Дримтим

      После успешно отснятого очередного выпуска шоу, у всей команды был двухдневный перерыв перед подготовкой к следующим выступлениям. Каждый проводил свои заслуженные выходные так, как считал нужным, поэтому никто из ребят не решался нарушить покой друг друга.       Выходные закончились, кажется, так и не успев начаться. Марк отдыхал в уединении с собой, пребывая дома. Он читал книги и статьи про некоторые художественные выставки, а также делал наброски новых песен, придумывая к ним незамысловатые иллюстрации. Когда пришло время возвращаться к работе, он был наполнен силами и энергией потому, что знал, какой номер ему предстоит. Марк был в таком предвкушении и волнении одновременно. Он боялся, что их творческая задумка будет слишком сложна в техническом воплощении, и всё пойдет не так, как он представлял. Да, Тишман думал наперед. Ему была важна каждая деталь.       Воодушевленный своей идеей, Марк прибыл в киностудию и вошел в один из павильонов, где его уже ждали режисер-постановщик и артисты балета. Номер и правда складывался «на ура». Посвятив репетиции два часа, Марк решил сделать перерыв, чтобы дать себе немного отдохнуть. Танцор из него так себе, поэтому Тишман прикладывал максимум усилий, чтобы заучить движения и сделать их более естественными, что забирало немало сил. Толкнув массивную дверь запасного выхода, Марк выходит на улицу, вдыхая свежий утренний воздух. На часах было десять утра, но погода уже была достаточно жаркой. Мужчина потянулся и зажмурился от слишком яркого солнца.       — Какие люди в Голливуде, — узнав задорный голос у себя за спиной, Марк обернулся. Это был Стас Костюшкин собственной персоной, улыбавшийся ему, как Чеширский кот. С ним на улицу вышел Толя.       — И тебе привет, король дна, — поддержав его настроение, ответил Марк, широко улыбнувшись. Он поздоровался с Цоем, и мужчины пожали друг другу руки в знак приветствия. Чтобы не было путаницы при подготовке номеров, у каждого артиста был свой график репетиций. Каждый приезжал в назначенное время, когда площадка и задействованные танцоры были свободны.       Марк как раз заканчивал свой репетиционный процесс, чтобы освободить сцену Цою. Костюшкин приехал, как оказалось, на какие-то важные переговоры с креативным продюсером, которые нельзя было отложить до начала его репетиций. Тишман почему-то подумал о том, что Стас опять «борщит» с выражениями и эпатажем, что не могло не понравиться руководству канала, но спрашивать коллегу не стал.       Мужчины поговорили о своих предыдущих выступлениях, вспомнив веселый процесс съемок. Марк заметил, что Толя порой отвлекался на телефон, набирая кому-то сообщение. В какой-то момент Стас его о чем-то спросил, а Цой даже не услышал и нарвался на подкол.       — Толик, что у тебя там за важные переговоры? — усмехнувшись, спросил Костюшкин.       — Да до Юльки не могу дописаться, — быстро ответил Толя, даже не отрываясь от своего занятия. От упоминания подруги Марка словно током кольнуло. Это было настолько неожиданно. Под «этим» он даже сам не знал, что подразумевал, то ли тот факт, что не ожидал услышать в этой беседе её имя, то ли от того, что Толя и Юля вдруг переписываются.       Стас присвистнул. Похоже на этом его искрометные шуточки не закончатся. Он только начал. Толя словно дров ему подкинул для новых панчей.       — Ого, мой друг! Я знал, что эти обнимашки были не беспочвенны, — сказал он, поиграв бровями.       Объятия действительно были, да ещё какие. Во время очередного перерыва на съёмках никто из обитателей второго яруса даже ретироваться не успел, кроме удачливого Кирилла, который ушёл за несколько секунд до появления человека с фотоаппаратом. Алиса, Юля и Толя были не против сфотографироваться вместе, поэтому считалось нормальным, когда Анатолий, как джентльмен, встал между девушками, приобняв их за талию. А вот когда фотограф ушел, началось самое интересное. То, что не ушло от орлиного взгляда Тишмана, наблюдавшего за этой картиной со сцены, пока ставили его декорации. Юля направлялась в сторону своего кресла, когда вдруг Цой неожиданно приблизился сзади и обхватил девушку за бедра, прижавшись к её спине*. Паршута на секунду замерла, а потом громко рассмеялась, перенимая инициативу. Она развернулась к нему лицом, и они взялись за руки. Марк вдруг вспомнил момент с их выступления на шоу «Дуэты», когда она прижалась спиной к его груди. Ему почему-то стало неприятно. На секунду он даже подумал, что это всё для нее как игра. Как будто бы она играет то с ним, то с Толей, а может, она и вовсе не придает такому своему поведению большого значения. Может, ей просто весело?       — Костюшкин, отвали, — засмеялся Анатолий, убирая телефон в карман. — Просто я встретил нашего костюмера, она искала Паршуту для примерки костюма. У неё там какой-то бомбический образ. Ну и эта милая женщина попросила меня позвонить Юльке потому, что сама не смогла.       — Ай, молодец, атаман! Всегда себе работу найдёшь, — Стас одобряюще похлопал друга по плечу, но в его голосе слышались все оттенки сарказма.       Марк молчал, задумчиво уставившись себе под ноги. Нашлось вполне логичное объяснение ситуации, но внутри всё равно зарождалось чувство тревоги. Если бы что-то случилось, Паршута бы обязательно ему написала. Она никогда от него не скрывала какие-то глобальные вещи. Может, проспала? Эту мысль Марк тоже сразу отмёл. Юля самый ответственный трудоголик, которого он только знал. Она могла работать на студии сутками, записывая треки, даже поесть забывала. А если так получалось, что не по своей вине подводила людей, то потом очень переживала. Да что говорить, взять даже оценки на шоу. Юля близко к сердцу воспринимала, когда ставила низкие баллы своим коллегам. Для неё эта часть программы была пыткой. Девушка долго думала над каждым решением, нервно кусала губы, пока тыкала пальцами в планшет. Марк, да и не только он, говорил ей, что это просто формальность, от этого Земля не перевернется, но Юля все равно переживала, что обижала коллег. Так что просто так не прийти на работу без объяснения причин Паршута не могла. Значит, случилось что-то серьёзное.       — Тишман, — из мыслей его вывел голос Стаса. — Ты не знаешь, где наша красавица пропадает? Марк повел плечами, нахмурившись.       — Мне не отчитывались.       Костюшкин сменил тему, и они с Цоем поболтали еще минут пять прежде, чем второго не позвали на репетицию, уведомив Тишмана, что тот на сегодня свободен.       Марк попрощался со всеми, забрал из павильона оставленный рюкзак и направился к машине, попутно набирая номер подруги. В голове он даже уже целый план действий составил на случай, если не дозвонится в течение десяти минут. Как же он был удивлен, когда Юля ответила со второго гудка.       — Алло, — голос был таким тихим, больше похожим на шепот. На секунду Марк замешкался, не зная, с чего начать разговор и стоит ли упоминать про Толю и его историю с костюмером.       — Доброе утро, Юля! — бодро поздоровался мужчина. — У тебя все хорошо? На Мосфильме тебя потеряли.       — Марик, прости, пожалуйста. У меня сил хватило только Антону* позвонить, — бормотала она охрипшим голосом, а потом вдруг начала кашлять, отставив телефон в сторону, чтобы было не так громко слышно.       Нетрудно было догадаться, что Юля заболела. Марк раздосадовано вздохнул, прикрыв глаза. Он понимал, насколько это плохо, когда артист болеет, да еще так невовремя. В плотном графике не было места для простуды.       — Юля, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он. За время разговора Марк успел дойти до машины и даже сесть за руль, так что сейчас он мог спокойно разговаривать, не побоявшись быть кем-то отвлеченным.       — Да похоже простудилась, — ответила Юля, но тут же поспешила заверить, что ничего страшного в этом нет. — Правда мой голос решил, что имеет право меня покинуть, это обидненько, конечно, но в остальном всё терпимо, я уже второй день лечусь.       Паршута даже в не самых приятных событиях всегда находила повод для шутки, чтобы разрядить атмосферу, но что-то Марку казалось, что всё не так радужно, как она описывает.       — Может, мне приехать? Тебе привезти какие-нибудь лекарства или что-нибудь ещё? — не скрывая беспокойство, Марк предложил свою помощь.       — Нет, не нужно, спасибо. У меня тут целый арсенал из препаратов, я справлюсь, — заверила его Юля, еле сдерживаясь, чтобы не раскашляться снова. Она не хотела, чтобы он волновался за неё и храбрилась, как могла.       — Давай я всё-таки приеду? — с надеждой на её одобрение, настаивал Тишман. Он знал, что подруга живет одна и вряд ли подпустит к себе беременную Аню в качестве помощника, побоявшись её заразить, что было вполне объяснимо.       — Марк, у меня может быть корона, я только утром сдала мазок.       Тишман не видел, но чувствовал, как она расстроена и одновременно напугана. Он понимал её страх, понимал, что многое стоит на кону, понимал, что она думает сейчас не о своём здоровье, а о том, как бы всех не подвести, ведь они работали вместе, да и новый выпуск снимать через несколько дней. За четырнадцать лет дружбы Марк научился читать её мысли, ну или просто слишком хорошо знал свою подругу. Юле сейчас нужна была поддержка и рука, которая её немножко встряхнет, напомнив, что на первое место в списке приоритетов надо ставить себя, а не других.       — Я сейчас приеду, — решительно сказал Марк, пристёгивая ремень безопасности.       — Марк, нет! — запротестовала Юлия, предательски чихнув. — Даже не вздумай, Тишман!       — Юленька, тебя очень плохо слышно, — пропел мужчина, надеясь, что подруга простит ему эту ложь. — Скоро увидимся.       Он услышал что-то похожее на: «Я не пущу тебя даже в подъезд», но тут же отключился, рассмеявшись от такой угрозы.       Юля. Сильная и независимая Юля. Она никогда не жаловалась, что ей плохо. Её состояние можно было отследить по её песням, ведь в них она раскрывала свою душу. Паршута старалась решить свои проблемы сама и не показывала слабость после ситуации с бывшим женихом. Она вообще тогда очень изменилась, выросла буквально на глазах, даже пыталась закрыться в себе, но Марк и их близкая подруга Аня не позволили ей это сделать.       Тишман вёл машину и игнорировал вибрировавший в сотый раз телефон, оправдывая себя тем, что он за рулём и ему нельзя отвлекаться от дороги. Самому не смешно, Марк? Что за отмазки пошли?       Когда на экране высветился другой контакт, Марк прислонил телефон к уху, принимая вызов. Конечно же, это была Аня, которая занимала значимое место в его жизни и, несомненно, могла повлиять на решение Марка, но только не в этом случае. Здесь Паршута, думавшая, что пошла с козырей, проиграла. У Тишмана были свои непробиваемые аргументы.       — Дядя Марк*, скажи мне, дорогой, ты тоже заболеть хочешь?       — Анют, ты же знаешь, что я не могу её оставить одну в таком состоянии, — ответил Марк, закатив глаза.       — Да у меня тоже сердце сжимается, как представлю, что она там в полном одиночестве, — согласилась Аня, тяжело вздохнув. — Сам понимаешь, не могу приехать, но я отправила ей кучу лекарств и вызвала врачей. Она под наблюдением, к ней будут приходить делать капельницы.       — Понимаю, — машинально кивнул Тишман. — Ты очень многое сделала для неё, спасибо, дорогая, — он искренне поблагодарил подругу. — Но ты сама сказала, что к ней будут приходить иногда, то есть большую часть времени она одна.       — Тишман, если и ты заболеешь, то вы оба поставите под угрозу съёмки шоу. Будет много проблем, — Аня изменилась в голосе. Она понимала, что будет нелегко, ведь Марк не пробиваем, а ещё она понимала, что Марк как всегда прав. Юле нужна забота, помощь и поддержка. И единственным человеком, которому она бы доверила заботу о подруге, был Марк.       — Короче, сделаю вид, что этого разговора не было, — прервав молчание, заговорила Аня. — Я позвоню консьержу и попрошу, чтобы тебя пропустили. Постарайтесь не убить друг друга, ну и не заболей там. Если что-то будет нужно, я на связи, — закончила раздавать указания девушка.       — Так точно, командир! — мягко рассмеялся Марк, подумав о том, как ему все-таки повезло когда-то встретить такую прекрасную женщину, ставшую ему кумой. Аня поблагодарила его за то, что он такой, какой есть, передала привет от его крестницы Евы и завершила звонок.       Уладив все нюансы, Марк приступил к пошаговому выполнению своего плана по возвращению в строй самой талантливой, невероятно красивой девушки из всех тех, кого он знал.