Ступай в мою ловушку

Несмотря на то, что нынче стоял месяц Весенних ветров, горячее солнце неприятно пекло макушку и спину. Что касается последней, то вдоль хребта пробежали противные капли пота, выгнав и без того малочисленное тепло из-под одежды. Сегодняшний день Ричард Окделл с большой уверенностью мог назвать летним, если бы не холодные порывы ветра, так не вязавшиеся с теплой погодой. Пыль с площади святого Фабиана поднималась вихрями коварной воздушной стихией и прилетала в лицо, заставляя закрывать глаза. Что-то подсказывало юному герцогу, что церемониймейстер злобно буравит его взглядом, но слезы на глазах тоже сейчас были бы не к месту. Хоть Окделлы и пребывают в глубочайшей опале, какая не могла привидеться даже самому графу Горику, сыну святого Алана, но его потомок, переживающий в этот день отбор в оруженосцы, не должен упасть в грязь лицом. Пусть семейная честь и поругана, но её остатки Дик ни за что не упустит ещё ниже! Кругом незримым облаком ходил гул голосов присутствовавших, сопровождаемый легким цветочным ароматом; вдруг что-то заставило Ричарда побледнеть. Что-то не на шутку напугало юношу. Он почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. «Ызарги, почему нельзя крутиться?! — думал парень, чувствуя, что на лбу выступила испарина. — Разрубленный змей, да кто так смотрит?» Окделл решил себя отвлечь от противного наваждения, начав рассматривать тех из присутствовавших, кто мог попасть в его поле зрения. В первую очередь глаза устремились на капитана Арамону, важно стоявшего неподалёку от церемониймейстера. Его тяжелая капитанская цепь играла с солнечными лучами, посылая их в глаза всем тем, кто заострял внимание на самом Арнольде. Дик еле подавил желание проморгаться от острых бликов, полетевших в глаза, подобно мелким стеклянным осколкам. Поняв, что в той стороне смотреть больно не на что, юноша плавно перевёл взгляд на помост, где располагалась королевская семья и ещё несколько господ. Сразу в глаза бросился король, человек с простодушным лицом, облаченный в неприлично дорогое фарсетто с джорнеей*. Если бы не корона, то герцог в жизни не поверил, что сей приятный с виду мужчина есть потомок того грозного и мерзкого Оллара. По левую руку от него расположилась хрупкая женщина в очень дорогом и пышном наряде. Черный бархат котты* лился с плеч, открывая белоснежную шелковую гаммуру**, отделанную золотой каймой по краям. Пепельные волосы держали игравшую драгоценными камнями корону, приковывая к себе куда больше внимания, чем к тому же лицу. Его-то юноша не успел рассмотреть, так как над площадью подобного горну разразился голос первого благородного эра… Если так вообще можно говорить о бергерах и о фок Варзове в целом! Что он говорил, Окделл перестал сразу слушать, как понял, что речь явно идёт не о нём. Его взгляд снова вернулся на помост. По правую руку от Фердинанда сидел… Бергер закончил речь и даже, как оказалось, получил добро на свою просьбу. Обзор пришлось на время прервать, так как велика вероятность прослушать своё собственное имя! Качнувшаяся фигура графа Ариго привлекла внимание словно красная тряпка быка. Ги Ариго огласил своё решение взять в оруженосцы… Отнюдь, не Ричарда Окделла… «Проклятье, — выругался про себя Дик. — А эр Август говорил, что эр Ги делился с ним своими намерениями взять на служение Окделла!.. Что происходит?!» Выбранный графом юноша, стоявший от Дикона диаметрально противоположно, почти через все то пространство, кое занимали бывшие унары, гордой и довольной походкой двинулся давать клятву… Ровная его спина, прощаясь, мелькнула на ступеньках… Пока избранник говорил уже надоевшую и приставшую не хуже репейника клятву, тяжело дышавший Ричард стал искать в толпе дворян знакомые лица, пусть даже того графа Киллеана-ур-Ломбаха. Людвиг через несколько клятв также качнулся вперёд, оглашая своё решение. «Эстебан?! — негодование уже давным-давно перешло все границы. — Навозника?!» — на минуту юноше даже показалось, что его обманули собственные уши. Собственно, самого маркиза Сабве такая альтернатива тоже не устраивала! Но позлорадствовать Дикону сейчас не давали разбушевавшиеся чувства… С подобным настроением можно уже грохнуться на колени и заорать, что есть сил… И все равно, что не по этикету! «Предатели! Трусы несчастные!.. Вот если бы эр Август был бы моложе, он точно не оставил сына соратника на поругание этим столичным стервятникам!!!» — заключил про себя Ричард, чей пылавший всем закатным огнём взгляд невольно упал на самого главного коршуна, сидевшего по правую руку от короля… На того, кто являлся первопричиной всех бед рода Окделлов и источником неприятностей самого Ричарда… Этот человек сидел с очень ровной спиной, смотря на площадь острым, цепким соколиным взором. Серые и редкие брови венчали его старческие глаза, чем-то напоминавшие те причудливые фигуры, которые именовались остроугольными трапециями. Казалось, что именно они и держали уже испещренное глубокими морщинами лицо на вытянутом черепе! Серебристая пелерина, отливавшая угрожающим лиловым, казалось, не смела шевелиться даже под порывами шаловливого ветра. Наверно, и столь вольная стихия старалась обходить оного сударя стороной! Тот, кого Дик прожигал яростным взглядом, вероятно, почувствовал, что на него смотрят. Глаза кардинала медленно, точно лава на равнине, скользнули в сторону злого Окделла. Диковы брови поползли вверх, а бившая по вискам кровь в ритме конского галопа сразу отхлынула от головы, заставив парня побледнеть на зависть любому мертвецу. В тот же самый момент Окделл почувствовал, что он стал каким-то маленьким, ничтожным под оным взглядом. Кардинал возвысился над юношей подобно мифическому агарисскому маяку над морем. «Ричард, герцог Окделл» — громкий голос заставил обоих мужчин оторваться от дуэли взоров. Церемониймейстер выждал положенные пять секунд и продолжил оглашать имена тех юношей, которые остались без монсеньора или эра… «И что теперь?» — сжал кулаки Дик, тяжело дыша. Он оказался в не у дел и теперь должен вернуться к обветшалым стенам Надора. Окделл ещё не до конца осознавал, что это финиш. Его измученный минувшим событием мозг ещё пытался ухватиться за какой-нибудь обломок разбитого в пух и прах будущего. Пока над площадью звенел похоронным набатом сей странный голос, глаза Дика в последний раз метнулись к помосту, в сторону правее Дорака… Там был лишь пустой стул с алой лентой, знаком Первого маршала, и прикорнувшим на спинке воробьём… «Странно, а куда делся Первый маршал? — промелькнуло в голове Окделла. — Вроде же такой день!»