Ступай в мою ловушку

Ючи усмехнулся, смотря, как Алив уничтожился перед главой. Даже ушибленная поясница почти перестала болеть. А что до Ричарда, то пусть сам решает свои проблемы. Шкатулку Ючи у него вытянул из кармана, так что они в расчёте. Идума всё сделал за них с Косимо: напоил пиратов, разговорил, всё главе передал… Дело сделано, а уж о процессе его выполнения больно никто не спрашивает. Тем более, Ревекка даже не представляет, что узнал сам Ючи с Косимо… О, после такого она их не в подмастерья повысит, а в воины! А вот господину Фиру будет ох как несладко! Юноша тихо крался по крышам, воровато осматриваясь. Кругом ни души. Вот он уже перепрыгнул на черепицу родной гильдии, а после и на галерею второго этажа. Он радостно потянулся руками в стороны, растягивая спину. Может, Ючи и вор, но красться по крышам — не его, спина быстро затекает! Ткань серой накидки потянулась за рукой, и лежавшая в широком кармане шкатулка ненавязчиво задела бедро. Юноша криво улыбнулся и достал коробок. «И из-за этой рухляди столько шума. У шада столько сокровищ, а он печётся о каком-то облезлом коробке!» — Ючи придирчиво осмотрел лакированную шкатулку с рассеченным треугольником. Рука искусного мастера видна: лак никак не навредил рисунку. И тут по плечам что-то скользнуло, щекотнув шею и застыв под подбородком. — Хороший ученик, — мелодично, почти напевом раздалось около уха. — Мастер тобой бы гордился! Ючи молниеносно выхватил кинжал и, не глядя, вонзил его в сзади стоящего. В шею тут же впилось что-то, что рывками стало высасывать жизнь. Бледная когтистая рука выхватила шкатулку. Юношу толкнули на ограждение. И больше он ничего не видел и не слышал. Сочившаяся из раны кровь несколькими каплями упала в ночную мглу… *** Гай шёл в стороне от людей гильдии и вёл Ричарда. Дик спокойно следовал рядом, отрешённо смотря вперёд. Часть головы раскалывалась, а горло горело от тошнотворного сладкого привкуса, перемешивающегося время от времени с металлическими нотками. Вдруг носки ударились о каменный порог. Дик неохотно осмотрел преграду. Его сопровождающий уже стоял сверху, где-то в середине лестничного марша. Пришлось, стиснув зубы, поднимать ноги и отталкиваться от каждой ступеньки. Галерея, открывшаяся перед юношей, страшно напоминала галерею на постоялом дворе Джентиле. Морок, напавший нежданным воспоминанием, навязчиво преследовал парня вплоть до двойных дверей. Гай деликатно постучал, на той стороне послышалось старческое кряхтение и незнакомая речь. И судя по интонациям, не самая приличная. В дверях возник высокий и крепкий старик, придирчиво осмотревший прибывших к нему в глубокую ночь гостей. Гай поклонился: — Мастер, глава велела к вам привести, — Дик, пока Гай говорил, почувствовал среди нестерпимого жжения сначала свербение, а затем прилив кашля. Он скрипнул зубами, стараясь подавить неприятный зуд. — Заводи, — разрешил старик. — Сам на улице оставайся, мне и так вы за день мозоль на глазу натёрли! Гай сделал шаг назад и кивнул Ричарду в сторону прохода. Юноша коротко кашлянул в кулак и прошёл вовнутрь. Первое, что бросилось в глаза, большой стол с множеством полок под столешницей. И всё было заставлено всевозможными склянками, вениками из трав, и прочим, чему названия юноша не знал. За спиной хлопнули двери. Ричард сделал вид, что прочистил горло, хотя на самом деле он попытался унять свербение в горле. Халь выскользнул из-под занавески, не замеченную Окделлом ранее. Дик с самого захода в комнату не видел, куда подевался её хозяин. — Ты тот самый? — строго спросил старик у парня. Тот кивнул. — На, — он протянул Дику платок. — Прокашляйся. Юноша округлил глаза, не решаясь взять то, что протянули. — Долго себя мучить будешь? Нет, от такого вся фамильная стойкость и незыблемость даже не спасёт. Дикон забрал платок и только после того, как кашель унялся, он заметил на ткани свежее пятно крови. Юноша скосил глаза на Халя. Тот лишь усмехнулся. — Да уж, сколько людей с континента я перевидел, а реакция всегда одна, — он отошёл к столу и стал на нём искать нужную ему склянку. — Это отравление местным дымом. Мы жжём виерник, очень ядовитое растение… В стародавние времена… Да чего встал в дверях, проходи, там есть присесть… — Халь кивнул на окно, под подоконником стоял сундук с подушками на крышке. Дик не сопротивлялся и исполнил то, что говорили, и только когда уселся, вспомнил про ахматово поручение. — Господин Халь, — начал юноша, нервно зашарив по карманам. — Мне утром было велено к вам принести… — Дик не договорил. Рука застыла в кармане, куда он положил шкатулку. Там ничего не было… абсолютно! — Шкатулку? — уточнил старик, перед свечой капая в кубок чёрную вязкую жидкость. — Не переживай, её уже благополучно посеял господин младший вор! — Халь протянул кубок с лекарством. Ричард его не слышал, его снова одолел кашель, ещё более сильный. Тело всё затряслось, а перед глазами забегали мушки. Комната сжалась в одну точку. На голос старика он отреагировал чуть позже, но и посмотрев в сторону Халя, увидел далеко не его. Около стола стоял Инио, игравшийся с клинком. В одно мгновенье лицо главы убийц перестало сиять ехидной улыбкой, его перекосила злая судорога. Инио молниеносно подошёл к Дику и всадил в него кинжал. *** — Дик! — чей-то голос резанул по ушам. Ричард и не сразу признал, пока глаза не открыл. Гадкий дым… Снова он. Благо обычный, а не тот, которым герцог успех пропахнуть за сутки. Что удивительно: Рич сидел в кресле в гостиной собственного дома. Слева горел огонь в камине. Свет от него высвечивал страшные силуэты на стенах, по бокам, вместо пилястров скалились горгулий. Родной уголок вмиг стал чужим. Дик оторвался от странного огня. Напротив него стояло точно такое же кресло, а в нем… Ричард закрыл глаза и попытался вспомнить хотя бы одну молитву, или, на худой конец, заговор на четверых. Открыл глаза. Морок не исчез, а напротив сидел сам Эгмонд Окделл, по правую руку от него стояла Мирабелла. Причем сильно постаревшая и без шлейфа. Дикон не помнил, чтобы мать ходила когда-либо без него, даже при детях. Юноша встал и поклонился родителям. Они это или нет, а почтение выказать надо. Эгмонд кивнул и опёр подбородок о костяшки руки, не прекращая наблюдать за сыном. Дик вернулся на место. Мать не протянула руки, значит злится. Что ж, вроде ничего необычного! — Ричард, — недобро проговорил Эгмонд. — Ты хоть понимаешь, что натворил? Понимал, но с оным пониманием Рич не так давно нашел компромисс. — Я много чего наделал, что вы имеете в виду? — невинность из себя строить не было смысла. Окделлы Окделла насквозь развидят! — Всё! — Эгмонд подтвердил наихудшие ожидания юноши. — Неужели тебя так воспитывали? Разве ты забыл, что ты человек чести, раз полез в эту авантюру? — старший герцог нахмурился. Свет от огня отбросил рваные тени на его лицо. Дика передернуло, таким отца он не помнил. Мирабелла стояла за ним и лишь раз кивнула. Ни слова не произнесла. Вопрос странный: но её отчего-то совершенно не смущает присутствие здесь Окделла-старшего. Неужели она знала? — Как человек чести я поступил правильно, — Дик осёкся. Мать впервые взглянула на него. — Сын мой, вы забываетесь, — глухо донеслось от неё. — Связались с бандитами и подражаете им! В вашем возрасте пора отличать добро от зла! Ричард ничего не ответил, он сверлил герцогиню возмущенным сухим взглядом. Откуда ей знать, с кем столкнулся Дикон и был ли у него иной выбор. Что, по её мнению, юноша должен был дать себя убить, отдать запросто так семейную реликвию или простить Штанцлера? Может быть, остаться в той тюрьме и ждать палача? Оставить в беде человека, который на него понадеялся? Где тут зло, а где добро? — Что же по-вашему есть добро: давать Штанцлеру нас дурить? Если бы не он, ничего этого не произошло! — огрызнулся Ричард, подскочив из кресла. Ему не ответили. Родители переглянулись. — Ричард, я же тебе говорил, езжай домой и охраняй семью! — Эгмонд снова принял участие в разговоре. — Зачем ты за мной полез? Неужели не понимаешь, что в том, что происходит, только твоя вина. Ты сам привлёк к себе внимание! — родитель не злился. В его тоне звенело снисхождение, но легче отчего-то не становилось. Ричарда словно под колени подрезали. Он рухнул в кресло, не находя слов. Аргумент Эгмонда ударил тяжёлым молотом. В голове сразу затерлась мысль, что бы произошло, если он и в самом деле тогда не полез к той закатной твари. — Но ведь ты бы с ним не справился! — тихо проговорил Дик, смотря на отца исподлобья. Стало мерзко и тяжело. Душа скаталась в пудовый камень. Если со стороны родителей поползут ещё упреки… Страшно и подумать! Ричард, идя каждый раз вразрез с честью, знал, что когда-нибудь придётся за это отвечать. Но почему так рано? — Зато ты бы был в безопасности! — юноша поднял глаза. Тревожные нотки резанули по сердцу. Огонь уже почти не светил, и родителей Дикон не видел. Лишь один силуэт. И он уже нависал над Ричардом. Окделл впился пальцами в подлокотники кресла, соображая, что вообще происходит. Неужели Чужой вот так и забирает души в Закат? По лицу пробежалась холодная капля пота, укатившаяся отчего-то со лба на висок. Тень протянула к Дикону руку. Чужой или кто он там, а так просто Рич ему не дастся. Он и не с таким контингентом в последние часы имел дело! Герцог резко словил протянутую к нему длань и с силой оттолкнул от себя «Чужого». Подскочил с кресла и уже собирался убраться от страшного места, как на повороте едва не влетел в Штанцлера. — Ричард, мальчик мой! — всплеснул руками кансильер, не замечая загоревшегося юношу. — Ты ли это? Дик потянулся рукой назад опереться о кресло. Того на месте не было, зато в ладонь легла обтянутая в мягкую кожу рукоять кинжала. Юноша только собрался всадить его в Штанцлера, как эр Август защебетал: — Дикон, за что ты на меня держишь зло? Что я тебе сделал? — Штанцлер скрестил пальцы в замок и положил его на живот. — А сами как думаете? — рыкнул Дик и сам содрогнулся от собственного тона. — Если ты на меня злишься за отца, то зря тратишь силы! Я ему горло не рвал! На моих руках нет крови! — кансильер удовлетворенно выдохнул и задрал подбородок. Глаза под нависшими веками превратились в иголки. — Во всем виноват только ты сам! — Откуда вы знаете… Про отца?! — у Ричарда на лице запрыгали желваки. — А как же мне не знать?.. — эр Август изогнул брови в какой-то несвойственной для него дуге. — Я всё знаю! И всех!.. Вот возьмем тебя: ты же сам понимаешь, что Эгмонд остался бы жив без тебя… Без твоей несамостоятельности! Дик скрипнул зубами, но кинжал выронил. Штанцлер тем временем мягко развернул Рича в сторону тени и опёрся об его плечо. — Ты изначально пошёл по этому кривому пути, — шепнул он на ухо герцогу. — Так ступай к тому, кто на этой дороге давно! Нечего останавливаться… Дикон равнодушно отступил от кансильера. Штанцлер начал погружаться во тьму, как ранее произошло и с родителями. — Что ты такое? — поникшим голосом спросил Дик у тени. Как-то сейчас стало все равно, Чужой это, Шальной или закатный… А Тень немного оформилась в странный силуэт. На человеческий мало походил. Или это Дик плохо смотрит?! Тьма потихоньку стала отступать, уступая место яркому жёлтому свету… Ричард почувствовал горький запах полыни. Дышать стало невозможно, зато тьма просто моментально растаяла. Дик вздохнул и поднялся на локте. В ушах слегка зазвенело, но в сравнении с тем, что было, сие — писк комара. Свободной рукой юноша сразу притронулся к ключице. После драки с Ахматом рука так и тянулась к порезу! Пальцы мало что-то ощущали и, казалось, были не своими, хотя перебинтованная рука своя, и в этом Окделл уверен. Дик открыл полностью глаза и сразу прищурился. Яркое солнце больно ударило. Только когда зрение прояснилось, в комнате никого не было. Ричард попытался найти объяснения странному видению, вот только больная голова и тяжёлый воздух, пропитанный полынью, не давали юноше сосредоточиться. Болезнь и усталость быстро одолели, подарив глубокий сон без сновидений.