Птицы надежды.

***

      Две птички сидят на проводе.       Одна говорит: «Ну, давай!», а та       отвечает: «Я устала».

***

      — Что вы делаете? Вам нужен отдых! — Кричал Армин, пытаясь удержать Ривая.       — Предлагаешь мне снова отправится спать? Да такими темпами вы скоро вообще забудете о моем существовании.       Конечно, Аккерман преувеличивал. Какой бы не был сам Ривай, но относились к нему с теплотой и глубоким уважением. Поэтому Армин даже растерялся сначала, что ответить. Но капитан сделал это за него.       — К слову… Та бородатая баба очнулась. Похоже, после перелома руки ее неслабо лихорадило, но сейчас она в норме.       Ханджи, когда уходила, настаивала, чтобы он отдыхал. Но он не мог оставить ее. Даже в таком состоянии.       — Самое время вытрясти из неё, куда направился Эрен.       Армин поддерживал его за спину и плечи, хоть Ривай карабкался и сам с помощью перил. Каково ужасно вновь чувствовать себя слабым. Навевает воспоминания из детства.       — Я пойду с вами. — Сказала Пик, выскочив из-за угла. — Мне все равно нечего делать.       Елена говорила долго. И из-за своего плачевного состояния, и видно все-таки рассекречивать Эрена ей не очень хотелось.       Ханджи периодически недовольно поглядывала на сидящего сзади, на кресле, Ривая, а тот постоянно смотрел на неё.       И кто ещё должен быть недоволен?       — …Скорее всего, эта самая база и станет второй целью Эрена. — Договорила Елена.       — Крепость Салта. — Догадалась Пик. — И правда… Если Эрен знает о существовании оружия, способного хотя бы как-то противостоять титанам…       — Да. После уничтожения Калифы он отправится крушить дирижабли.       — Как-то слишком охотно ты все растрепала.       Елена хмыкнула на замечание Ривая. Все звучит логично, но если она их ведёт не в то русло? То что тогда будет?       — У меня к вам просьба. Хочу, чтобы вы кое-что признали. — Ханджи посмотрела на неё с интересом. — Пусть Зик проиграл, но все же он был прав. Был только один способ положить конец двухтысячелетней проблеме Эльдийцев. И это план Эвтаназии. Сейчас, глядя на происходящее, вы наверняка и сами уже это понимаете?       Ханджи молчала лишь с секунду. А потом выпалила то, что никогда и никому, кроме Ривая, не говорила:       — Я не смогла предложить Эрену мной выход. Не смогла подарить ему надежду и будущее. Признаю свою беспомощность.       Елена поняла ее способ извернуться, но все равно оценила. Пусть так. Тоже неплохо.       Спустя время они в большинстве своём переместились на улицу.       — Ну вот. — Жан протер лоб, на котором выступил пот. — Это все горючее, что было на корабле.       — Хорошо! Оставьте пока там!       Габи с Фалько были оставлены на самолете. Просто потому что так решили Воины. Но они дети. Им место в безопастности.       Хотя есть хоть где-то сейчас такое место?       — Ханджи! Где-то через час начинаем подготовку ко взлёту!       — Поняла!       Она мигом отошла к своим людям, от Марлийских. Не сказать, чтобы она была против союза… Ханджи наоборот за мир во всем мире.       Но с солдатами разведкорпуса изначально спокойнее. Может, из-за того, что уже столько лет знает их. Или из-за общих целей и нравов?       — Вы слышали. Проверьте пока снаряжение.       — Есть!       Ривай мучился, но не признавал этого. Все таки потеря двух пальцев это не шутка.       Ханджи на себе это представить не могла. Но чувство немощности преследовали ее еще тогда. Те пытки, из которых он ее спас…       Зоэ смотрела взволнованно, но ничего не говорила. Знала, что сейчас ему это не нужно. Потом почитает морали.       — Два пальца — это все, что мне нужно. — Отчеканил он, смотря ей в глаза. Ханджи надула губы, но спорить не посмела.       Энни, прощаясь, помахала им рукой. Ханджи всмотрелась в грустные глаза Арлерта, все понимая.       А если бы их с Риваем разделяли разные стороны? То что бы делали они?       — Армин… Ты уверен? — Тихо Спросила Микаса у него.       — Насчёт чего?!       — Если честно, я на неё надеялся. — Мрачно перенял Жан.       — Энни достаточно сражалась. — Воспротивился Конни.       — Да. Так будет лучше. Не стоит заставлять ее изменять своим убеждениям.       Армин опустил глаза в пол, будто бы там находилось что-то важное. Вся его жизнь словно хранилась там, внизу. Но Ханджи не лезла. Они больше не дети, так что так свободно себя Зоэ вести уже не могла.       — А вы точно летите с нами? Уверены? Даже если нам удастся остановить дрожь земли, после всего случившегося Эльдийцев ещё больше будут ненавидеть.       — Вы правы, Ханджи. Кроме того, командующий Магат отдал нам последний приказ… Объединиться с вами и сделать все, что в наших силах.       — Пик, слушай… — Ханджи почесала затылок. — А ты разрешишь мне как-нибудь взобраться на спину твоего титана? Хочу ощутить его температуру тела и…       — Ни за что. С чего такие странные просьбы? Мне аж стало не по себе.       — Что, четырехглазая, титаны так и не отвечают тебе взаимностью?       — Ничего-ничего… Скоро мы подружимся.       Она не поворачивалась к нему, как и он к ней. Просто чувствовали состояния и настроения друг друга.       — Ривай, как думаешь… Они на нас смотрят? Наши погибшие товарищи. Они сейчас гордятся нами?       — Говоришь, прям как он. Завязывай…       Ханджи усмехнулась. А что ещё было делать? Он никогда такого не поощрял.       Когда они собирались уже садиться на самолёт, возник Флок. Этого точно никто не ждал. Он считался утопленным заживо в недавней битве.       А вот уже и здесь. Мешает им, ломает их лучшие планы.       Выстрелы оглушили, но Микаса успела рвануть на него и ударить крючком в шею.       — Он… Он все это время прятался на корабле?       — Ханджи! Топливный бак пробит! Мы не сможем взлететь!       — Все… Нормально. — Начал один из рабочих. Ханджи подошла к нему. — Сейчас залатаем…       — Сколько это примерно займёт?       — Думаю… — Мужчина потянулся к ключу. — Где-то час.        Инструмент задрожал на столе. Ханджи прикусила губу, осознавая, что происходит.       «Этот звук!»       Зоэ подбежала обратно к Флоку, присела перед ним. Она уже понимала, к чему все клонит. Но не знала, что ей делать.       Радоваться? Плакать?       — Не летите к нему… — Слабо говорил рыжий. — Пожалуйста. Иначе всех жителей Парадиза убьют. Наш дьявол — единственная надежда.       И он замолчал. Теперь уже навсегда.       — Он умер. — Признала сама для себя этот факт Ханджи. — И да. Ты прав, Флок. Но сдаваться нельзя. Даже если не получится сегодня, быть может, однажды…       Ханджи вышла от Жана, ровно также пройдя и мимо Ривая. А что она ему скажет? Что идёт на смерть?       Хотя он имеет право знать. Но точно попытается ее остановить.       Воздух казался горячим. Она не раз была ранена от колоссов, видимо, смерть от них была ей изначально прописана.       Армин и Райнер спорило о том, кто должен остаться здесь и удержать титанов. Ханджи их споры прервала.       — Глупости не говорите! Не хватало ещё тратить вашу силу титанов!       — Ханджи? — Армин заморгал так же быстро, как и в детстве. Он всегда был догадливее и умнее многих.       — Это я вами руководила. Вела за собой по трупам товарищей. Пришла мне пора ответить за все.       Кажется, дети и не понимали, о чем она. Или пытались наоборот таким способом ее остановить.       Но имеет ли она хоть какое-то право бросить их? Бросить его?       Но они же обязательно встретятся вновь, да? На том холме. В райских садах.       — Армин Арлерт. Назначаю тебя пятнадцатым командующим разведкорпуса. — Она произвольно улыбнулась, смотря на него. — Командующий разведкорпуса обязан понимать своих подчинённых лучше, чем кто бы то ни было. И должен стремится к этому знанию. И никто другой не справится с этой ролью лучше тебя. Вверяю их жизни… В твои золотые руки.       Небо в огне сгорало. В затылке опять загудело. Непроизвольные воспоминания вновь просились, вырывались. Хотя она так старалась их заглушить.       Шиганшина. День, когда она умерла.

***

      «Так много ненависти к тем, кого мы любим. Мы оба важны, не так ли?»       Ривай поднял ее на ноги. Научил ходить. Бежать. Аккерман научил её летать снова.        И она летела, под его чистым, острым, крепким крылом. Словно птица. А он был её надеждой.       А вместе они — птицы надежды.       «Ты… Если бы я только смогла взбежать на этот холм… Ты и я…»       Не падай! Лети!       Но даже птицы не могут без надежды. Даже им нужно это чувство, что успокаивает душу.        «Ты и я… Если бы я только смогла устоять на этом холме…»       А она была без надежды. Она — птица. Он — надежда.       И они по разные стороны стены. Отделены друг от друга. Но небо ведь над ними — одно?       «Мы с тобой не будем несчастны… Если бы я не упала с холма».       Лети! Небо одно!       Ривай любит её. И она тоже. Взаимность. Он спасёт, закроет, как и обычно.       Но он был по другую сторону стены. А она — здесь.       Бертольт стал колоссом. Он поглотил дома, солдат, все оставшееся живое в этом городе. В том числе и её.       Ханджи поглощали знания. Азарт. Интерес. Страх. Чувства.        «Он все ещё думает, что я ненавижу его…» — Подумала она.       Но никогда не смерть.       В этот самый момент все стерлось. Не осталось воспоминаний. Не осталось ни мамы, ни папы, ни Аделины, ни Кенни, ни Эрвина, ни Ривая, ни детей.       Ничего.        Ровно в этот год, в этот месяц, в эту неделю, в этот день, в этот час, в эту секунду Ханджи поглотило что-то новое. Смерть.        Она умерла.

***

      Эти мысли в тот день… Они вновь возвращались. Но Ханджи врет. Тогда она не погибла.       Она умрет сегодня и сейчас. Теперь иного выхода уже нет.       — Ну, вот такие дела! Пока всем!       Ханджи уже развернулась, но через плечо ещё крикнула:       — Ах, да! Ривай теперь тоже твой подчиненный. Ты уж не давай ему расслабляться, договорились?       И Ханджи ушла, не дождавшись ответа. Дети смотрели ей в спину, она знала.       Но наткнулась она на Ривая. Либо они ему успели сболтнуть, но скорее он все успел сам понять. Она ненавидела прощаться.       Но здесь, почти в сгоревшем порту, они расстанутся.       — Эй, четырёхглазая.       Она подошла ближе, почти впритык, но не смотрела на него. Аккерман же глядел, не отрывая взора. Осуждал. Не мог смириться. А она не думала даже поступить по-другому. Хотя как она задержит титанов?..       — Ты все прекрасно понимаешь, Ривай. Пришёл мой черёд. И я хочу показать, что я могу и умею. Выложиться на полную. Так что… Отпусти меня, пожалуйста. — Она вздохнула, все ещё не смея смотреть. — Ты должен отпустить меня. — Чуть помолчав, она добавила. — Ты должен позволить мне отпустить тебя.       Ривай ударил здоровой рукой, сжав в кулак, ее по груди. Ровно туда же, куда они прикладывали руку, дабы отдать честь. Ханджи раскрыла рот в немом крике.       — Посвяти своё сердце.       Он давно смирился, что однажды потеряет ее. Ривай знал. Но все равно не смог одним днём отказаться от своего счастья.       Аккерман хотел развернуться, уйти, не смотреть. Проявить слабость.       — Впервые слышу, как ты говоришь это.       Она схватила его за плечи, заставила остановиться. Положила руки на щёки, прикасаясь губами к его. Шрам, проходящей по ним, теперь заставлял чувствовать его немного по-другому.       Ханджи отстранилось также быстро, как и попыталась вернуть его. Она улыбнулась ему. Чисто, благодарно. Говоря спасибо.       — Прощай, Леви.

***

       — Ну ты же никогда не пробовал, а я вот, решила тебя угостить, — хитро сощурив глаза, Ханджи продолжила, — Леви.       — Откуда ты знаешь эту форму моего имени? — удивление на его глазах приняло ещё большую стеклянную форму, чем обычно. Ханджи была довольна.       — Ой, я много чего знаю, Леви.       — И что же ты знаешь?       — Пф, — Ханджи улыбнулась, а после истерично рассмеялась, сев на пол.Ривай посмотрел на неё снова с удивлением, закрыв дверь.Нет, эту картину явно никто не должен видеть, — Успокойся! Можешь считать, что я просто очень умна!        — Ты ебнутая? — Ханджи лишь громче рассмеялась, на что Ривай церемониально вскинул бровь, — Боже.

***

      — Какие же все-таки титаны… Потрясающие.       Ханджи даже не знала, смотрел ли он, как она сгорала. Как погибала.       Надеялась, что нет.       Она понимала, что он умер тоже сейчас. Что теперь эгоистка она.       Ханджи все-таки упала с чертового холма.       Она варьировала меж титанами, уничтожая одного за другим. Чувствуя, как горит тело. Как сгорают лёгкие и сердце. Как жизнь уходит из-под пальцев.       «Посвяти своё сердце».       И ничто уже не могло ее удержать. Зоэ увидела, как взлетел самолёт. Как поднялась в воздух ее смерть. И она позволила себе упасть. Смирится со смерью, покрытой ожогами.       «Прости меня. Пожалуйста, прости меня».       Когда она умерла, то почувствовала спиной надежные перья птицы.