Изумрудные спирали весны

Под громкие аплодисменты группа танцоров удаляется за кулисы. На середину сцены выходят девушка с мужчиной, уверенно держа в руках микрофоны и карточки со словами. Ведущий широко улыбается публике в зале и благодарит танцоров: — Это было прекрасное выступление! А теперь то, зачем мы сегодня здесь собрались. Через несколько секунд мы объявим победителей нашего ежегодного литературного конкурса. Давайте же поблагодарим всех участников громкими аплодисментами! Весь зал снова наполнили звуки громких хлопков. Девушка, стоящая рядом с ведущим, продолжила: — Первая номинация, которая откроет сегодняшний торжественный вечер — «Стих, принесенный ветром», в жанре поэзии. — Девушка дождалась реакции зала, а затем продолжила: — Давайте же вспомним наших номинантов! На экран позади вывели видео-презентацию с участниками конкурса, среди которых был Казуха. Сам номинант сидел в зале. Он перекидывал ногу на ногу, пытаясь так скрыть свое волнение. Рядом сидел Скарамучча, всячески пытаясь поддержать парня. С другой от него стороны сидел Син Цю, который переживал не меньше друга. Казуха не возлагал больших надежд на этот конкурс, участвовал в нем по просьбе профессора, написал стих, который уже давно вынашивал у себя в голове и решил ни на что не надеяться. Но в этот момент он вдруг серьезно разнервничался. Каэдэхара готов проиграть, но победить, конечно же, было бы куда приятнее. — Хэй, Казуха. — Син Цю обратил на себя его внимание. — Давай, если ты выиграешь, то сегодня ведешь нас на ужин. Каэдэхара отвлекся от видео-презентации. — А если ты, то после ужина мы идем в караоке, за твой счет. Син Цю принял вызов, и они пожали руки. Наконец презентация закончилась, и все заинтересованно выпрямились на своих местах. Син Цю не заметил, как от волнения схватился за рукав рубашки Юня, сидящего рядом. Чун Юнь сразу же убрал свой рукав и вместо него взял Син Цю за руку, успокаивая его волнительную дрожь. Скарамучча заметил их жест, так как весь вечер наблюдал за другом своего парня. Он также просунул пальцы между пальцами Казухи, скрепляя их руки, чтобы помочь ему успокоиться. Каэдэхара аккуратно убрал руку, взглядом прося прощения, а затем поднес эту руку ко рту и стал нервно подергивать нижнюю губу. — Номинанты в этом году сильные! — провозгласил мужчина. — Ты прав. Я когда читала их стихи, чувствовала, как каждое слово пробирает меня до самой глубины души. — Не знал, что тебя так легко задеть, — неудачно пошутил ведущий, но зал все равно откликнулся легким смехом. — Опустим же прелюдии, — добавила девушка. — Для объявления победителя мы бы хотели пригласить на эту сцену нашего уважаемого профессора Лю Су! Под торжественную музыку и громкие аплодисменты на сцену поднялся мужчина в дорогом костюме. Он поблагодарил зрителей и ведущих, взял микрофон у выбежавшего ассистента, прошелся пальцами по своим густым усам и дождался, пока стихнет музыка. Наконец, он оглядел зал взглядом и широко раскрыл рот, набирая побольше воздуха: — Я очень благодарен каждому участнику, который не пожалел времени на этот конкурс. Хочу заверить вас, что мы, судьи, были тронуты каждой работой. Если же у вас не получилось выиграть в этом году, то вы обязательно сможете победить в следующем. Но сегодня победитель в этой номинации только один. Стих этого человека поразил всех моих коллег, и мы единогласно решили, что именно он должен получить эту замечательную статуэтку. — Лю Су принял хрустальную статуэтку в виде нефрита от ассистента и поднял её над головой. — А теперь, я попрошу у наших музыкантов барабанную дробь! По залу разнеслась волнующая дробь барабанов. Лю Су вернул статуэтку, вскрыл конверт, вытянул оттуда небольшой прямоугольный лист. С улыбкой взглянул на нетерпеливых зрителей и наконец объявил победителя: — В номинации «Стих, принесенный ветром», в жанре поэзии, побеждает… Каэдэхара Казуха! Услышав свое имя, Казуха почувствовал, как облегчение волной покатилось по телу. Под громкие аплодисменты он встал со своего места и слегка прищурился, когда световик наконец смог найти его и направить прожектор. Он быстро спустился с лестницы и поднялся на сцену, откуда было плохо видно зал, но лица людей на первых рядах он все же смог разглядеть. В основном там сидели профессора и приглашенные гости, которые с одобрением покачивали головами и хлопали в ладоши. Казуха принял хрустальный нефрит, пожал руку профессору и улыбнулся в камеру фотографу, стоящему на краю сцены. Ведущие поспешили снова вернуть все внимание на себя, объявляя следующую номинацию. Казуха вернулся на свое место, по пути не забыв поблагодарить гостей, которые шепотом поздравляли его с победой. Он уселся обратно, и его губы расплылись в улыбке. — С кого-то сегодня ужин. — Син Цю ткнул его в бок. — Поздравляю. Ты заслужил. Чун Юнь наклонился чуть ниже, чтобы его было видно за Син Цю, и также поздравил Казуху. Не успел он ответить, как Скарамучча повернул его голову к себе. Парень широко улыбнулся и поздравил Каэдэхару, оставляя быстрый поцелуй на его губах. — Я знал, что ты выиграешь, — добавил он. — Спасибо, — улыбнулся Казуха. — Не думал, что выиграю, но приятно знать, что моя работа понравилась стольким людям. Скарамучча наклонился чуть ближе к Казухе, чтобы его не заглушал шум со сцены. — Раз уже мы получили то, зачем пришли, предлагаю не ждать окончания и пойти отпраздновать твою победу. Казуха отстранился, вопросительно взглянув на парня. Он взглянул на сцену, где уже объявляли победителя в следующей номинации, и снова нагнулся ближе к парню: — Дождемся, когда объявят победителя в номинации рассказов. Скарамучча недовольно откинулся на спинку стула. Каэдэхара чувствовал его тяжелый взгляд на себе, но предпочел сделать вид, что не замечает его. Он уставился на сцену, хлопая очередному победителю. Казуха догадывался, что Скарамучча захочет уйти сразу же. По каким-то непонятным для него причинам, он не горел желанием проводить время с друзьями Казухи, а своих у него толком и не было, не считая Чайлда и Синьору. — И наконец наша последняя номинация! — Ведущий незаметно смахнул пот со лба. Стоять так долго под прожекторами в костюме оказалось не так-то просто. — Но для начала, давайте взглянем на наших кандидатов. На экране снова отразилась видео-презентация с фотографиями и именами. Син Цю недовольно поморщился, когда увидел свое лицо. — Взяли самую неудачную фотографию, — тихо сказал он. — А мне кажется, что ты на ней очень даже красивый, — ответил Юнь. — Это ты так со мной флиртуешь? — посмеялся Син Цю. — Вполне возможно, — серьезно ответил Юнь. Син Цю слегка опешил, но решил, что друг снова распускает неуместные шутки, поэтому толкнул его в плечо, а затем снова вернул руку на место — под руку Юня. Так ему было спокойнее. Стоило видео-презентации закончиться, как волнение увеличилось в размере и уже сдавливало Син Цю всем своим весом, перекрывая воздух. Он снова крепче сжал руку Юня, слыша лишь, как в ушах бьется его собственное сердце. — Мы все ждали этой минуты. — Девушка сделала шаг вперед. — Для объявления победителя в номинации «Рассказ из параллельного мира» в жанре «рассказы», мы просим выйти на сцену нашего специального приглашенного гостя из самой Инадзумы — господин Курода! Давайте же встретим его громкими аплодисментами! Курода поднялся на сцену и выполнил тот же ритуал, что и другие профессора до него. Каждое его движение для Син Цю казалось ужасно медленным. Он хотел встать и крикнуть с места, чтобы тот поторопился и назвал имя победителя, но почему-то Курода не спешил открывать конверт. Вместо этого гость пылко благодарил студентов и всю администрацию за такой радушный прием. Когда он закончил свою долгую и пламенную речь, наконец взялся за конверт с заветным именем. Под барабанную дробь он вскрыл его и вытащил бумажку. Вдох. И Курода произносит имя победителя: — Цзян Чжоу! Это имя разрушило давление на плечах Син Цю, но вместо него поселило там разочарование. Счастливая девушка выбежала на сцену, плача и обнимая ведущих и Куроду. Она благодарила их за победу и готова была прыгать на сцене. Син Цю расстроился, но пытался не подавать виду. Он расслабил пальцы, и рука сама выскользнула из-под руки Чун Юня. — Син Цю. — Юнь попытался подбодрить друга. — Ничего страшного, — сам себе ответил Син Цю и встал с места. — Не стоит, Юнь. Я не так сильно расстроен. Давайте лучше выйдем, церемония все равно окончена. Он поспешил к выходу. Остальные тоже поплелись за ним, оставляя позади полный зал гостей, музыки, конфетти и аплодисментов. Син Цю быстро прошел по коридору и выскочил из здания. Из-за контраста в звуках тишина снаружи сейчас казалось намного оглушительнее, чем шум внутри. Син Цю поднял взгляд наверх, думая, что вот-вот заплачет, но, на удивление, слезы не шли. Да, он потратил уйму времени на этот рассказ, он продумал его настолько детально, что сам поверил в реальность его мира. Он был доволен им и был уверен, что выиграет. Но, видимо, не все судьи были с ним согласны. — Не расстраивайся. — Казуха подошел первым. — Вполне возможно, что там все проплачено. — Глупо, но спасибо, что пытаешься меня как-то подбодрить, — посмеялся Син Цю. — Я не расстроен. Не переживай. — Он прав, — добавил Скарамучча. — Вряд ли на этом конкурсе все проплачено. Ты ведь честно выиграл. Чун Юнь кинул на него свой неодобрительный взгляд. — Знаете… — Син Цю поспешил вставить слово до того, как Юнь как-нибудь отреагирует на колкость в его сторону. — Я вовсе не разочарован. Конечно, думал, что выиграю, но я все равно доволен своей работой. Я считаю, этот рассказ одно из моих лучших произведений. Так что, я горжусь им. — А ведь и правда. — Казуха задумался. — Из всех твоих рассказов, этот кажется самым продуманным и… живым. Я бы прочел такую книгу. — Я подумаю о выпуске. — Син Цю улыбнулся. — Только для начала подкорректирую некоторые вещи и добавлю кое-что. Смех Син Цю разрядил атмосферу. Чун Юнь выдохнул с облегчением, видя, что поражение нисколько не ранило его друга. — Значит, как мы и договаривались? — Син Цю повис на Казухе, ехидно улыбаясь. — Победитель этого вечера ведет нас сегодня на ужин? — Что ж, я проиграл. — Казуха убрал руку друга с плеча. — Так что должен сдержать обещание. Он почувствовал, как сзади его кто-то потянул за куртку. Обернувшись, Казуха увидел Скарамуччу, склонившего голову вниз и держащего его за одежду. Син Цю и Чун Юнь уже зашагали в сторону главных ворот. — Что случилось? — спросил Казуха. — Я думал, что мы вдвоем сможем сходить куда-нибудь. — Мы уже пообещали им поужинать вместе. Некрасиво будет сейчас уйти. — Ты пообещал. Не я. А еще, если ты не помнишь, то и мне ты пообещал, что после церемонии мы сходим куда-нибудь поужинать. — Да, но я не говорил, что сходим только вдвоем. — А должен был иметь в виду именно это, — серьезно ответил Скарамучча, будто бы поставив точку в их споре. Казуха начинал злиться, но попытался унять свои эмоции, пока не сорвался и снова не обидел Скарамуччу. Неизвестно, что он может сделать, если вдруг Каэдэхара повысит на него голос. — Почему ты так себя ведешь? — спросил он. — Как? — Тебе чем-то не нравятся Син Цю с Чун Юнем? Почему ты не хочешь поужинать с ними? — Потому что мы договаривались поужинать вдвоем. — А что мешает нам немного изменить планы? — Значит, ты признаешь, что мы договорились поужинать вдвоем? А ты решил не сдерживать обещание? Каэдэхара не заметил, как все стрелки успели перевести на него. Он слегка усмехнулся такому ходу со стороны Скарамуччи и заметил недопонимание в глазах парня. Неужели он сделал это неосознанно? Что-то резко насторожило Каэдэхару, но он скинул это все на раздраженность. — Я не признаю этого. — Знаешь что… — Скарамучча тоже начинал нервничать. — Хорошо, я скажу тебе, почему я не хочу ужинать с ними. Потому что я подготовил тебе сюрприз. Я знал, что ты выиграешь, поэтому уже забронировал нам столик и подготовил подарок, который, между прочим, ждет тебя в том самом кафе. Его должны будут вынести вместе с маленьким тортом с поздравлениями. А ты взял и испортил весь сюрприз. Каэдэхара слегка опешил. Он представил, как Скарамучча носится с подготовкой к этому вечеру и наверняка ругается со всеми подряд, чтобы сделать все идеально. Казухе всего этого не было нужно. Он не любил такие спонтанные сюрпризы со всем этим пафосом, ему бы больше понравилось провести вечер с парнем и друзьями, обсудить номинации, а затем разойтись по домам и сладко уснуть. Но, раз уж Скарамучча уже потратил на это силы, время и деньги, то отказываться было бы очень невежливо. Да и привело бы к очередной ссоре. Каэдэхара немного смягчился, узнав о стараниях своего парня. Он снова обернулся, взглянул на Син Цю с Юнем, которые ожидали их у ворот, и тяжело выдохнул. — Хорошо, давай сходим и поужинаем вдвоем. Но сначала надо предупредить их. — Каэдэхара кивнул в сторону друзей. Они направились к ним. Люди из здания тоже стали понемногу наполнять улицу. Церемония закончилась, и все гости выползали из душного помещения, громко обсуждая вечер. Стоило Каэдэхаре и Скарамучче подойти к друзьям, как вместе с ними подошел их профессор, который и посоветовал Казухе участвовать в конкурсе. — Прими мои поздравления, — обратился он к нему. — Я был уверен, что ты победишь. Казуха поблагодарил профессора. Мужчину улыбнулся, а затем взглянул на Син Цю, и улыбка тут же исчезла с его лица. — Син Цю… — Его голос звучал серьезно и разочарованно. — Не ожидал, что ты придешь. — Почему? — удивился Син Цю. — После того, что ты сделал… Я бы на твоем месте не появлялся на конкурсе и вообще, снялся бы с него. — Я не понимаю, о чем вы. — Син Цю нервно улыбнулся. — Ты меня разочаровал. — Профессор грустно взглянул на парня и похлопал его по плечу. — Ты же умный парень, я уверен, ты бы и так выиграл. Зачем было лезть в постель к жюри? Никогда бы не подумал, что ты такой. Син Цю не мог подобрать слов. Он продолжал недоумевающе смотреть на профессора. — Да, господин Курода твой кумир, и, возможно, если бы ты немного подождал, то ваша связь не сыграла бы такую злую шутку с тобой. Ох уж эта молодежь. Я понимаю, у вас играют гормоны, но, Син Цю. Мог бы подождать. Соблазнил бы его после конкурса. Я был очень расстроен, когда узнал, что твою работу не допустили даже до прочтения. Но я все равно хотел бы ознакомиться с ней. Если не сложно, отправь мне на почту. Профессор явно хотел высказать больше своего мнения, но кто-то из толпы позвал его. Он снова ободряюще похлопал Син Цю по плечу, а затем попрощался и ушел. Син Цю не мог полностью оценить слова профессора. Он пытался собрать все в единую картину и все, что он понял из этих обрывистых фраз, так это то, что жюри каким-то образом узнали об их с Куродой отношениях. Син Цю попытался вспомнить, когда он мог проколоться, когда их могли увидеть, кто мог рассказать, если никто не знал. Никто, кроме Чун Юня. Син Цю с болью в глазах взглянул на друга. Экзорцист сразу понял его и тут же покачал головой. — Син Цю, — дрожащим голосом сказал Чун Юнь. — Это был не я. Я никому не рассказывал. Син Цю отвел взгляд и неосознанно взглянул на Казуху, который непонимающе смотрел на друга. Для него самого было новостью узнать, что Син Цю состоит в отношениях с Куродой. На душе стало противно просто от мысли, что его работу даже не удосужились прочитать. Рука Чун Юня аккуратно опустилась на плечо парня, но Син Цю тут же ее откинул. — Прости, — сказал он сухим голосом. — Я хочу сейчас побыть один. Син Цю повернулся в сторону концертного здания и быстрым шагом слился с толпой, оставляя Чун Юня, Скарамуччу и Казуху у главных ворот. Юнь дернулся, чтобы пойти за другом, но Каэдэхара остановил его. — Он выглядит очень злым. Лучше тебе его сейчас не трогать. Казуха кивнул в сторону выхода, намекая на то, что друга лучше оставить сейчас одного. — Я подожду его здесь. Юнь встал возле стены из красного кирпича, вглядываясь в толпу, пытаясь увидеть Син Цю. Скарамучча дернул парня за рукав, поторапливая. Казуха кинул на экзорциста переживающий взгляд, а затем покинул территорию университета. Син Цю пробирался сквозь толпу, пытаясь дозвониться до Куроды. Гудки раздражающе отдавали болью в ухо. Син Цю казалось, что все вокруг знают о его отношениях с Куродой и считают, что он какая-то продажная шлюха, решившая выбить себе призовое место через постель. Буквально каждый мимолетный взгляд в его сторону Син Цю принимал слишком близко к сердцу. Он снова зашел в здание, где в фойе еще осталось несколько людей. Син Цю взглядом просканировал помещение и наконец нашел знакомую макушку. Курода закончил разговор с кем-то из администрации и наконец повернулся в его сторону. Син Цю тут же заметил телефон в его руке. Значит, он видел звонки, но все равно не отвечал. Курода сразу же обратил внимание на парня и поспешил к нему, сменив свою вежливую улыбку на переживающее лицо. — Син Цю! — крикнул он, подбегая к парню и хватая его за плечи. — Как же я переживал. — Почему ты мне не сказал? Почему не сказал, что все знают о нас, и что мою работу дисквалифицировали? Я ведь даже в списке номинантов был! Курода не выглядел удивленным. Будто бы он и так все знал. — Для начала, успокойся. — Курода осмотрелся по сторонам. Он взял Син Цю под руку и увел подальше к туалетам, где уже никого не было, кроме уборщицы. — Я и сам не знал до последнего. Я то прочел твою работу, еще когда ты только ее дописал, поэтому не обратил внимания на её отсутствие при голосовании. Всего пару дней назад узнал, что твою работу решили не принимать. — Откуда они знают о нас? — Я без понятия. Сам был в шоке. Но профессор сказал, что ему донес анонимный источник, который он не собирается раскрывать. Ох, ты не представляешь, я пытался очистить твое имя. Объяснить им, что это все не ради победы. Но разве меня кто послушал? Сказали, что верят мне, но по правилам они должны дисквалифицировать твою работу. — А почему тогда тебя не исключили из жюри? Син Цю заметил, как напрягся Курода. — Я же говорю. — Курода попытался смягчить атмосферу улыбкой. — Они мне поверили. Поверили, что у нас настоящие чувства. И что я буду судить все честно, без всяких предрассудков. Писатель крепко прижал к себе Син Цю, поглаживая его по голове. — Я так переживал за тебя, — повторял он. — Я так беспокоился. Боялся, что это сильно ранит тебя. Но это было самым лучшим решением. Хорошо, что они согласились не убирать тебя из списка номинантов, чтобы не было потом к тебе лишних вопросов, за что тебя дисквалифицировали. Поверь, об этом знает только узкий круг людей. Син Цю стоял неподвижно, чувствуя, как каждая клеточка его тела сейчас готова взорваться от злости. Он задыхался приторным одеколоном Куроды, который тот буквально вылил на себя ради этого мероприятия. Син Цю попытался отодвинуться от мужчины, но тот крепко прижимал его к себе. — Зато теперь мы можем не скрывать наши отношения. Я так рад! Безумно рад! Син Цю почему-то совсем не был этому рад. Он услышал, как в руке мужчины пиликнул телефон. Значит, он не на беззвучном. Курода наконец отпустил Син Цю и посмотрел на экран. Он пробежал глазами по сообщению и с сожалением улыбнулся. — Мне надо бежать. Меня пригласили на ужин. — А я могу с тобой пойти? — поинтересовался Син Цю. Может, за этим ужином он сможет узнать, кто раскрыл их тайну? Курода замешкался и спрятал взгляд от Син Цю. — Не думаю, что тебе можно будет, — сказал он. — Там будут только администрация и организаторы конкурса. Номинантов туда не допускают. — Ясно. Курода поцеловал Син Цю в лоб и тут же скрылся за углом. Парень остался один в полутемном коридоре. Он пытался собраться с мыслями, но его внимание постоянно переключалось то на одно, то на другое: как все узнали о них с Куродой? Был ли это Чун Юнь? Может, их кто-то заметил? Почему они даже не прочитали его рассказ, а просто оставили без какого-либо внимания? Почему Курода не добился хотя бы этого от них? Почему не сказал сразу? Почему не брал трубку, раз телефон был в руках, да еще и звук был включен? Почему ушел сейчас? Почему Син Цю не так сильно расстроен, как должен? Син Цю громко рассмеялся, высвобождая всю путаницу из себя. Он сделал глубокий вдох, но сразу пожалел об этом, почувствовав неприятный запах из туалета неподалеку. Он поспешил покинуть темное здание и выбежал на улицу, где людей уже совсем не осталось. Син Цю заметил пластиковую бутылку возле мусорки. Он поднял её, потряс оставшейся водой в ней, крепко сжал в руке, подбросил и пнул со всей силы, отправляя бутылку высоко в полет. Она упала возле дерева неподалеку. Син Цю подошёл к этому дереву и стал втаптывать бутылку в землю, пытаясь так затоптать свой гнев. Этого было недостаточно. Син Цю оперся о широкий ствол клёна и тяжело дышал. Он замахнулся кулаком и ударил по шероховатой поверхности ствола, не чувствуя, как оцарапывает кожу на руках. Он замахнулся снова, но кулак не долетел до дерева. Кто-то схватил его крепко за запястье, останавливая в нескольких сантиметрах от коры. Син Цю тут же развернулся, опасаясь, что это охранник успел его заметить, но с облегчением увидел Чун Юня. — Я же просил оставить меня, — сказал Син Цю. — Я не мог оставить тебя в таком состоянии. — Я в порядке. — Нет, ты зол. — Я не зол, отпусти меня. Син Цю попытался вырвать руку, но Чун Юнь продолжал крепко ее сжимать. — Сначала успокойся. — Я же говорю тебе, что не зол! — Син Цю повысил голос, но лицо Юня оставалось невозмутимым. — А что если и зол?! Я считаю, это самая подходящая реакция для такой ситуации! — Может, лучше стоит пойти и обсудить это с администрацией? Объяснить им? Попросить пересмотреть твою работу, тогда они точно поймут, что ты заслуживаешь победы… — Да не нужна мне эта победа! Я злюсь не из-за какого-то хрустального трофея. Я злюсь потому, что мою работу даже не прочитали, на нее не обратили внимания, а выбросили в какой-то мусор. Я же так старался! — Син Цю почувствовал, как весь его гнев собирается в один огромный шар и застревает где-то в горле. — И никто не хочет даже объяснить, откуда у них эта информация! Юнь серьезно посмотрел на Син Цю. — Син Цю, я точно им ничего не говорил. — Я знаю. Син Цю доверял Чун Юню и знал, когда тот врет. Сейчас он так же знал, что друг не мог рассказать кому-то о его тайне. — Что если вас увидели тогда на скачках? — спросил Юнь. Син Цю опустил голову, пытаясь совладать с комом в горле, но глаза предательски защипало, и по щекам покатились слезы. — Не знаю, — всхлипывая, заговорил Син Цю. — Я уже ничего не знаю. Мне просто до ужаса обидно. Почему так получилось?! Сердце Юня сжалось от слез Син Цю. Он крепко прижал к себе друга, чем сломал плотину, сдерживающую бушующие эмоции Син Цю. Парень громко зарыдал от обиды, упираясь в грудь дорогого друга. Почему-то Чун Юнь всегда был рядом в такие моменты, когда Син Цю не мог совладать с собственными эмоциями. И в этот миг парень еще больше начинал ценить их дружбу, постоянно повторяя себе, что никогда не позволит ей рухнуть.

***

Глаза ужасно опухли и покраснели. Син Цю сидел в комнате Чун Юня, которая находилась в небольшой пристройке у храма. Он слышал, как под открытым окном в пруду плескались рыбы, а снаружи мягко ходят жрицы. Син Цю сидел на теплом полу, протирая опухшие и покрасневшие от слез глаза влажной тряпкой. Плечи все вздрагивали, а дыхание было сбивчивым. Син Цю проплакал всю дорогу до храма, не отпуская руку Юня. Он сам не заметил, как они дошли до его комнаты. Экзорцист вскоре вернулся с несколькими пластырями и обеззараживающим средством. Он сел напротив парня, взял его бледную руку, на костяшках которой виднелись красные ссадины и царапины. Он близко осмотрел ее на наличие заноз, убедился, что все в порядке, и полил царапины раствором. Затем парень нежно приклеил пластыри и вернул руку хозяину. — Стало чуть полегче? — спросил он. Син Цю кивнул головой. — Если хочешь, я могу попросить тетю Шэнь Хе помочь нам разузнать, кто рассказал всем правду. — И как она это узнает? — Она может призвать Духа, который способен проследить за каждым из жюри и выяснить, кто разболтал им о ваших с Куродой отношениях. Син Цю немного подумал. Теперь, когда он более-менее смог очистить свои мысли, он пытался разложить в голове все по полочкам. Да, ему было до ужаса интересно, откуда же пришла эта информация. Кто все-таки разболтал жюри? Соблазн был настолько велик, что Син Цю не нашел в себе сил отказаться от предложения друга. И вот, они уже вдвоем стояли напротив двери в комнату тети Чун Юня. Парень постучал, услышал приглашение войти, и они закрыли за собой дверь. Син Цю вежливо поздоровался с тетей друга. Они сели на пол напротив девушки, склонив перед ней головы. — Пришел снова за помощью? Син Цю понял, что Чун Юнь уже когда-то обращался с похожей просьбой к Шэнь Хе. Он почувствовал на себе взгляд девушки, но не осмелился поднять голову. — Можно попросить вас отправить вашего Духа проследить за кое-кем? — Нет, — твердо ответила девушка, а затем тяжело выдохнула и подошла к парням. — Чун Юнь, тебе пора самому научиться вызывать своего Духа. — Но, тетя Шэнь Хе, это очень важно… — Нет. Мой Дух не предназначен для расследований. Если тебе так хочется прибегнуть к помощи потусторонних сил, то научись сам вызывать их. Син Цю почувствовал себя неловко. Это ведь из-за него Чун Юня сейчас отчитывают. — Мои силы еще не стабильны, — стал оправдываться Юнь. — Значит, ты мало тренируешься, — ответила девушка. Она отошла к полкам у стола и стала что-то искать. Син Цю воспользовался случаем и взглянул на друга, который так же любовался полом. Через пару секунд Шэнь Хе нашла то, что искала. Она поставила перед Юнем старую книгу. — Вот, попробуй эти тренировки, — сказала она. — Если будешь усердно заниматься, то сможешь стабилизировать силы в себе и вызвать собственного Духа. А вот что с ним делать, решать уже будешь сам. Девушка махнула в сторону двери. Юнь с Син Цю поспешили покинуть её комнату. Они вернулись в комнату экзорциста, где парень тут же сел за стол и открыл книгу. Син Цю подошел к открытому окну, облокотился на него и позволил прохладному ветру хоть как-то облегчить отек на глазах. — Прости, не получилось уговорить тетю, — пробубнил Юнь. — Ничего страшного. — Син Цю повернулся, но от окна не отходил. — Все равно, спасибо тебе большое. Ты и так мне многим помогаешь. — Я обещаю, что буду усердно тренироваться, смогу вызвать Духа, и узнаю, кто пустил этот наглый слух. — Знаешь, Юнь. Это уже не так важно. — Мне все равно нужно было рано или поздно усилить тренировки. Так что, можешь считать, что это просто бонус. Син Цю посмеялся. Он наблюдал за тем, как Чун Юнь усердно просматривает старую книжонку. В этот момент он словил себя на мысли, что все это время не думал о Куроде, точнее, не задавался вопросом какого ему сейчас там за ужином. Да и вообще, нормально ли это так оставлять своего партнера в такой ситуации? Син Цю хоть и был начитанным, он понимал, что отношения в книгах могут отличаться от отношений в реальной жизни. Так что, возможно это нормально, что Курода оставил его одного в такой момент. Наверное, так же нормально, как и то, что Син Цю сейчас об этом совсем не жалеет. Нормальным видимо является и то, что Син Цю сейчас даже не интересно, как проводит время Курода. Ему здесь уютно, в теплой комнате, рядом с лучшим другом, вслушиваться в то, как он шуршит страницами старой книги, а внизу плескается рыба в небольшом пруду.