Изумрудные спирали весны

Новый семестр всегда начинался сложно, что для студентов, что для профессоров. Поэтому многие старались закончить лекции как можно скорее. В итоге Кадзуха освободился намного раньше обычного. На улице неспеша падал снег, и с таким же темпом Каэдэхара возвращался домой. Он уже представлял, как вернется в теплую квартиру, залезет под тяжелое одеяло, откроет новую книгу, которую совсем недавно купил, и провалится в тишину на весь вечер. Всю дорогу в кармане вибрировал телефон, но Каэдэхара намеренно его игнорировал. Он знал, что это Скарамучча закидывал его сообщениями. С Нового Года ему все меньше хотелось видеться с парнем. Скорее всего из-за чувства вины, что он не испытывает таких же «высоких» чувств, что и Сказитель. Перед дверью Каэдэхара тряхнул головой, сбрасывая навалившийся снег. Он снова бросил взгляд на соседскую квартиру. В голову пришла идея ворваться в неё через окно, когда хозяина не будет дома, но он тут же отмахнулся от неё и быстро забежал к себе. Жар в доме защипал руки и щеки, промерзшие от холода снаружи. Кадзуха поставил чайник и прошел вглубь квартиры. Он устало упал на кровать, вглядываясь в потолок. Возможно, стоит подружиться с соседом и иногда заглядывать к нему в гости? Или сделать вид, что только у него во всем доме отключили горячую воду и спросить разрешения помыться у него? Навязчивые мысли каждый день посещали Кадзуху. Он не мог отделаться от желания проникнуть в эту квартиру, будто бы она изначально принадлежала только ему. Каэдэхара устало прикрыл глаза рукой и попытался успокоиться. В дверь постучали. В это же время закипел чайник. Кадзуха недовольно встал с кровати и дополз до двери. За ней стоял Скарамучча, зарывшись на пол-лица в шарф от холода. — Ты не отвечаешь на сообщения, — подметил он и шагнул в квартиру к парню. — Не слышал, он стоял на беззвучном, — отмазался Каэдэхара и проследовал за ним. — Ты что-то хотел? Что-то важное? Он не был настроен на встречу с парнем сегодня, поэтому был слегка раздражен. — Я хотел увидеться. Вот и все, — коротко ответил Скарамучча и присел на кровать. — Можешь заниматься своими делами. Я просто посижу здесь. В другом случае Кадзуха попытался бы придумать занятие для них двоих, но сегодня у него уже были планы, и он никак не хотел отменять их. Он заварил себе и гостю по чашке чая и сел рядом на кровати. Пошуршав пакетом, Кадзуха достал книгу с пометкой «бестселлер», которая вышла совсем недавно. Он не был фанатом хайповых книг, но авторство Куроды его привлекло. Облокотившись о стену, Кадзуха кинул быстрый взгляд в сторону Скарамуччи. Тот сидел, поджав под себя ноги, и с кем-то переписывался в телефоне. Это показалось немного странным, учитывая, что он уже упоминал об отсутствии друзей. Затем взгляд Каэдэхары скользнул по задумчивому лицу парня. Груз вины снова тяжко осел на его плечи. Каэдэхара уже понял, что сильной любви к нему не испытывает, но почему-то поддался легкому проблеску симпатии. Может, ему стоит потерпеть, и время вскроет затаившуюся любовь к Сказителю? Кадзуха не стал дальше развивать эту тему. Обложка книги в его руках с треском открылась, и Каэдэхара погрузился в чтение. Он медленно бегал глазами по каждому слову, листая страницу за страницей. Чем глубже он погружался в текст, тем более знакомым казался ему сюжет. Каэдэхара ускорился и стал уже быстрее прыгать с одного слова на другое, осознавая, что уже читал этот рассказ. Он перепрыгнул на середину, а затем и в конец книги. Идентичный вариант рукописи, которую Каэдэхара правил для друга несколько месяцев назад. Скарамучча дернулся, когда Кадзуха спрыгнул с кровати, роняя книгу на пол. Парень схватил телефон со стола и выглядел очень взволнованно. — Син Цю, ты видел… — Каэдэхара не успел договорить. — Да как он посмел! — донеслось из телефона. Учитывая злость Син Цю, парень понял, что тот уже успел прочитать книгу Куроды. — Это моя работа! — выкрикивал друг. — Слово в слово, он украл весь мой рассказ! Кадзуха слышал, как на фоне что-то с треском сломалось, и он забеспокоился о парне. — Где ты сейчас? Я подойду и мы можем обсудить, что следует делать дальше. — В университетском саду, — сквозь зубы процедил Син Цю, и снова послышался глухой удар. Каэдэхара не успел договорить, как его телефон вырвали из рук и завершили звонок. Скарамучча стоял перед ним с недовольным лицом, пряча за спиной его мобильник. — Ты хочешь уйти? — грозно спросил он. — Да, — холодно ответил Кадзуха. — Надо увидеться с Син Цю. Он потянулся за телефоном, но Скарамучча выкинул его на кровать, отчего тот ударился об стену. — Я пришел к тебе, а ты уходишь к этому Син Цю?! — Сказитель готов был взорваться от ревности. — Он мой друг, мне надо ему помочь. — Кадзуха поднял телефон и спрятал его в карман. — А я твой парень! — Скарамучча не сдерживался. — Ты уже надоел с этим Син Цю! Постоянно с ним таскаешься! Он уже взрослый человек, пусть сам решает свои проблемы! — Он сейчас слишком зол и не может рационально мыслить. — Каэдэхара стал ходить по комнате, собирая свои вещи. — Не смей уходить. — Парень схватил его за руку и крепко сжал её. Кадзуха слегка испугался того, с какой силой тот перекрывал кровь в его запястье. Лицо Скарамуччи исказилось в злой гримасе. Он готов был выплеснуть весь свой гнев, настолько сильно ему не нравилось общение Кадзухи и Син Цю. Это стало пугать. Каэдэхара чувствовал, как злость парня перекрывает ему доступ к воздуху, как сжимает легкие и пробирается к мозгу, карабкаясь по венам. — Я тебя сегодня не ждал, у нас не было никаких планов, так что я имею право пойти сейчас куда захочу, — холодно ответил Каэдэхара. В ту же секунду щека заныла от резкой боли. Затем последовал второй удар по той же щеке на секунду оглушая парня. Третий рывок он успел остановить и уже сам злобно смотрел на парня. Взгляд Скарамуччи был не сфокусирован, он метался из стороны в сторону. Кадзуха удивился тому, насколько сильно нужно ревновать, чтобы быть в такой ярости. Он почувствовал, как тревога понемногу нарастает в нем. Нужно было как можно быстрее убраться из этой квартиры. Каэдэхара схватил со стола свой шарф, который когда-то отдал Скарамучче, и ринулся к двери. Он дернул за ручку и открыл настежь дверь. — Если ты сейчас уйдешь, — пригрозил Скарамучча. — То между нами все кончено! Слышишь, Каэдэхара Кадзуха?! Только попробуй сделать шаг! Парень в последний раз взглянул назад, снова словив на себе этот гневный взгляд, развернулся и хлопнул дверью. В коридоре он наткнулся на соседа, вышедшего покурить. Тот стоял с широко раскрытыми глазами, держа в руках полускуренную сигарету. На плечах висела зимняя куртка, а сам он был в одних домашних шортах и сланцах. Кадзухе стало неловко от того, что тому пришлось все это услышать. Он опустил взгляд и поспешил покинуть дом, но сзади резко прозвучал звук открывающейся двери. — Ты готов вот так все закончить?! — Скарамучча выбежал в коридор. Каэдэхара не мог сказать, то ли от холода, то ли от гнева, у парня буквально пар валил из ушей и носа. Сказитель тоже заметил соседа, который теперь стоял между ними, явно растерянный, не зная куда себя деть. — Поговорим как успокоишься, — твердо ответил Кадзуха. За пару секунд он преодолел лестничный проем и выбежал во двор. Дышать будто бы стало легче. Кадзуха не решался смотреть назад, боясь что Сказитель погонится за ним и снова начнет душить своим неестественным взглядом. Он скользнул в метро и расслабленно выдохнул, когда двери вагона закрылись за ним. Через несколько минут Каэдэхара уже был в университетском саду. Он сразу нашел Син Цю, ругающимся у дерева. Рядом стоял Чун Юнь, который пытался успокоить друга, но тот продолжал махать руками и что-то кричать в телефон. — Ответь, ты, двуличный ублюдок! — кричал он на неработающий аппарат. — Как ты посмел меня заблокировать?! — Син Цю, успокойся. — Кадзуха подбежал и схватил друга за трясущиеся руки. Тот был в ярости. Но его гнев почему-то кардинально отличался от того, что Кадзуха испытал на себе часом ранее. — Значит, все это время он врал мне? — Син Цю перешел на истерический смех. — Вся эта игра в любовников… Все это было его планом? А я думал, почему ему так интересно поскорее прочесть мой рассказ. Чертов вор! Син Цю замахнулся и пару раз ударил ствол дерева, разбивая кулак от злости. На третий удар он вписался в ладонь Юня, который успел ее подставить. — Прекрати, — спокойно сказал он. — Мы что-нибудь придумаем. — Да что тут можно придумать?! — все не прекращал злиться Син Цю. — Я уверен, это он рассказал о наших отношениях, чтобы меня не допустили к конкурсу. Ух, какой хитрый план. А сам до последнего клялся мне в любви! Да как можно разбрасываться такими словами?! Син Цю попытался снова замахнуться, но Чун Юнь тут же остановил его и прижал к себе. — Если хочешь, то бей меня, — сказал он. — Кора дерева слишком жесткая. Синеволосый прижался к груди друга и громко закричал, не сдерживая ярость внутри. Выплеснув всю злость, он слегка успокоился, но его все еще трясло. — Может, подашь на него в суд? — предложил Кадзуха. — Я хотел, — пробурчал Син Цю и наконец отлипнул от друга, но все еще крепко держал того за рукав. — Уже связался с отцом, но тот отказал предоставлять или оплачивать хорошего юриста. Сказал, что ему не нужно, чтобы фамилия нашей семьи и судебный иск вместе светились в новостях. Он сказал, что это всего лишь писанина. И не стоит так за неё переживать. — А если мы раскроем это в сети? — Ты ведь знаешь, что мне никто не поверит, — разочарованно произнес парень. — Столько раз уже другие обычные люди обвиняли именитых авторов в плагиате, но их всегда считали сумасшедшими, жаждущими внимания. А Курода — известный автор, с большой базой поклонников, которые ни за что не захотят разрушить образ идеального писателя. — Син Цю устало потер переносицу. — Противно думать, что и я был одним из них. — Хм, ты прав, — задумчиво произнес Кадзуха. — Да и снова может всплыть твоя интрижка с ним. Некоторые все еще верят, что ты спал с ним ради победы. — Угх, не напоминай. — Син Цю облокотился о дерево, которое всего несколько минут назад колотил кулаком. — Как дурак повелся на его сладкие речи и опыт. А в итоге сам остался ни с чем. Лучше бы все закончилось как обычный короткий роман, зачем все было так усложнять? — Мы все совершаем ошибки, — попытался успокоить его друг. — А ты что думаешь, Юнь? — Син Цю обратил внимание на друга, который выглядел слишком задумчиво. Экзорцист смотрел на Кадзуху. Парень почувствовал на себе его взгляд, и ему тут же стало не по себе. — Юнь? — Син Цю дернул его за рукав. Друг наконец очнулся и снова вернулся в реальность. — Ох, прости, — ответил он. — Давай для начала ты успокоишься, и позже мы снова решим, что нам стоит делать. — Возможно, ты прав. Син Цю почувствовал, как вместе со всей злостью ушла и вся его энергия. У него резко разболелась голова, разрывая череп на части. Он недовольно схватился за виски и зашагал в сторону выхода. Каэдэхара тоже двинулся с места, но остановился, снова чувствуя на себе взгляд Чун Юня. — Ты ведь их видишь? — спросил тот. — Что ты имеешь в виду? Кого? — Кадзуха напрягся. — Духов, — уточнил Юнь. — Я не замечал ранее, но у людей, которые способны различать потусторонние явления, слегка другая аура. Теперь я могу четче её видеть. Кадзуха усмехнулся. — Да, я их вижу, но не всех, — ответил он и почувствовал, как весь этот груз слетел с плеч. Стало чуть свободнее и спокойнее после того, как он поделился своей тайной еще с кем-то. — Значит и этот дух ты тоже видишь? — Взгляд Юня переместился за спину Каэдэхары. Тот резко обернулся, но никого не увидел за собой, лишь голые деревья. — Сбежал, — разочарованно сказал экзорцист. — Я и раньше замечал сгусток энергии возле тебя, толком рассмотреть не могу, но у силуэта была веревка на шее. Возможно, ты знаешь, кто это. Кажется, этот дух хочет с тобой поговорить. Чун Юнь развернулся на носках и поспешил за своим другом. — Подожди, — Каэдэхара попытался его остановить. — Что значит… — Прости, но сейчас я тороплюсь. Надо кое-что выяснить. Если хочешь, можем обсудить это позже. Чун Юнь слегка улыбнулся парню, заверив его в своем обещании, и убежал к Син Цю, который ждал его среди деревьев, все еще недовольно держась за голову. Слова экзорциста теперь вертелись в голове у Каэдэхары. Если верить ему, то сейчас за Каэдэхарой наблюдал призрак с петлей на шее. По телу пробежал холодок. Кадзуха обернулся и внимательно осмотрел местность. Еще никогда его не преследовал призрак. Он всего лишь видел их смерть, а затем тут же проносился мимо. Возможно, один из них заметил его потерянный взгляд и все понял. Каэдэхара стал вспоминать всех висельников, которых он видел. Исходя из последних наблюдений, он понял, что смертники не уходят дальше места своей смерти. Каждый день они возвращаются и снова совершают самоубийство. Значит, этот призрак должен был умереть где-то рядом. Тогда Каэдэхара вспомнил их со Скарамуччей секрет, который, возможно, и послужил началом их сближения. Он вспомнил об Элфри. Что, если это она преследует его и хочет поговорить? Ей не нравится, что они скрывают тайну её смерти? Или она хочет найти свое тело? Что она хочет от Кадзухи? Он крепко сжал кулаки, набираясь смелости. Как назло, солнце уже стало постепенно заходить. Если парень промедлит, то станет еще страшнее идти на то место и пытаться начать разговор с девушкой. Он решительным шагом двинулся к дереву, на котором несколько месяцев назад нашел труп студентки. Как и в тот раз, девушка свисала с ветки, покачиваясь на ветру. Каэдэхара остановился напротив, не зная, что ему следует делать дальше. Он стоял так несколько минут, смотря на спокойное лицо девушки. Внезапно она сорвалась с петли, но та все еще висела на шее. Девушка встала на ноги и повернулась к дереву, смотря вверх на его ветки. Она не обратила внимание на хруст снега под ногами Каэдэхары. Кадзуха подошел как можно ближе и удивился тому, насколько она была похожа на обычного человека, просто с более бледной кожей. Он не знал, как стоит начать разговор, поэтому стоял и смотрел на нее, пока девушка сама не обратила на него внимание. Она медленно повернула к нему свое спокойное лицо и заговорила: — Ты же тот парень, что нашел мое тело со Скарамуччей. Её голос звучал тихо и умиротворяюще. — Д-да, это я. — От волнения Каэдэхара стал слегка заикаться. — Спасибо. Если бы не ты, я бы еще долго там провисела. — Тебе что-то от меня надо? — нетерпеливо спросил парень. — Ты хочешь, чтобы я рассказал всем правду? Или нашел твое тело? Ты поэтому меня преследуешь? Элфри выглядела удивленной. Затем она внезапно посмеялась. — Мне ничего не надо, — ответила она. — Другим лучше не знать правду обо мне, так что ректорша поступила правильно. К тому же, я знаю, где мое тело. Меня похоронили, просто под другим именем, но в этом нет ничего такого. — Тогда, что тебе нужно? — А тебе? Что тебе нужно от меня, раз ты пришел сюда? — Так ведь это ты следила за мной. Поэтому я и пришел. — Хм, ты прав. — Девушка снова посмотрела на верхушку дерева. — Мне просто было любопытно. Ты тогда так неожиданно нашел меня. — И это все? — Угу. — Элфри снова улыбнулась. — Раз уж ты здесь, не хочешь прогуляться? Я давно ни с кем не гуляла, а вечером университетский сад красивый. Кадзуха не мог отказать девушке. Не после того, как она попросила его таким грустным голосом. Они проследовали в центр сада, в сторону уже зажжённых фонарей. — Почему ты выбрала именно это место? — поинтересовался Каэдэхара. — Я пыталась повеситься дома, но у меня не получилось. На тот момент я знала, что в квартире находился мой бывший, поэтому я сбежала в сад, так как живу рядом с университетом. Тогда мое желание закончить все эти мучения были так велико, что я не смогла придумать решения лучше. Каэдэхаре было странно слышать о таком в столь спокойной манере. — Так у тебя был парень? Раз ты тогда была в отношениях, то почему решила повеситься? Разве тебе не было хорошо со своим молодым человеком? — Именно из-за него я и захотела наконец покончить с этим. Кадзуха почувствовал себя неловко. Ему не стоило задавать уточняющих вопросов, но интерес взял вверх. Он тут же заткнулся, боясь снова сказать что-то лишнее. Элфри заметила это и легко посмеялась, пытаясь разрядить атмосферу. — Не переживай ты так, — ответила она. — Будь этот парень кем-то другим, я бы никогда не решилась на самоубийство, но тогда я не нашла иного выхода сбежать от него, кроме как скрыться из этого мира. — Он был настолько надоедливым? — Дело было не в его назойливости. Он впился в меня своими скользкими руками и не желал отпускать, высасывая из меня все силы и кровь. Я стала замечать это только под конец наших отношений, хоть они и не продлились долго. — Он знает, что ты так умерла? — Да. — Девушка остановилась. — Конечно знает, он же сам видел мой труп тогда с тобой. Каэдэхара замер от услышанного. Единственный человек, который тогда был с ним — это Скарамучча. Элфри заметила удивление на лице парня и утвердительно закивала головой, подтверждая его догадки. — Мой бывший, от которого я пыталась бежать — Скарамучча. Кадзуха никак не мог поверить услышанному. Когда они только познакомились, Сказитель не был похож на человека в отношениях, он ведь и сам порывался броситься под поезд, резал себе вены. Зачем ему все это делать, если у него тогда была девушка? — Но ты сказала, что тогда твой парень был у тебя дома, а я встретил Скарамуччу в парке. Девушка опустила взгляд и усмехнулась. — Ох, значит, он все же догадался, где меня искать. Я и не сомневалась. Элфри повернулась к Каэдэхаре всем телом. Он почувствовал на себе её жалостливый взгляд. Он уверен, что если бы девушка могла, она бы сейчас коснулась его плеча и ободряюще похлопала. — Тяжко играть роль спасателя, да? — Она одарила парня понимающим взглядом и тяжело вздохнула. — Я тоже повелась на его вид раненного щенка. Захотелось ему помочь. Элфри снова улыбнулась спокойной улыбкой и развернулась, чтобы продолжить прогулку. Каэдэхара понимал, что если все же решится, то может в итоге пожалеть об услышанном, но он хотел знать правду. Что же такого делал Скарамучча, если девушке пришлось совершить самоубийство чтобы сбежать от него? И о какой роли спасателя она говорит? Он знал, что решить этот вопрос необходимо было сейчас. — Расскажи мне все, — уверенно попросил он. Элфри остановилась, внимательно посмотрела на парня, а затем начала свой рассказ.

***

Мы со Скарамуччей были знакомы еще задолго до университета. Так уж получилось, что мы оказались в одном приюте в Снежной. Я помню, как все настороженно к нему относились из-за его грозного лица. Если кто-то пытался подружиться с ним, то тут же получал удар по голове. Он отличался от многих своей внешностью, так как был родом из Инадзумы, но все равно находились те, кто интересовался им. Вот только сам он оказался не очень дружелюбным. Все думали, что это защитная реакция из-за его детства. Как-то вечером я снова выбралась из кровати, чтобы тайно выпить сока из холодильника. На кухне тогда сидели воспитательницы и обсуждали его. — Какой кошмар, — причитала одна из них, та, что постарше. — Бедный мальчик видел, как его собственная мать сходит с ума и зверски убивает друзей прямо перед его глазами. — Пф, конечно, верь новостям, — фыркнула вторая, а затем приманила старушку ближе к себе. — Я же тебе говорила, что моя сестра спит с детективом из Инадзумы, когда приезжает туда по работе? Так вот, они прорабатывают версию, что на самом деле всех убила не его мать, а её сестра, которой и след простыл. Женщина не признается, поэтому для успокоения общества все решили выдвинуть эту версию, но дело официально не закрыто. — Ах, да ты что?! Тогда я мало что понимала, но осознавала, что это довольно-таки серьезная тайна. Так что я сразу же вернулась в комнату и спряталась в одеяле. После того дня меня все больше стал привлекать Скарамучча. Чистое детское любопытство брало вверх. Я хотела спросить у него, правда ли все это. Была ли там еще и его тетя? Она ли убила всех? Так хотелось узнать это все. Поэтому я попыталась сблизиться с ним. К моменту, когда я стала предпринимать какие-либо действия к сближению, многие уже потерпели поражение, поэтому стали брезгливо к нему относиться. Но я не намерена была сдаваться. На обедах я стала специально подсаживаться к нему и пытаться завести разговор, но он попросту меня игнорировал. На прогулках я предлагала ему поиграть вместе, но Скарамучча вставал и уходил подальше. В общем, приклеилась я к нему как банный лист. Так прошло две недели. В какой-то момент я не выдержала и насильно схватила его за руку, оттаскивая подальше от всех во время игр на улице. Я прижала его к дереву и задала вопрос, который так раздражал мое детское воображение: — Это ведь не твоя мама убила всех? К сожалению, никто не объяснял сироте, что такие вопросы нетактичны и задавать их вот так резко не стоит. Поэтому я тут же получила от него пощечину. — Перестань таскаться за мной, — выпалил он. — Раздражаешь. Я попыталась его остановить, но он больно ударил меня кулаком в живот, и я упала на землю. Нашу перепалку видели другие ребята. Одним из них был Браун. Мы с ним дружили, поэтому он сразу же подбежал к нам и ударил Скарамуччу в ответ. — Что ты делаешь! Она же девочка! Их нельзя бить! — кричал он. Браун всегда обладал какой-то неестественной тягой к защите слабых. И это обернулось ему боком. Из-за криков Брауна сбежались воспитательницы и Скарамуччу наказали, хотя это я спровоцировала его. Все еще помню его грозный взгляд. Он тогда был очень зол. В тот же вечер пропал Браун. Мы нашли его выбегающим из подсобки. Он был весь в крови и громко плакал. Таким испуганным я его еще не видела. За ним стоял Скарамучча, а в руках он держал большую палку, которой видимо и бил Брауна. Все тогда столпились вокруг парня, пытаясь успокоить его и остановить кровь. Никто не обратил внимания на Сказителя. Кроме меня. Он это заметил и направился ко мне. Так страшно мне еще никогда не было. Скарамучча подошел ближе, и меня прошиб холодный пот. Он наклонился и сказал: — Это не моя мать убила тех людей. Это был я. Его взгляд был пугающим. А от улыбки стало еще страшнее. Я даже расплакалась. После того дня я прекратила свои попытки сблизиться со Скарамуччей, как и все остальные. Конечно же я никому не рассказывала о том, что он сказал. Это не имело смысла! На момент совершения преступления его матери, ему было примерно лет пять. Он бы не был в состоянии завалить несколько взрослых людей. Я не знаю, что именно тогда произошло, но я уверена, что Скарамучча все видел, и это очень сильно отразилось на его психике. Настолько, что он почему-то считает что был именно тем, кто убил и закопал нескольких людей. Вскоре после этого его усыновили. Больше мы ничего не слышали ни о нем, ни о его матери. А затем, мы с ним снова встретились здесь, в университете. Я сразу узнала его, а он, наверняка, сразу же узнал меня. Первое время мы друг друга избегали и делали вид, что не знакомы. Но этим летом мы попали на один поток летних курсов. А там и в одну групп по проекту. Так мы и начали наше общение. Мне все еще было стыдно за то, что я тогда так нагло начала расспрашивать его, поэтому я попросила прощения. Я заметила порезы на руках и мне стало его жаль. Почему-то сразу вспомнила Брауна и его высокое чувство защитить слабых. Кажется, в тот момент я решила почувствовать себя Брауном, поэтому снова постаралась сблизиться со Скарамуччей. Зная его тяжелое детство, я думала, что смогу вытащить его оттуда, помочь перестать думать о суициде, я хотела стать его спасителем, ведь он нуждался в моей помощи. По крайней мере, так я думала. Но это было очень необдуманным решением рваться на роль спасителя, когда у меня самой за спиной куча пропастей и незаживших ран. Вскоре я поняла это и хотела прекратить наши отношения, но Скарамучча приклеился ко мне как пиявка и не желал отпускать. Как-то раз я даже сказала, что не люблю его. На что он мне ответил: — А я люблю тебя, безумно. Ничего страшного, что ты меня не любишь. Ты ведь уже моя, значит, полюбишь потом. Тогда я поняла, что эти отношения тянут нас обоих вниз. И не из-за того, что у меня нет сил выплыть к поверхности, а потому, что Скарамучча сам напихал в карманы тяжелые камни и топил нас. Ему будто бы доставляло удовольствие полностью обладать мной. Он устраивал сцены ревности без повода, грозился порезать себе вены, убить себя, если я уйду. Он оказался прекрасным манипулятором. Поняв, что его угрозы совершить с собой что-либо на меня не действуют, он стал давить на мои больные точки. Скарамучча вспоминал наше прошлое, мое сиротство, мое одиночество. Он давил на меня каждый день, напоминая какая же я ущербная, не способная да и вообще странная. Все это настолько давило на меня, что я начинала в это верить. Из-за всего этого я даже прекратила общение со своей единственной подругой — Сахарозой. Я чувствовала, как задыхаюсь. Я не могла спать, есть, даже думать. Стоило мне закрыть глаза, я начинала грызть саму себя. Поэтому я не выдержала. А дальше ты уже знаешь. Я взяла веревку и пришла сюда.

***

Когда Элфри закончила свой рассказ, Каэдэхара крепко держался за живот. От услышанного желудок связался в тугой узел. Он чувствовал, как рвота подступила к горлу, но попытался сдержать её. По лицу градом скатывался пот, а в ушах отчетливо слышалось биение собственного сердца. — Ты ведь тоже хотел почувствовать себя спасителем? — снова спросила Элфри. Теперь уже Каэдэхара понимал значение этих слов. Ему стало смешно от того, насколько это правда. Да, именно это и описывало его отношение к Скарамучче. Изначально он хотел узнать тайну самоубийства, видел в парне лишь возможность разобраться в своих мыслях, а затем повелся на его щенячий взгляд. В какой-то степени, Каэдэхара видел в Скарамучче Его и всеми силами хотел предотвратить суицид, который не смог предотвратить тогда. — Если ты еще можешь, то советую прекратить отношения со Скарамуччей. Ты кажешься сильнее чем я. — Спасибо тебе, — тихо ответил Каэдэхара. — Спасибо за то, что поделилась всем этим. — Возможно, я должна была сказать это тебе. Ты ведь не зря видишь призраков, — пожала девушка плечами. — Если тебе что-то потребуется, то ты можешь запросто попросить меня об этом. Элфри мило улыбнулась. Каэдэхара хотел было её обнять, но вовремя остановился. Он попрощался с призраком и поспешил домой. Теперь Кадзуха точно уверен, что намерен закончить их со Скарамуччей отношения. Стоило ему ступить на территорию дома, как телефон неожиданно зазвенел. На экране высветилось имя его парня. Он остановился и ответил на звонок. — Ты принял решение. — Его голос дрожал, он будто бы плакал, но Каэдэхара не верил. — Ну и как там Син Цю? — Где ты? Нам надо поговорить, — холодно ответил Кадзуха. — Подними голову. Парень последовал его словам. На крыше его пятиэтажного дома он заметил фигуру, стоящую на самом краю за перилами. — Я люблю тебя, — говорил Скарамучча. — Я жить без тебя не могу. Если ты откажешься от меня, то я больше никому не буду нужен. Тогда мне незачем жить. Я умру, и это будет по твоей вине. — Перестань. Спускайся и мы все нормально обсудим. — Каэдэхара и вправду испугался. — Скажи, любишь ли ты меня?! — Нет, — холодно ответил Кадзуха. Он не хотел ему врать, не решался солгать самому себе. Скарамучча стоял слишком близко к краю. Если ветер подует чуть сильнее, то он и вправду может сорваться и упасть. Что, если он на самом деле так влюбился в Кадзуху, что не готов жить без него? Волнение нарастало в душе, и Каэдэхара уже жалел, что решил расстаться с парнем. — Ты сделал тогда выбор, когда ушел! — кричал Сказитель. — А сейчас ты говоришь мне спуститься?! — Скарамучча, прошу, не надо. — Каэдэхара попытался сделать шаг в сторону дома, но тут же остановился из-за знакомого голоса за спиной. — Он не спрыгнет, — это была Элфри. — Покричит и успокоится. — С чего ты взяла? — прошипел Каэдэхара, прикрывая телефон рукой. — Он же вот, стоит на краю! Может сорваться в любую минуту. — Не сорвется, — уверенно говорила девушка. — Отключись и смотри. Она смотрела наверх. Кадзуха также перевел взгляд на Скарамуччу. Он не мог понять, кому верить. Если все, что сказала Элфри, окажется правдой, то это всего лишь способ манипуляции, которому Каэдэхаре не стоит поддаваться. Иначе он утонет вместе с ним. Кадзуха приложил телефон обратно к уху. — Я говорил с Элфри, — сказал он. Парень не видел, какое сейчас у Сказителя было выражение лица. Но тишина заставляла волноваться еще сильнее. Наконец, послышался смешок. — Значит, ты с ними еще и разговаривать можешь? — Голос парня звучал увереннее, чем пару минут назад. Каэдэхара заметил, как силуэт на крыше дернулся и наклонился вперед. Кадзуха сорвался с места, готовясь ловить тело Сказителя, но тот крепко держался рукой за поручни, а второй все еще прижимал телефон к уху. Кадзуха слышал его тяжелое дыхание, перерастающее в смех. — Все вы лицемеры, — говорил он. — Хотели помочь мне, а сами не видели, что помощь требуется именно вам. И вот так вы платите мне за то, что я вытащил вас на свет. Ты настоящий… Скарамучча не договорил. Кадзуха увидел второй силуэт на крыше, который дернул его за руку, и они пропали. В телефоне Каэдэхара услышал знакомый голос: — Что ты собирался сделать?! — кричал встревоженный мужчина. — Я отошел на пару минут, а тебя уже не было в квартире. Не стоит так убиваться из-за того парня! Ты в своем уме?! Он тебя не достоин! Кадзуха понял кому принадлежал голос. Его соседу. Он отключил звонок, не желая слушать их разговор, и развернулся к Элфри, которая все еще стояла и смотрела вверх. Она потянула к небу руку и попыталась словить смятую бумажку, которую, видимо, принесло с крыши, но та попросту скользнула сквозь нее и упала на землю. Это оказалась предсказательная бирка из храма. Кадзуха поднял её, развернул и прочитал:

«Падая на встречу городу, ты будешь пойман рукой своего спасителя. Держись за него. Он избавит от всех переживаний».

Он снова смял бумажку и выбросил её в урну. Сам же парень зашагал поскорее прочь. В квартиру возвращаться вообще не хотелось, раз Скарамучча, возможно, будет у его соседа. Чем дальше он был от дома, тем легче ему становилось. Неужто это конец? Вот так и закончились отношения со Сказителем? Каэдэхару будто бы отпускали тяжелые липкие щупальца, что все это время затягивали его на дно. Он тяжело выдохнул, выпуская из себя все волнения и переживания, что знатно скопились в нем за это время. Он почувствовал, как рядом шла Элфри. Только сейчас Каэдэхара смог осознать, что девушка смогла выбраться за пределы сада. Он удивился и задал ей вопрос: — Что ты тут делаешь? — Ох, ты сказал, что я могу обратиться к тебе за услугой, вот и последовала за тобой, — ответила Элфри. — Я имею в виду, как ты смогла выйти из сада? — А что в этом сложного? — Девушка не скрыла удивления. — Разве вы не привязаны к месту смерти? — Нет. Мы можем бродить по всему миру, но каждый день наша душа возвращается обратно и мы переживаем момент нашей смерти заново. Что-то вроде наказания для суицидников. Не уверена, бывает ли это у других. — Значит, вы можете блуждать где хотите? — Угу. Если тебе так интересно узнать о нас побольше, то я обязательно отвечу на все твои вопросы, но для начала я бы хотела попросить тебя о помощи. — Говори. — Можешь, пожалуйста, передать моей подруге Сахарозе, что я сейчас нахожусь в хорошем месте, чтобы она не переживала. И скажи ей, что я очень дорожила нашей дружбой и была рада, что именно она была моей лучшей подругой. — Ты не хочешь, чтобы она знала о твоей смерти? — Не сейчас, — помотала головой Элфри. — Она еще не готова к этому. — Хорошо. Я передам.

***

Маленький огонек единственной зажжённой свечи в комнате экзорциста легко подрагивал, издавая тихий треск древесины. Хозяин лежал на краю собственной кровати, наблюдая за другом, что наконец смог успокоиться и уснул, свернувшись в позу эмбриона. Чун Юнь позволил использовать свою руку как подушку и с бесстыдством наблюдал за спящим Син Цю. Его лицо слегка опухло из-за того, что гнев и злость иногда сменялись слезами. Он продолжал попытки дозвониться до Куроды весь вечер, но все было напрасно. Так Син Цю и уснул на руке у Юня, прижав к себе его одеяло. Экзорцист дождался, пока дыхание парня не успокоится, затем аккуратно вытащил свою руку, чувствуя, как жужжание тут же проливается по всем мышцам. Он постарался встать с кровати как можно тише, накрыл Цю одеялом, задул свечу и закрыл за собой дверь. В храме уже нигде не горел свет, но по коридорам иногда блуждали жрицы со светильниками в руках, скрипя половицами. Юнь тихо вышел из здания с комнатами и направился выше в гору по еле заметной тропинке. Туда редко кто поднимался, поэтому следы экзорциста были первыми на нетронутом белом снегу. Он чувствовал, как снежинки, сдутые ветром с веток, медленно ложились ему на оголенные плечи, тут же тая от жара его тела. Чун Юнь ступал осторожно, контролируя дыхание, чтобы оно ненароком не сбилось. Он медленно вдыхал холодный воздух, задерживал его, чтобы остудить энергию Янь внутри, а затем выдыхал плотный пар. Так Чун Юнь дошел до вершины горы, где стоял большой серый камень. Он единственный не был покрыт снегом. Экзорцист забрался него, сложил под собой ноги и поднял голову к черному небу. Вдох, задержка, выдох. Вдох, задержка, выдох. Энергия Янь постепенно стала растягиваться по всему телу, обтягивая парня плотной оболочкой. Юнь закрыл глаза, погружаясь в собственные мысли, в которых он молил Духа явиться ему. Разнося по венам энергию, экзорцист чувствовал, как в центре тела зарождался Инь. Он сосредоточил все свои силы на нем, пытаясь растянуть его, но не порвать. Пот выступил на лбу и градом покатился вниз, тут же испаряясь от резкой повышенной температуры тела. Камень стал нагреваться под парнем и топить снег вокруг. Чун Юнь напрягся еще сильнее, все еще не сбивая дыхания. Он прилагал всевозможные усилия для установления баланса энергии. По ниточке он стал растягивать Инь вдоль своих рук, переплетая его с Янь. Ладони вспотели, а волосы взмокли и неприятно прилипли ко лбу. Вскоре температура тела стала падать. Она снижалась слишком быстро, также как и Инь стал распространяться с ужасающей скоростью, оттесняя Янь. Выступивший пот тут же замерзал на теле парня, превращаясь в маленькие льдинки и свисая с волос. Чун Юнь чувствовал, как понемногу отмерзают кончики пальцев. Он вспомнил все, что учил до этого, все тренировки, и вновь напряг энергию Янь. Половина тела горела словно в огне, а вторая дрожала от холода. Чун Юнь не знал как долго он пытался восстановить баланс, но через какое-то время наконец таки Инь и Янь слились вместе, разнося по телу тепло, остужающее жар и согревающее холод. Он стал чувствовать кожей ветер и легкий снег. Открыв глаза, Юнь взглянул на руки. Кончики пальцев правой руки посинели, а на кончиках левой выступили ожоги. Экзорцист размял их и взглянул вперед. Перед ним стоял Дух мужчины в древнем одеянии. Его лицо не выражало никаких эмоций, он пристально смотрел на Юня в ожидании его действий. Экзорцист встал на камень, вытащил заранее подготовленную печать и прочитал заклинание. Он описал руками круг и сомкнул их в середине, перед лицом Духа, закрепляя на нем печать. — У меня есть для тебя первое задание, — проговорил Чун Юнь. Дух опустился на колено, выслушал приказ и тут же слился с зимним ветром. Экзорцист проследил за его последней исчезающей частичкой. Он вдруг почувствовал холод, стоя на вершине горы, поэтому спустился с камня и поспешил вниз. По дороге он отвлекался на мелких духов, которых до этого никогда не замечал. Теперь все вокруг казалось таким уплотненным, на каждом шагу выглядывал очередной сгусток энергии, пробегающий мимо. Казалось, не осталось на земле свободного места, чтобы ступить туда, как и на наверху больше невозможно было разглядеть чистое небо без летающих существ.