Затерянные в Буре времени

      — Итак, мальчики, — сказал Джеймс Поттер, переваливаясь через спинку дивана в общей комнате и приземляясь рядом со своими друзьями.       — Мальчики? — спросил Сириус, прищурившись. — Не хочешь ли ты сказать, мужчины?       — Простите, примите мои извинения. Мои уважаемые джентльмены, — увидев одобрительный взгляд Сириуса, он продолжил, — мне нужна помощь.       — В чём дело, Сохатый? — спросил Ремус, отложив книгу, чтобы послушать.       — Скоро бал в честь Хэллоуина, — начал Джеймс, — и я, конечно, хочу пригласить Лили, но она не делала ничего, кроме как отвергала меня последние шесть лет. Я хочу попросить её, чтобы показать, что я серьёзно отношусь к этому. Я больше не буду делать это просто ради смеха.       — Что ж, — начал Ремус после некоторого раздумья, — этот раз должен отличаться от всех тех, когда тебе отказывали, что у них общего?       — Это Джеймс спрашивал, — нахально сказал Сириус.       Джеймс проигнорировал это замечание, а Ремус бросил на Сириуса взгляд.       — Я не знаю, парень, я приглашал её на свидание всеми способами, которые только мог придумать.       — Ну, — нерешительно начал Ремус, — всегда есть шанс, что она откажет, но похоже, что за последний месяц она к тебе потеплела. Я думаю, этому определённо помогло то, что ты дал ей свободу и не приставал к ней, чтобы она пошла с тобой на свидание.       — Может быть, это то, что нужно, — сказал Сириус, убирая волосы с лица. — Дай ей немного пространства, позволь ей прийти к тебе.       — Но что, если она не придёт ко мне? — спросил Джеймс, нервничая.       — Ну, тогда, я думаю, у тебя есть ответ, приятель, — торжественно сказал Ремус.       Джеймс не хотел этого слышать, но он знал, что Ремус прав. Он безрезультатно преследовал Лили уже почти шесть лет. В какой-то момент, если он ей не нравился, значит, он ей просто не нравился. И он ничего не мог с этим поделать.       Не желая думать о такой возможности прямо сейчас, Джеймс сменил тему:       — А как насчёт вас, ребята, какие у вас планы на танцы?       Джеймс заметил, как Сириус переместился на своё место.       — Ну, эм, — тихо сказал Ремус, — я вообще-то думал спросить Гермиону.       Сириус нахмурил брови, и Ремус продолжил:       — Я имею в виду, я не слишком дружен со многими другими девушками, и я, конечно, знаю, что мы все о ней говорим, но всё равно, она очень милая, и я чувствую, что она меня понимает, я думаю, было бы здорово пойти с ней.       — Я думаю, это хорошая идея, Ремми, — искренне сказал Джеймс. — Несмотря ни на что, она очень милая, и я знаю, что у вас много общего.       Если бы кто-нибудь другой так нервничал, приглашая Гермиону на бал, Джеймс, будьте уверены, высмеял бы его до смерти. Но Ремус никогда раньше не приглашал девушку на танец. Девушки приглашали Ремуса на танцы, но он всегда отказывался. Джеймс знал, что это будет хорошо для него, и не хотел напрягать своего друга, слишком много шутя об этом.       К тому же, Джеймс был так рад видеть, что Ремус прошел через фазу сильной ненависти к себе после той ночи на озере. Какое-то время Ремус избегал Гермиону, как чумы, и это начало становиться неудобным для всех. Джеймс не знал, как ему это удалось, но это была приятная перемена.       — А ты, Сириус? — спросил Джеймс. — Кто будет твоей девушкой недели?       — Я не знаю, я ещё не думал о том, кого я хочу взять с собой, — сказал Сириус, стараясь быть непринуждённым.       — Сириус не думает о цыпочках? В какой альтернативный мир мы попали? — шутливо сказал Джеймс.       Сириус рассмеялся, но всё же Джеймс понял, что с его другом что-то не так.       Питер вмешался и сказал:       — Ребята, вы знаете ту девушку с Хаффлпаффа, с которой я учился в последнее время? Думаю, я собираюсь спросить её.       — Да! Отличная работа, Пит, — сказал Джеймс. — Думаешь, ты ей нравишься?       — Я не уверен, — сказал он, нервничая, — Марлин сказала, что думает, что да, но я не знаю. Мне кажется, что я ей нравлюсь просто как друг.       — В этом нет ничего плохого, — мягко сказал Ремус. — Друзей всегда приятно иметь.       — Да, — сказал Питер, кивая. — К тому же, я не хочу сейчас ни с кем встречаться.       — Почему нет? — спросил Джеймс. Сколько он себя помнил, всегда, когда он говорил о женитьбе на Лили или Сириус начинал встречаться с новой девушкой, Питер всегда говорил о том, как сильно он хочет иметь девушку.       — Я не знаю, — тихо сказал Питер, — я просто чувствую, что сейчас много всего происходит.

***

      — Ну, как дела, Бродяга? — спросил Джеймс позже тем же вечером, когда они с Сириусом остались одни в общежитии.       — Что? — спросил Сириус.       — Это не похоже на тебя, не иметь на уме девушку, — Джеймс сказал прямо, заставив Сириуса поднять на него бровь. — И не смотри на меня так, не думай, что я не знаю, что с тобой что-то происходит.       Сириус отвернулся от своего друга и уставился в потолок. Он должен был знать, что Джеймс что-то уловит, его лучший друг мог читать его, как плохо спланированную игру в квиддич. Но в том-то и дело, что Сириус даже не знал, что происходит, так как же он мог рассказать Джеймсу?       — Я думал пригласить Гермиону на танцы, — сказал Сириус, решив придерживаться основ.       — О, — сказал Джеймс, явно не ожидая, что Сириус скажет это, — но потом Лунатик сказал это, и теперь ты не можешь.       — Точно, — подтвердил Сириус, наслаждаясь удивлённым выражением лица своего друга.       — Прости, — сказал Джеймс, явно всё ещё не понимая ситуации, — ты на неё запал?       Сириус должен был догадаться, что этот вопрос последует, но всё же он не подготовил ответа.       — Я не знаю, то есть, я не знаю, что происходит, — молчаливый взгляд Джеймса побудил его продолжать, — я имею в виду, я так не думал, что-то не так, она не должна нам нравиться, но в ней есть что-то такое… интересное. Я не знаю.       Мерлин. Сириусу действительно нужно было научиться говорить о своих чувствах.       Сириус подумал о том, чтобы рассказать Джеймсу о том дне на озере, но решил пока не говорить об этом. Было странно не поделиться чем-то с Джеймсом, но это был момент, который он хотел сохранить в тайне, хотя и не знал почему.       — Хорошо, я понимаю, — медленно сказал Джеймс, и Сириус подумал, что Джеймс никак не мог понять, даже Сириус не понимал. Но, в конце концов, Джеймс знал Сириуса лучше, чем он себя, так что, возможно, он действительно всё понял. — Если тебе от этого станет легче, Лунатик говорил о ней совершенно дружелюбно. Я не думаю, что между ними есть что-то кроме дружбы.       — Неважно, — сказал Сириус, пытаясь пока отбросить все мысли. Он ценил помощь Джеймса, но на самом деле просто не хотел больше об этом думать.       — Хорошо, — сказал его друг, нерешительно глядя на него.       — Я не беспокоюсь об этом, — сказал Сириус, прекрасно понимая, что лжёт самому себе.

***

      Стресс Гермионы по поводу поиска пары исчез, когда Ремус робко предложил ей пойти с ним в конце той недели.       Она была удивлена его просьбой, но, конечно, согласилась. Ремус всегда был её другом, к тому же, он выглядел очень трогательно, когда спросил её с глубоким розовым лицом.       К той пятнице у четырех из пяти семикурсниц были назначены свидания, и, как ни странно, Лили была единственной девушкой без свидания.       Но, несмотря на это, в субботу девушки оказались в магазине мантий в Хогсмиде.       В магазине, на удивление, было всего несколько человек, и четыре девушки развлекались, выбирая платья всех цветов и фасонов.       Гермионе, напротив, было гораздо труднее найти то, что ей нравилось, и она была очень напряжена.       Она, конечно, хотела выглядеть хорошо для Ремуса, ведь девочки сказали ей, что это первый раз, когда у него будет свидание на балу. Но она не была уверена, что готова выставлять напоказ многочисленные шрамы, которыми усеяно её тело, а большинство платьев демонстрировали немного больше кожи, чем ей хотелось бы.       К несчастью для Гермионы, девушки уловили её нерешительность.       — О, Гермиона! — услышала она возглас Марлин. — Это платье будет идеально смотреться на тебе, ты должна примерить его!       Марлин выбежала из-за угла с малиновым платьем на бретельках. Оно было из переливающейся шелковой ткани, с вырезом, облегающим бедра, с разрезом с правой стороны.       Гермиона задохнулась от красоты платья, оно было таким элегантным и в то же время юным. Если бы всё было иначе, оно было бы идеальным.       — О, это прекрасно, Марлин, — искренне сказала Гермиона, пока её улыбка не померкла. — Оно просто немного откровенно для меня.       — О Мерлин, это прекрасно, — сказала Лили, появляясь рядом с ней, — я не думаю, что оно откровенное. Оно скромное, но всё равно сексуальное.       Гермиона покраснела, оглядывая платье, и не заметила взглядов, которые Марлин и Лили посылали друг другу. Они не привыкли видеть её в таком виде.       — Я не знаю, — застенчиво сказала Гермиона. — Я немного нервничаю. Думаю, оно не очень откровенное, просто у меня много шрамов, и это немного больше, чем я обычно люблю показывать.       Гермионе было неловко говорить об этом, но в конце концов они заставят её примерить платье, поэтому Гермиона решила, что лучше просто сказать об этом.       Она увидела, как смягчились их лица.       — О, Гермиона, ты не должна чувствовать себя странно, показывая свои шрамы, — сказала Марлин.       — Особенно с Ремусом, этот мальчик — ходячая катастрофа, — сказала Лили в шутку, — у него шрамов больше, чем звёзд на небе.       — Да, кроме того, в этом платье никто не будет смотреть на твои шрамы, если ты понимаешь, о чем я, — сказала Марлин, взмахнув бровями.       — Но если они действительно беспокоят тебя, — продолжила Лили более серьёзным тоном, — мы всегда можем попытаться скрыть их с помощью гламура или магловского макияжа.       Хотя Гермиона почувствовала себя лучше, она не была полностью убеждена. Она знала, что то, что она действительно хотела скрыть, не может быть скрыто чарами.       — По крайней мере, примерь его, — сказала Марлин через мгновение. — Никого из нас не волнуют какие-то шрамы, нам даже не обязательно смотреть на тебя. Но никогда не знаешь, может, тебе понравится.       Гермиона уступила, и когда она отнесла платье в примерочную и надела его, то обнаружила, что оно ей очень нравится.       Шёлковая ткань обнимала каждый изгиб и сидела так, словно была сшита специально для неё. Оно также удобно прикрывало большинство шрамов на её спине, что, она была уверена, Ремус оценит.       Гермиона держала левую руку в бинтах, закрывающих шрам «ГРЯЗНОКРОВКА», но она не могла не посмотреть на другие шрамы. Через горло проходила слабая фиолетовая линия от того места, где Беллатриса держала свой проклятый клинок, а на правой руке и обоих плечах были свои порезы и небольшие отметины. Хотя они не были идеальными, Гермиону они не особо волновали.       Итак, Гермиона вышла из примерочной, а Марлин и Лили почти сразу же начали восхищаться тем, насколько она была идеальна.       И хотя Гермиона была благодарна им обоим за то, что они не задержали на ней взгляд, она все же заметила краткий настороженный взгляд, брошенный ими при виде её перевязанного предплечья. Но она ещё не была готова к тому, что кто-то увидит это.       Гермиона переоделась в свою обычную одежду, и вскоре все пять девушек выходили из дома в новых платьях. Они устроились за столом в кафе и потягивали сливочное пиво, когда зазвенел колокольчик над дверью.       Паб тут же наполнился громким смехом, и вскоре Гермиона почувствовала, как тёплое тело скользнуло за стол рядом с ней. Она подняла голову и увидела, что на неё смотрят серебристые глаза.       — Итак, дамы, — услышала Гермиона слова Джеймса, заставившие её оторвать взгляд от Сириуса, — как прошла ваша поездка в Хогсмид?       — Это было здорово! — сказала Доркас, — мы все купили платья.       — Так интересно! И я уверен, что вы, дамы, будете там самыми великолепными, — сказал он, подмигнув Лили.       Гермиона увидела, как Лили покраснела и сделала ещё один глоток своего сливочного пива.       Марлин, должно быть, тоже заметила это, потому что она сказала:       — Все платья прекрасны. Но, о Мерлин, — продолжала она, глядя на Лили, — Лили, твоё мне нравится больше всего, оно такое великолепное.       Подхватив, Алиса сказала:       — Я согласна, Лили, оно идеально тебе подходит.       — Я согласна, Алиса, — продолжила Марлин, — оно так сексуально.       Пока Лили становилась ярко-красной, Гермиона посмотрела на стол и увидела, что Джеймс играет с ручкой своей кружки, глядя в неё. Она почувствовала, как Сириус пересел на сиденье рядом с ней. Гермиона подняла глаза, чтобы увидеть его забавное выражение лица.       Доркас явно переживала за эту пару и заговорила о платье Марлин.       Не особо вникая в разговор, Гермиона сказала:       — Я пойду выпью ещё сливочного пива. Кто-нибудь хочет ещё?       Алиса попросила ещё одно, и Гермиона выскользнула из-за стола. Как только она вышла, Ремус спросил:       — А как насчёт остальных, вы все нашли?       -Да, мы все нашли, — сказала Доркас, — я всё ещё расстроена, что не успела увидеть Гермиону. Платье потрясающее, и я уверена, что она в нём была на высоте.       — Вы, ребята, не видели, как она его примеряла? — спросил Ремус.       — Только Лили и я видели», — сказала Марлин, — Ремус, твоя спутница будет самой красивой девушкой без сомнения.       Глаза Марлин переместились на Доркас, и Джеймс был единственным, кто заметил, как Сириус переместился на своё место.       — Фу! — простонала Алиса. — Почему ты позволила ей снять его так быстро, я хотела посмотреть!       — О, ты знаешь, — сказала Лили, закатывая глаза, — Гермиона просто немного стесняется, вот и всё.       — Стесняется? — пошутил Джеймс, — Гермиона? Ты уверена, что мы говорим об одной и той же девушке? С чего бы ей быть застенчивой?       — Знаешь, — сказала Марлин, ухмыляясь Ремусу, — оно просто немного более откровенно, чем обычно.       Сириус вскинул брови и посмотрел на своего друга, который быстро становился ярко-красным.       — О, пожалуйста, — Лили начала смеяться, глядя на лица мальчиков, — в этом нет ничего скандального, но вы же знаете Гермиону, она любит быть закутанной.       — Но она действительно выглядит в нём великолепно, — продолжала Марлин, — вы все скоро в этом убедитесь.       Марлин говорила серьёзно. Но все же они с Лили не могли перестать задаваться вопросом, что скрывается под повязкой.