Интерлюдия

      Честно говоря, Мин и Пак никогда не находились вдвоём. Только вдвоём. Без остальных мемберов, контактируя друг с другом только на танцевальных практиках или в общей студии, иногда перекидываясь парой слов за ужином, не считая того случая, когда они встретились поздней ночью на кухне. На этом всё. Чимин, вроде бы, хотел находиться рядом со старшим, ведь узнать то, какой Юнги на самом деле человек — действительно хотелось до безумия, но и не хотелось одновременно, потому что блондин боялся Мина, беря в расчёт его слова о том, что «друзьями мы не будем». Пак уже желал сам поговорить с брюнетом о том, что ему надоело каждый раз притворно улыбаться и делать вид, что ему не противно, однако по прошествии всего лишь одной, сука, недели — передумал. Почему? Потому что стал замечать за собой то, что больше не натягивает улыбку силой; не врёт, когда говорит своему хёну хвалебные слова; искренне смеётся над удачными шутками Юнги, смотря на улыбку Мина во время этого, от чего сердце начинало биться чаще, ведь улыбка у Мина безумно красивая, как думал Пак у себя в голове. Последняя «пробежка в парке» состояла из противоречий. Чимин сидел на лавочке, проливая слёзы непонимания — он устал гадать: хороший хён или плохой? Мудак или нет? Играет или искренен? С одной стороны, Паку очень сильно хотелось ошибаться по поводу собственных слов о том, что Юнги действительно мудак. С другой же стороны, Чимин проникся этим человеком, в буквальном смысле этого слова, начиная искать его глазами каждый раз, когда все мемберы собирались в одном помещении; иногда касаясь Мина, кладя свою руку на крепкое плечо брюнета и не замечая настороженного взгляда сбоку; пытаясь вывести старшего на диалог, чтобы только услышать этот низкий шепелявый тембр, который частенько вызывает мурашки по всему телу блондина; постоянно принюхиваясь, чтобы навсегда запомнить запах Юнги, ведь он пахнет, мать твою, мелиссой, а младшему до дрожи в коленках нравится именно этот аромат. Дошло до того, что когда у ребят была танцевальная практика, а у Юнги не получалось какое-то движение, младший специально подошёл к Мину со спины настолько близко, насколько позволял козырёк повёрнутой назад кепки старшего, и чуть ли не прижался носом к шее Юнги, но быстро одумался, когда услышал резкое «кхм» перед собой. Однако Чимин правда не понимал смысл действий старшего, ведь Юнги говорил, что друзьями им не стать, но делал и делает абсолютно противоположное, что не свойственно «коллегам по работе»: заботится, хвалит, помогает. Возможно, что для Юнги такие взаимоотношения и есть то, о чём он говорил, но после года тотального игнорирования и матов в свою сторону, такого просто быть не может, и Чимин в это действительно не верит, а верить-то хочется до безумия. Сколько должно пройти времени, чтобы привязаться к человеку? Месяц? Два? Год? А вот Чимину хватило чуть больше недели, при том, что он всеми силами старался отрицать то, что Юнги, оказывается, не такой уж и плохой. Пак постоянно напоминал себе о том, что, вроде как, должен старшего ненавидеть, что это всё нереально, что это всё игра, но видя раз за разом то, как Юнги заботится о нём и хвалит, начинал сомневаться в своём решении. В последнее время блондин всё чаще стал замечать странные взгляды Мина, направленные на него, и в них не было ненависти или злости, как это было раньше, что заставляет задумываться каждый чёртов раз, не беря в расчёт резко изменившееся поведение и отношение Юнги к младшему. И знаете что? Чимин устал думать. Ему просто хочется отдаться чувствам.

***

Сказать, что поездка до студии была безумно странной — значит ничего не сказать, потому что Юнги делал вид, что всё нормально и ничего такого не произошло, а Чимин пытался понять то, почему его постоянно уносит в какие-то ебеня рядом со старшим. — Нам осталось ехать пять минут, — спокойно оповестил Юнги, включая поворотник и заворачивая направо, — Быстро зайду в магазин, куплю нам рамён, если ты не против. Это, конечно, не стряпня нашего Джин-хёна, но на один вечер сойдёт, — усмехнулся Мин, припарковываясь возле груглосуточного магазинчика, где не было ни одной машины, — Тебе взять что-нибудь? Или со мной пойдёшь? Чимин не знает, что происходит, и почему Юнги так добр к нему, но ему это определённо нравится. — Э, я? Я…да, — нервно промямлил Чимин, теребя чёртов ремень безопасности в руках и смотря куда угодно, лишь бы не на Юнги, который, кажется, смотрит на него с ухмылкой. Блять, почему рядом с ним я становлюсь тупым? Как будто своего обычного тупизма недостаточно, так теперь и это. — Что да? — ухмыльнулся Юнги, держа руки на руле и решив подождать, пока Чимин соберётся с мыслями, ведь это выглядит весьма…мило. Нелепо, но очень мило. — Пойду с тобой? — удивлённо прощебетал Пак, наверное, хотев сказать не это, но он засмотрелся на выступающие вены на руках брюнета, которые выглядят достаточно, э, привлекательно? По крайней мере, взгляд Чимина уж точно привлекают. Вот же еблан… Я. Головка от хуя, блять. — Хах, окей, — рассмеялся Юнги, отстёгиваясь и забирая ключи от машины, попутно кладя их к себе в карман, но когда Чимин хотел выйти, то Мин не выдержал, ведь этот дурачок забыл отсегнуть грёбаный ремень, пытаясь раз за разом выйти из машины и начиная паниковать из-за того, что у него это не выходит, — Господи, ты — малыш, — прошептал Мин, отсмеявшись, а затем ближе придвигаясь к застывшему блондину и самолично отстёгивая его, всё время посматривая на губы Пака, потому что: «Чёрт, нормально ли то, что я хочу укусить его за нижнюю губу?», — думал Юнги, не подозревая, что Чимин думает практически о том же. Малыш… Малыш? Малыш! Он назвал меня малышом, что за ебаный кинк на папочку, Господь, что ты творишь? Хотя… Юнги похож на папочку… Так. Блять. ХВАТИТ! Он же твой хён, ммм, а это ещё больше делает его похожим на папочку. ДА БЛЯТЬ. — С-спасибо, — промямлил блондин, с паникой в глазах открывая дверцу и готовясь вылететь пулей из салона, но как-то зацепляется ногой за порог машины и чуть ли не вываливается на холодный асфальт, уже приготавливаясь к адской боли, однако вместо этого Чимин почувствовал секундое жжение на шее, а потом что-то мягкое под своим затылком, — Юн-нги? Юнги тем временем благодарил всех Богов, что не вышел из салона первым, решаясь проследить за этим неуклюжим чудовищем, который, кстати, мог поставить любого на колени, когда танцевал, и тут, почему-то, никакой неуклюжести не прослеживалось. Как только Чимин начал падать, то Мин быстро среагировал и сильно потянул за шарф блондина на себя, сваливая Пака на свои бёдра. Ч т о? ОН ЧТО СДЕЛАЛ? ОН СДЕЛАЛ ЧТО? Чимин лежал на бёдрах Юнги, у которого на лице застыла гримаса ужаса, а сам Пак неровно дышал, потому что, ну, блять, поймите человека, он чуть ебальником с асфальтом не встретился, а ещё лежит на коленях своего, вроде как, краша. И было похуй даже на то, что одна дверца машины оставалась открытой, Чимину не было холодно, ведь с ним был Юнги. — Юнги, я…прости, — выдохнул Чимин, после минутной тишины, смотря то на жёлтый свет в салоне над собой, то на обеспокоенное лицо Мина, который до сих пор смотрел на Пака и сжимал в руках белый шарфик. — Просто заткнись, — мягко выдохнул Юнги, благодаря себя за то, что решил взять этот чёртов шарф, который стал святым после этого, — Ты такой невыносимый, блять, такой… и почему именно к тебе я начал привязываться, хотя не должен был после того случая, — тихо шептал Мин, видимо сам себе, попутно протягивая руку к волосам Чимина и начиная нежно перебирать пальцами пряди, — Ты хотя бы на секунду можешь представить то, как я испугался, а, барашкин ты домик? АААААА, ОН СКАЗАЛ ЧТО? Огосподигосподигосподигосподи. Стоп, какой случай? Он постоянно говорит про какой-то случай… А, да похуй, он перебирает мои волосы! Всё подождёт. Плевать. — Юнги… — выдохнул блондин, удивлённо смотря на улыбающегося брюнета и потихоньку начиная таять от этих нежных прикосновений, потому что кожа головы у Пака очень чувствительная, — Я тоже начинаю привязываться к тебе, хотя не должен был после этого года, — еле слышно прошептал Чимин, осмеливаясь взять за свободную руку Мина, которой он до сих пор сжимал шарф, и переплести с ним пальцы, — Ты тоже невыносимый, хён, безумно, но сейчас…сейчас мне всё очень нравится, — также прошептал Чимин, буквально растворяясь в ощущениях и улыбаясь, потому что Юнги сжал его руку в ответ. Почему мне так комфортно с ним? Господи, а его запах сводит меня с ума… Ну что ж, как говорится, АОАОАОАОА. — Теперь я хён, да? — рассмеялся Мин, видя то, как Чимин закрыл глаза и ухмыльнулся, — Можешь звать меня просто Юнги, — несмело пролепетал брюнет, ближе наклоняясь к Паку, который открыл глаза и доверчиво взглянул на него, — Красивый… — прошептал Юнги, зарываясь носом в шелковистых прядях Чимина, который, кажется, негромко простонал, — Так приятно пахнет… Лаванда, да? К А К Д Ы Ш А Т Ь — Т О, ЁБТВОЮНАЛЕВО. — Юнги-и-и, — тихо простонал Чимин, сразу же начиная смущаться, на что Мин тихо рассмеялся, — А ты пахнешь мелиссой, — негромко сказал Пак, интенсивно вдыхая, — Мне нравится, — прошептал блондин, сильнее сжимая руку Юнги и кладя их переплетённые пальцы на свою грудь. Вдруг раздался звук телефонного звонка, и Чимин вздрогнул, осознавая, что это, его, блять, телефон звонит. Пак неловко извинился и свободной рукой стал доставать гаджет из кармана, а когда вытащил, то на дисплее было написано: «Хоби-хён». Пиздец, умеет испортить момент, ничего не скажешь. СПАСИБО, БЛЯТЬ. — Это Хосок-хён, я быстро отвечу, ладно? — спросил Чимин, не поднимаясь с колен Юнги, который нахмурился и немного отодвинулся от Пака. — Можно я с ним поговорю? Если ты не против, — как-то бесцветно попросил Мин, а после короткого кивка, молниеносно взял телефон и ответил на звонок, — Что-то хотел? — буквально прошипел Юнги, откидываясь на спинку сиденья и начиная большим пальцем нежно гладить тыльную сторону ладони Чимина, который покраснел и, кажется, тихо пискнул, — Зачем он тебе нужен? Нет, мы ещё не в студии. Тебя ебать не должно, блять, — прорычал брюнет, смотря на испуганного блондина, затем быстро целуя его в лоб, чтобы успокоить, но, похоже, у него это не получилось, потому что Пак проскулил и закрыл свободной рукой свои глаза, — Нормально всё с ним, чего ты там услышал? Прекрати хуйнёй страдать, ты нам мешаешь, — также прорычал Юнги, окончательно сбрасывая вызов и слишком громко выдыхая, — Чимин-а? Ты в порядке? — нежно спросил Мин, кладя телефон к себе в карман, попутно ставя его на беззвучный режим, затем свободной рукой взял ладошку Чимина и отвёл её в сторону. Хах, я сдохну так скоро, он меня поцеловал. ПОЦЕЛОВАЛ, ВЫ ПОНИМАЕТЕ?! Так, кто такие вы? Так, ладно, сделаю вид, что не говорил этого. Точнее не думал, бля, а в голове-то мы говорим. Или думаем? Сука, охуенный момент нашёл. Заткнись нахуй! — Д-да, всё хорошо, — прошептал блондин, открывая глаза и широко улыбаясь своему хёну, своему Юнги, который также широко улыбнулся десневой улыбкой, которую Чимин ранее не видел, — О, Господи, — проскулил Пак, открывая рот и не понимая, что он творит, аккуратно вырвал свою руку из захвата и коснулся ею губ Мина, на что тот изумлённо ахнул, — Твоя улыбка… Она прекрасна, Юнги-я. Как он красив, Господи… СТОП! КАК-КАК Я ЕГО НАЗВАЛ? Блять, вот это ТРАУР. — Чимин-а-а-а, — выдохнул Юнги, нежно захватывая запястье блондина и перемещая его на свою щёку, аккуратно потираясь об миниатюрную ладошку, — Мне в школе говорили, что она ужасна, ты единственный, кто сказал мне о том, что она прекрасна… Спасибо, — прошептал Мин, закрывая глаза и лучезарно улыбаясь той самой улыбкой, — Ах, да, называй меня так почаще, — хихикнул старший, смотря на покрасневшие щёки младшего. Б Л Я Т Ь… Я не могу, серьёзно, что за ебаный фанфик? — Так, нам надо идти в магазин, держись рядом, хорошо? С твоей неуклюжестью в реальной жизни надо что-то делать, — рассмеялся Юнги, смотря на то, как Чимин также рассмеялся ему в тон.

***

Юнги, честно говоря, сам не понимал, какого хуя происходит. После того случая на кухне, он серьёзно пересмотрел свои принципы, потому что, ну, это уже нихуя не смешно, а страшно. Что мог сделать его Чимин ещё, если бы Юнги продолжил вести себя с ним так? Конечно, он порезался нечаянно, но Мину на это было наплевать, ведь произошло-то всё из-за него. Он винил себя в этом. И правильно делал. Знаете, забавно всё вышло. Юнги не часто видел улыбку младшего, абсолютно презирая его всего, однако, когда Чимин впервые улыбнулся именно ему и протянул такое нежное «хё-ё-ён», то Мину, почему-то, слишком сильно это понравилось. Очень сильно видимо, потому что самому захотелось улыбнуться в ответ, чего ранее никогда не случалось. На протяжении недели Юнги всё больше стал замечать за собой, что становится искренним только рядом с Чимином, по сути, брюнета это открытие повергло в шок, потому что то, что блондин сказал тогда — непростительно и убийственно. Да, Юнги эти слова убили. Убили его смысл жизни. Убили его мечту. Потому что в те времена Мину действительно был дорог Пак Чимин — пухлощёкий милый трейни, который танцует как Бог и смущается как девчонка. Мин, на самом-то деле, очень жалеет о том, что так хуёво относился к своему донсэну на протяжении целого блядского года, ведь самому не по себе было, да так, что хотелось перед Чимином на колени встать, бесконечно шепча извинения, и вернуть старое общение. Вернуть старого Юнги. Но ебучая гордость не позволяла, потому что Мину никто не нужен, и он никому не нужен. В прошлом. Он правда был счастлив в те моменты, когда младший хвалил его или улыбался ему; когда спокойно объяснял танцевальные движения и смеялся, сваливаясь на пол, когда у Мина что-то не получалось; когда Чимин касался его, так осторожно, боязливо, но касался; когда искал старшего глазами, а находя, сразу же делал вид, что искал что-то другое; когда Пак первый затевал диалог, чтобы только услышать его голос, хах, думает, что Юнги глупый, но Юнги не глупый; когда блондин просто находился рядом. И брюнет действительно скучал. Безумно скучал по своему Чимину. Юнги и сам не заметил то, как потихоньку стал привязываться к младшему заново, желая прикасаться и всегда держать его рядом с собой. Это произошло слишком быстро и слишком эмоционально. Единственное, что раздражало Мина — Хосок. Ебучий Чон Хосок, который как будто приклеен к Чимину, и не отходит от него ни на шаг. Красноволосый думал, что не палится, когда гневно прожигал глазами Юнги, находящегося рядом с Чимином. Он так думал, но не знал, что Мин замечает. Замечает и специально подходит ближе к Чимину; замечает и заставляет его смеяться; замечает и просит помощи специально у Пака. Юнги…ревнует? Очевидно, что да, потому что каждый раз он готов был уебать Чона, лишь бы тот не забирал у него блондина, буквально, уводя за руку или зовя помочь с чем-то супер лёгким. Чимин принадлежит Юнги. Он его по праву и по сути, — именно так думает Мин, как только замечает какие-то выпады от Хосока в свою сторону по поводу блондина. Знаете, Юнги любил всего четыре вещи: музыку, сон, мандарины и котят. А теперь к этому списку добавился ещё один пункт: Пак Чимин… Чимин стал мечтой Юнги. Чимин стал его смыслом жизни. Он его не отдаст, никому и никогда. Больше никогда.

***

— Хуйню не неси, один Чимин не был в моей студии, дай ему спокойно осмотреться и привыкнуть, — выплюнул Мин, гневно смотря на окаменевшего Хосока, а потом повернулся к вешалке и взял шарф Чимина, висевший там уже практически год, — Не скучайте, — выкрикнул Юнги, громко захлопывая дверь за собой. После ухода Юнги Хосок простонал отчаянное «блять» и бросился из-за стола к вешалке, надевая свою куртку, планируя добежать до Чимина и открыть ему, блять, глаза. — Куда это ты собрался? — с опаской проговорил Намджун, быстро вставая из-за стола, а Джин, стоявший позади лидера, чуть не уронил все тарелки и негромко зашипел на Кима из-за этого. — Как куда? Спасать Чимина, — выдохнул Хосок, попутно надевая свои фирменные кроссовки и с интересом смотря на вставшего из-за стола лидера. — Чонгук! — отчеканил Джун, показывая пальцем на Хосока, который застыл от удивления, ведь знал, что означает это слово и жест, — Быстрее, блять. — Понял, — серьёзно проговорил Чонгук, отпуская руку окаменевшего Тэхёна и пулей подлетая к своему удивлённому хёну. — Ты ебанулся, что ли? — буквально прокричал Хосок, быстро поднимаясь и хватаясь за ручку входной двери, но его руки резко перехватил и завёл за спину кролик-переросток, который только с виду кажется милым, а на деле может разъебать всех шестерых мемберов, если ему что-то не понравится, — Ты зачем на меня ребёнка натравил? — прорычал красноволосый, пытаясь освободиться, — Гук, отпусти. — Угомонись, Хосок, блять, от кого вообще тебе надо спасать Чимина? — в тон ему крикнул Намджун, с силой ударяя по столу, от чего ножка всё же отклеилась и упала с глухим стуком на коричневый ковёр, на что Джин изумлённо ахнул и отшёл от стола подальше, — Ты ведёшь себя очень странно в последнее время и мне это пиздец как не нравится, — серьёзно сказал пепельноволосый, складывая руки на груди и с опаской смотря на то, как Чон пытается вырваться из захвата макнэ. — От Мина. Вы разве не видите, что происходит, а? Не замечаете? — прошипел Хосок, переставая сопротивляться и опуская голову вниз, — Вы правда думаете, что за один день у Юнги смогло измениться отношение к Чимин-и, когда оно было неизменно целый ебаный год? — прошептал Чон, громко выдыхая и закидывая голову наверх, стараясь сдержать слёзы разочарования в лучшем друге. — О чём ты вообще говоришь? — прошептал Джин, который быстро сбегал до барной стойки и положил ебучие тарелки, чтобы ни одна из них не разбилась, и подошёл к столу под самое завершение монолога Хосока. — Я тоже это заметил, — спокойно проговорил Тэхён, смотря в стол и прикладывая свои переплетённые пальцы к подбородку, — Вся эта неделя была слишком наигранной, по крайней мере, её начало. Да и Чимин вёл себя не как обычно, он не смог бы измениться за один день, я это знаю, — выдохнул Ким, убирая руки от лица и закидывая голову назад, попутно расчёсывая волосы пальцами, — Однако сейчас… Мне кажется, что они действительно помирились, потому что такой улыбки у Чимина я не видел целый год, также могу сказать и про Юнги-хёна, вы вообще видели, как он смотрит на Чимина, а? — прошептал шатен, смотря на застывших парней, которые, очевидно, думали над словами Кима. — Тэхён-и прав, — отчеканил Чонгук, всё ещё держа руки Хосока и не замечая того, как у всех расширились глаза при таком обращении к Киму, кроме самого Кима, который тихонько хихикнул, — Я давно не видел Чимин-хёна таким счастливым, и Юнги-хён часто улыбался, когда Чимин-хён был рядом с ним, так что, я думаю, что у них сейчас всё очень даже хорошо, — спокойно сказал Чонгук, посмеиваясь на конце фразы и вызывая у остальных ещё больше недоумения, кроме, конечно же, Тэхёна, который засмеялся в голос. — Я один не понимаю, что происходит? — прошептал Джин на ухо застывшему Намджуну, который громко выдохнул и покачал головой, после отвечая: «Тут таких три: ты, я и Хосок». — Так, ладно. Возможно, что я согласен с Чонгуком и Тэхёном, но только потому, что Тэхёну лучше знать, ведь он дружит с Чимином со школьных лет, — устало проговорил Намджун, потирая свою шею, — Я тоже давно не видел такого Юнги, — прошептал пепельноволосый, скорее всего, только для себя, но остальные тоже услышали. — Раз уж наш лидер так говорит, то я его полностью поддерживаю, не будет ничего предпринимать, просто понаблюдаем, — утешающе проговорил Сокджин, кладя руку на крепкое плечо Джуна, который улыбнулся до ямочек на щеках, от чего у брюнета пошли мурашки. — Чёрт, ваша взяла. Чонгук, отпусти меня, я пойду к себе, — уныло сказал Хосок, снимая с себя кроссовки и куртку после того, как его отпустил Чон и сел на своё место, рядом с Тэхёном, который что-то прошептал ему на ухо, на что первый рассмеялся.

***

Возможно, что Хосок был не прав, только вот он сам так не думает. Заходя в комнату, Чон сразу же снял телефон с зарядки и зашёл в контактную книжку, чтобы позвонить Чимину и узнать, всё ли с ним в порядке, ведь просто так Хосок никогда не поверит Юнги, тем более вспоминая то, как Пак надрывно рыдал у него на плече. Гудки. Гудки. Гудки. Гудки. Ответил. — Алло, Чимин-а, ты… — начал разговор Хосок, попутно ходя по комнате и волнуясь о ментальном здоровье своего донсэна, но услышав шипящий голос Юнги, сразу же замер перед зеркалом в полный рост на дверце шкафа, — Юнги? Какого хуя? Где Чимин? — буквально прорычал красноволосый, сжимая кулаки, от чего услышал, помимо голоса Мина, звук треска со стороны гаджета, — Вы уже в студии? — прошипел Чон, намереваясь вылезти через окно, если его Чимин находится в логове этого монстра, но услышав отрицательный ответ, опять замер и начал трястись всем телом от подступивщей к горлу злости, — А где вы, блять, находитесь? — прокричал Хосок, смотря на своё отражение в зеркале и на секунду задерживая взгляд на глазах, наполненных лютой ненавистью, но вдруг на том конце Чон услышал звук… поцелуя? Быстрого чмока? А потом скулёж Чимина? — Я это услышал, и это было то, о чём я подумал? ЧТО ТЫ С НИМ, БЛЯТЬ, ДЕЛАЕШЬ? — прокричал красноволосый, кажется, на всё общежитие, и чудо, что внизу никто этого не услышал, — Я клянусь нахуй, я тебя уебу, если ты сделал с ним что-то такое… — рычал Хосок, подходя ближе к зеркалу и смотря на своё перекошенное от злости лицо, а потом Юнги просто сбросил вызов. Хосок ещё минуту стоял и осознавал то, что сейчас, блять, произошло, но после он резко бросил телефон в стену, от чего у того разбился экран, но Чону было абсолютно наплевать на это, потому что в следующую секунду красноволосый ударил кулаком по своему отражению и зеркало с противным дребезгом разбилось на большие кусочки, камнем падая на белоснежный ковёр в их комнате. Хосок медленно опустился на колени, прижимая окровавленную руку к груди и понимая на данный момент всего три вещи: 1) Он возможно навсегда потерял лучшего друга; 2) Он Чимина любит, и не как друга, а как парня; 3) Он согласен с Тэхёном и Чонгуком в том, что отношения у Мина и Пака гораздо улучшились, но он не хотел этого признавать только потому, что безумно ревновал своего донсэна к своему бывшему лучшему другу. Хосок в полной жопе, а как оттуда выбираться — не ебёт абсолютно…