши Огонек. - Где Евгений-то? - Скоро придет. С икрой, - сказал Кризалис. - Ого! Красной или черной? - Огонек стал еще благодушнее. - И с той и с той, - подумав, ответил Кризалис. - Ему что, наследство перепало? У вас же вечно нет денег. - Это белковая икра. - Знаешь, ты меня сейчас очень разочаровал. - Ты же сам сказал, что мы нищие, значит, на большее глупо рассчитывать, - заметил Кризалис. Поэт появился где-то через полчаса, очень злой и весь в зеленом. Лешу такая страсть к зеленому цвету только забавляло, ибо нет более постоянной величины, чем эта привязанность. Чувства к Кризалису, конечно, на первом месте, но отношения с зеленым цветом были раньше. - Ты чего так долго? - Кризалис забрал пакет из рук любовника, чтобы тот не мог пульнуть его в стенку. - Сразу пошел в супермаркет, а там на кассе два мужика с двумя полными тележками! У меня две банки и хлеб, я ощущал себя идиотом, пока они все это выгружали и распихивали по пакетам. Я думал, что этого рыжего в фиолетовом пальто урою! - Тише, ты дома, - Кризалис поцеловал Поэта в шею в качестве успокоительного. Тот моментально расслабился и принялся раздеваться. Огоньку это зрелище даже понравилось — парочка дошла до каких-то своих ритуалов и наблюдать за этим было интересно наблюдать. Старый год провожали за полчаса до нового. Леша налегал на салат и шпроты и рассказывал, как сам ходил в магазин и стоял в очереди за высоким бледным мужчиной в светло-голубом пуховике. «Странный персонаж, нездешний», - замечает он. Все трое видали в Питере всякое, потому Саша и Женя согласно кивали. Помимо елочной гирлянды в комнате горела лампа, большая, в виде кораблика. «Бабушкина», - пояснил Кризалис. Телевизор включали только для поздравления президента, все остальное время он молчал. Музыка играла на телефоне, благо, музыкальные вкусы троих были очень разными. Кризалис закупился не шампанским, а игристым вином, более дешевым. Целый ящик. Договорился с новым знакомым и приобрел даже дешевле, чем магазине. Поэт сначала долго смотрел в свой бокал, принюхивался, а потом выдул едва ли не две бутылки за раз. Он совсем расслабился, начал хихикать и то и дело лез целоваться к Саше. О подарках вспомнили ближе к двум часам ночи. Парочка преподнесла Огоньку плюшевого угря. - Что это? - растеряно спросил Леша. - Ты же любишь такие вещи, - заметил Поэт. Если бы Леша мог покраснеть, он бы сделал это. Под ожогами этого совсем не видно. Его подарки были проще — футболка со львом и зеленое шелковое кашне. Оба радовались, как дети. Подумать только — они его друзья. Меньше всего Огонек нуждался в друзьях. Раньше ему хватало брата, потом была Людмила. С ней он был счастлив. Потеряв ее, он немного сошел с ума. В огне он видел ее силуэт, лицо улыбалось в пламени и сердце замирало. Почему-то именно так он и объяснил Кризалису, когда оказался в больнице. Нельзя сказать, что тот его понял, но всегда выслушивал, это было его золотое качество. Именно Кризалис пришел к нему первым после пожара. Огонек помнил, как в глазах Саши стояли слезы, когда он увидел его. Кто-то его пожалел, надо же. И это при том, что Кризалис не казался эмпатичным. Поэт был другим. Их свело общее увлечение гипнозом — им обоим нравилась власть над людьми. Когда Евгений понял, что кому-то интересно его умение, он просто не вылезал из его палаты, пока его не выгоняли. Чудо, что они с Александром так и не пересеклись. Кто же знал, что эти двое будут вместе. Переплелись, точно нити в шитье. Раньше он думал, что чужое счастье его ранит, но нет. С этими двумя все было не так, как с обычными людьми. - Потанцуем? - у Поэта было игривое настроение. Ему хочется танцевать, но он не умел этого как следует, но позориться перед Кризалисом не так страшно. Вот перед Огоньком стремно, но тот пил и просто смотрел. - Я танцую крайне херово, но давай, -Сашка был полон энтузиазма. Огонек легко нашел медленную мелодию. Браво, «Старый отель». Оба сразу попали в энергетику песни и начали медленно двигаться, совсем не сшибая углы и стулья, как могло показаться. Они медленно кружились в танце. Евгений был выше Александра, потому голову ему на плечо положить не мог при всем желании, но как-то умудрялся тереться щекой об ухо последнего. «Не дай мне упасть», - даже сквозь вокал Агузаровой слышал Огонек. «Никогда», - Кризалис еще сильнее обнял Онегина за талию. Огонек все это видит и ничем старается не выдать своего присутствия. Он так привык жить в чужих головах и видеть их жизни, что его ничем было не удивить. Он вуайерист. Ему это нравится не всегда, но именно эти чистые, неприкрытые эмоции, исходящие от этих двоих, насыщают его похлеще любой пищи. В какой момент парочка начала целоваться, он не заметил. Напряжение в комнате достигло каких-то невероятных высот, потому что Кризалис подхватил Поэта под ягодицы и потащил на диван. Они целовались громко, влажно и,на удивление Огонька, очень эстетично. Женя ерзал на бедрах своего любовника, пока тот расстегивал на нем рубашку,сам стаскивал с Кризалиса футболку. Лешу стало любопытно — у Поэта и трусы зеленые? А, нет, черные. Какая измена любимому цвету! На его глазах происходила форменная порнография, но его это даже радовало, не каждый день увидишь. Кризалис целовал обнаженные плечи Поэта, тот нагло лез ему в штаны, наглаживая возбужденный член любовника. Пьяного Женю было не остановить. Саша почувствовал взгляд Леши и остановился. Подхватил Онегина на руки и потащил в комнату, закрыв дверь как можно плотнее. Огонек остался в одиночестве, но его это совсем не расстроило — он достал из шкафа подушку, развернул сложенный на подлокотнике плед, дабы устроить ночлег. Отнес в холодильник оставшуюся еду, налил себе еще один бокал и пристроился на диване с книжкой — на полках, кроме классики, нашлось и фэнтези, «Хроники Амбера» скрасят его время, пока он не захочет спать. В маленькой комнате стонал Поэт, умоляя Кризалиса трахать его сильнее. Как мило, это надо запомнить!