И павшему воину – меч

      На постоялом дворе Ваншу работа всегда начиналась очень рано. Едва брезжил рассвет на востоке, а постояльцев окутывали сновидения, работники, верные слуги надежности и порядка, поднимались с своих постелей, готовые к новому, полному честного труда дню. Пылала веселым даром печь, затопленная поваром; под щетками горничных пыль в номерах взмывала и разлеталась, и, будто воздушное тесто, подпрыгивали и взбивались подушки; разгружались повозки с овощами и свежей рыбой; шуршало накрахмаленное свежее белье, шипели раскаленные утюги, фыркали чайники, звенели столовые приборы. Один только плотник молча прикидывал количество дерева, необходимое для починки из раза в раз ломающейся лестницы. И была в этом стройном хоре одна загадочная деталь, которой не находили объяснения даже самые закоренелые работники Ваншу.       Когда бы ни появлялась первая ранняя пташка, за стойкой его или ее встречал бодрый и уже погруженный в работу управляющий Дэшэн.       Дэшэн был настоящий капитан корабля. Он знал все о происходящем на постоялом дворе. Через него проходили все заказы и сделки, через него заселялись постояльцы, набирался персонал; с его легкой руки составлялось расписание, меню, список закупок для подготовки к праздникам и подношениям божествам. Ему была известна каждая деталь, даже в какой момент падающий с янтарного дерева лист касался земли и сколько нефритовых мешочков уходило на обед и ужин ежедневно.       И сегодня Дэшэн не изменил себе. Солнечный диск только-только показался на небосводе, а управляющий уже занимал свое место за стойкой, окруженный аккуратными стопками бумаг и записных книжек, между страниц которых алели педантично вставленные закладки. Рядом на подносе исходил ароматом свежий зеленый чай. Эта картина создавала впечатление, что управляющий Дэшэн действительно держал под контролем абсолютно все. Это также подтвердили и последующие его слова.       — Янг, подойди сюда, — не отвлекаясь от документов, он позвал одного из служащих. — Молодая госпожа Тианьши скоро вернется после долгой и трудной дороги, проследите, чтобы ее комната была готова.       Янг поклонился, отметив, что приказ будет выполнен незамедлительно. Удовлетворенный мужчина поблагодарил подчиненного и продолжил с внимательной методичностью просматривать отчетные бумаги. Дэшэн также знал, что господин, отлучившийся по своим делам, тоже снова вернулся в Ваншу.       Дэшэн был профессионалом. Например, каким бы важным делом он ни был занят, стоило гостю подойти к стойке, мужчина уже стоял, готовый приветствовать его со всей своей изящной вежливостью. Вот и сейчас, заметив краем глаза движение сбоку от себя, он поднялся с места, однако взор его уловил пустое пространство и затем, опустившись чуть ниже, наткнулся на маленького ребенка. Девочка в коротком платьице стояла тихо, с любопытством наблюдая за управляющим. Она едва доставала макушкой до края стойки.       — Вам что-нибудь угодно, маленькая госпожа?       — Тианьши еще не вернулась?       — Нет, ее еще нет, маленькая госпожа. В ближайшее время она будет на месте. Что-нибудь передать ей?       Девочка легко кивнула:       — Скажите ей, что он будет ждать ее на прежнем месте. Когда день встретится с ночью. Тие нужно взять с собой лучик солнца, который она нашла в конском хвосте. А то у мальчика-волшебника очень темные руки. Без него она не справится с отпечатком, лежащим на ней. Очень грустный отпечаток!       После этих слов девочка непринужденно развернулась и резво поскакала в сторону балкона.       Дэшэн медленно моргнул. Детская фантазия не знает границ, какое чудесное качество… Управляющий стремительно покинул стойку и вышел на площадку балкона, куда убежала маленькая шутница. Но, к его полному удивлению, там не было ни души.       Дэшэн был дирижером оркестра. Его отточенный до идеальности, строго выверенный жест задевал тонкие струны, нужные ниточки, которые, в свою очередь, приводили в движение нужные механизмы — и суммарное их движение складывалось в органичный ансамбль двора Ваншу.       С террасы было всего два выхода: один пролегал мимо стойки, второй — немыслимый — за перила площадки, камнем на много этажей вниз. На всякий случай Дэшэн подошел к краю и огляделся. Как и ожидалось, полное спокойствие, никаких признаков происшествия. Утро было до того сонное, что даже обычно суетливые птицы, нахохлившись, дремали на перекладинах. Мужчина нахмурился.       Эта маленькая девочка… Ее лицо казалось смутно знакомым. Легкий привкус горечи от возможной догадки заставил Дэшэна отодвинуть от себя мысль о произошедшем подальше и вернуться к своим обязанностям.       Все же в этом месте, полном тайн и секретов, в этом корабле, где каждая мачта и каждый трос были известны до последнего штриха, жили такие тайны, которые были далеки для понимания даже его капитана.

***

      Солнце. Какое это счастье — видеть солнце. Чувствовать его свет, его тепло, ощущать, насколько пестра и разнообразна жизнь вокруг благодаря его благословению.       Тианьши остановилась сделать небольшую передышку и взглянуть на залитую золотом долину, на легкую полупрозрачную дымку, рассеивающую свет. Скоро наступит ночь. А пока что этот мир выглядел дружелюбным и открытым.       На самом последнем этаже Ваншу, там, где выше была только крыша с усаженными на ней птичьими гнездами, находилась еще одна небольшая терраса. Только не каждый знал, что если перепрыгнуть перила, ограждающие черепичный покров от деревянного пола, и смело ступить, на свой страх и риск, на покрытие, то окажешься на достаточно пологой поверхности, скрытой от посторонних глаз величавыми переплетениями ветвей древнего дерева. Отсюда открывался чудный вид на всю долину Бишуй и далекий Заоблачный предел, коронованный пиком Цинъюнь. Тут Тиа и проводила время в этот вечерний час.       Откинув прядь с покрытого испариной лба, богиня вновь встала в стойку. Выпад вперед, взмах копьем, удар по воображаемому противнику, поворот. Коротать время за тренировками было полезным решением: никакое сидение на постоялом дворе не должно было притупить умение и навык. К тому же это отличный способ спустить пар, помедитировать и собрать разбежавшиеся во все стороны мысли и эмоции.       Тиа не признавалась себе, что просто хотела почувствовать себя менее уязвимой.       После возвращения в Ваншу девушка, молчаливая и задумчивая, значительную часть дневного времени проводила на улице, наслаждаясь безмятежностью ярких летних дней. Она чувствовала, как естественный свет восполняет ее силы. Нога девушки довольно быстро заживала, однако далеко не она беспокоила девушку. Восхищение красотой Тростниковых островов и разыгравшимся на них летом удвоилось на фоне воспоминаний о бесконечной серости и смертельном холоде, — и было сдобрено чувством тревожности.       Тиа думала. Много. Обо всем, что произошло во владениях вечной стужи. О видениях, о легко найденном потайном помещении; о мертвом дереве и живом льде. Но, как бы она ни старалась, детали не складывались в общую картину. Да и что толку от видений, увядающих в памяти, как пионы осенью, если все равно не ясно, что с ними делать?       Две недели! С момента возвращения девушки прошло целых две недели — по меркам нетерпеливо ждущего человека самая настоящая вечность! И ни в один из этих дней Сяо не дал о себе знать. В первый день, едва шагнув за порог Ваншу, Тиа получила послание от Дэшэна и принялась отсчитывать часы до заката, уже рисуя в голове красочные картины того, как она поможет древнему охотнику и получит ответы на все свои вопросы. Но Адепт так и не появился. Как и на следующий день. И следующий за ним. Пожалуй, исчезать без объяснений — самая дурная привычка Адепта! Видят боги Селестии, Тианьши пыталась быть терпеливой. Но ожидание было пыткой. Что она могла сделать без проводника? Зачем вообще вызываться помочь, чтобы потом без следа исчезнуть? Это тупое бессилие, это раздражение было хуже всех остальных эмоций. Тиа, которая раньше с удовольствием насыпала горсть хлебных крошек сидящем на ее подоконнике зимородкам, теперь раздраженно отмахивалась от них.       Она попробовала зарыться в книги. Классическая стратегия, которой придерживается убийца времени, нуждающийся в подсказках. Как Артерии земли влияют на структуру льда? Какие существуют мифы и легенды, связанные с Драконьим Хребтом? Она вновь пролистала труды о культуре и легендах Мондштадта, о сумерских исследованиях Артерий, о климатических аномалиях — даже умудрилась откопать данные о составе почвы на Драконьем Хребте. Увы, кроме общеизвестного факта о том, что многие сотни лет назад эти гиблые земли стали последним пристанищем черного дракона, источники не содержали ничего дельного. А понять логику поведения Адепта было невозможно в принципе: пока что богиня приходила лишь к выводу о том, что она, эта логика, напрочь отсутствовала. Если бы Сяо был Архонтом, то он был бы Архонтом непоследовательности!       В общем, она лезла из кожи вон, чтобы что-нибудь предпринять — не важно, с Адептом или без него, — но терпела поражения. У нее не хватало терпения понять, что то, чему суждено сбыться, вскорости найдет ее само.

***

      В один из вечеров Тианьши, сидящая в своей комнате после изматывающей тренировки и будучи уверенная в том, что ставни распахнулись от сильного порыва ветра, который к тому же потушил часть зажженных свечей, подняла глаза и увидела перед собой Адепта.       Сяо держал в руке копье. Он стоял темным неподвижным силуэтом, его желтые глаза вперились в богиню и были похожи на два драконьих пламени. За его спиной ветер ворвался в открытое окно и разметал белый тюль. В этих сумерках, едва разбавленных дрожащим светом, Сяо был похож на посланника, с которым пришла ночь.       Тианьши замерла. Она даже не заметила, как ее рука отложила книгу. А затем богине стало очень стыдно.       Было сложно заметить в слабом освещении, но Сяо выглядел помято: усталые плечи были опущены вниз, черты лица его болезненно заострились, навевая мысль о безумии и о том, что удерживающая его грань истончается. Под глазами залегли тени. И этот едва ли знающий отдых воин сейчас стоял посреди ее комнаты, где она, Тианьши, несколько минут назад с раздражением смаковала далеко не учтивые мысли о Яксе.       Тианьши прикусила губу.       Она, капризная девчонка, сердилась на него из-за его медлительности и совсем не подумала о том, чем та могла быть вызвана. Кармический долг никто не отменял! Наверняка, пока Тиа маялась от безделья и варилась в нетерпении, Златокрылый Якса охранял сон людей — и ее сон в том числе. Тиа поклялась именами Семерых в следующий раз обязательно сделать что-нибудь приятное для него. Помимо очищения кармы от тысячелетнего мрака, разумеется.       Девушка вскочила с кресла, но растерялась, не найдя правильных слов.       — Я пришел. Как и обещал.       Сяо скользнул взглядом по окружению, едва ли задержав внимание, и снова прожег девушку золотом глаз. Тианьши встрепенулась:       — Прошу тебя, присаживайся, будь как дома, — она указала на второе кресло рядом с ней. — Эм, хочешь чашку чая с жасмином?       Охотник медленно и недоверчиво приблизился к креслу и, после секундной заминки, аккуратно присел в него, оставив копье рядом с собой. Тиа мысленно выдохнула. От чая ночной гость отказался:       — Адептам не нужен чай. Лучше давай сделаем то, ради чего я здесь. У тебя есть       По правде говоря, план Тианьши полностью основывался на том, что плана не существует. Богиня в смятении уставилась на собственные колени. Какой же это талант — ставить собеседника в тупик одним-единственным вопросом…       — Хоть я и изучила всю возможную информацию об этом, — смущенно почесав нос, начала Тианьши, — я ничего не нашла. Никто никогда не проводил подобный ритуал, Моракс сказал, что действовать нужно по ситуации и следовать за своей интуицией. Честно говоря, я… Поэтому я надеялась… что ты можешь подсказать мне?       Какой же непутевой она себя ощущала в тот момент! Столько уговаривать древнего Адепта, столько настаивать, забраться на Драконий Хребет, рисковать своей жизнью, а в итоге, когда дело дошло до сути, ничего не предложить. Девушка была уверена, что вот сейчас Адепт встанет, хладнокровно отчеканит: «Сначала разберись со своими делами, прежде чем отвлекать меня от работы», и уйдет так же, как пришел. Но, вразрез с ожиданиями, Сяо спокойно ответил:       — Я не Архонт и не могу знать больше, чем знает Моракс. И если так сказал Властелин камня, значит, это правда. Прислушайся к себе. Что говорит тебе твое чутье?       Тианьши в неверии затрепетала. Он не ушел, не отказался от содействия! Все-таки взяв себя в руки, она со всем своим старанием задумалась, чтобы не обмануть ожидания Адепта. Что мог бы представлять из себя ритуал очищения кармы? Выдавливание зла из сущности и заполнение оставшегося пустого пространства светом? Наверное, так она себе представляет механизм. Но как его реализовать? И тут девушка сообразила. Демон — идеальный представитель тьмы, сгусток чистейшей злобы; его оскверненной плотью испачкано сердце благородного Адепта. Тианьши нарисовала образ демона в голове, таким, каким она его запомнила, и постаралась вспомнить те ощущения, которые возникали в его присутствии. Основным был, без сомнений, страх за свою жизнь. Но что, если отодвинуть его на задний план? Останется ли что-то кроме?       Тиа прикрыла глаза. Ей нужен был свет. Много света.

***

      Они сидели на полу, друг напротив друга, сложив ноги в позе лотоса. На полу, на столе и тумбах были щедро расставлены свечи. Их приглушенного теплого света было достаточно, чтобы разогнать вступившую в полную силу ночь. Отблески множества огней вальсировали с тенями на стенах, изгибах мебели и отражались в округлом фарфоровом боке чайника.       Тианьши подумала, что, чтобы провести ритуал, нужно с чего-то начать. И решила начать с символов.       Сяо сидел неподвижно. В его взгляде было ни капли скепсиса, только спокойное ожидание дальнейших действий. За время подготовки к той импровизации, которую задумала Тианьши, Адепт не задал ни одного вопроса, молча выполняя все, что она говорила, за что Тиа была ему по гроб признательна. Что нужно было для того, чтобы сосредоточиться и услышать голос своего собственного чутья? Правильная обстановка. А что нужно, чтобы провзаимодействовать с другим человеком? Контакт. Тиа поджала губы:       — Полагаю, нам нужно взяться за руки.       Сяо нахмурился и с большой неохотой протянул ей ладони в перчатках. Вряд ли во всем Тейвате нашлось бы хотя бы три существа, которые держали древнего Яксу за руки.       Его карма. Как только богиня коснулась Адепта, дыхание ее сбилось от удушливого присутствия тьмы. Смолянистая, густая злоба, ярость павших божеств; она забивалась в легкие, как едкий тяжелый дым, была похожа на горячие зыбучие пески пустыни. И если это Тианьши, обладатель Сердца Бога, ощущает присутствие демонической плоти так явно только от одного лишь прикосновения через перчатки, то каково же живется охотнику уже вторую тысячу лет? Тиа зацепилась за эту мысль. Она вдохнула, переборов неприятное чувство. Прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Время сначала стало совершенно осязаемым, затем плавно потекло мимо нее, секунды и часы стали неотличимы друг от друга и слились воедино.       Это было похоже на засыпание: разум постепенно заполнялся хаотичными образами, не удерживаемыми лоскутами мыслей, которые похожи на бабочек, просачивающихся сквозь нацеленный на них сачок. Ты пытаешься уловить ту грань между явью и сном, но она ускользает от тебя. Поток реки забвения не позволит быть и наблюдателем, и участником. Мутная вода несет тебя, убаюкивая, усыпляя бдительность, пока ты не осознаешь, как твои ноги касаются дна.       Тианьши поняла, что что-то определенно получилось, когда увидела перед собой густой бамбуковый лес, утопающий в тумане.