Мёртвая линия: момент истины.

      Утро в Айокки началось с очередного монинг брифинга.       Сияющий, как, увешенная шариками и разноцветными гирляндами, ёлка, Линде Линдстрем решил пройтись по общим темам, делая акценты в том или ином случае, если ситуация требовала незамедлительного решения.       Питер, которому тут и вовсе нечего было делать, но по какой-то причине парень вдруг стал другом семьи Лили, сидел со скучающим видом и попутно ковырялся в своих густых волосах, кидая частые, мрачные взгляды исподлобья на наручные часы.       По правую руку от него ютился Йонне Аарон, который умудрился втиснуться между Стилом и Эмерсоном только лишь благодаря своей несусветной худобе, ну и потому что свободных стульев не было, как и лишнего пространства. Посему, чувствовал он себя не ахти как.       Вот ведь чего Питер действительно не ожидал так это того, что Йонне вдруг уснёт на его плече глубоким и внезапным сном.       Стараясь не привлекать внимание к происходящему, парень вернул Аарона в исходное положение, придерживая того за предплечье.       — Опять работал всю ночь у Лаури, да? — Тихо спросил американец, когда его друг наконец-то открыл глаза, оглядев собравшихся испуганным взглядом.       — Нет. — Блондин отрицательно замотал головой, вставая из-за стола. — Я отлучусь ненадолго, хорошо?       Линде понимающе кивнул, похлопав проходящего брата по плечу.       — Почему ему можно, а нам — нет? — Гас недовольно затарабанил пальцами по столешнице. — Или с простыми смертными этот фокус не провернуть?       — Не кипятись. Я почти закончил. — Линде смерил Питера пристальным взглядом. — Стил, вы не могли бы отнести эти бумаги в отдел транспортной логистики?       — Ага…       Питер вооружился папкой и покинул помещение вслед за Йонне, который уже успел отойти от конференц-зала на приличное расстояние.       — Постой. Давай пойдём вместе.       — Это Лили тебя подослал, да? — Йонне скривил губы, наблюдая за тем, как большой бугай нарезает метры, пробегая через коридор.       — А что, для этого есть особые причины?       — Я тут подумал… — Аарон вдруг поменялся в лице, доставая из кармана брюк связку ключей. — Твой мерс немного староват…       — Ты дебил? — Питер от неожиданности чуть не выронил отчёты, но вовремя спохватился. — Ты же столько копил на эту тачку.       — Ничего подобного. — Йонне закатил глаза. — Деньги — последнее, в чём я нуждаюсь. Ровно как и в автомобиле. У меня нарколепсия. Даже будучи в трезвом уме и рассудке я бы вряд ли решил рискнуть управлять транспортом.       — Нарко. что? — Питер недоумевал.       — Это когда тебя вырубает в самых неоднозначных местах. И когда днём тебя так сильно рубит, что ты ощущаешь себя вялым и сонливым.       — Теперь понятно почему ты такой. — Стил кивнул.       — Какой «такой»?       — Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть. Нет. — Телохранитель замахал руками. — Я имею в виду понятно почему ты ведёшь себя подобным образом; — закрываешься от окружающих, редко покидаешь помещение и стараешься не контактировать с техникой, ну, кроме велосипеда. Хотя, это и техникой, в общем-то, сложно назвать.       — Упасть с него было бы не слишком приятно. — Йонне задумался. — Полагаю, сейчас ты спросишь почему узнал об этом сейчас, а не днем или месяцем ранее?       — Ну, допустим…       — Просто так вышло. Обычная случайность. Да и к тому же, сейчас ты начнёшь носиться со мной, как курица с яйцом. Мол, вдруг я свалюсь и сломаю себе что-нибудь.       — Это было бы логично. — Питер открыл перед Аароном дверь и они вышли во двор. — Тем более наряду со сложившимися обстоятельствами.       — Ты вот как считаешь, стоит ли бороться со своей сущностью, и идти наперекор судьбе, даже тогда, когда бой заведомо проигран?       — Смотря какую цель ты преследуешь. — Стил развёл руками. — У большинства людей есть те или иные болезни, которые не позволяют им жить в полной мере однако это их ни капли не смущает. Я, например, болею вялотекущим периодическим (реккурентным) депрессивным расстройством. И это ещё не конец, я тебе так скажу. Ведь когда ты находишься в таком состоянии, то начинаешь ценить в сто крат больше то, что заставляет тебя продолжать свой жизненный путь.       — Питер, почему ты выбрал именно меня для такого рода обсуждений? Тебе что, других «радостей» в жизни не хватает? — Йонне усмехнулся. Он развалился на скамье, закуривая сигарету.       — А вдруг именно ты помогаешь мне справиться с недугом? — Питер приподнял бровь, глядя на парня сверху вниз.       — Я же ничего такого не делаю. Обладай я хоть чем-то сверхценным — другое дело.       — С чего ты это взял?! Я думаю, для здорового человека (ну или частично здорового, если брать в счёт мою реккурентную занозу в заднице) хватит банального факта существования объекта. Ты ничем мне не обязан.       — Забавный ты человек. — Йонне развёл руками. — Не пояснишь мне, как так происходит?       — Смотря, что ты имеешь в виду?       — Ну, откуда появляется это странное чувство привязанности?       — Вполне вероятно, опять же, не берусь топить за истину в первой инстанции, оно значится причиной прекрасному, или не очень, кому как, чувству именуемому «любовь». А вот откуда оно возникает — куда более сложный процесс, сформированный из множеств совокупностей, где основными факторами к заявленному идут инстинкты, сформированный многолетним опытом набор конкретных привычек и даже такие детали, как мелкие ассоциации с событиями из прошлого. В целом всё из вышеперечисленного и то, о чём я мог забыть, определяет наш выбор в пользу конкретного индивида.       — А вдруг я хуже, чем кажусь? — Аарон задумался. — Мы ведь привыкли верить в то, чего на самом деле не существует. В эдакий фетиш, который притупляет некоторые наши не самые приятные ощущения.       — Этого мне, увы, никогда не узнать, пока ты сам не захочешь доказать мне на деле, а не на словах. В любом случае, я приму любой возможный вариант, каким бы ужасным он не был.       — Тогда слушай меня внимательно. — Аарон резко поднялся. — Ты уже не маленький ребёнок, чтобы мечтать. Ты — взрослый и вполне организованный человек, который пытается вести себя чрезвычайно глупо и слащаво. Что значит — приму любой вариант?       — Даже такой вариант, ведь ты сейчас не со зла говоришь. — Питер поджал губы, не двигаясь с места. — Вполне возможно, ты ненавидишь во мне то, что является и частью тебя. Пускай я буду слащавым, мне плевать. Ну а если ты хотел меня обидеть — поздравляю, у тебя это получилось.       — Ладно, извини. — Йонне тяжело выдохнул, протягивая руку в знак примирения. — Я сам не свой в последнее время.       Питер лишь смерил Аарона обесценивающим взглядом и, поднявшись с места, прошёл мимо друга будто его тут и вовсе не было.       … Пусть помучается.       Питер пересёк парковку и сел в автомобиль.       Из зеркала напротив на него таращились два зелёных глаза, которые вдруг стали из пронзительно-ядовитых, мягкими и потерянными.       Жестокость в людях его ни капли не волновала в глубине души.       С очередным ножом в сердце ты утрачиваешь способность к боли даже тогда, когда та, казалось бы, была способна уничтожить тебя на корню.       Ты по-прежнему здесь, в этом мире. Но теперь ты сам решаешь, какую боль ты оставишь в том месте, где приобрёл, а которой станешь упиваться, глотая смертельное снадобье в целях изощрённого самобичевания.       Ты впустишь её глубоко в своё сознание. Она разольётся по венам, отравляя своим потоком каждый микроэлемент, каждый клеточный фрагмент, начиняя осколками плоть и доводя ту до сомнительного состояния на грани жизни и смерти.       Теперь ты сам то, чего так старательно избегал.       Есть же нечто, кроме того, что я хочу сейчас сказать? — Разумеется.       И, вопреки своему сгнившему изнутри естеству, только действия будут определять тебя в манихейском бреде ярым борцом за справедливость или тварью, ведущей собирательный образ жизни.       — Я пытался замаскировать Боль, утопая в кокаине и алкоголе, Пока не решил, что я Папа Римский. Я ходил по улицам в советской и нацистской форме. Я поставил табличку возле моего дома, зазывающую грабителей, и оставил входную Дверь открытой. Я лежал под кроватью в очках ночного Видения, ожидая, когда Люди войдут — но этого не происходило. Злоумышленники так и не пришли, чертовы ***сосы, — пробормотал Питер, лениво пробираясь по улицам города. — И было бы крайне глупо быть похожим на них, Йонне Аарон. Я именно тот, кто пойдёт против всех правил.       Ратайчик развернул машину, к недовольству вмиг взорвавшегося сигнальными воплями, автомобильного потока.       Выровняв руль, парень сорвался с места, чувствуя безумную радость при соприкосновении с немыслимым отчаянием.