До скорой встречи

— Глава ордена Лань? — настороженно позвал его Не Лонтао, увидев пустой взгляд заклинателя. Тот, не сказав ни слова, с тоской посмотрел на него. Он думал о том, что если бы тогда Цзинь Гуанъяо не оттолкнул его, то в том гробу оказался бы и он. И кто знает, может быть сейчас они могли бы вновь быть вместе, как и много лет назад. Но теперь, столь важные для него люди, были так близко к нему, но в то же время их разделяла непреодолимая пропасть. Видя, как оба юноши напряженно следят за ним, Лань Сичень больше не мог вынести этой отчужденности. Он молча встал и пошел в сторону человека, способного хоть как-то прояснить происходящее. Не Хуайсан наблюдал за действиями Цзинь Лина и Лань Ванцзы, которые были вынуждены наводить порядок за неугомонной троицей. Впрочем, для них это было не впервой. Когда к нему со спины подошел бледный как смерть Лань Сичень с окровавленными губами, то тот практически принял его за одного из неупокоенных. — Не Хуайсан, ты можешь говорить, что угодно, но я уверен, что Не Лонтао и есть Не Минцзюэ, — безжизненным голосом произнес мужчина. Верховный заклинатель и не собирался больше отпираться, так как Бася в руках его сына говорила сама за себя. Поэтому он больше не видел смысла терзать сомнениями Лань Сиченя. — Да, это так, — подтвердил он его догадки. — Вэй Усянь помог мне вернуть Не Минцзюэ в этот мир. Не мог же я позволить своему брату вечность страдать в том каменном гробу? — Это я понимаю, — бесстрастно кивнул заклинатель в белых одеждах. — Мне непонятно лишь одно. Неужели ты и правда простил Цзинь Гуанъяо, коль позволил переродиться и ему? — Что? — недоверчиво уставился на него Не Хуайсан. — Кто переродился? — Ты не знал, что Вэнь Цаомин это Мэн Яо? — осторожно спросил Лань Сичень, выйдя из ступора. — Этого не может быть! — воскликнула Не Хуайсан, повернувшись в сторону находившихся неподалеку молодых людей. Кровавая точка все еще находилась на лбу лекаря ордена Цишань Вэнь. И хотя по яркости она уступала киновари, но именно эта маленькая деталь разительно преображала юношеское лицо. Оба мужчины поймали себя на мысли, что до этого момента не могли вспомнить, как же выглядел прежний глава ордена Цзинь. Словно заклинатель всегда носил маску, создавая идеальный образ, располагавший к нему людей, но не имевший никакого отношения к его истинной сути. Только фальшивая улыбка намертво отпечаталась в их памяти, но они могли поклясться, что никогда не видели даже ее подобия на лице ученика Вэнь Сычжуя. Наоборот, тот менее всего стремился завоевать чье-либо расположение. Неожиданно Лань Сичень осознал, что он никогда по-настоящему не знал того, кого долгое время считал своим лучшим другом. Из невеселых мыслей, его вырвал взволнованный голос Не Хуайсана. — Допустим, ты прав, — округлил тот глаза от пережитого удивления. — Допустим, Вэнь Цаомин и есть Гуанъяо. Но тогда чью злобу мы ежегодно усмиряем в их гробнице? Не сговариваясь, они посмотрели в сторону Нечистой Юдоли, в направлении которой не так давно скрылся единственный, кто был способен ответить на все их вопросы.

***

Цзян Вэйин всем своим видом выражал крайнюю степень обиды. Юноша надеялся, что глава Цзян лично осмотрит его раны, но тот посчитал их слишком серьезными, чтобы заниматься самолечением, и вызвал лекаря. В итоге, вместо красивого мужчины, его щупал старец очень преклонного возраста, что сводило на нет всю интимную атмосферу. Еще обидней ему стало, когда лекарь порекомендовал крепкий сон для восстановления сил, предложив выпить снотворное. Цзян Вэйин умоляюще посмотрел на Цзян Чэна, но тот и бровью не повел, игнорируя его пронзительные взгляды, рассудив, что здоровье важнее всего. В принципе, Цзян Вэйин и не рассчитывал на иной исход, заранее зная, что его попытки переломить принципиальность Саньду Шэншоу в свою пользу заранее обречены на провал. Юноша смиренно взял в руки пилюлю, чтобы невозмутимо притвориться, что послушно принял ее. Цзян Чэн дождался, когда его воспитанник уснет, чтобы смыть с себя следы недавнего приключения. Как только мужчина скрылся в соседней комнате, Цзян Вэйин открыл глаза. Он слушал всплески воды, невольно представляя, как по крепкому обнаженному телу стекают прозрачные капли. Он давно признался себе в том, что у него фетиш на мокрого после купания Цзян Чэна. Легче от этого не становилось, но сил, чтобы встать и дойти до объекта своего обожания, у него и правда не было. Поэтому он решил занять выжидательную позицию. Коль он сейчас лежит на кровати Цзян Чэна, значит тот, рано или поздно, сам придет к нему. По лицу юноши расплылась коварная улыбка, которую он мгновенно убрал, когда в покоях появился Цзинь Лин. — Можешь не притворяться, — фыркнул молодой мужчина, поставив на стол несколько кувшинов с вином. Но Цзян Вэйина нельзя было так просто обвести вокруг пальца. Он продолжал тихонько сопеть, максимально реалистично изображая спящего. Цзинь Лин задумчиво посмотрел на негодника и тихонько подошел к нему. Осторожно опустившись на край кровати, он аккуратно поправил прядь волос, упавшую на щеку юноши. — Хорошо, что ты спишь, иначе я бы никогда не осмелился это сделать, — низко наклонившись к нему, взволнованно прошептал заклинатель, проведя пальцем по губе Цзян Вэйина. — Не вини меня в этом. Соблазн слишком велик. Не в силах поверить в услышанное, тот мгновенно распахнул глаза с намерением дать решительный отпор главе ордена Цзинь. — Неужто проснулся?! — как ни в чем не бывало, усмехнулся мужчина. — Я думал, ты дольше продержишься. — Я чуть богам душу не отдал, — с облегчением выдохнул юноша, когда понял, что Цзинь Лин разыграл этот спектакль, чтобы вывести его на чистую воду. — Я тоже думал, что его на дольше хватит, — послышался насмешливый голос Цзян Чэна, со стороны наблюдавшего за парочкой на кровати. — Даже хотел поспорить с тобой на него. — И хотел бы забыть, что вы близкие родственники, да как уж тут, — недовольно пробурчал, разбитый в пух и прах, Цзян Вэйин. — Ты бы открыл глаза при первом же звуке откупоренного кувшина, — улыбнулся заклинатель, подойдя к столу. — И все-то глава Цзян про меня знает, — улыбнулся ему в ответ молодой человек, скользя взглядом по влажным волосам мужчины, после омовения надевшего на себя легкие домашние одежды. Цзинь Лин помог Цзян Вэйину переместиться к низкому столику, заботливо обложив юношу подушками со всех сторон. — Не знаю, как дядя, а я бы хотел узнать, что вы забыли в этих фамильных склепах, — начал молодой заклинатель, разливая первую бутыль вина по чашам. — Причина их присутствия там мне известна, но я бы с удовольствием послушал, как вы до этого додумались, — озвучил свою мысль Цзян Чэн, принимая от племянника первую наполненную им чашу. Цзян Вэйин, не дожидаясь старших, мгновенно опустошил свою чашу с вином, понимая, что сейчас ему придется пустить в ход все свое красноречие и умение убеждать, чтобы по ходу своего рассказа ненароком не выложить этим двоим на блюдечке, что он знает, кем был в прошлой жизни.

***

— Брат, что с тобой? — встревоженно вопрошал Лань Ванцзы. Лань Сичень удрученно покачал головой, ничего не ответив, чем лишь усилил беспокойство младшего. Тот давно не видел его таким потерянным. Лань Сичень устало опустился на свое ложе. Он совершенно не представлял, что делать дальше и как теперь вести себя с этими двумя, что бередили его сердце одним своим существованием. — Лань Чжань, боюсь, что сегодня я не смогу сыграть тебе, — печально улыбнулся заклинатель, закрыв ладонью лицо. Каждый вечер он играл для брата умиротворяющие мелодии, призванные сдержать потаенные желания Лань Ванцзы, которые становились особенно сильны от нахождения Цзян Вэйина в зоне его досягаемости. Сегодня же, он не отказался бы, чтобы кто-нибудь сыграл что-то подобное для него самого, но острая потребность побыть одному была сильнее. — Глава Лань, если вы позволите, я сделаю это за вас, — вежливо поклонилась Цзян Вэйнань, встретившая их по возвращению в Нечистую Юдоль. Лань Сичень выразил свое согласие с предложением девушки, которая только и ждала удачного момента, чтобы остаться наедине с учителем в столь поздний час. Пройдя вместе с наставником в его покои, Цзян Вэйнань достала свой гуцинь. Но прежде, чем она приступила к игре, девушка разожгла в лампе принесенное с собой благовоние. Обычно она спрашивала разрешения у Хань Гуан Цзюня. В этот же раз, воспользовавшись его нестабильным состоянием из-за тяжелых дум о брате и обнимавшихся у него на глазах Цзян Чэне и Цзян Вэйине, она сделала это без дозволения мужчины, чтобы не привлекать его внимание к необычному аромату. Цзян Вэйнань легкими касаниями нежных пальцев извлекала из гуциня чарующие звуки, терпеливо ожидая, когда распространившееся по воздуху наркотическое вещество окажет воздействие на желанного ею человека. Ингредиенты для него она взяла в комнате Вэнь Цаомина, а рецептом с ней поделилась младшая сестра Не Лонтао. Благовоние действовало только на мужчин, вызывая у них галлюцинации. Под его воздействием они видели в человеке рядом с ним объект своего обожания. Девушка наперед знала, кого увидит ее учитель, и была к этому готова. Ей хотелось знать, как же выглядит влюбленный Лань Ванцзы, о чем он говорит со своим любимым, как смотрит на него. И не важно, что вместо нее он будет видеть ее брата. Хотя бы раз почувствовать на себе его полный глубокой любви взгляд для нее было бы достаточно. Но если бы она знала, чем для нее обернется этот вечер, то предпочла бы и дальше пребывать в неведении.

***

Закончив словесно пытать Цзян Вэйина, ибо он чувствовал в его рассказе какой-то подвох, Цзинь Лин покинул дядю и его ученика, пожелав им приятных снов. Так как комната юноши сгорела, то ночевать тому пришлось у своего наставника. Разгоряченное хорошим вином, сознание Вэйина рисовало ему жаркие картинки различных вариантов их совместного с Цзян Чэном времяпрепровождения. — Глава Цзян, час уже поздний, а день был долгим, — зевнул юноша. — Может пора бы и в постель лечь? Цзян Чэн бросил на него встревоженный взгляд и рассеянно провел руками по волосам. Пока они сидели в тесном семейном кругу, Цзинь Лин передал ему записку, в которой сообщил, что Лань Ванцзы предпринял попытку вернуть Цзян Иню воспоминания о прошлой жизни. Сам Цзян Чэн не испытывал сомнений в том, что делать этого не стоит. Наличие в теле Цзян Иня души Вэй Усяня не отменяло тот факт, что Вэй Ин умер и теперь рядом с ними был он и, в то же время, совершенно другой человек. — Цзян Инь, ты счастлив? — послышалось в полуночной тишине. — Конечно, нет, — категорично заявил тот, заставив мужчину крепко стиснуть зубы. — Как я могу быть счастлив, когда ты стоишь так далеко от меня? — Цзян Вэйин, я сейчас совершенно серьезен! — слегка вспылил Цзян Чэн. — У меня есть семья, друзья и самый лучший мужчина на свете, — недоуменно ответил юноша. — Сам я необыкновенно хорош собой, к тому же гениален и талантлив до неприличия. Чего еще мне желать? — Капля скромности в море твоего самомнения была бы не лишней, — хмыкнул заклинатель, падая на кровать рядом с ним. — По мне, так скромность только мешает, — глумливо улыбнулся Цзян Вэйин, пристраиваясь под боком у мужчины. — Где бы я сейчас был, если бы проявил скромность три года назад? Вряд ли в одной постели с тобой. — Ты ранен, — напомнил ему Цзян Чэн, когда ладонь юноши юркнула за ворот его одеяний. — Да, да, конечно, — пробормотал Цзян Вэйин, скользя рукой по торсу мужчины. — Тогда, надеюсь, что глава Цзян будет сегодня особенно нежен со мной. — Я не это имел в виду, — потемнел лицом Цзян Чэн, когда бедро Вэйина легло в районе его паха. — Кажется, я припоминаю, что в склепе случайно повредил голову, — болезненно поморщился паршивец. — Наверное, поэтому сейчас у меня совершенно нарушено понимание причинно-следственных связей. — Тогда тем более тебе стоит прекратить елозить по мне и смирненько лечь спать, — не сдавался Цзян Чэн, стараясь стабилизировать свое дыхание, чтобы усмирить вспыхнувшую внутри него страсть. — Увы, когда отключена логика, то человеком начинают править его низменные инстинкты, — печально вздохнул Цзян Вэйин, лизнув мочку уха мужчины. — Боюсь, что сейчас я не властен над собой, поэтому, пожалуйста, хорошо позаботься обо мне, глава Цзян. — Я не собираюсь трогать тебя и пальцем, — заклинатель предпринял последнюю попытку угомонить своего ученика. — И не надо! Расслабься, я все сделаю сам, — радостно воскликнул юноша, с готовностью развязывая пояс одеяний Цзян Чэна. — Ладно, считай, что ты меня убедил, — ухмыльнулся мужчина, осторожно притягивая того к себе за шею. — Но, чтобы потом ты даже не заикался, что я воспользовался твоим состоянием. — О, за это можешь не переживать, — нетерпеливо облизнул свои губы Цзян Инь. — Будь я на твоем месте, то уже давно бы воспользовался этим самым состоянием. — Даже не сомневаюсь, — засмеялся вслух заклинатель, слегка запрокинув назад голову. Цзян Вэйин завороженно смотрел на него, не смея даже дышать. Про себя он отметил, что смеющийся Цзян Чэн является еще одним его персональным фетишем. Видеть, как этот человек столь искренне радуется — на это он мог бы смотреть вечно. — Цзян Чэн, — прошептал он под влиянием нахлынувших на него эмоций, — я люблю тебя. Мужчина застыл от неожиданности, широко распахнув глаза, он в изумлении уставился на юношу рядом с ним. Цзян Чэн, привыкший все оценивать наперед, искренне полагал, что если и выбирать кого-то в спутники жизни, то Цзян Инь, разделявший с ним все его взгляды и идеалы, подходил на эту роль лучше всего. Он уже давно привык к мысли, что юноша является его парой, так как тот неизменно на этом настаивал, не давая своему главе даже шанса усомниться в этом. Но он даже не надеялся, что однажды тот станет испытывать к нему нечто большее, чем влечение и легкую влюбленность. Вряд ли Цзян Вэйин в этом возрасте разделял эти понятия, скорее всего принимая одно за другое. — Цзян Инь, я рад услышать это от тебя, — ласково произнес он, нежно поцеловав уголок его глаза, понимая, что сейчас тот абсолютно уверен, что испытываемое им чувство и есть настоящая любовь. — А ты… меня любишь? — покраснев до кончиков ушей и не глядя в глаза мужчине, выдавил из себя Цзян Вэйин. Цзян Чэн улыбнулся, потому что зардевшийся Цзян Инь был настолько редким зрелищем, что он не был уверен, что ему еще хоть раз в этой жизни доведется увидеть подобное. Тот же замер, как испуганный кролик, в ожидании ответа. — Человек, который свяжет с тобой свою судьбу, не будет знать и дня покоя, — не удержался от сарказма мужчина. — Ему то и дело придется решать множество проблем, виновником которых будешь являться ты сам. — Тогда глава Цзян идеальная кандидатура, — уверенно сказал Цзян Вэйин, решив ковать железо, пока горячо. — Все это время ты удачно справлялся с этим нелегким делом, поэтому ты меня полностью устраиваешь в качестве моего возлюбленного. Считай, что это был испытательный срок и ты успешно его прошел. И теперь, когда твоя забота вызвала во мне столь глубокие чувства, ты просто обязан взять за меня ответственность. Цзян Чэн опешил от такой неприкрытой наглости, более того, в последних словах юноши ему послышались угрожающие нотки. Это было настолько в духе Цзян Иня, что мужчина не смог отказать себе в удовольствии еще немного его подразнить. — Тебе не кажется, что это, самое что ни на есть принуждение? — поинтересовался он. — Я готов быть снизу, — многозначительно озвучил Цзян Вэйин свой веский аргумент в пользу отношений с ним, заставив Цзян Чэна опешить второй раз за вечер. — Я так понимаю, что после таких слов я, по-твоему, должен был бы признаться тебе в высоких чувствах? — пришел в себя заклинатель. — Хотелось бы, — понуро вздохнул Цзян Вэйин. — А то на сегодня я исчерпал всю свою силу убеждения. — И что ты будешь делать, если не услышишь того, чего хочешь? — Что-нибудь придумаю, — пожал тот плечами. — Я создание упрямое, с фантазией проблем не имею, поэтому однажды ты все осознаешь, глава Цзян. — Уже осознал, — улыбнулся Цзян Чэн, наблюдая, как печаль на лице юноши сменяется удивлением. — Что осознал? — уточнил он. — Что люблю тебя, — спокойно произнес Цзян Чэн, до конца не веря, что он все-таки сказал это вслух и не зарделся как маков цвет. — Цзян Чэн, я ведь уже говорил тебе, что ты самый восхитительный человек на свете, самый могущественный заклинатель, самый величественный глава клана, самый красивый и сильный мужчина, — счастливо лепетал Цзян Вэйин, покрывая мелкими поцелуями лицо Цзян Чэна. — Не напрягайся, — усмехнулся тот, ловким движением уложив Цзян Вэйина на спину и накрыв по шею легким одеялом. — Секса не будет. — Все в тебе хорошо, но у меня постоянно возникает ощущение, что я безуспешно пытаюсь совратить закоренелую девственницу, — проворчал Цзян Вэйин, поняв, что ему и правда этой ночью ничего не светит. — На тебе места живого нет, а все туда же, — осуждающе покачал головой Цзян Чэн. — За кого ты меня принимаешь? Даже не заикайся о чем-нибудь подобном, пока все не заживет. Цзян Вэйин замолчал, любуясь изящным профилем возлюбленного и лелея в голове сладкие мысли о том, что его чувства взаимны. — Цзян Чэн, — тихонько позвал он задремавшего мужчину. — Ммм? — откликнулся тот. — А ты с кем-нибудь спал до меня? — А тебе зачем это знать? Пойдешь устранять конкурентов в порыве ревности? — Да нет! — искренне воскликнул юноша. — Я бы спросил у них, что тебе нравится в сексе, а то сам ты мне точно ничего не расскажешь, а мне бы хотелось, чтобы наша первая полноценная близость была для тебя запоминающейся. — Спи, — недовольно рыкнул Цзян Чэн. — А потом бы, конечно, убил их! — горячо заверил его Цзян Вэйин, поспешив исправить свою оплошность. — Некого тебе ни убивать, ни спрашивать, поэтому спи уже, — устало произнес заклинатель, накрыв юношу одеялом с головой и оставив его в таком положении осознавать услышанное.

***

— Цзян Вэйин? — не веря своим глазам, пробормотал Лань Ванцзы, когда, моргнув в очередной раз, он увидел перед собой не Цзян Вэйнань, а ее брата. Юноша застенчиво улыбался, задумчиво перебирая струны гуциня. — Я все вспомнил, поэтому пришел сегодня к тебе, — тихо произнес молодой человек, подняв на него смущенный взгляд. — Так ты все-таки воспользовался той печатью, — с облегчением выдохнул Лань Ванцзы, так как это объясняло неожиданное появление юного заклинателя в его покоях. Лань Ванцзы осторожно приблизился к нему, дрожащей рукой коснувшись лица юноши. — Если ты все вспомнил, значит я могу снова звать тебя, как и прежде? — спросил он, окидывая его полным страсти взором. — Лань Чжань, зови меня так, как ты желаешь, — улыбнулся тот знакомой широкой улыбкой. — Вэй Ин, — простонал Лань Ванцзы, прильнув к мягким губам, вкус которых он не чувствовал так давно. — Я так тебя ждал. Он не смел отпустить любимого ни на мгновение, опасаясь, что тот исчезнет, как делал это сотни раз в его снах. Но тело под руками было теплым и реальным, что распаляло не хуже крепкого вина. Его Вэй Ин так долго был рядом со своим зазнавшимся шиди, что Лань Ванцзы чувствовал невыносимую потребность заполнить собой все мысли строптивого возлюбленного, подчинив его себе раз и навсегда. Утром он увезет его в Облачные Глубины и никогда уже не выпустит, бережно храня этого удивительного человека в своих ладонях. Постепенно мягкие поцелуи становились все настойчивее. Цзян Вэйнань чувствовала, что порой ей не хватает воздуха, но не осмеливалась остановить мужчину, поцелуи с которым она так часто представляла в своих мечтах. Ее ошеломило, что обычно холодный и величественный Хань Гуан Цзюнь сразу приступил к ним, думая, что в первую встречу с обретшим память братом, тот будет лишь держать его за руку и говорить слова любви. Она не была готова к такому повороту событий, полагая, что дальше поцелуев дело не зайдет. Девушка вздрогнула всем телом, когда Лань Ванцзы распахнул ее одежды, обнажив грудь. Одурманенное сознание не видело разницы между мужским и женским телом. Горячие ласки сводили с ума, но Цзян Вэйнань понимала, что должна остановить учителя. — Лань Чжань, хватит, — обратилась она к нему. — Наша разлука была долгой, поэтому давай сегодня остановимся на этом. Впереди у нас еще много ночей. — Почему ты так говоришь?! — воскликнул Лань Ванцзы, прижав к циновке запястья девушки так сильно, что та вскрикнула от боли. — Разве ты не соскучился по мне?! Это все из-за этого ублюдка Цзян Чэна?! Девушка никогда не видела своего наставника таким, с безумным взглядом и жестоким выражением лица. Не успела она осознать, что мужчина перед ней и ее обожаемый Хань Гуан Цзюнь являются одним и тем же человеком, как почувствовала, что тот одной рукой удерживая ее запястья, другой снимает с нее штаны. Она мгновенно стала вырываться, как только поняла, что тот собирается сделать. Но ее силы не могли сравниться с железной хваткой прославленного заклинателя. Наложив на Цзян Вэйнань заклинание молчания, Лань Ванцзы резко вошел в нее, заставив дугой изогнуться девичью спину от резкой боли. Она содрогалась в немом крике, пока мужчина раз за разом погружался в ее тело, поочередно вгрызаясь в ее губы, шею и плечи, слизывая ее слезы горячим языком. — Вэй Ин, теперь все будет хорошо, — иногда шептал он ей. — Мы снова вместе, и скоро ты забудешь про Цзян Чэна и Юньмэн Цзян. Не стоит плакать. Цзян Вэйнань думала, что еще немного, и она потеряет сознание от боли, как вскоре тело Лань Ванцзы забила мелкая дрожь. Излив в нее свое семя, мужчина нежно погладил ее лицо, чувствуя, как мир расплывается перед его глазами. — Мой, — успел произнести он, прежде чем вступил в силу побочный эффект галлюциногена и заклинатель погрузился в беспробудный сон. Девушка тут же скинула его с себя. Трясущимися от пережитого руками она начала уничтожать следы произошедшего. Сложнее всего было перенести на кровать тело Лань Ванцзы и очистить циновки от крови. Открыв настежь окна и заменив благовония в курильнице на привычный заклинателю сандал, она покинула его покои. Как только Цзян Вэйнань оказалась в своей комнате, она опустилась на пол возле кровати. Слезы непрерывно стекали по ее лицу, стоило ей только вспомнить о том, что произошло. Ее иллюзия о благородном Хань Гуан Цзюне умерла в эту ночь. Она не жалела себя, так как понимала, что винить в произошедшем ей было некого, но стоило подумать, что тот может сделать это с ее братом, как она содрогалась от страха. Как бы ей хотелось оказаться достаточно сильной, чтобы защитить дорогого для нее человека, но как выяснилось, она была не способна защитить даже саму себя. Все ее навыки и умения оказались ничем перед сметающей все на своем пути похотью и силой. Вернуться бы сейчас в детство, когда каждую ночь Цзян Инь держал ее ладонь в своих руках и окутывал ее теплом своей энергии. Тогда она чувствовала себя в безопасности под его ненавязчивой защитой. — Цзян Инь, — прорыдала она в подушку, всеми фибрами своей души желая, чтобы брат оказался сейчас рядом с ней. В это же мгновение Цзян Вэйин открыл глаза, чувствуя, как его сердце разрывается от боли.