Изумрудные спирали весны

Дням, когда Сяо мог выспаться, пришел конец. После праздника у их группы был короткий перерыв в несколько дней. Сегодня же он снова проснулся от раздражающего будильника. Якса недовольно ткнул на экран смартфона и попытался разлепить глаза. От громкого звука парень, лежащий рядом, тоже заерзал и отвернулся лицом к стене. Простынь под их телами отдавала теплом и сном, приманивая Сяо обратно. Он поддался соблазну и припал губами к открытой шее Итэра, оставляя легкий поцелуй. Басист уже успел придумать в голове кучу отмазок, чтобы не идти на репетицию, но совесть съела бы его изнутри. Он постарался как можно тише встать с кровати, но Итэр все же проснулся из-за его движений. — Снова репетиции? — спросил он сонным голосом, поворачиваясь к Яксе. — Да, но ты можешь спать дальше. — Сяо провел руками по его распущенным волосам на подушке. — Нет, мне тоже пора просыпаться. Итэр сел в кровати и еще пару секунду смотрел в стену, пытаясь выбраться из сонного состояния. Он удивился, когда Сяо упал на его колени и развернулся лицом к животу. — Не хочу никуда идти, — промямлил Якса. — Я помню, как раньше ты мог встать в шесть утра, чтобы пойти на репетицию или остаться там до трех часов ночи. Что же сейчас с тобой случилось? — Сейчас хочу лежать с тобой в кровати. Она стала будто бы в два раза уютнее. Итэр посмеялся, вылез из-под одеяла и скрылся за дверью, оставляя Сяо одного. Якса все еще лежал на кровати, но она уже не казалась такой удобной, какой была пару секунд назад. Рывком он поднялся с постели и поплелся в ванную. Чайный дом уже открылся, поэтому Сяо пересекся с Чайлдом на первом этаже перед выходом. Тарталья попытался остановить Яксу и заставить его позавтракать, но тот лишь отмахнулся рукой и покинул здание. Через несколько минут Сяо уже был на пороге студии. Он толкнул дверь, и в лицо тут же пахнуло духотой и запахом пластмассы. Всегда ли тут так пахло, или этот аромат скопился из-за того, что они не репетировали всего пару дней? В студии еще никого не было, поэтому Сяо воспользовался возможностью и лег на диван, не включая свет. Стоило ему закрыть глаза, как щелкнул переключатель, и на пороге появилась Синь Янь. — Ты первый? — удивилась она. — А где наш лидер? Небось, все еще просыхает после праздников. Она скинула куртку в угол и тут же расчехлила свою гитару. Сяо всегда поражался её любви к музыке. Стоило ей только зайти, как она сразу же принималась наигрывать различные аккорды, напевая под нос мелодию. Её пальцы были красными от холода, но на лице не дернулся ни один мускул от боли. Вот бы и он мог также наслаждаться музыкой. Вскоре подтянулись Венти с Ху Тао. Как и предсказывала Синь Янь, вокалист все эти дни был в запое, это было заметно по его внешнему виду и запаху, который он попытался скрыть одеколоном. — Давайте сегодня поскорее начнем и поскорее закончим, — прохрипел он. Сяо потянулся за гитарой, но отвлекся, заметив, что Ху Тао тихо сидела возле барабанов, не взяв в руки палочки. Он сразу подметил, что она как-то слишком спокойно себя ведет. Её обычная яркая энергия не наполняла комнату. Девушка смотрела в одну точку, а её губы дрожали, будто она хотела что-то сказать. Остальные участники группы тоже заметили это. — Ху Тао, — Синь Янь окликнула девушку. — Ты здесь? Выглядишь сонной. Ударница вскинула голову, оглядела всю группу, а затем снова опустила глаз. — Что-то случилось? — спросил Венти. Ху Тао замялась, она перебирала пальцами и крутила на одном из них массивное кольцо. Остальные члены группы выжидали, пока она соберется с мыслями и наконец скажет, что её тревожит. Спустя пару минут тяжелого молчания девушка заговорила: — Мне очень жаль, — начала она тихо, а потом увеличила громкость голоса. — Мне жаль, но мне придется уйти из группы. Эта новость оглушила Венти, у которого и так с утра гудела голова от выпивки. — Мы можем узнать причину? — спросил он, уже придумывая всевозможные уговоры оставить девушку в группе. — Мой дедушка… Он скончался пару дней назад. — Ху Тао было неприятно говорить об этом, но она сдерживала слезы, чтобы снова не расплакаться. — Ему стало хуже в больнице, и его сердце просто остановилось. Недавно его юрист зачитал нам завещание. Оказывается, весь бизнес похоронного бюро он оставил мне. Я не могу подвести его, поэтому вынуждена отказаться от группы и продолжить дедушкино дело. В студии повисла тишина. Было слышно только, как Ху Тао задерживает дыхание, чтобы снова не пролить слезы. — Ты вынуждена, или ты хочешь перенять его дело? — Голос Венти звучал успокаивающе, из-за чего Ху Тао все же решилась поднять голову и взглянула на всю группу. — Хочу, — дрожащим голосом ответила она. — Но и группу я тоже люблю! Мне так нравится играть с вами, сочинять песни, да и просто проводить время вместе. Но я хочу продолжить дело дедушки, которое он построил с нуля сам, лично, без чьей либо помощи. — Тогда, в этом нет ничего страшного. — Венти улыбнулся своей самой дружелюбной улыбкой, которую только он может делать. — Я хотел услышать только это. Играть на большой сцене — моя мечта, и вы не обязаны воплощать её вместе со мной. Поэтому, если ты хочешь, то можешь покинуть группу. И мы на тебя за это злиться не будем. Доброта лидера скинула груз вины с плеч Ху Тао, и она всё же заплакала. — Не реви! — проныла Синь Янь и тут же кинулась к подруге, тоже не сдерживая слезы. — Простите меня, — продолжала бывшая ударница группы. — Я не хотела вас подводить, но… — Перестань. — Венти подошел к ним и тоже обнял девушку, поглаживая по голове. — Ты никого не подводишь. Все в порядке. Сяо не остался в стороне и так же стал утешать девушку. Вот только у него из головы все не выходили слова лидера. Играть на большой сцене — это мечта Венти. А какая мечта у Сяо? Он не был уверен, что выступать перед большой аудиторией, колесить по стране с концертами и получать кучу внимания от фанатов — его мечта. И теперь эти мысли крепко засели в голове, устраиваясь поудобнее. Через пару минут Ху Тао успокоилась и промокнула влажные глаза салфеткой. — Что ж, тогда на сегодня закончим с репетицией. — Венти накинул на себя куртку и позвенел ключами от двери студии. — Куда ты? — спросил Сяо. — Нужно встретиться с продюсером и все ему объяснить, — улыбнулся Венти. Он тут же заметил виноватый взгляд Ху Тао и поспешил успокоить её. — Не надо переживать. Я всё улажу, твой контракт можно аннулировать, а на твое место мы просто найдем нового ударника. — Он попытался разрядить обстановку своим смехом и тут же скрылся за дверью. Сяо вроде бы был рад тому, что ему удалось пораньше освободиться. Теперь уже неизвестно, как скоро они смогут найти замену Ху Тао, и как Венти собирается все это объяснять продюсеру. У их лидера прибавилось работы. Ближе к обеду Якса уже был в чайном доме. За стойкой он заметил неожиданно большое скопление людей. Помимо Тартальи и его отца за ней сидели близнецы, и виднелась знакомая крашеная макушка. Сяо подошел к женщине и с удивлением поздоровался: — Рад вас видеть, мадам Пинг. — Сяо. — Женщина отставила в сторону чашку с чаем. — Мне сказали, что ты вернешься только вечером. Как хорошо, что я тебя застала. Как ты поживаешь? — Хорошо. Якса присел рядом, и остальные продолжили разговор. — Тебе стоит почаще к нам заглядывать. — Чжун Ли протянул ей сладости с витрины. — Близнецам нравится слушать твои полицейские рассказы. — Мистер Чжун Ли, вам ведь тоже интересно, — смутилась Люмин, но снова повернулась к капитану в ожидании очередной интригующей истории из ее прошлого. — Так если им интересно, почему сам не расскажешь? — Мадам Пинг сделала глоток чая. — Вы были полицейским? — удивился Чайлд. — Я не знал. — Недолго, — попытался перевести тему Моракс. — Всего пару лет. Выше должности офицера не поднялся. — Если бы он остался, то участок бы сейчас возглавляла не я, — посмеялась мадам Пинг. — Вы обязаны рассказать нам все, — в унисон пропели близнецы с горящими глазами, чуть ли не перелезая через стойку. Моракс слегка отдалился от них, жалея, что поднял эту тему. Он столкнулся с Тартальей позади, который тихо прошептал ему на ухо: — Я бы хотел увидеть вас в форме, офицер. Никто не услышал его заигрываний, и Чжун Ли тут же натянул заинтересованную улыбку. — Боюсь, она мне больше не по размеру. Тарталья разочарованно проследил за тем, как бывший офицер возвращается ближе к стойке и тут же меняет тему разговора: — А чем ты сейчас занята? — Скоро весенний набор в академию, — устало ответила мадам Пинг. — В этом году наш участок организовывает день открытых дверей, так что хлопот выше крыши. — Она порылась в своей сумке и достала несколько брошюр с изображенными на них полицейскими в форме. — С каждым годом желающих вступить в академию все меньше, так что, надеемся, в этом году получится привлечь хотя бы парочку толковых людей. Она отдала по брошюрке каждому и остановилась перед тем, как разомкнуть пальцы, когда листовку взял Сяо. — А ты не хочешь сходить на день открытых дверей? Я помню, как в детстве ты бегал с отцовской фуражкой и говорил, что тоже станешь полицейским. Сяо резко смутился и тут же отвел взгляд. — Не помню такого, — пробубнил он. — Тебе было всего четыре года, — посмеялась мадам Пинг. — Ты очень любил играть в полицейского и воришку. Я поддавалась тебе, а ты злился. Говорил: «Хэй, не поддавайся. Иначе я не смогу отточить свои навыки слежки и стану плохим полицейским». От каждого слова капитана Сяо хотелось зарыться глубже в землю. Он тут же спрятал свое лицо рукой и почувствовал, как покраснели его уши. — Расскажите побольше о маленьком Сяо. — Итэр еще больше заинтересовался историями гостьи. — Я бы с радостью, но мне уже пора. Если так интересно, то пусть его отец вам все расскажет. Но я как-нибудь еще забегу к вам, и мы сможем снова также поболтать. Мадам Пинг собрала свои вещи и спустилась со стула. Она быстро попрощалась со своим другом и остальными, покидая чайный дом. Как только дверь за ней закрылась, близнецы уставились на Чжун Ли, взглядом выпрашивая новые истории. Моракс отмазался работой и тут же сбежал на кухню. — Ты должен вытащить из него эти истории, — пригрозила ему Люмин. — Но потом, нам пора. Девушка взглянула на время и спустилась с барного стула. — Уходите? — поинтересовался брат. — Да, пойду провожу Дайнслейфа. Он улетает в Фонтейн на три года. — А что насчет твоих экспериментов с духами? — Он разрешил приходить и работать с Альбедо. Возможно, после выпуска меня даже возьмут на работу в его компанию, — довольно произнесла Люмин. — Ты тоже пойдешь провожать Дайнслейфа? — уточнил Итэр у Чайлда. — Я провожаю его спутника. Тарталья оставил фартук на стойке и накинул на плечи куртку. Люмин крепко обняла брата и они быстро убежали, хлопнув за собой дверью.

***

Тяжелая атмосфера наполнила комнату. Дилюк буквально давил на Кэйу своим взглядом, пока тот проверял свой чемодан. Альберих упорно делал вид, что не замечает брата, стоящего в двери, и продолжал бегать по комнате. Он всячески старался скрыть дрожь в руках и волнение, которое не покидало его уже несколько дней. — Не улетай, — сказал Рагнвиндир. — Так будет лучше, — коротко ответил Кэйа и закрыл свой чемодан. — Не будет. Останься со мной. — Рагнвиндир сделал шаг навстречу брату, сидящему к нему спиной. — Видишь, я говорю это, будучи трезвым. — Это все равно не доказывает серьезность твоих слов. — Кэйа боялся шевельнуться, он чувствовал на себе взгляд брата. — Даже если бы и доказывало. Уже поздно. Дилюк опустился на колени за Альберихом и крепко обнял его со спины. У синеволосого не оказалось сил, чтобы оттолкнуть его. Ему было стыдно за то, что все эти дни он метался в сомнениях. Здравый смысл говорил ему, что с Дайнслейфом он сможет почувствовать себя любимым, но сердце болезненно сжималось от любого взгляда и прикосновения Дилюка. — Я не могу тебя отпустить. Кэйа закрыл глаза и сжал кулаки, накапливая волю. Он медленно повернулся к Рагнвиндиру. От его взгляда стало еще тоскливее на душе. Кэйа нежно взял его лицо в свои руки и быстро коснулся губами. — Прости, — болезненно сказал он и встал с пола. Рагнвиндир схватил его за запястье, притягивая обратно и снова целуя, не желая отдавать кому-то еще эти губы. Он не почувствовал взаимности и разочарованно отстранился. Кэйа избегал его взгляда. Альберих протер влажные губы рукавом и снова выпрямился. За спиной Дилюка раздался стук удаляющихся колес чемодана и шорох одежды в прихожей. Он вскочил на ноги и выбежал в коридор. Кэйа уже стоял в верхней одежде, держась за ручку чемодана. — Что тебе даст Дайнслейф, чего не смогу дать я?! — выкрикнул он, не сдерживая волнения. Кэйа задумался. Через пару минут он все же ответил: — Возможно, всего. Ты всегда вел себя как заботливый старший брат, а мне нужно что-то большее. Ты не думаешь, что эта игра в «братьев» затянулась по твоей вине? Как я могу быть уверен, что сейчас это не просто твой каприз, а настоящие чувства? Если я останусь, ты откажешься от статуса старшего брата и возьмешь на себя ответственность в качестве моего парня? Альберих затаил дыхание. Он заметил, как Дилюк выпрямился и напрягся. — Да, — ответил тот. Кэйа виновато опустил глаза. Он посильнее обернул шарф вокруг шеи и дернул за дверную ручку. — Я не готов так рисковать, Дилюк. Альберих не поднял взгляда и выкатил свой чемодан из квартиры. Последнее, что он услышал, это тихие слова Рагнвиндира: — Я люблю тебя, Кэйа. Хлопок двери, жужжание лифта, вечернее радио в такси, и вот Кэйа уже в аэропорту. Каждый шаг для него давался с трудом, будто бы земля превратилась в густой песок и засасывала его ноги. Он остановился напротив стеклянных дверей, все еще пытаясь успокоить ноющее сердце. «Так будет лучше» — говорил он про себя. Еле поднимая ноги, Кэйа вошел в аэропорт, где он сразу же заметил толпу людей, среди которых стоял его парень. Он ожидал, что при виде Дайнслейфа ему станет чуть спокойнее, но волнение иглами впилось во все тело, заставив его вновь остановиться. Если бы не голос Чайлда, он бы продолжил стоять так на одном месте, боясь шевельнуться. Кэйа натянул улыбку на лицо и подошел ближе к остальным. — Не ожидал, что и ты будешь меня провожать. — Он приобнял Чайлда и похлопал его по спине. — Мы ведь целых три года не увидимся. Я успею соскучиться, — посмеялся Тарталья. Он снова приобнял друга, и задержал их объятия, шепча ему на ухо: — Ты уверен, что хочешь лететь? Весь побледнел. Альберих отстранился от друга. — Да, просто волнуюсь. Фонтейн далеко, перелет будет долгим. Тарталья сжал пальцы на плече парня, пытаясь разглядеть выражение его лица, но тот упорно пытался что-то скрыть. Его руку убрал Дайнслейф, заменив своей. Блондин ревниво оглядел Аякса, и тому пришлось сделать шаг назад. Позади послышался женский голос: — Привези самого лучшего алкоголя, — улыбнулась Розария и выхватила друга из рук его парня. — Обязательно, — посмеялся Альберих. Вскоре объявили о начале регистрации на рейс. Кэйа попрощался с Люмин и Альбедо, снова обнял Розарию, и они направились к эскалатору. — Выглядишь взволнованно. — Дайнслейф аккуратно сжал его плечо, когда они встали на движущуюся лестницу. — Боишься летать? — Да, немного, — соврал Кэйа. Он все еще посматривал в сторону выхода, не понимая, как все-таки лучше поступить. Они поднялись на второй этаж и встали в очередь. Альберих все еще мог видеть друзей, стоящих внизу. Он получил сообщение от Розарии, что они дождутся, пока те полностью не пропадут из их вида. Кэйа взглянул на Дайнслейфа, который тут же заметил его внимание и нежно поцеловал в губы. Одной рукой он держал чемодан, а во второй были его с Кэей паспорта. Блондин выглядел таким счастливым, и груз вины еще больше давил на плечи, закапывая Альбериха глубже в этот густой песок. Он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ноющем сердце, пытаясь провести с ним переговоры, объяснить, что это все к лучшему, что так он будет чувствовать себя счастливым. Но оно продолжало отдавать болью с каждым ударом и разносить волнение по всему телу, отдавая тяжелой пульсацией в висках. Он внезапно вспомнил признание Дилюка перед уходом и с грустью заметил, что сам так ничего ему и не сказал. Кэйа осторожно вытащил телефон из кармана и быстро написал сообщение Рагнвиндиру:

«И я тебя.»

Нажав кнопку «отправить», он сразу же спрятал телефон в карман. Очередь продвигалась дальше, и они почти скрылись в коридоре, ведущем к стойкам регистрации. Кэйа кинул последний взгляд на друзей, и его душа резко упала в пятки. Он даже услышал, как все органы внутри скрутились в ком и покинули его тело. Кровь остановилась, застыла, превратилась в густое желе, не идущее по венам. На первом этаже он увидел Дилюка в домашней одежде, который вертел головой по сторонам. Рагнвиндир проверил табло, а затем заметил Розарию и подбежал к ней. Кэйа наблюдал за этим, чувствуя, как сердце вновь оживало. Он видел, как Дилюк вытащил телефон и, видимо, прочитал его сообщение. Альберих дернулся от внезапной вибрации телефона. Он снова впал в панику, не решаясь отвечать на звонок. По тому, как Рагнвиндир нервно сбросил звонок, Кэйа понимал, что он злился. Но он никак не ожидал, что гул аэропорта прорежет громкий рёв Дилюка. — Кэйа! — крикнул он, наполняя легкие воздухом. Этот голос, наполненный болью, дернул Альбериха. Он почувствовал, как густой песок на секунду отпустил его, и сделал шаг в сторону эскалатора. Но на плечи тут же легла тяжелая рука Дайнслейфа. — Наша очередь, — сказал он, делая вид, что совсем не слышал Рагнвиндира. Этот жест вернул Кэйу в реальность. «Так будет лучше. Так правильнее» — снова пробежало у него в голове. Он отвернулся от эскалатора и прошел вглубь коридора, продвигаясь в очереди к стойке регистрации. Дилюк постарался проскочить к нему, но его тут же остановила охрана. Он смог увидеть лишь синюю макушку парня, прежде чем та полностью скрылась в толпе. В этот момент все силы резко покинули его. Хотелось взвыть от отчаяния. Он не чувствовал боли от резких ударов охранников, которые пытались оттолкнуть его от эскалатора. Он не чувствовал, как Розария схватила его сзади за куртку, оттягивая назад. Он не слышал, как она ругалась с охраной и потом что-то говорила ему. Дилюк продолжал смотреть в сторону стоек регистрации с надеждой, что вот сейчас Альберих выскочит из этой очереди и прыгнет к нему. Полностью его надежды разбились, когда он услышал в телефоне «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети». Он сидел напротив эскалатора, все еще не желая верить, что вот так потерял Кэйу. Розария была единственной, кто остался и сидел рядом с ним, покачивая в руках банку энергетика. Она почувствовала себя неловко, когда Дилюк опустил голову на руки. Его плечи стали странно дергаться. Розария тут же стала грозно зыркать на прохожих, чтобы те не успели понять, что взрослый парень сейчас сидит и плачет посреди аэропорта. Так она проводила взглядом синеволосого парня, который тоже кинул в их сторону заинтересованный взгляд. Он остановился, не обращая внимания на грозный вид девушки, порылся в своем рюкзаке, а затем протянул ей пачку салфеток и бутылку воды. Син Цю снова закинул рюкзак на плечо и проследовал вглубь аэропорта. Он поймал себя на мысли, что совсем не похож на красноволосого, который наверняка только что проводил любимого человека. Он сейчас должен выглядеть таким разбитым, прощаясь с Куродой, но почему-то чувствует себя слишком спокойно. Эту их последнюю встречу он считает «обязательной», точно также, как и любую другую встречу с партнерами отца. Писатель сразу заметил Син Цю и подбежал к нему. Он раскрыл руки для объятий, но студент остановил его. — Здесь люди, не забыл? — уточнил Син Цю. Курода виновато убрал руки за спину. Цю почувствовал себя черствым героем романа, который нагло использовал Куроду, как игрушку. Мужчина выглядел грустным и взволнованным, а вот парень хотел как можно скорее закрыть их вопрос и навсегда убрать книгу об отношениях, оставив ее в памяти как неплохой второсортный роман. — Я хотел с тобой поговорить, — начал Курода. — О нас… — Я тоже думаю, что нам надо завершить наши отношения, — закончил за него Син Цю. Курода тут же повеселел. Видимо, он сильно переживал из-за этого разговора. — Мне правда больно расставаться с тобой, Син Цю, но мне нужно возвращаться в Инадзуму, а тебе следует закончить университет. — Я все понимаю. — Син Цю протянул ему руку. — Спасибо за все. Они крепко пожали руки и улыбнулись друг другу как бизнес-партнеры. — Если вдруг будешь в Инадзуме, то напиши мне. Я обязательно устрою тебе экскурсию. — Несомненно. Син Цю помахал уходящему Куроде. Он не дождался, пока тот полностью скроется из виду, а сразу развернулся и направился к выходу. Он не увидел на скамье Дилюка с Розарией и вышел из аэропорта. Сидя в машине, Син Цю взглянул на улетающий самолет. Чем бледнее становилось это белое пятно, тем свободнее себя чувствовал парень. Он с блаженством закрыл глаза, мысленно хлопнул корочкой книги, быстро прокрутил в голове все воспоминания, связанные с Куродой, просмаковал их на кончике языка и убрал эту книгу подальше на полку. Легкий привкус коротенькой интрижки. По крайней мере, Син Цю был благодарен Куроде за дельные советы в писательстве и хоть за какой-то опыт в отношениях. Он обязательно использует это в своем будущем романе. Син Цю снова отпустил водителя, когда они подъехали к подножию горы. Он быстро поднялся вверх и нашел Чун Юня в тренировочном зале. В комнате пахло деревом и его потом. От духоты Син Цю тут же скинул с себя одежду и проскочил вглубь комнаты. — Ты собираешься всю ночь тренироваться? — поинтересовался он, усаживаясь в углу. — Может быть. Юнь словил полотенце от друга и вытер пот с лица. Он опустился рядом и стал разминать уставшие плечи. — Как успехи? — Син Цю придвинулся ближе. Хоть от Чун Юня и пахло потом, его запах совсем не был противным. От тела экзорциста исходил жар, а рельеф мышц явно выделялся из-за того, что он только что тренировал свою энергию через физические упражнения. — Я стал отчетливее видеть духов, — довольно ответил Чун Юнь. — Еще немного, и я смогу вызвать собственного Духа. — А что потом можно делать с этим духом? Юнь задумался, а затем стал перечислять возможные функции. Пока он говорил, Син Цю почувствовал, как теплый воздух в комнате разморил его, и он устало упал на колени другу, продолжая слушать. Хоть призыв Духа изначально был задуман для выявления источника слива информации об отношениях Син Цю и Куроды, Юнь смог озвучить еще кучу преимуществ, с которыми он сможет развить свои навыки экзорциста. Син Цю было приятно осознавать, что его друг так изнашивается не только, чтобы помочь ему. К тому же, тогда он и вправду был зол, а ярость затуманила здравый смысл, и он хотел как можно скорее увидеть лицо этого человека. Вот только минутами ранее он уже закрыл их с Куродой книгу, и, пока что, не намерен снова открывать ее. Возможно, он когда-то узнает, кто же оказался тем предателем, но теперь это не имеет никакого смысла. Конкурс прошел, Курода улетел, и все в скором времени забудут о его интрижке. — Попрощался с Куродой? — спросил Юнь после того, как закончил свой список. — Угу, — недовольно ответил Син Цю. Он заметил, как по лицу друга скатывается капля пота с виска, и быстро словил ее пальцем. — Тебе не грустно? — Нет, — пожал плечами парень. — Вообще не грустно. Даже наоборот, радостно как-то. Наконец все это закончилось. — И какого это? Быть в отношениях? Тебе понравилось? — Скажу честно. Если все отношения такие же, как и с Куродой, то я пожалуй пока откажусь от них. Мне сейчас хватает учебы, книг и общения с тобой. Син Цю посмеялся, а затем почувствовал, как веки стали тяжелее. Он прикрыл глаза и медленно вдохнул запах дерева в старом зале для тренировок. Приглушенный свет разморил его еще сильнее, и он стал понимать, что понемногу проваливается в сон. Он почувствовал руку Юня, которая скользнула по его щеке к волосам и зарылась в них, аккуратно массируя макушку. Да, Чун Юня ему пока что достаточно. Больше никого ему сейчас не надо.