Изумрудные спирали весны

Пудра неприятно щекотала нос, отчего Сяо громко чихнул, привлекая к себе внимание людей вокруг. Визажистка недовольно повернула лицо Сяо обратно к себе и продолжила накидывать на него слой косметики. Якса еле сдержался, чтобы снова не чихнуть, но под грозным взглядом девушки ему все же удалось унять этот порыв. — Боже, ну и круги под глазами, — недовольно бурчит девушка. — Весь консилер переведу на его лицо. — Она говорила это своей коллеге, которая была занята лицом Ху Тао. Сяо всем видом дал понять, что он ее прекрасно слышит, на что девушка не обратила внимания и продолжила водить кисточкой по его лицу. С раннего утра их группу готовят к фотосету. Стоило им ступить на территорию студии, как они тут же получили волну критики за их внешний вид. Парикмахеры, визажисты и стилисты начали крутиться вокруг них и претворять в жизнь свои идеи. Якса не понимал, для чего необходимо наносить такой слой макияжа, если позже фотограф все равно будет ретушировать их лица в фотошопе. К обеду эти пытки закончились. Низенького роста фотограф с деловитым видом махнул рукой в сторону декораций. — Давайте начнем с групповых фотографий. Первая декорация была в типичном стиле гангстерских улиц: кирпичные стены, цепи, баки и дым-машина. Группа неуверенно встала в центр декораций. Фотограф взглянул в объектив, а затем удрученно выдохнул. — Первый раз? — спросил он. Венти кивнул и неловко почесал затылок. — Тогда придется доплатить. — Он обратился к продюсеру, стоящему рядом. Мужчина кивнул и натянул свою профессиональную улыбку. Фотограф махнул своей помощнице, чтобы та составила новый счет, а сам принялся руководить фотосессией. К удивлению участников группы, фотограф оказался очень приятным человеком, несмотря на его постоянные вздохи и надменный взгляд. Он подбадривал девочек, пытаясь избавить их от зажатости. Имена участников он так и не запомнил, поэтому просто тыкал на всех со словами: «Ты, поверни голову влево, а ты, положи руку ему на плечо. Ты повернись боком. Вот ты залезь на бочку, осторожно, не запачкай одежду.» Продюсер тихо наблюдал за всей процессией, иногда отвлекаясь на экран компьютера, чтобы посмотреть итоговые результаты. Он снова кинул свой взгляд на Сяо, который на всех фотографиях получался с одним и тем же выражением лица. Фотограф тоже это заметил. — Ты, с красной подводкой, — обратился он к яксе. — Попробуй улыбнуться, хотя бы уголком губ. Сяо ненавидел фотографироваться, а улыбаться на камеру вообще не умел. К его счастью, вмешался продюсер: — Не стоит, — сказал он. — Это его изюминка. В его холодном выражении лица есть какая-то харизма. Хотя, можешь немного расслабиться, выглядишь так, будто тебя силой сюда затащили. Сяо удивился проницательности продюсера. Тот был абсолютно прав. Он вообще не горел желанием появляться на этом фотосете в свой выходной ранним утром. Все же, он попытался расслабить мышцы на лице, но, получив в свою сторону очередной выдох от фотографа, понял, что у него это не получилось. — Ладно, теперь переодеваемся и сделаем парные фотографии. — Фотограф помахал рукой, и вокруг группы снова засеменили стилисты и визажисты. Они увели участников в другой угол большой студии и зашумели вешалками. Продюсер взглянул на фотографии и довольно покачал головой. Затем он подошел к Венти, на которого уже натягивали следующий образ. — Повезло, что вы все такие фотогеничные, — сказал он. — Ну что вы, — ответил Венти. — Это все потому, что фотограф оказался профессионалом. Мы даже не знаем куда руки девать во время фотографий. — Ничего, все приходит с опытом. Продюсер заметил, что шторки в раздевалках девушек были не до конца закрыты. Он быстро прошмыгнул в ту сторону и посильнее задернул шторы, кинув грозный взгляд в сторону ассистентов. — Эй ты, — сказал он одной из девушек. — Держи шторку. Будьте внимательнее. Девушка послушно схватилась за шторку в примерочной и натянула ее так, что Ху Тао и Синь Янь со стилистами полностью скрылись в этой коробочке. Сяо с Венти приходилось переодеваться прямо в студии, так как она не располагала большим количеством примерочных. Но из-за количества людей, бегающих рядом, и профессиональных стилистов, которые ловко меняли на них одежду, они совсем не смущались. Продюсер оглядел Сяо, который стоял к нему спиной. Он заметил розоватые полосы на его бледной спине и недовольно покачал головой. Он уже достаточно взрослый, чтобы сразу понять, откуда взялись эти царапины. Стилисты, видимо, тоже заметили их и начали перешептываться, смеясь. Пока Ху Тао и Синь Янь позировали перед фотографом на новой локации в барном стиле, Сяо наконец удалось взять небольшой перерыв. Он сидел на раскладном стуле и жадно пил сок, который принесла ему ассистентка. Иногда Сяо поглядывал на Венти, который после того случая явно пытался его избегать. Он перестал без причины прикасаться к Сяо, наваливаться на него всем телом и не обращался к нему без важной на то причины. Они случайно встретились взглядом, и Венти лишь легко улыбнулся, а затем снова отвернулся в сторону девочек. — Так, давайте теперь парни. — Фотограф освободил девочек. Венти и Сяо заняли их места. Фотограф немного подумал, анализируя их, представил, как лучше они будут смотреться, и начал раздавать указания. — Тот, что с косичками, — обратился он к Венти. — облокотись на барную стойку. А ты, повернись ко мне спиной и поверни голову в его сторону. Дайте ему в руки бокал с виски. Ассистентка тут же всучила Сяо бокал с коричневой жидкостью. Фотограф недовольно помахал руками, заставив Сяо и Венти приблизиться друг к другу. — Ты меня избегаешь, — сказал Сяо почти шепотом. — Нет, — ответил Венти, еле шевеля губами и продолжая позировать. — Врешь. Теперь уже Сяо стоял лицом к камере, а Венти повернулся спиной. — Да, мне все еще стыдно за то, как я вел себя с тобой. Поэтому и стараюсь сдерживаться, но знаешь, это уже успело войти в привычку. — Что именно? — Ты. Сяо вопросительно взглянул на друга, не совсем понимая значения его слов. Венти же ухмыльнулся, не желая объяснять свой ответ. Сяо незачем знать, что вокалист привык к басисту, а точнее к его образу, который он сам себе надумал в голове. — Перестаньте болтать, — возмутился фотограф. Они снова сменили позиции. Фотограф сделал еще пару снимков и наконец отпустил их. Настало время индивидуальных фотографий и новой локации. Девочек уже успели переодеть, поэтому первой вышла Ху Тао, которая уже устала от такого количества фотографий. Синь Янь и Венти встали напротив монитора и стали рассматривать получившиеся работы. К ним подошел продюсер и отвлек лидера группы. — Охранник говорит, что там внизу какой-то Двалин. Ты его знаешь? — Да, этой мой друг. Можно его пропустить? Продюсер кивнул и быстро настрочил приказ охраннику. Через несколько минут в дверях студии появился Двалин с двумя небольшими букетами сесилий. Подойдя ближе, Венти заметил за ним Итера. — Он тоже рвался внутрь, вот я и прихватил его с собой, — сказал Двалин. — Как долго вы еще будете? — Думаю, скоро закончим. Можешь подождать еще немного? Двалин с интересом оглядел студию, затем кивнул и развернулся. Он прошел вдоль коридора и сел на скамью, уложив рядом два букета. — Позвать Сяо? — улыбнулся Венти. Вокалист слегка посмеялся над смущенным кивком парня и проследовал вглубь студии. Он подергал сонного Сяо за плечо, а затем указал в сторону гостя. Якса тут же ожил и в несколько шагов добрался до двери, крепко обнимая парня, не обращая внимания на кучу людей, которые с интересом за всем наблюдали. Венти отвлекся на вибрацию телефона на столе возле монитора. Это был телефон Ху Тао. На экране высветился контакт «Мама». — Ху Тао! Тебе мама звонит! Фотограф кивнул, разрешая девушке закончить её часть фотосессии. Ударница подбежала к телефону и сразу же ответила на звонок, скрываясь в примерочной коробке. — Следующий, побыстрее, — поторопил фотограф. Синь Янь тут же пропихнули в центр локации. Ей всучили в руку гитару, и с инструментом девушка почувствовала себя более уверенно. Венти наблюдал за всем, тайно радуясь тому, что его мечта понемногу начинает сбываться. Ему нравился этот шум вспышки, вентиляторов, запах перегревшейся дым-машины и приятное чувство щекотки в носу, когда визажистка проходится по его лицу кисточкой. Неожиданно к нему подошла Ху Тао. Девушка выглядела обеспокоенной. Она крепко сжимала в руке телефон и смотрела в пол. Венти с опаской повернулся к девушке. — Могу ли я сейчас уйти? — Её голос дрожал. — Что-то случилось? — Дедушка в больнице. — Она еле сдерживала волнение. Венти знал, насколько сильно дорог дедушка Ху Тао. — Конечно, иди. Я объясню все продюсеру. Девушка поблагодарила Венти и тут же сорвалась с места. Вокалист заметил тонкую струйку слезы на её щеке. Волнение передалось и ему. Венти попытался отогнать от себя негативные мысли и направился к продюсеру, чтобы объяснить ему ситуацию.

***

— Отлично поработали! — выкрикнул фотограф, и в студии все живо зашевелились. Весь стаф стал собирать свои вещи, чтобы поскорее покинуть помещение. Продюсер отсчитывал наличные фотографу и обсуждал с ним дальнейшие возможности сотрудничества. — Как Ху Тао? — Синь Янь подошла к Венти. — Пока не ответила, — сказал лидер. — Будем надеяться, что с её дедушкой все хорошо. — Она не сказала, в какой он больнице? Венти отрицательно помотал головой. — Она оставила свою расческу. — Попробуй дозвониться, — предложил Венти. — Может, она сейчас ответит? Синь Янь согласилась. Она спрятала расческу в сумку и поспешила покинуть студию. Венти собрал свои вещи, и на выходе к нему присоединился Сяо. — Может, нам тоже следует её навестить? — уточнил он. — Не думаю, что это хорошая идея — заваливаться всей группой в больницу. К тому же, у меня сейчас есть дела. Ты тоже лучше иди домой. Позже навестим её. Они вышли в коридор, где на скамье их ждали Двалин с Итэром. За это время они успели познакомиться и что-то весело обсуждали. Двалин первый заметил окончание фотосессии. Он встал со скамьи, держа в руках букеты. Протянул один из них другу, они попрощались с парочкой и направились к лестнице. — Зайдем в туалет, — предложил Сяо. — Хочу смыть с себя всё это. Они спустились на первый этаж, свернули за угол и быстро скользнули в уборную. Сяо недовольно стал тереть лицо салфетками, надеясь, что мыло и вода быстро смоют качественный макияж. — О чем вы разговаривали с Двалином? — поинтересовался он, чуть ли не стирая с себя кожу. — О всяком… — Итэр немного помолчал, а затем добавил: — Ты знал, что они сейчас идут на кладбище? Оказывается, у их друга годовщина смерти. Сяо вспомнил, что сегодня за день. Может, поэтому Венти не был таким энергичным, как обычно. — Наверное, трудно, когда ты в таком молодом возрасте теряешь лучшего друга, — добавил Итэр. Сяо взглянул на отражение блондина в зеркале. Он представил, что было бы, если точно так же, как и Венти, он сейчас бы потерял Итэра. Эти мысли больно кольнули в сердце, и Сяо отогнал их подальше. Возможно, он бы вел себя так же, как и лидер. Стал бы искать утешение в алкоголе, а может снова бы вернулся к наркотикам. По телу пробежал холод. Насколько же отчаянье его захлестнет, что он снова будет готов вернуться к прошлому себе? Сяо не желал проверять. Якса выкинул в урну использованные салфетки и с горечью заметил, что его лицо ужасно покраснело. Они вышли из уборной, где их зачем-то ждал продюсер. — Надо поговорить, — сказал он. — Говорите здесь, — ответил Сяо. Продюсер оценил Итэра взглядом, а затем сдался и тяжело вздохнул. — Вы встречаетесь? — Сяо кивнул. — Скрывайте ваши отношения. — С чего вдруг? — Плохо для имиджа. У вас появляются фанатки, которым будет неприятно знать, что их мечтам не суждено сбыться. Для начала вашей карьеры лучше скрывать личную жизнь. Через пару лет можете открыто рассказать и о своей ориентации, и о своем парне. Если вы, конечно же, еще будете вместе к тому времени. — Меня не волнует мнение фанатов. Я не собираюсь скрывать наши с Итэром отношения. — Итэр… — будто пропевая, произнес продюсер. — Редкое имя. Яксе не понравилось, как мужчина продолжал оценивающе смотреть на его парня. Он крепко схватил блондина за руку и потащил к выходу. Продюсер снова тяжело выдохнул. — Какая проблемная группа, — тихо выругался он, а затем снова вернул свое внимание на телефон. Сяо с Итэром быстро добрались до выхода. Стоило стеклянным дверям открыться, как их тут же окружили незнакомые девушки. — Сяо! Кто это?! — кричали они. Итэр сразу догадался, что это были новоиспеченные фанатки их группы. Он заметил, как Сяо растерялся от такого напора людей, которые всячески пытались коснуться его. Их зажали со всех сторон, кто-то даже попытался вырвать руку Сяо, но якса сильнее сжал кисть Итера, притягивая к себе. Хоть они и были на улице, воздуха катастрофически не хватало. Из-за темноты они не могли толком разглядеть лица фанаток, а найти выход из этой толкучки было еще сложнее. Блондин заметил, как пульсирует вена на виске яксы. Он знал, что парень ненавидит людные места, еще немного, и он сорвется на этих наглых девушек, что буквально скоро затопчут их. — Живо разойдитесь! — выкрикнул Итэр. На секунду он остановил натиск. Воспользовавшись возможностью, Итэр рванул через толпу, крепко держась за руку Сяо. Он почувствовал, как кто-то успел его поцарапать, но продолжил пробираться через людей, толкая их локтем. Наконец, они вывалились на тротуар. Не сбивая темп, они рванули по улице, убегая от заинтересованных девушек. — Раздражают, — выпалил Сяо, набирая темп.

***

Венти аккуратно оставил букет на влажной земле, затем сложил руки, произнес молитву и уселся напротив надгробной плиты. Двалин повторил за ним те же действия, но предварительно уложил газетку на землю. Он постучал по спине друга, заставляя того привстать, и так же уложил газетку под него. — Давно не виделись, — улыбнулся Венти, обращаясь к могиле. — У меня есть столько всего, что я хочу тебе рассказать. Вокалист начал рассказывать о продюсере, об их новых песнях, о том, как ему с трудом дались их написания. Единственным источником света на темном кладбище были свечи на батареях, которые Венти и Двалин расставили вокруг могилы. Газетка понемногу намокала, впитывая в себя влагу с твердой земли, но Венти не останавливался. Он продолжал рассказывать Ему обо всем, что произошло. Двалин сидел позади и слушал его, улавливая дрожащий голос. В этот раз он держался лучше, чем когда они навещали могилу в прошлый раз. Тогда Венти неистово колотил по земле, умоляя Его вернуться или поскорее переродиться и снова появиться в его жизни. — Еще, я наконец отстал от Сяо, — с улыбкой добавил Венти. — Двалин меня часто ругал. Говорил, что я пытаюсь найти в этом пареньке Тебя. Он, как всегда, оказался прав. Раздражает эта его правота. — Я все слышу, — добавил Двалин. — Знаю, тебе и говорю, — ответил вокалист, а затем снова обратился к могиле: — Из-за всей этой суеты с дебютом, мне становится чуть легче. Я хотел бы включить в первый альбом твою песню, если ты разрешаешь. Хотя, я уже включил ее в список. — Венти улыбнулся. — Но если тебе не нравится, можешь подать мне знак, и я исключу её. Хоть какой-нибудь знак. Потряси веткой хотя бы. — Венти взглянул на дерево позади надгробия, но ветка так и не шелохнулась. — Буду считать, что ты не против. — Венти взял паузу. Он поводил пальцем по земле, вырисовывая небольшие силуэты ветерка. — Снег снова припозднился в этом году. Он замолчал. Двалин заметил, как парень вытер слезы с лица рукавом, а затем резко встал, отряхивая зад и делая вид, что не плакал только что. Они снова помолились могиле, собрали свечи, газетку и пошли по тропинке к выходу. Тропинка оказалась узкой, но вполне вмещала в себя двоих мужчин. В темноте было сложно двигаться, поэтому они освещали дорогу фонариком телефона. В какой-то момент свет от их фонарика слился со светом чужого. Венти поднял телефон, освещая лица людей, идущих навстречу. Они вежливо поздоровались с гостями кладбища и позволили им пройти вперед. Двалин узнал в одном из них экзорциста с храма, в который иногда заглядывает. А вот его сопровождающего он видел впервые. Экзорцист и его проводник прошли вглубь кладбища. Юнь не обращал внимания на призраков, которые гуляли возле него. Из-за нестабильности его сил он мог видеть их только в таких местах, как кладбище, а за его пределами призраки ему казались лишь сгустками энергии. Чун Юнь продолжил путь по дорожке, несмотря на блуждающие души. Он обратил внимание только на единственного призрака, сидящего на своем надгробии. У него на могиле лежало два букета сесилии, а сам он смотрел вслед уходящим парням, держа в руках гитару. Призрак заметил экзорциста. Он тепло улыбнулся и помахал ему рукой, а затем исчез. Чун Юнь прочитал про себя молитву, и они продолжили путь вглубь кладбища. Наконец, они дошли до более старых могил, где были похоронены воины, участвовавшие в войне «Великих Архонтов». — Это место очень жуткое, — произнес Син Цю. — Я предупреждал, — ответил Юнь. — Ты мог не идти со мной. Они скинули вещи на ветхую скамью. Син Цю сразу же вытащил из рюкзака термокружку с чаем и слегка поежился. Либо от холода, либо от страха. Он и сам не понял. Юнь вытащил старую книгу, открыл нужную страницу и протянул Син Цю фонарик. — Почему именно кладбище? — недовольно поворчал Син Цю, наблюдая за тем, как друг снимает с себя куртку. — Зачем ты раздеваешься? — Жарко. Юнь накинул куртку на плечи Син Цю, прочитал строки из книги и отошел на несколько шагов от друга. Он закрыл глаза и сосредоточился. По памяти экзорцист попытался воспроизвести движения из книги, концентрируя энергию в каждой клеточке своего тела. Жар понемногу овладевал им, он понимал, что его преобладающая энергия Ян все еще занимает большую часть его духовного сосуда, поэтому он никак не может полностью связаться с потусторонним миром и обрести своего Духа. В какой-то момент у парня закружилась голова, и он рухнул на влажную землю. Син Цю тут же подбежал к нему и приложил ко лбу свою холодную руку. — Может, не стоит так усердно тренироваться? Мы можем и по другому узнать, кто разболтал всем. — Я же сказал, мне в любом случае пора бы уже обзавестись собственным Духом. Юнь коснулся прохладной руки Син Цю и блаженно закрыл ею глаза. Парень поднес к его лицу свою вторую руку, используя горячую кожу друга как обогреватель. В голове зародилась идея для новой истории, про экзорциста, который проходит длительные и мучительные тренировки для того, чтобы стать сильнее. А зачем ему становиться сильнее? Ради девушки, которую он любит? Син Цю не заметил, как начал довольно улыбаться, продумывая в голове новый рассказ. Через пару секунд он почувствовал на себе взгляд Юня. Экзорцист смотрел на него сквозь его же пальцы. Пойманный за глупой ухмылкой, Син Цю смутился и остолбенел. Было темно, но парень отчетливо видел взгляд Чун Юня, который пробирал до костяшек сильнее, чем прохладный ветер.

***

— Отправьте мне отчет о встрече после того, как закончите. — Дилюк завершил разговор, отложил телефон, и устало откинулся на спинку стула. Он попытался снова сосредоточиться на тексте экрана компьютера, но буквы так и плясали перед глазами. На часах уже было восемь вечера. Наверняка Кэйе уже сняли гипс, ведь запись была на шесть. Раз он все еще не вернулся, то видимо снова останется у Дайнслейфа. После того разговора Альберих вернулся домой лишь на следующий день. За завтраком просто сказал: «Мы с Дайнслейфом теперь встречаемся» и больше не произнес ни слова. Их отношения с братом стали еще холоднее, чем были до этого. На любые вопросы Дилюка он отвечал коротко и явно давал понять, что не намерен развивать диалог. Они стали реже видеться, так как Кэйа больше времени стал проводить у своего парня. Дилюку не нравилось, он пытался контролировать это, но после того, как получил в свою сторону холодный, пронизывающий взгляд брата, перестал вмешиваться в его личную жизнь. В дверь неожиданно постучали. Рагнвиндир недовольно встал со стула и дошел до домофона. В камере он увидел Розарию. Дилюк открыл дверь, впуская девушку в квартиру. — Кэйа! Я принесла вино! Давай отмечать снятие гипса! — крикнула она. — Его нет, — ответил Дилюк и прошел вглубь квартиры. — Где он? Когда вернется? — Скорее всего, завтра. Девушка постояла, написала сообщение Альбериху, а затем развернулась обратно к двери. — Тогда не буду беспокоить, — сказала она. — Постой, — Дилюк остановил девушку. — Раз уж пришла, то заходи. — Он кивнул в сторону пакетов с бутылками. — Ты хочешь выпить? — удивилась Розария. Дилюк слегка кивнул и прошел на кухню, где стал звенеть бокалами. Розария неуверенно сняла обувь и проследовала за ним. На столе уже красовались два бокала, доска с сырами, салями и фруктами. Рагнвиндир, хоть и был винодельным магнатом, не был любителем алкоголя, поэтому это его необычное желание выпить, да еще и вместе с Розарией, очень насторожило девушку. Она поставила бутылки на стол, а сама села напротив. Рагнвиндир вытащил бутылку, повертел в руках, достал штопор и умело выдернул пробку. Красная жидкость стекла по стеклянным бокам стакана. Розария, все еще недоверчиво глядя на красноволосого, приняла напиток. — Так, что же вдруг побудило тебя выпить? — спросила она, сделав глоток прекрасного напитка. — Настроение такое, — коротко ответил Дилюк и опустошил весь бокал за раз. Розария была рада, что она решила взять несколько бутылок. Вечер обещал быть долгим. Бокал за бокалом, бессмысленные разговоры, сыр, фрукты, и время уже достигло полуночи, а в угол была поставлена пустая четвертая бутылка из-под вина. Розария к тому времени уже расслабилась и говорила более раскрепощенно. Она чувствовала, что захмелела, а щеки у нее наверняка порозовели. — Никогда не думал, что вино может быть таким сладким, — произнес Дилюк, опустошая очередной бокал. — Чем горче жизнь, тем слаще вино, — процитировала Розария и повторила за парнем. — Ты чем-то расстроен? Проблемы на работе? Розария посчитала, что они уже дошли до алкогольной кондиции «друзья настолько, что можно обсуждать проблемы друг друга». — Сам не пойму. — Дилюк, шатаясь, подошел к холодильнику и вытащил очередную головку сыра. Он вернулся на место и сосредоточенно попытался аккуратно нарезать продукт. — Изнутри что-то грызет. — Совесть? — Нет, что-то тяжелее. — Так, значит, она у тебя есть. — Розария поймала на себе недовольный, но мутный взгляд Рагнвиндира. Она усмехнулась, а затем добавила: — Грусть? Гнев? — Возможно, все сразу. — А причина? — Если бы я знал. Розария уловила эту нотку в голосе, которая обычно бывает у отчаявшихся людей. Она часто встречала таких, которые пытались утопить свое горе в алкоголе. Мысли сами пришли к ней в голову, и она решилась их озвучить. — Это из-за Кэйи? — Рука Дилюка дернулась, что означало положительный ответ. — Ты не очень то и рад тому, что он теперь с Дайнслейфом, не так ли? — Дайнслейф ему не подходит. — А кто подходит? — Розария подождала ответ пару секунд. — Я. Дилюк смотрел на поверхность стола. Девушка удивилась такому откровению, но ожидала, что рано или поздно, парень определится со своими чувствами. — Но мы братья, — грустно ответил Рагнвиндир. — Я должен защищать его. — Кому должен? Дилюк вопросительно на нее посмотрел. Девушка повторила свой вопрос: — Кому ты это должен? — Я обещал отцу. — Обещал быть хорошеньким старшим братом или защищать Кэйу? — Защищать. — Так защищать можно с разных позиций. Дилюк снова замолчал, проваливаясь в свои мысли. Розария допила бокал, поставила его на стол, царапнула стулом по паркету и подошла к Рагнвиндиру. Она дернула его за плечо, поворачивая к себе и притянула ближе, страстно целуя его. Дилюк будто бы тут же протрезвел. Он оттолкнул от себя девушку, встав со стула, и вытер с губ её красную помаду. — Ты что творишь?! Розария подошла ближе, заставляя парня прижаться спиной к столешнице. — Мы выпили пять бутылок вина. И оба достаточно пьяны для того, чтобы совершить взрослую ошибку. — Девушка провела длинным ногтем по ключицам парня. Дилюк резко схватил её за руку и грозно взглянул на неё. — Не смей. Я не сплю с кем попало по пьяни. Розария усмехнулась и расслабила руку. — А с кем спишь? — Девушка коснулась губами его уха. — Только со своим братом? Дилюк не сразу понял, что оказалось горячее: её дыхание или слова. Она сразу же прочла немой вопрос в его потерянном взгляде и сама же ответила на него: — Пьяный Кэйа не умеет держать язык за зубами. Я все знаю. Розария вернулась на свое место и снова наполнила бокалы вином. Она сделала глоток с надеждой смыть неприятный привкус губ парня. Рагнвиндир все еще стоял у столешницы, держась за горящее ухо. — То, что мы сейчас с тобой не на кровати, к моему счастью, доказывает, что по пьяни ты не спишь с кем попало. Но ведь перед Альберихом ты почему-то не устоял? Не хочешь ответить почему? Розарию стало раздражать молчание Рагнвиндира. Она поближе протянула ему его бокал и уже с небольшой ноткой злости добавила: — Может потому, что любишь ты его, не как брата? Прими это уже наконец. И поэтому тебе сейчас так паршиво. Потому что он сейчас наверняка смеётся где-то НЕ с тобой. — Это неправильно… — Да что ты заладил, что правильно, что не правильно? Вы же не родные братья! У вас даже фамилии разные. Вы просто живете вместе, и до восемнадцати лет опекуном, я повторюсь, опекуном Кэйи считался твой отец. Сейчас вам уже не восемнадцать, вы два взрослых мужика, так признай уже это и не ломай комедию. Вино ударило в голову пульсирующей болью, и девушка поняла, что ей пора закругляться. Достаточно для нее на сегодня амурных дел. Дилюк вернулся за стол, полностью потерянный в своих мыслях. Он снова опустошил бокал и вглядывался в то, как красные капли огибали красивый изгиб стенок бокала. Как же все сейчас горело внутри. Огонь поглощал каждый орган в его теле, оставляя только пепел. Пронзительный взгляд Розарии, её громкие слова сработали, как пароль от кодового замка, что крепко сдерживала дверь, за которой Дилюк тщательно постарался спрятать правду. Прожженные органы собирались в клубы дыма, застревали в горле, Дилюк стал откашливаться, пытаясь выплюнуть их наружу. Этот кашель постепенно перешел в нервный смех. — Какой же я придурок. — Согласна. — Я люблю его. — Дилюк озвучивал собственные мысли. Каждый раз, когда он произносил эти слова, ему становилось легче. Он чувствовал, как копоть покидает его тело, а внутри все очищается и становится спокойнее. Все это время эти слова копились в нем, и вот не выдержали и вспыхнули ярким огнем.