Птицы надежды.

***

      Две птички сидят на проводе.

***

      Естественно, в конечном итоге она оказалась в госпитале. Как бы Ханджи не противилась, Ривай был непреклонен. Сразу же по их прибытию в штаб, он повёл ее туда, невзирая на препирательства. Заклай подождёт немного, ничего страшного.       Она — герой Шиганшины. Она выжила в этой битве. И Дариус не сможет подождать пятнадцать минут?       Зоэ сидела на койке, бездумно махая ногами, недовольно дуя губы. Аккерман стоял рядом, равномерно дыша. В госпиталь также положили Сашу, а Жан отказался, на этом сильно раненные и закончились.       Спустя несколько минут, ровно за секунду до того момента, как Зоэ начала ворчать, к ним подошла медсестра. Она не выглядела шибко дружелюбной и довольной, но для Ханджи это не имело значения. Девушка поздоровалась отдельно и с Риваем, и с Ханджи.       — И что я должн…       — Просто проверьте раны и сделайте перевязки.       Отчеканил Ривай, перебив медсестру. Она выгнула на него бровь, но словив взгляд Аккермана, ерничать не стала.       Ханджи помнит, какой частой гостью стала в этом госпитале. Ожоги от колосса, потом травма от палача, а сейчас… Это.       Она даже не представляет, как будет лицезреть себя в зеркале.       Ханджи никогда особо не комплексовала из-за себя или своего внешнего вида, но рана на глазу подколола ее уверенность. Будто бы она теперь и вовсе страшное чучело для отпугивания птиц на ферме. А если ещё и раздеть ее догола и увидеть все чудесные шрамы от кнута, то можно в обморок упасть.       Ханджи сидела на краю, а Ривай стоял справа. Медсестра принялась развязывать бинты на глазу, что уже краснели. Присмотревшись, она прищурилась, тяжело вздохнула.       — Вы только наложили повязку?       — Да… — Ханджи непонимающе на неё уставилась.       — То есть стекла не вытаскивали?       — Стекла?       Точно. Очки же разбились. Зоэ должна была догадаться, у них даже времени на это не было. А после она и вовсе старалась не думать про рану.       — Пойдёмте пересядем к окну.       Ханджи заняла место на такой же койке, только теперь ей в спину светили солнечные лучи. Следуя указаниям медсёстры, она повернулась левым боком к окну.       Иронично, что ей ранили и левый глаз, и руку.       Ривай стоял рядом, несмотря на то, что медсестре явно не радовалась присутствию посторонних. Девушка пошла копаться в инструментах, оставив их на минуту одних.       — Слишком страшно? — Спросила Ханджи, грустно улыбаясь.       — Что?       — Глаз. — Она обернулась к нему, хоть этого и не хотела. — Очень страшно?       — Нет. — Уверенно отвечает он. — Страшно было бы, если ты не пошла в госпиталь. Стекла, видите ли!       Зоэ улыбнулась. Ривай о своём.       Медсестра вернулась с металическими щипцами. Ханджи поерзала, уже предвкушая эти ощущения. Девушка залезла к ней на койку и села напротив, целясь.       К сожалению, некоторые стеклышки попали глубоко. И она потянулась именно за ними.       Зоэ верила, что все здесь продезинфицировано. Но проверить не могла.       Было неприятно и больно, а ощущения и вовсе, будто копаются совсем в голове, хоть это и не так. И не удержалась — схватила правой, здоровой рукой Ривая за его, позволяя себе слабость.       Она вообще много себе позволяла рядом с ним.       А Аккерман не сопротивлялся: разрешил ей сжать его ладонь и пальцы. С ней он уже насладился этим запахом таблеток, вперемешку с кровью, а также с точно чувствующимся в ней страхом беспомощности.       Он верил, что это последний раз ее серьёзных ран, из-за которых надо идти в госпиталь.       Медсестра долго возилась со стеклом, ярким звуком складывая их в металическую миску. Ханджи только шипела и сжимала его руку сильнее и сильнее.       — Все. — Медсестра принялась убираться. — Перевяжу глаз вам правильно и напишу инструкцию, дабы вы сами потом могли это делать.       Она так и сделала, а потом принялась заниматься рукой. Благо, там все было легче: обработка раны от заражения и перевязка. И после она написала ещё одну инструкцию по уходу.       Как только они вышли из госпиталя, Ханджи рванула быстрее обратно, дабы успеть на встречу с Дариусом, оставив Аккермана наедине с инструкциями для ее травм.

***

      После разговора с Дариусом ближайшие дни и ночи обещали быть просто захватывавшими. Кабинет Эрвина пока что не успели разобрать и сделать под Зоэ, но она не шибко волновалась из-за этого.       Вот гора бумаги на столе — проблема посерьезней.       И все равно она чувствовала себя не в своей тарелке. Будто занимала чужое место. Его место. Тут все ещё чувствовался запах его недорого парфюма и будто слышались его приказы.       Ханджи застыла, не зная что делать. Все было убрано, а Зоэ обязательно превратит в беспорядок, если переделает под себя.       Но главное, что в этом бардаке она все равно будет разбираться.       Ривай в очередной раз заносил ей стопку бумаг, которые подписывал он, его отряд и Флок.       — Все… — Начал он, замечая ее потерянный взгляд. — Нормально?       — А? Да-да, конечно! — Она ещё даже не начала толком, а волосы на голове уже рвать хотелось.       — Не похоже, чтобы ты была рада.       — Рада? — Ханджи вскинула брови, но видно было лишь одну, ведь вторая скрывалась под повязкой. — Чему я должна радоваться?       — Повышению. Ты когда-то говорила, что хочешь этого.       — Ты помнишь. — Она фыркнула, но это было только с дружелюбным посылом. — Это было давно. Я только перешагивала ступень, дабы стать Майором.       Они замолчали. Может, каждый думал о своём. Иль об общем. Они не знали. Ривай первый прервал тишину:       — Тебе помочь с бумагами?       — Тю. — Зоэ махнула рукой. — Как ты мне поможешь, коротышка? Они должны быть проверены и подписаны мной. — Аккерман кивнул, не собираясь спорить. Ханджи дернулась. Она не хотела оставаться одна. Ей… Не понравилась пустота. — Но ты можешь посидеть со мной. Поворчать, чай заварить… Ну, что ты там обычно делаешь?       Ривай улыбнулся, но совсем не сильно. Лишь одна сторона губы слегка поднялась вверх, но Ханджи смогла уловить эту эмоцию.       — Как прикажете, Командующая Ханджи. — Зоэ вспыхнула от недовольства, но он продолжил. — Или лучше по фамилии? Командующая З…       — Не называй меня так. Только не ты.       Вся радость от шалости ушла на спад, когда он увидел, что ей это не нравится. Можно было и раньше догадаться. Ривай кивнул, медленно усаживаясь за стул. Ханджи выдохнула, повторяя его действие.       — Останешься? — Поинтересовалась она.       Он не ответил. Не мог. Конечно, сегодня для неё он здесь. Но Аккерман читал нечто потаённое в этом вопросе, поэтому и положительный ответ дать не мог.       Останется ли он здесь навсегда?       — Как твоя рука?       — Болит, но работать можно. — Зоэ кратко улыбнулась, ловя его ответ, который она вовсе не ожидала. — Не правая ведь.       Но он просидел с ней ровно до того момента, пока сам не начал бурчать о времени. Однако, Ривай все равно дождался момента, когда ее начало клонить в сон и она вырубилась.       Он бережно отнёс Ханджи в ее комнату, предварительно потушив свечу. Хотя, наверняка она скоро полностью переедет в кабинет и будет отсыпаться на столе.       Он положил ее на кровать, сняв очки и обувь, накрыл одеялом. Более ничего делать не стал, лишь тихо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

***

      Награждение происходило медленно и немного нудно, Хистория расхаживала между солдатами вальяжно, но Зоэ так и предполагала.       Хоть раньше она и не была на награждениях такого уровня.       Предварительно они все же освободили детей, ведь так нужно было. Хотя вот Флоку по-хорошему надо было ещё посидеть, но повезло и ему.

***

      — Что ты сказал? — Ханджи обратилась к Йегеру через решетку. — Атакующий титан! — Она встала в позу, схватилась одной ручонкой за вторую, но шипя из-за боли и неудобства перевязки. Наверное, это была не лучшая идея в данный момент. — Ты только что произнёс эти два слова.       — Нет… — Ответил Эрен.       — Чего?! Да я сама слышала! Собственными ушами! А вы?       — Да. — Кратко поддержал ее Армин. — Ну, в общем, он…       — Вот! — Перебила его Ханджи. — «Атакующий титан». Так ты и сказал. И что это было, а, Эрен?       — Ничего… Особенного.       Йегер выглядел как-то особенно замученным. Хотя заключение для них протекало с достаточно хорошими условиями.       — Это имя титана, которого ты унаследовал от отца, да? Значит, тут ты тихо сам с собою разговариваешь?       — Ханджи, чего завелась? Ему пятнадцать лет. У всех в таком возрасте случаются завихрения. — Сказал ей Ривай.       — Что?! Какие завихрения? Не помню, чтобы у меня был такой возраст, когда тянет смотреть в пустоту и разговаривать с голосами в голове!       — Майор, давайте не будем об этом…       Майор. Ханджи дернулась. Да, она ещё не посвящала их, что уже официально командующая. Хотя Ривай давал им бумаги на подписание для неё. Не догадались? Или просто привыкли ее так называть? Ханджи решила не обращать на это сильного внимания, давая пока что им назвать ее так, как раньше.       — …Говорить при нем. Я вам потом все объясню. Не знаю, правда, получится ли… — Опечалено ответил Арлерт.       — А? В каком смысле? Что вообще происходит?       — Зачем вы пришли?! — Закричал Эрен.       — Вылезай. — Ривай открыл тюремную камеру, заходя внутрь.       — Что? Мне положено десять дней гауптвахты!       — Отбыто. В присутствии Ханджи день идёт за пять.       — Нет, что такого ужасного я спросила? — Она осталась стоять в коридоре, но Ривай ей не ответил и на этот вопрос.       — Ни одной организации ещё не вредит наглядный урок дисциплины. Хотя бы и показухи ради. — После, вздохнув, Ривай добавил. — Даже если в организации осталось всего девять человек. Но иногда нам приходится подчиняться обстоятельствам.       Эрен вышел за Аккерманом, пока Армин открывал камеру Микасы.       — Мы поговорили с главнокомандующим Заклаем. Он решил, что держать в темнице героя, утёршего нос колоссу и бронированному, не особо полезно для поддержания боевого духа в войсках. — Ханджи скривилась. — Тем более, что офицеры, которые спровоцировали ваше неповиновение, — пара идиотов, упустившие бронированного и зверо-титана.       — Но это же не правда… — Стал защищать их же от своих нападок Эрен.       — Короче, корпус как-нибудь переживет, что вы остались без надлежащей выволочки. — Отчеканил Ривай.       — Да уж… Куда ни кинь — всюду клин.       Микаса вышла из камеры, ничего не говоря. Эрен глянул на неё с удивлением.       — Ты так исхудала. Почему? Нас ведь хорошо кормили.       — Зато ты отлично выглядишь. — Недовольно отозвалась Аккерман.       — Ну да.       — Пошли уже. Поторапливайтесь, вам ещё переодеться надо.       — А куда мы? — Спросил Эрен.       — На аудиенцию.

***

      Флока, естественно, отпустили в тот же день, но он решил не нужным говорить с вышестоящими.       Потом они посещали Хисторию, затем заседание с Дариусом и королевой, хоть Заклай уже знал об итогах битвы за Шиганшину, ведь вызвал Ханджи к себе, но умело скрывал это. А затем журналисты, к которым ходили Ривай и Зоэ.       И он был в ее пиджаке. В том самом.       А теперь, наконец, церемония награждения. Насколько Ханджи знала, Форстер по сто раз обругал выпускников сто четвёртого и даже Ривая, но второго более тихо и скрытно.       После того, как на Зоэ повесили медаль, она поцеловала руку Рейсс. Ривай повторил это действие. Ханджи долго размышляла о том, что сейчас думает он о ней. О ее словах про ненависть. Воспринимает ли всерьёз?       Аккерман не давал ей насчёт этого никаких знаков. И ей оставалось только теряться в догадках. Выдернул ее из раздумий Эрен, что все не отпускал руку Хистории ну с очень… Странным выражением лица.       — Эрен?

***

      Он вновь приносил ей бумаги, а она отдавала ему новые. Так ещё и с таким виновато-щенячьим взглядом. Ханджи не привыкла к этой роли, хоть и прошёл месяц.       Ее рука почти зажила, но если Зоэ не заботилась о ней и не отдыхала сама, то все летело к чертовой матери. Поэтому для этого здесь был Ривай, что постоянно заставлял ее ухаживать за рукой и помогал ей в этом.       Аккерман делал недовольное лицо, когда читал в единственном здоровом глазе извинения. Это его работа. Здесь нет ничего такого, тем более у него бумаг в десять раз меньше, чем у Зоэ.       Они и слова друг другу не произносили. В кабинете стояла мертвая тишина. Это действие стало уже обыденным. Но Ханджи, несмотря на усталость, решила изменить эту традицию.       — Ривай! — Позвала она его, когда тот уже развернулся, собираюсь уходить.       — Да? — Ответил он, поворачиваясь обратно.       Ханджи встала со стула, подошла к нему почти впритык. Лицо Ривая не выражало абсолютно ничего. Это значит, что он ей доверял? Или наоборот? Или ждал этого?       Зоэ аккуратно переняла его бумаги, что сама ранее и выдала, положила на стоящую рядом почти пустую тумбочку. Ничего, она все равно знает, какие документы нужно подписать именно Аккерману.       Она взяла его за одну руку, дабы не провоцировать рану в своей больной, начиная поглаживает ладонь и пальцы.       — Ханджи?       И тогда она кратко чмокнула его в губы, задержавшись лишь на секунду, мигом отстранившись, но не отпуская руку. Вот теперь Ривай выглядел задумчивым.       — Потом опять будешь говорить, что ненавидишь меня? — Он прервал тишину.       — Что? Нет! — Ханджи забеспокоилась. Нет, не этой реакции она ждала. — Я… Погорячилась тогда. Сильно. — Она старалась смотреть в его холодные, незнакомые глаза. Такое чувство, что так он на неё не смотрел никогда. Даже когда они ещё толком знакомы не были. — Я… Извини. Прости меня.       Женщина склонила голову вниз, как бы этим действием тоже принося извинения.       — Ничего. — Неожиданно ответил Ривай. — На крыше дома и потом на стене ты мне уже все сказала.       — Что?! — Ханджи резко подняла голову обратно, чуть шлёпнув Ривая волосами по лицу. — Что? После Шиганшины? Что я тебе сказала?       — Когда я уколол инъекцию Армину, а потом уже после твоего пробуждения.       — Я не знаю, что я тебе там наговорила, но я была ранена и не в себе… — Зоэ дергалась, но руку его не отпускала.       — Ты сказала, что любишь меня. И что я обещал тебе ответить. — Ханджи выпучила глаз, шокировано на него смотря. — Но да, ты была ранена, ты права.       — Я говорила и раньше. — Настояла Зоэ.       — Тогда у тебя был приступ.       — Тогда у меня был приступ. — Согласилась она.       Вдох. Выдох. Она уже говорила ему это два раза. Сейчас же все нормально. Слова ее воспримутся всерьез. Просто сказать. А что будет, если он не ответит тем же?       — Я все равно люблю тебя, Ривай. Сколько бы раз и в каком положении я тебе это не говорила… Это не меняет того, что я люблю тебя.       Аккерман смотрел на неё мягче, даже с мелкой дружелюбной усмешкой, но руку все же выпустил.       — А… Ты? Ты же обещал ответить, когда придёт время. Я помню.       Ханджи тяжело сглотнула, когда он убрал руку. Это значит… Нет? Хотя чего она ждала? Она ведь так часто говорила ему о ненависти.       Ханджи уже хотела начать судорожно извиняться, но он схватил ее лицо руками, резко опуская вниз и впился в ее слегка пухлые губы. А вот этого Ханджи тем более не ожидала.       Ривай изучал ее рот будто впервые, что даже ее удивило. Заставило усмехнуться. Она ответила на поцелуй не сразу — побоялась. Но все же не посмела ему отказать в этом.       Целуясь, они отрывались друг от друга лишь на секунду, дабы набрать воздуха в легкие и возвращались к действию. У Ривая был тот же вкус, что и раньше, как и у неё. Мужчина укусил ее за нижнюю губу, отчего проступило немного крови, добавляя металический привкус.       — И что это значит, мистер Аккерман? — Спросила она во время одной из передышек.       — Допустим, да.       Ханджи хихикнула, снова впиваясь в его губы. Но когда воздуха вновь стало не хватать, она спросила:       — Так допустим или да?       — Отстань, Зоэ. — Она улыбнулась. — Это не так легко говорить, как тебе кажется.       Они, дыша в унисон, не отстранялись друг от друга. Но Ривай видел, что она ждала ответа. Он пригладил ее волосы, что выбились из хвоста, а она следила за его действиями.       Мужчина отошёл, взял свои бумаги и направился к двери.       — Да. — Кратко сказал он, выходя из кабинета, оставляя раскрасневшуюся и находящуюся во влюблённой эйфории Ханджи одну.