Ступай в мою ловушку

Третий день. Штанцлер подошёл к окну и проверил настойку от мигрени. Почти остыла. Боли в голове били не хуже кузнечного молота. Проклятая погода! За спиной что-то шаркнуло. Граф быстро повернулся. Из тени медленно вынырнул Валерио в распахнутой куртке и с закрытым фарфоровой маской лицом. Снова!.. Шёл он как-то неуверенно, пока не добрался до кресла. Упал в него без приглашений и откинул голову назад. Из-под маски тотчас же выглянула обожжённая кожа. Штанцлер быстро задёрнул шторы и обратился к гостю: — Вы без приглашения, — упрекнул он Валерио. Обычно к Штанцлеру заявлялся Марко и оповещал, что его хозяин собирается прийти. — Марко сейчас с Манриком занят, — ленно кинул Валерио. — Тессорий мне задолжал, а сроки уплаты истекли… — Что с вами произошло? Вы как из Заката вылезли! — Август скрестил пальцы на груди и немного сгорбился, продолжив стоять вполоборота к пришедшему. — Так этот ваш Окделл похлеще любого марикьярца и Леворукого вместе, — дело, сразу понятно, не лучшим образом закончилось. Упоминание марикьярцев уже говорит о проблеме. Не любит их Валерио отчего-то! А в отдельности, самого герцога Салина. — Убежал? — м-да, Эгмонд оказался не таким уж и дураком, раз до сих пор на коготь к Валерио не попал! Невероятная изворотливость для такого типа людей! Гость лишь усмехнулся. Глухо. — Теперь этот человек нас тревожить не посмеет, с того света вредительством заниматься трудно! — и голос такой, будто сообщил байку из таверны. Штанцлер открыл и закрыл рот. В голове сразу не уложилось, как и что. Граф замотал больной головой и спросил: — Чего? — Герцог оказывал всяческое сопротивление; шкатулки при нём не было! — озадаченный голос глухо донёсся из-под маски. — Вы не знаете, где вашего протеже можно найти? — Он в тюрьме, — мрачно шикнул граф, потемнев в лице. Убийство Окделла не входило в планы, хотя не могло быть исключено из дальнейших перспектив. — Если бы! — спрашивал Валерио явно не для дела, а веселья ради. — Он, скорее всего, уже на полпути домой!.. Не переживайте, мальчишку встретит Марко со всеми почестями, — лень, мешавшаяся со злорадством, усилила мигрень. После новостей, видимо, теперь и настойка не поможет. — С чего бы? — перед глазами Августа сейчас нарисовалась большая проблема: род Окделлов может слететь с крючка, коль Ричарда его отец посвятил в происходящее. Надо настраивать герцогиню и Ларака. Если Ричард начнёт вставлять палки в колеса, то они его быстро приструнят. Терять такие связи нецелесообразно, даже глупо, и графу нужно сейчас неплохо потрудиться, чтобы предотвратить беду для себя. — Спросите своего коменданта, а я, уж извольте, измотался! — Валерио тяжело вздохнул. — Тем более, у меня был плотный завтрак! — Вы собираетесь прямо тут, у меня, спать? — взбеленился Штанцлер, подскочив на месте. Ногти впились в ладони от раздражения. — Да, — жёстко отрезал гость. На такое отказом отвечать страшно: коварный Валерио человек, того и гляди, запомнит, и потом ни за что не простит. Ладно, пусть спит! Ничего не произойдёт. Только Штанцлер сел за стол и достал бумагу для писем в Надор, как в двери постучались. «Кого там ещё ызарги принесли!» — терпению графа наставал конец. А люди, появлявшиеся с утра, увы, ничего хорошего не несли. Он подошёл к двери и слегка её отворил. В коридоре стоял слуга. — Синьор, вам письмо, — слуга протянул сложенную конвертиком бумажку. Приглашение, не иначе. Главное, чтобы не от Окделла, иначе эру Августу не поздоровится! Он развернул послание: сразу порадовало, что отправителем оказался не Дик, а некий Уолтер. Август взглянул на Валерио. Уолтера он как-то упоминал, только означенный знакомый отчего-то обратился именно к Штанцлеру. Подозрительно это всё! *** — Как такое могло произойти? — взвизгнул Людвиг. Хуан сухо пожал плечом. Докладывать коменданту про побег двух особо опасных преступников — процедура не из приятных, тем более для того, кто всю ночь выслеживал беглецов. Хозяин постоялого двора ничего не знал, но его дом попал в поле зрения неспроста: Суавес приставил наблюдение за Джентиле. Если синьор, как показалось с первого взгляда, невинен, то ничто не мешает в оном ещё раз убедиться. — Выходит, сейчас по улицам Олларии разгуливают бандиты, а мы ничего не можем сделать? — Людвиг неистовствовал неспроста: неподалеку сидит Савиньяк. — Они не будут разгуливать по Олларии, тем более днём, мессере! — поправил Хуан, сжимая в обветренных руках перчатки. Мягко говоря, сосед-начальник страшно раздражал кэналлийца, и, раз уже начистоту, то префект за двое суток уже несколько раз взывал к раттонам, чтобы они забрали Килеана-ур-Ломбаха к себе, на сечное поле*. — Всюду солдаты, они уже получили распоряжения и ищут преступников. — Хорошо, но знайте, синьор Суавес, что вы сейчас поставили под угрозу ещё и жизнь самой королевы! Окделл же бежал с Приддом, — глаза коменданта лихорадочно блеснули, а на лице разлился нездоровый румянец. Он начал путаться в мыслях, перескакивая с Ричарда на Джастина и обратно. — Мессер Савиньяк, я же вам говорил, что нельзя давать слабины, надо было сразу коварного юнца под суд, и сообщника его туда же! — комендант переключился на Первого маршала. Хуан гневно выдохнул. Если и попадёт королева под горячую руку Придду, то туда ей и дорога. Короля никто не трогает, и хвала абвениям. Первого маршала менять не собираются, ну и прекрасно, до других придворных Суавесу дела нет. Город — это уже другое дело, город — это большой дом, где он на правах управляющего. И вот за город отвечать перед префектом будет Окделл, если это действительно он. А это он! Вот только граф Савиньяк отчего-то противится правде. Вроде не наивный человек, а свято верит… Во что, одному ему и известно! — Я заверяю, что ситуация под контролем! — едва не прорычал префект. Даже оруженосец, сидевший скромно в уголке и перебиравший бумаги, вздрогнул от тона Суавеса. Раньше Хуану таких интонаций хватало, чтобы кэналлийское ополчение принималось за работу перед приходом соберано, а сейчас даже одного облезлого пса заткнуть не получается! — Ладно, в сложившейся ситуации не один вы виноваты! — вставил слово Савиньяк. — Все мы недооценили молодых людей. Лионель последние десять минут пребывал в глубокой задумчивости. Доклад Хуана потряс до глубины души: раз бежал, значит виноват. Неужели Савиньяк ошибся, и все это действительно дело рук Ричарда. Как, раттонью тетю, это могло произойти?! Всё, что попадает в Лаик, оттуда без позволения самого капитана не выходит. Даже мыши. Как можно было проглазеть того, кто в сотню раз больше мыши? Нет, не вяжется… Что-то здесь не вяжется. Савиньяк недооценил не только заключённых, но и власть коменданта. Всё же Хуан подчиняется ему, и, так или иначе, Людвиг может его заставить молчать! Нет, сюда надо подключать своих людей, которым можно доверять… Марсель! Офицер для особых поручений. Да, он-то точно независим буквально ни от кого, кроме самого Первого маршала. Значит, следует его навестить… Скажем, сегодня вечерком! Лишняя голова в сложном деле лишней не будет! *** Ричард сам себя не помнил. Утро проносилось в голове подобно урагану, вынося последние силы. Хотелось просто завалиться куда-то и свернуться в клубок. Мир вокруг рухнул во мгновенье ока! Единственная мысль, которая держала Дикона от полного отчаяния, — Штанцлер. Тот, кто назывался другом, поддерживал советом в трудные времена… Тот, кого сам Эгмонд чуть ли не ставил в пример Ричарду. И тут: предатель, обманщик и плут!!! Оказывается, все эти неприятности начались именно из-за него! Ричард шмыгнул носом и очень резко раскрыл сумку отца. Та жалобно затрещала по швам. Первое, что кинулось в глаза — небольшой коробок, покрытый очень тёмной краской. Герцог вытащил его. Под толстым, почти чёрным слоем невнятно обозначился шов. Дик потряс «наследством». Внутри что-то зашуршало. Глухо так!!! На крышке коробка, слабо очищенной от краски, виднелся выжженный рисунок: перевернутый треугольник с пересекавшей его макушку горизонтальной полосой. «И из-за этого хлама весь сыр-бор?!» — Ричард совершенно не мог понять ситуацию: Штанцлер с ума сошел, из-за какой-то рухляди столько проблем создавать?! Дик отложил «наследство» в сторону и снова обратился к сумке. В той нашёлся родовой кинжал. Юноша медленно провёл по потёртым ножнам пальцем. Меланхолия таяла с каждой секундой, а пустота заполнялась злостью. Рука мигом перехватила кинжал посреди и крепко сжала: «Как бы там не обстояли дела, Штанцлер должен поплатиться за свои делишки!» — подумал юноша, стиснув до скрипа зубы. А потом Ричард найдет и ту закатную тварь, и с ней разберётся! Где дом Штанцлера, он помнил прекрасно. Не менее прекрасно Дик помнил, что в полдень кансильер, если нет особой причины, во дворце не оставался. Значит можно без проблем сейчас с ним встретиться и предъявить всё накипевшее. Дик подскочил со ступеньки и посмотрел на свое отражение в воде. Потрёпанный, но сойдёт, куртка, благо, цела и более менее чиста. За бродягу не сочтут! Он резко развернулся и направился в город. Сумка, конечно же, мешается, но деть её некуда. Раз из-за её содержимого сам Штанцлер явил своё истинное лицо, значит коробок весьма ценен. Ричард на момент даже погрузился в размышления о том, а что будет дальше: избавится он от эра Августа, а потом? Потом куда? Кансильер — человек в Талиге не последний, за него придется ответить, а кому Дикон докажет, что из-за этого подлеца несколько часов назад юноша второй раз потерял отца?! Эгмонда уже больше года все считали мертвым. Горькие мысли совсем было завладели Ричардом, если бы его не окликнули. Он мгновенно остановился и повернулся в сторону звавшего. Оным оказалась невысокая старушка с чудно перевязанным платком на голове. — Синьор, — она немного склонила голову. Дик тоже кивнул. Сейчас главное не выделяться! — Возьмите, — она протянула ему небольшой холщовый мешочек. — Что это? — Дикон непонимающе похлопал глазами и нахмурился. — Это сушенная омела и перетертая рябина, отпугивает вурдалаков, — спокойно пояснила старушка, не отнимая руки. Она терпеливо ждала, пока её подарок примут. — Зачем мне это? — Я всем её раздаю. Так надо! — женщина напряглась. — Бери! Живее будешь. Окделл аккуратно взял мешочек. — Что такое вурдалак? — на всякий случай решил уточнить Дик. — Это демон ночи, — старушка сгорбилась и заозиралась. Глаза лихорадочно заблестели, а дыхание стало очень громким. — Кровь высасывает из своих жертв и всегда прячется в тени, точно и нет его. Но он есть, он выслеживает долго, а потом в одно мгновение выскакивает и… Всё, нет человека. Ричард сглотнул воздух, застрявший поперек горла. Перед глазами мелькнул момент: впившаяся в шею тварь, мгновенно побледневшее лицо и безвольно уроненная голова. Юноша вздрогнул. Кровь застыла в жилах от вновь проснувшегося ужаса. — Благодарю, — выдавил из себя натянувшийся, как струна мандолины, Окделл. Старушка уже ушла, герцог не заметил её ухода. Он сейчас мало чего видел, страх и злость переплелись. К Штанцлеру он придет, но вот незадача: а этот вурдалак, он будет там же? Надо графа на солнце вывести, зубастая тварь, как было замечено несколько часов назад боится дневного света. Окделл продолжил путь и вскоре почти подошёл к означенному месту, но тут сама судьба, похоже, благоволила эру Августу. Он куда-то собрался! Да и не просто собрался, а собрал в кучу небольшую карету и парочку кучеров. Карета проехал мимо парня и направилась в совершенно незнакомом направлении. Дворец в другой стороне. Не нравилось Ричарду творившееся безобразие, ох как не нравится, но и упускать шанс не хотелось. Не исключено, что именно сейчас юноша без труда сможет подобраться к кансильеру. Дикон широкими шагами пошёл в ту сторону, куда покатился Штанцлер. Несколько раз пришлось спрашивать прохожих, не видели ли они карету такую-то и такую-то. А та тем временем подъехала к таверне среднего достатка. То есть сюда мог раз от разу заглянуть какой-нибудь провинциальный или проигравшийся дворянин, чуть чаще — мещанин, для обычного люда — редкость. Кансильер, видимо, с кем-то тут встречался, иначе бы так не замотался в плащ. Граф грузно вылез из кареты и направился ко входу. И ведь прекрасно видно, что за свою шкуру трясется: кучеров от себя на улице не отпускает, но в таверну всё же рискнул пойти один. Чует ли что ли, что век его сократился?! Ричард вздохнул, натянул повыше воротник, и спокойно прошёл во внутрь. Поискал глазами свою цель. «Цель» сидела в одном из темных углов. Там было несколько столиков. Удачно, что они по большей части пустовали. Дик уселся за тот, где его не так будет легко рассмотреть из-за полумрака, но чтобы можно было выскочить и одним ударом всадить в графа кинжал. Ричард присматривался как к округе, так и к Штанцлеру. Возникает две проблемы: может произойти столкновение с местными по поводу непонимания действий юноши, и эр Август способен поднять шуму и под него же сбежать. Мало ли, какой он увертливый может оказаться! Лучше подождать, пока граф соберётся уходить и уже… К Штанцлеру подошёл человек в чёрном, затасканном плаще. В тусклом свете блеснул драгоценный камень на большом пальце новоявленного. Окделл резко отвернулся, дабы не привлекать внимания. Что-то от оной персоны у него начинала стыть кровь. Как бы не очередной вурдалак оказался! Штанцлер начал тихо, едва различимо: — Зачем вы меня позвали, могли бы с синьором Иннагаморте перетолковать! — Тшш, мессер, следите за языком. Трактир, пусть и наиболее безопасное место, но об осторожности забывать не стоит! — голос неизвестного человеческий, без шипящих ноток. Жаль, что проблемы сей факт не решает! Если задуматься, в трактирах, наоборот, самое опасное место для… личных разговоров. Как раз из-за лишних и любопытных ушей. Что здесь не так? Или Окделл уже настолько оглупел, что не понимает простых вещей?! Хотя, мысль имеется: Ричард почувствовал, что на краю носа осела капелька холодного пота. В голову как некстати пришли лаикские россказни о шпионах с висельного двора. Любили же эти байки навозники. И если сейчас легенды оживут, то Дик рискует оказаться на том свете куда раньше, чем планировал. Тем временем человек в чёрном продолжил: — Мне не приятно об этом сообщать, мессер, но мои люди докладывают, что уже несколько дней видят какие-то странные движения вокруг вас! Мне не хотелось бы этим напрягать вашего трудягу, он и так денно и нощно, как я полагаю, работает. Поэтому я был вынужден обратиться к вам лично! Ричарду даже смотреть не надо, чтобы понять, как встрепенулся кансильер. Вероятно, лицо у него было синее, чем гербы кэналлийцев. — А с чего вы взяли, что это по мою душу? — Штанцлер едва сдерживался от срыва. Валерио уже пятнадцать шпионов отвадил, неужели и этого мало, раз они слетаются на кансильера, как мухи на мед?! — У вас что-нибудь пропало? — спокойно поинтересовался собеседник. Август сделал паузу, думая, говорить или не стоит. Он несколько раз открывал и закрывал рот, не решаясь начать. — Был случай. Недавно. Всё перерыл, лишь час спустя нашел там, где смотрел в первую очередь, — бумаги были очень ценными, и если они попали, пусть и на час, в чужие руки, то кансильеру понадобится вся его удача и подвешенный язык, дабы отвадить от себя беду. Оная пока себя не проявляла, но ничего исключать нельзя. — Коли ваша вещь пропала, а потом таинственным образом появилась, то нельзя исключать наличия ловких человеческих рук! Вот… Скажу так: здесь замешаны местные шпионы. — К-какие? — нет, Штанцлер не гусь, он индюк. Потому что так только индюки кудахчут! Человек в чёрном промолчал. Он держал паузу ровным счётом до того, пока до Августа не дошло, с чем это связано. — Сколько? — прошипел кансильер. — Сто! — выдал собеседник. — Сто эскудо. Дик очень сейчас захотел сидеть напротив графа и видеть его лицо. Сто эскудо — деньги пусть и не такие большие, но и их попробуй найди! Впрочем, если Штанцлер и из этой ситуации выкрутится, то удивляться ничему тогда не надо. А тем временем Август отошёл от шока и снова заговорил: — Я могу вам оставить вексель? — Я предпочитаю звонкую монету! Бумажки — вещи ненадежные! — его собеседник точно насмехался. — Впрочем, я никуда не тороплюсь! Время скорее играет против вас! А моими услугами вы можете воспользоваться и в другое время! Подумаете, как раз над многим! — скрипнул стул. Тихие шаги начали глохнуть. Незнакомец ушел, оставив графа наедине с собственными мыслями. Штанцлер призадумался. Его частое дыхание говорило о многом. Интересно, а капли кошачьего корня при нём? Эх, если бы Ричарда кто-то обучил виртуозной ловкости рук, то не жалко даже, что не по чести! Однако Дик сразу почувствовал, что от подобных мыслей лицо загорелось. Видимо, предки с того света начали ужасаться с нового Повелителя скал. Эр Август что-то пробурчал, чего Окделл так и не расслышал, и направился к выходу. Дик пронаблюдал за ним, и тоже встал. Пора. Окликнуть, подойти и сделать то, зачем пришёл. Но вот беда: чья-то тяжелая рука мигом легла на плечо, заставляя юношу упасть обратно на стул. Ричард сжал зубы и напрягся всем телом. Похоже, его поймали, теперь надо узнать, кто! Мимо него прошло, как минимум, человека четыре. Рука и не думала убираться с плеча. Напротив Дикона уселся немного сбитый, достаточно плотный человек с собранными в хвост пушистыми волосами. Одежда на нем была мещанская, но перчатки… Такие себе не каждый дворянин позволит! — Кто вы? — встрепенулся Ричард. Он дернул плечами, но руку держащего так и не скинул. — Аналогичный вопрос, синьор! — обладатель знатных перчаток прищурил глаза-щёлки на юношу. — И советую не дёргаться, а то люди не так поймут. Вам же хуже будет! Окделл шумно вздохнул. — Не вижу смысла знакомиться, — отчеканил Дикон. Он попытался холодно смотреть на незнакомца. — Тогда попытайся найти смысл в объяснениях: за какими кошками ты следил за кансильером? — тихо, но не без доли раздражения обладатель знатных перчаток кинул в Окделла. У юноши дернулся глаз. Он прикусил край рта от волнения: — А вы что… Личная охрана? — наглости, как воздуха, не хватало! Но и мямлить Дик не собирался. Нечего герцогу унижаться перед какими-то бандитами. Пусть и посмертно. — Ребята, вяжите его… На месте разберемся! — тихо скомандовал предводитель. После этих слов Окделл совсем взбеленился. Нет, так всё не может кончиться, он не может дать погубить Штанцлеру ещё и себя! Надо вырываться из западни. Дик в один момент выскользнул из захвата. Бросился вперед. Резко в горло впился воротник. И мгновеньем позже юноша просто врезался спиной в столешницу. Пришлось отбиваться, но почему-то ничего не помогло…