Маски

Итак, кухня. За наше отсутствие здесь мало, что поменялось. Только Чимин перестал искать в фигуре Мина скрытые угрозы и не думал, как сбежать. Теперь он продумывал, все, что нужно сказать. Страх все еще сковывал разум и мешал собраться с силами, но Пак пытался игнорировать его. Юнги в это время внимательно смотрел на Чимина. В глазах Пака, которые могли согреть, стоял туман то ли воспоминаний, то ли невыплаканных слез, а может все это вместе. Мин ждал, когда он соберется с силами и все объяснит, но время шло, а молчание между ними все еще стояло плотной стеной. Юнги хотел заговорить, но вовремя прикусил язык, чтобы не сказать очередную колкость. Сейчас нужно проявить терпение. Он понимает: эта тема — одна из самых тяжелых. — Ты не знаешь меня, — раздался тихий шепот, Чимин посмотрел ему в глаза. И Юнги подумал, что в этот момент перед ним сидит другой человек. Глаза Пака отражали душу, отражали его страх. Чего он боится не понятно, но это липкое чувство прошлось и по сердцу Юнги. Он бы с удовольствием забрал все себе. Только вот это невозможно. Есть только возможность выслушать и попытаться понять и помочь. Юнги хотел снова заговорить, но решил молчать, потому что так хотел Чимин, а его пожелания важнее собственных. — На самом деле никто не знает. Я привык играть на публику. Я пуст, Юнги, — неформальное обращение сорвалось с губ естественно и правильно, но таким серьезным голосом, что это испугало. — Не задумывался, почему я так стараюсь выделиться из толпы? К чему этот ярко-рыжий на волосах? К чему яркий макияж? Вызывающая одежда? Громкий смех? Почему я бросаюсь всем на шею? Я пуст, во мне есть только внешность. Со мной скучно, я не могу привлечь душой. Единственное, чем могу обратить на себя внимание, это внешность. Быть как можно ярче, заметнее. Часто задаю себе вопрос: разве это я? В моей квартире нет зеркал, только одно внутри шкафа, которое открываю раз в сто лет, потому что я не могу смотреть на яркую упаковку, в которой нет ничего. Я не люблю громко смеяться. Не люблю вечеринки. Мне нравится домашний уют, но это слишком скучно. Люди любят тех, кто умеет веселиться, а не тех, кто умеет молчать. Я не люблю, когда меня трогают, но сам липну к людям, потому что только так я смогу обратить на себя внимание. Мне нравится слушать людей в тишине, а не кричать во все горло «смешные», — это слово он сказал с таким сарказмом, что Юнги невольно вздрогнул, — истории и анекдоты. Я ненавижу комедии, но смотрю их, потому что это интересно другим. Юнги обещал молчать, но это стало невыносимо слушать. — Зачем? — Что: «зачем»? — дыхание Пака сбилось, казалось, этот вопрос выбил весь воздух из его легких, а набрать заново не получалось. — Зачем тебе внимание людей? — Чтобы не быть одному. Это же логично, — Чимин превратился в растерянного ребенка, который потерялся в магазине. — Но то, что ты не являешься собой, делает тебя более одиноким. Все, кто дорожат тобой, дорожат маской, которую ты натянул, — Юнги не сказал, что давно мысленно сорвал все маски, надетые Паком, потому что это могло только сильнее разозлить его. А он и так сорвался крик: — Я пытался быть собой! Пытался! Но получил в ответ только упреки и… и, — он стал задыхаться то ли от боли, которую Мин умудрился поднять в нем, то ли от гнева. Что бы то ни было Юнги не смог больше терпеть, он обнял его. Чимин хотел вырваться из уютных объятий, потому что осознавал всю опасность нахождения в руках человека, в которого он влюблен, но Юнги только сильнее сжал его. Паку пришлось прекратить попытки вырваться и расслабиться. Но все спокойствие было разрушено одним: — Расскажи мне. Говорить не хотелось. Чимин ни с кем не разговаривал на эту тему и не планировал, но сопротивляться Мину себе дороже. Он умудрялся одним жестом, одним взглядом или интонацией делать с Паком все, чего ему хочется. — Я первый раз влюбился в восемнадцать лет. Все было хорошо, это была взаимная любовь, так мне казалось. Тогда было все равно на мнение окружающих. Он постоянно делал мне комплименты, дарил подарки, ну, вот прямо принц из мультиков дисней. Только вот продлилась сказка не до гроба, а до пяти месяцев. Все развивалось очень быстро. Первый поцелуй, первая ночь и совместная квартира, я думал, что это навсегда. Но он на четвертый месяц отношений стал холоден ко мне. Я все еще получал комплименты. Он часто говорил: «Ты такой красивый», «У тебя самое соблазнительное тело», — и тому подобное. Но мне было мало, мало тепла в его взгляде, — слова: «которое почему-то я замечаю в твоих глазах», — встали поперек горла, Чимин прокашлялся, — мне было мало совместного времени и разговоров. У нас был классных секс, но на этом все. Я думал, что это нормально. А потом он стал уходить к друзьям или в клуб, потому что ему было скучно со мной. Мы жили вместе, но как соседи, которые спят вместе. Он бросил меня со словами: «Ты красивый, но этого мало». В следующих отношениях все повторилось по той же схеме, только с постоянными упреками в моей занудности. Это какой-то порочный круг. Мне клялись в любви, но как только узнавали ближе, им сразу становилось скучно. И тут появляешься ты. Со своим внимательным взглядом, который говорил мне: « Я вижу тебя». Я почувствовал себя особенным, и от этого стало страшно, потому что во мне нет ничего особенного, а тебе нравится лишь маска, которую я ношу. Мне стало противно от самого себя. Ты пугал своим проницательным взглядом. Пугал своей заботой и теплотой, потому что все это обращено образу. Я подумал, что, если пересплю с тобой, ты потеряешь интерес ко мне, и все будет хорошо. Ты поймешь, что я пустой и уйдешь, но ты почему-то остался. Даже, когда я стал избегать тебя, ты все равно почему-то оказываешься рядом. И смотришь так, будто я причиняю тебе огромную боль. Будто любишь меня, а не маски, надетые мной. Но мне так страшно, потому что стоит нам сблизиться, и я тебе наскучу. Не может же нравится человек, который не выделяется из толпы, который предпочитает тишину разговорам и нежность страсти. Это не доставляет эмоций, а значит это скучно. Чимин мелко дрожал, эта исповедь выжала все его силы, казалось, если Юнги рассмеется и пошлет его, то Пак вообще не отреагирует на это. Только выпутается из теплых объятий и позволит уйти. — Какой же ты глупый, — проговорил Юнги с такой нежностью в голосе, что Чимин расплакался. Мин укачивал его в своих руках, как ребенка, и целовал с нежностью в ярко-рыжую макушку. — Ты не представляешь, как мне глубоко похуй на твой образ, выстроенный для других. Я увидел тебя до того, как Тэхен нас познакомил. Ты подкармливал котенка в восемь утра. Меня удивило то, что в такую рань человек хочет не убивать все живое, а кормить котенка. Ты тихо рассмеялся, когда он укусил тебя за палец. И это был не тот смех, который я услышал после. На вечеринке мне хотелось спросить у Тэ, есть ли у тебя брат-близнец, но вовремя передумал. Да и ты часто выходил из образа, просто никто этого не замечал. Вздрагивал, когда кто-то касался тебя и потерянно смеялся в такие моменты. Едва заметно бледнел, когда кто-то делал тебе комплимент, но потом всегда самодовольно улыбался. Часто уходил в тихое место, оправдываясь тем, что нужно пополнить бокал. А на комедиях всегда начинал смеяться последним. Но когда, Намджун попал в больницу с переломом, ты первый решил, что нужно прийти к нему компанией. Когда Тэхена никто не хотел слушать, ты слушал его. И в ту ночь ты старался быть страстным, но любая моя нежность вызывала у тебя мурашки, а любое проявление страсти напрягало. Я люблю тебя. Ненавижу твой фальшивый смех и приторную радость. Чимин испуганно посмотрел на него. Мысль о том, что его так просто раскусили, заставила ощутить себя марионеткой в руках кукловода. Юнги не ответил на этот взгляд, только едва заметно поник. — Ты так хорошо меня знаешь? — Я хотел бы узнать тебя лучше, — ответил тихо Мин. — Мне страшно тебе верить, — сорвалось с губ Чимина шепотом. Юнги понимающе улыбнулся, но что-то в его взгляде помешало Чимину расслабиться. — Ты даже не скажешь мне, что попытаешься заслужить мое доверие? — интерес в чужих глазах заставил Юнги слабо улыбнуться.  — А я могу? Чимин удивился неуверенному звучанию голоса Юнги. Только что Мин проявил себя, как чуткого и внимательного человека, а теперь не видит очевидной влюбленности Пака. Не видит, что тот не пытается выскользнуть из объятий, что буквально плавится от нежности. Не замечает обеспокоенного взгляда. — Расскажи мне, — повторил Чимин фразу Юнги. Ему хотелось понять, почему Мин так неуверенно говорит, так спокойно принимает возможность нелюбви Пака по отношению к нему. — Да нечего рассказывать, — тихо произнес Юнги. Он вдруг снова стал поникшим и беззащитным. — Хен, — Чимин требовательно посмотрел ему в глаза, — я хочу понять тебя. Юнги вздохнул: — Ладно, дай мне минутку.