
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Иногда достаточно одной встречи
Примечания
1. События разворачиваются в той реальности, где Рубинштейн не поехал на своих уникальных методиках и из Снежневского ребята вышли нормальными людьми, а не чудовищами,получив реальную помощь.
2. За основу берется додзинси прекрасной Фобс "Ловец Бабочек", а также некоторые арты и скетчи ее авторства.
3. На момент начала написания имя Кризалиса было неизвестно. Со временем перепишу, а пока что есть, то есть)
Глава 3
20 ноября 2021, 08:44
Несмотря на то, что их отношения с каждым днем становились все теснее, Поэт не очень стремился открывать перед Кризалисом душу. Было страшно и стыдно показывать себя уязвимым, делиться своими странностями. Он делал вид, что в его жизни ничего такого не было, потому и рассказывать особо нечего, зато не без интереса слушал чужую исповедь. Саша совершенно не стеснялся показаться смешным и нелепым, и это вызывало у Жени дикую зависть. Кризалис мог спокойно устроить душевный стриптиз и не считал, что делает что-то плохое, по сути, делился он этим только с ним, и это накладывало ответственность. Он не требовал ответных откровений, но Онегин панически боялся, что рано или поздно Саше надоест эта игра в одни ворота, а он так и не найдет в себе силы рассказать и о детском доме, и о родителях и прочих разочарованиях своей жизни. А еще он не знал, в какую степь повернут их отношения, в которых начинал просматриваться романтический флёр.
Кризалис заметил его метания, но не давил, ждал. Но все-таки спросил.
- На работе проблемы? - поинтересовался он, придя в очередной раз к Поэту.
- Что? Нет, совсем нет, - Женя ставил чайник и вслушивался в шорох открываемой шоколадки. Звук успел стать привычным.
- А чего суетливый такой? Жень, чего ты боишься?
Онегина сгребли в охапку и потащили на диван. Поэт моментально начал вырываться, но Саша держал его очень крепко. Жене пришлось смириться и усесться на коленях Кризалиса, ощущая себя ребенком. Большим эгоистичным ребенком. Сашка уткнулся ему лбом между лопаток, и Онегин охнул, через одежду ощущая, какой он у него горячий. Кризалис вообще похож на печку, он сполна это почувствовал, когда они спали вместе. Приходилось стаскивать с себя футболку и пижамные штаны и спать в одних трусах, потому что после таких ночевок это все приходилось выжимать или вылезать из-под одеяла, а он этого не любил.
- Что ты со мной делаешь?
- Еще ничего из того, что хотелось бы.
- Я не про это. Стоп, что?
- Что слышал. Ты не хочешь со мной поговорить открыто? Чего боишься? Я же никогда не буду смеяться или что-то подобное. Мы с тобой оба один ад прошли, просто разными дорогами, - Кризалис потерся лбом, как большой кот, который настойчиво требует хозяйской ласки.
- Я плохой человек и мне очень не хочется, чтобы ты это знал, - признался Поэт.
- Но я имею на это право. Ты меня боишься? Что свалю в закат? Глупо. Я не отвернусь.
- Прекрати меня держать.
Развернуться в кольце рук оказалось делом секунды. Целоваться под свист закипевшего чайника оказалось едва ли не самым волнительным моментом его жизни.
- Ты потрясающе целуешься.
- Врешь. Идем пить чай.
Жене нравилось слушать Кризалиса. У него был специфичный, хриплый голос, таким не декламируют стихи, не читают речи с трибуны, но он по-своему завораживал. Особенно ему нравилось, когда Саша что-то рассказывал в процессе курения. Почему-то у него это выходило очень естественно, хотя он не переносил раньше курящих людей. Да и открывая новую пачку сигарет, Саша словно преображался, и его пробивало на откровенность.
Вот и сейчас, он слушал рассказ о тренерской работе, бездумно водя пальцем по широкой груди, покрытой шрамами. Себя резал, чтобы стало легче... Он бы так не смог. Причинить физический вред себе для успокоения нервов глупый прием и срабатывает не всегда.
- Ты в курсе, что у тебя волосы редеют? - спросил вдруг Онегин, нагло прервав рассказ.
- Это от лекарств побочки. Сейчас все прошло, раньше на расческе пучки целые оставались, - Кризалис чертыхнулся и, нашарив стоящую рядом с диваном пепельницу, затушил сигарету.
- Странный ты у меня. На льва похож.
- Мне порычать?
- Вроде волосы рыжеватые, а щетина темная. И там ты тоже... темный.
Рука Поэта прошлась по груди и животу Кризалиса и, скользнув под одеяло, накрыла ладонью его пах. Саша шумно втянул носом воздух, взгляд его затуманился.
- Продолжай...
Трогать чужой член для него сейчас не верх смелости, а вполне приятное действо, а ведь еще недели две назад он мужественно закрывал глаза, когда видел Сашку голышом, считая, что это непотребство просто отправит его на тот свет, он не переживет впечатлений. Женю трясло после их первого секса, Кризалис курил, не переставая, и в его квартире еще долго стояла дымовая завеса. Оба не знали, что делать и как делать, но всемогущий интернет и собственная страсть стали прекрасными помощниками.
Было больно. Было стыдно. Нет, это ничем не напоминало те тисканья, про которые он, как ему думалось, забыл. Другой уровень. Другой человек. Его хотят, и хочет он.
К этому мероприятию они вроде готовились, а получилось спонтанно. Потом пришлось долго отстирывать простыни от смазки, которую щедро пролили не только на пальцы и его задницу, но и на диван.
Тяжелое дыхание Кризалиса где-то в районе шеи. Его руки, до синяков сжимающие бедра. Скольжение внутри, вызывающее панику. Искры по телу, когда находится нужный ритм и угол проникновения...
Со временем проснулся интерес, он распробовал этот запретный плод и обычных ласк и поцелуев уже не хватало. Нет, по-прежнему можно было просто лежать в обнимку, просто гулять, просто разговаривать, но некоторые действия становились до безумия эротичными, а какие-то фразы сразу приобрели интимный подтекст. На работу он приходил в потрясающе приподнятом настроении и это заметили окружающие.
- Евгений Павлович, у вас девушка появилась? - Шурочка с усмешкой смотрела на его шею, изукрашенную засосами, которые не скроешь воротником рубашки. Онегин сначала было дернулся, а потом расслабился.
- Я завел ручного льва, Шурочка, и он немного не воспитан, - сказал он, с наслаждением отмечая, как вытягивается лицо девицы на его слова.
"Он превращает меня в похотливое чудовище". Мысль билась подстреленной птицей, пока тонкие пальцы Поэта упирались в плечи Кризалиса, а бедра двигались в медленном, тягучем ритме. Зеленые глаза пристально смотрят в глаза цвета черного пепла, и ему кажется, что он проваливается в бездну. Губы искусаны, но стон нет-нет, да сорвется. Саша крепко удерживает его за бедра, он тяжело дышит и словно взглядом спрашивает, нужно ли приласкать. Женя мотает головой, он и без стимуляции вот-вот кончит, просто от осознания того, что они делают и как порочно это может выглядеть со стороны. В ушах стоит гул и ему даже кажется, что он умрет, так сильно бьется сердце.
- Ты чудовище, - стонет он, кончая. Падает рядом и закрывает глаза, стараясь успокоить себя.
- Как и ты, Жень, - Кризалис сгребает его в охапку и целует во влажный от пота висок.
- Я ненавижу тебя.
- Мне хоть не ври. Себе сколько угодно.
Он снова кладет голову на Сашину грудь и забывается тяжелым сном.