В рамках приличия

      Сердце почти выпрыгивало из груди, стоило кому-то появиться в конце коридора, но всякий раз волнение оказывалось напрасным. Сонно зевающие студенты, кто-то — потягивая кофе, кто-то — не отводя глаз от экрана смартфона, проходили мимо Юнхо в аудиторию. Пару раз его смерили озадаченными взглядами, явно не ожидая увидеть в столь ранний час. Дома в это время только подавали завтрак.       Время тянулось, а жгучее нетерпение нарастало. Прокручивая в голове возможные сценарии встречи, Юнхо все больше злился.       — Вы заходить не собираетесь? — прозвучало за спиной.       Юнхо обернулся и увидел своего преподавателя.       — Простите, профессор Ли, я жду одного человека.       Ли поправил очки и, выразив тяжелым вздохом недовольство, скрылся за дверью. Почти сразу за ним в аудиторию прошмыгнул незнакомый Юнхо парень. Юн снова устремил взгляд вдаль. Начались занятия, а опаздывающие студенты продолжали подтягиваться. Обычно Юн был в их числе. В какой-то момент ему подумалось, что он, наверное, зря теряет время, и именно тогда увидел знакомый силуэт.       Завидев его, девушка остановилась. Сердце Юнхо тоже замерло.       «Не смей убегать!» — пронеслось в голове.       Вопреки его опасениям, девушка вновь двинулась вперед. Он направился к ней навстречу, закипая с новой силой. Как только они встретились, он схватил ее за руку и потащил в сторону от аудитории.       — На пару слов, Соджин, — прошипел Юн.       — Аккуратней! — Соджин попыталась высвободить руку из стальной хватки. — Хоть один синяк, Чон, Юно….       Группка студентов, встретившаяся им на пути, с нескрываемым интересом проводила их взглядами.       Дверь старого спортзала ожидаемо оказалась открыта: кто-то окончательно выломал замок, а администрация не спешила это исправлять. Юн толкнул девушку в полумрак и, наконец, отпустил.       — Твой бы нрав, да в правильное русло, — Соджин потерла запястье и поморщилась.       — Что ты наговорила моей матери? — напустился Юн. — Какого черта вообще приперлась ко мне домой?       — Фу, грубиян. Ты мне благодарен должен быть, я тебя буквально спасаю.       — Да неужели?       — Если бы ты вчера был на парах, то знал бы, что придурок Сон снова разбил нас на подгруппы. И с тобой никто не захотел объединяться. Н-и-к-т-о. Даже не понимаю, почему, — улыбка Соджин походила на оскал. — Вот я и сжалилась.       — Как благородно с твоей стороны!       — Не будь букой, — Соджин провела ногтем по груди Юнхо, и тот отшатнулся. — Это взаимовыгодное сотрудничество. Видел, как на нас глазели? Кто-то обязательно решит, что мы кувыркались, и твоя проблема решена. Если хочешь, могу шепнуть подружкам, что ты горяч в постели.       — Ты отвратительна, — выплюнул Юнхо.       — Не строй из себя праведника, Чон. Все в этом мире трахаются, ничего в этом такого нет. Главное — с кем ты это делаешь. А это уже тонкая наука.       — Смешно слышать это от тебя.       — Почему же? Мои партнеры богаты, красивы и талантливы. А те, кто рассказывает, как имели меня на общажной койке — всего лишь неудачники, которым никогда не обломится.       — Люди думают иначе.       — Люди в большинстве своем — придурки. Стоит ли обращать на них внимание?       Юнхо отвернулся, не в силах смотреть на ее самодовольное лицо.       — Что ты сказала моей матери?       — Мы немного поговорили об учебе и литературе, ничего криминального. Она очень приятная женщина, кстати, тебе с ней жутко повезло.       — Она теперь думает, что мы встречаемся.       Соджин звонко рассмеялась.       — Прости, но тут я ни при чем, это все ее богатая фантазия. Но даже если так, что такого? Я красива и из хорошей семьи.       — Даже думать противно.       — Как жестоко, — девушка протиснулась между Юном и стеной и оказалась непозволительно близко, так, что он ощутил ее дыхание на шее. — Ты ведь даже не дал мне шанса. Поверь, ты многое теряешь.       — Срань господня, Соджин! — Юнхо отступил на шаг, сверля ее сердитым взглядом.       — Не думал податься в монахи?       — Не думала не вешаться на всех подряд?       — Ну ты и тупица! Я ведь только что все объяснила.       Юнхо сжал кулаки.       — Ладно, не мое дело, как ты развлекаешься. Просто оставь меня в покое. И больше не приходи в мой дом.       — А то что? — улыбнулась Соджин с вызовом.       Юнхо предпочел ничего не отвечать. Это было бесполезно. Девчонка вбила себе в голову какую-то чушь, и он был не в силах что-то с этим сделать. Зато вполне мог уйти, что и сделал. Широкие шаги вторили ритму сердца, рвущемуся от бессильной ярости. Почти у самой аудитории перед глазами вдруг поплыло. Юн остановился и попытался отдышаться, опершись о стену. Через пару мгновений запыхавшаяся Соджин оказалась рядом.       — Ты так и не спросил, зачем мне все это нужно, — произнесла она громким шепотом, оглядываясь.       — Мне не интересно.       — Ты подорвал мою репутацию.       — Разве ее можно еще больше испортить?       — Плоско мыслишь, Чон. Это своего рода личный бренд. Я — недостижимая мечта многих, которая живет по собственным правилам. Я сама выбираю, кому позволю дотронуться до себя, и осчастливливаю своим расположением. Если уж мой выбор пал на тебя, то не желать меня нельзя. Поэтому я разозлилась в тот раз. Но это в прошлом, я умею прощать. А еще неплохо умею усложнять жизнь. Так что подумай…       — Ты ненормальная, — покачал головой Юнхо.       — Не более, чем ты, дорогой, — хмыкнула Соджин. — Перестань упрямиться и послушай: не хочешь меня — черт с тобой, видимо, у тебя нет вкуса. Но другие должны думать, что ты от меня без ума. Так что не смей кривить рожу, когда я рядом. Немного подыграешь, и мы оба будем в плюсе.       — Зачем поддерживать образ шлюхи?       — Все-таки красавчики реально тупые, — обреченно вздохнула Соджин. — В общем, это эксклюзивное предложение, от которого я не советую отказываться. Если, конечно, не хочешь испортить себе студенческие годы. И не пропускай так часто пары, я не хочу слушать нотации Сона.       Девушка скрылась за дверью аудитории, а Юну понадобилось еще несколько минут, чтобы переварить информацию. По всему получалось, что следовать требованиям Соджин гораздо выгоднее, чем воевать с ней. И пусть слухи о нем оказались правдивы еще до того, как он сам это понял, никому не обязательно было об этом знать. Ему тоже не помешало бы поддерживать образ обычного парня, падкого на женскую красоту. Из двух зол логично было выбрать меньшее. Мысленно согласившись с собой, Юнхо ощутил, как его отпускает.       И да, учебой тоже стоило заняться плотнее. Чтобы Чонхо не было за него стыдно.       Когда в конце учебного дня он получил от младшего сообщение с просьбой встретиться, настроение сразу взлетело до небес. Губы сами собой растянулись в улыбке, и он уже не мог стереть ее с лица. Сонхва отметил его необыкновенно воодушевленный вид, когда они пересеклись на выходе из здания. На вопрос друга Юнхо ответил, что идет на свидание, чувствуя укол совести из-за того, что до сих пор не рассказал ему о характере отношений с Чонхо. Было немного страшно, что рациональное мышление Хва разобьет вдребезги его романтические чаяния. Поэтому Юн предпочел ретироваться быстрее, чем последовали какие-либо вопросы.       Погода стояла чудесная, и по дороге он уже прикидывал, чем можно заняться, и в каком укромном уголке спрятаться ото всех. Приятное волнение в груди так и рвалось наружу, выплескиваясь, в конце концов, нестройным пением, вторящим хитам по радио.       Чего Юн точно не ожидал — это увидеть Чонхо бледным и абсолютно поникшим.       — Привет, — прошелестел тот, садясь в машину и стараясь не повредить скромный букет крошечных роз.       — Что случилось? — напрягся Юнхо, мгновенно растеряв весь энтузиазм.       — Можешь отвезти меня кое-куда? Папу отвлекли дела, а это важно.       — Куда угодно, только объясни, что произошло.       Чонхо, поджав губы, помолчал пару мгновений, затем выдохнул:       — Мамина годовщина.       У Юна все опустилось внутри. Он понимал. Как никто понимал. Подавшись порыву, он накрыл ладонь младшего своей и слегка погладил большим пальцем. Чонхо немного оттаял. Плечи его опустились, и он откинулся на сиденье, как делал это обычно.       — Мне пойти с тобой? — осторожно поинтересовался Юнхо.       В ответ он получил еле заметный кивок.       День плавно перетекал в вечер, и дорога становилась все более загруженной. С подземных парковок офисных зданий то и дело выныривали автомобили и пытались вклиниться в поток, заставляя останавливаться, пропускать, сердиться и смиряться. Время в ожидании движения потянулось, как застоявшийся мед. Юнхо бросал обеспокоенные взгляды на младшего, но тот безучастно смотрел в окно, погруженный в собственные мысли. Юн не решался его отвлекать. Он невольно вспоминал яркие моменты прошлого, когда отец был рядом. И пусть теперь, после откровения матери, все казалось несколько искаженным, будто бледнее и размытее, чем раньше, сердце щемило по-прежнему.       Они встали на очередном светофоре, и Чонхо сам нарушил тишину.       — Как можно было забыть? — произнес он тихо и задумчиво. — Он сказал, что если бы помнил, то перенес бы встречу.       По спине Юнхо пробежал холод. Ему хотелось найти какое-то оправдание отчиму, чтобы хоть немного смягчить удар, нанесенный им Чонхо, но слова не находились. Так — молча — они и продолжили поездку, и оказались на кладбище гораздо позже времени, когда принято посещать подобные места.       Чонхо петлял между надгробиями, а Юн следовал за ним, готовый в любой момент оказаться рядом, чтобы поддержать и успокоить. Походка младшего была непривычно медленной и тяжелой, будто к его ногам привязали невидимый груз. Наконец, он остановился. Юнхо замер в паре шагов позади.       — Привет, мам, — расслышал он. Чонхо опустился на одно колено и положил цветы рядом с табличкой. — Твои любимые, — он некоторое время молчал, затем продолжил чуть громче: — Я сегодня не один, — Юнхо подошел ближе, посчитав слова младшего приглашением. — Он бы тебе понравился.       Юн вспыхнул.       — Она знала, — ответил Чонхо на невысказанный им вопрос, — и была на моей стороне. Говорила, что «готовит почву» для разговора с отцом, — Чонхо встал. — Не успела. Такая нелепая смерть.       — Как это случилось? — странно, но Юнхо впервые задался этим вопросом. Как же преступно мало он знал о человеке, который открыл ему сердце.       — Лошадь понесла. Всегда была послушной и смирной, а в тот день вдруг взбесилась. Мама была отличной наездницей, но все равно не удержалась в седле. Как же она, наверное, испугалась, — голос Чонхо дрогнул.       Юн мягко обнял его, и Чонхо уткнулся носом в его шею. Он подрагивал, но сдерживал слезы, хотя Юнхо понял бы, заплачь он навзрыд. Юн сжал его сильнее, желая разделить и облегчить его печаль.       — Можешь сегодня остаться со мной? — прошептал младший.       — Конечно, — Юн тронул легким поцелуем его макушку.       Довольно быстро они добрались домой, успев по пути зацепить любимый Чонхо холодный кофе и даже поболтать о чем-то незначительном. Печаль осталась где-то позади, вместе с заходящим за горизонт солнцем. Теперь было хорошо. Теперь было спокойно. Они оба отказались от ужина и разошлись по комнатам.       Чем ближе было к полуночи, тем нетерпеливее Юн прохаживался по комнате. Он успел принять душ и выбрать самую, как ему казалось, подходящую для случая пижаму, включить и почти сразу выключить приставку, поправить коллекционные фигурки на полках, удариться мизинцем о ножку кровати и несколько раз выглянуть в коридор, прислушиваясь к звукам.       Наконец-то, все стихло.       Едва дыша, Юнхо двинулся в сторону спальни младшего и почти беззвучно царапнул дверь. Та открылась почти сразу. Юнхо юркнул внутрь спешно, будто опасаясь погони. Сердце подпрыгивало к горлу.       Очертания комнаты угадывались смутно. Единственным источником света служил ночник, отбрасывающий на потолок цветные блики, имитирующие ночное небо.       Чонхо все еще оставался за его спиной, и Юн обернулся, обнаруживая младшего в пижаме с медвежатами — ужасно милым и несколько смущенным.       — Ты чего? — прошептал Юнхо.       — Это как-то странно, — ответил Чонхо так же тихо.       — Что именно?       — Не пойми меня неправильно, я вовсе не жалею, что позвал тебя, просто… такого рода отношения для меня в новинку, и в теории все кажется гораздо проще. А на практике…       — Неловко?       — Немного.       — Иди сюда, — Юнхо развел руки.       Чонхо помедлил мгновение и подошел, позволяя себя обнять.       — Приятно, — наконец, произнес он.       Юнхо прижал его ближе.       — Я уж думал, мне одному это нравится.       Чонхо уткнулся в ворот его пижамной рубашки, потому ответ его прозвучал приглушенно:       — Я не то чтобы умею говорить о чувствах. Такого в моих планах вообще не было.       — Ох, уж эти прагматики, как легко их запутать, — улыбнулся Юн. — А вообще для меня это все тоже впервые, ты ведь знаешь…. Пойдем в кровать?       Чонхо тихонько засмеялся.       — Я имею в виду спать! Что ты там себе надумал? — наигранно возмутился Юнхо.       Чонхо отстранился, все еще посмеиваясь, подошел к постели и, откинув край одеяла, глянул на Юна.       — Уверен, что сам не успел напредставлять всякого? — бросил он с мало скрываемым вызовом.       Юнхо прошибло невидимой молнией от затылка до пят.       — Уверен, что сам не успел напредставлять всякого? — передразнил он, забираясь на свою половину кровати, вызвав новую порцию еле слышного смеха младшего.       Смех внезапно стих, когда Юнхо перекинул руку поперек торса Чонхо и притянул его к себе, плотно прижимаясь со спины. Юну даже показалось, что Чонхо ахнул, когда их тела столкнулись. Или не показалось. Юнхо ощутил вспыхнувший внутри жар, стремительно побежавший по рукам и от груди вниз. Пришлось немного податься назад. Юн тяжело сглотнул, надеясь, что Чонхо не почувствует его напряжения. Ему стало стыдно за собственное тело. Он хотел всего лишь подарить Чонхо свою нежность, а не заставлять того испытывать неудобства. Но в этот момент Чонхо дотронулся до его ладони, покоящейся в районе живота, переплетая его пальцы со своими, и в голове совсем помутнело.       — Чонхо-я… — протянул Юн, зарываясь носом в чужие волосы, пахнущие тем же шампунем, что в тот день, когда они впервые были близки.       — М? — Чонхо немного сдвинул голову, подставляя шею для ласк.       Юнхо еле остановил себя после пары легких поцелуев.       — Я… — Юн запнулся, приводя мысли в порядок, — хочу узнать тебя. Мне хочется наверстать то, что мы пропустили.       — Что именно ты хочешь знать? — выдохнул младший.       — Все, что ты захочешь рассказать. Мне, правда, … это важно.       Чонхо мелко задрожал и обернулся к нему.       — Хорошо, — он с неожиданной чувственностью смял губы Юна. — Я… — он пытался говорить сквозь поцелуй, но они оба все больше тонули в нем. — Я составлю… таблицу… предпочтений и прочего…       Юнхо усмехнулся в горячие губы, подключая язык и отключая мозг. Его руки сами собой полезли под чужую рубашку, оглаживая бока и то и дело дергаясь вверх, задевая соски. Чонхо подрагивал от этих незамысловатых прикосновений и, в конце концов, запустил ладони под резинку его штанов, чувствительно сжимая ягодицы. Юн, не ожидавший подобного посягательства, не сдержал удивленно-блаженный возглас.       Это было громко.       Парни замерли. В воцарившейся тишине было слышно, как быстро бьются их сердца. Секунды потянулись мучительно медленно. Неизвестно, чего они оба ждали, но за дверью ничего не происходило. Испуг и возбуждение понемногу отступали.       — Наверное, нам стоит найти для этого место получше, — сказал Юнхо, нехотя отпуская младшего и перекатываясь на край кровати.       — Ты прав. Довольно рискованно заниматься этим дома.       — Даже целомудренный совместный сон мы вряд ли сможем объяснить.       — Хочешь уйти? — в голосе Чонхо проскользнуло что-то такое, отчего Юна обожгло холодом.       — Нет. Ни за что, — уверил он, возвращаясь на прежнее место.       Чонхо повернулся спиной и сам перекинул руку Юнхо через себя.       — Это был длинный день, давай спать, — предложил он.       — Отличная идея, — согласился Юнхо, вновь вдыхая запах его волос и ловя себя на том, что ему это нравится до безумия.       Уже сквозь дрему он услышал тихий голос Чонхо, но не разобрал слов.       — Что? — переспросил он сонно.       — У меня тоже есть просьба.       — Я весь внимание.       — На следующей неделе, когда у нас обоих будет время, … давай сделаем это?       — Ты о чем? — сонный мозг Юна не был готов понимать намеки.       — О сексе. Мне бы хотелось большего, если ты не против. Например, тебя в себе.       Юнхо моментально проснулся. Плоть его тоже ожила, дернувшись в штанах, чего Чонхо точно не почувствовать не мог.       — Вот и договорились, — усмехнулся младший. — Спокойной ночи.       Не прошло и пары минут, как он засопел, оставляя Юна наедине с сотней лихорадочно кричащих мыслей.