Затерянные в Буре времени

      Сириус дважды обыскал весь замок. Он обыскал библиотеку четыре раза.       Когда он встретился с двумя другими мародёрами несколько часов спустя за ужином, в его желудке образовалась пустота.       Подозрения подтвердились: её здесь не было.       — Я просто не понимаю, — сказал Джеймс, проводя рукой по волосам, — мы искали везде, в библиотеке, на поле для квиддича, в лазарете, на кухне, но её здесь абсолютно нет.       — Что если бы она умерла? — тихо сказал Питер, — её имя исчезнет с карты?       Сириус встретил взгляд Джеймса. Никто из них не задумывался о такой возможности. По правде говоря, они не знали, что случится с картой, если кто-то умрёт, это было не то, с чем они сталкивались раньше.       — Честно говоря, Пит, — сказал Джеймс, — я не знаю. Но мы бы, наверное, уже узнали об этом, если бы она умерла.       Сириус наблюдал, как Питер накладывает себе в тарелку немного еды, перебирая в уме возможные варианты. Если не считать её смерти, о которой Сириус не хотел думать, то наиболее реальным вариантом было то, что она сама отправилась в больницу Святого Мунго.       Но как она туда попадёт, для него оставалось загадкой.       Когда Сириус уставился на стол, не желая есть, он услышал, как Джеймс пробормотал:       — Что за чёрт.       Сириус поднял взгляд на своего лучшего друга и увидел, что тот в шоке смотрит на вход в Большой зал. Проследив за его взглядом, Сириус повернул голову и увидел девушку, которую они искали весь день, стоящую прямо перед ними.       Словно почувствовав их взгляды, Гермиона повернулась и посмотрела на группу мальчиков, послала им небольшую улыбку, а затем подошла к ним.       — Хорошо, запомните, — сказал Джеймс, облокотившись на стол, — она не знает, что Муни — это Ремус, и она не знает, что мы были там.       Когда Сириус, наконец, начал накладывать себе еду, он почувствовал, что она села на место рядом с ним.       — Добрый вечер, мальчики, — непринуждённо сказала она, наливая себе стакан апельсинового сока.       Сириус бросил короткий взгляд на Джеймса через стол.       Его друг расслабленно улыбнулся и сказал:       — Давно не виделись, друг мой! Мы волновались за тебя, ты пропала на сутки.       — О! — удивлённо сказала она, — простите, я должна была упомянуть, что сегодня я провела немного больше времени в библиотеке. Мне кажется, что в последнее время я немного отстаю.       Сириус взглянул на неё краем глаза, поражённый тем, с какой легкостью она смогла солгать им. Если бы он ещё не знал, что это неправда, было бы почти невозможно сказать иначе.       Питер усмехнулся и сказал:       — Со всей той работой, которую ты делаешь, я уверен, что ты опережаешь события по крайней мере на неделю.       — Да, но, — продолжила Гермиона, — это не так далеко впереди, как мне бы хотелось.       — Знаешь, Ремус был в библиотеке сегодня утром, — наконец сказал Сириус, — он упомянул, что искал тебя, но не смог найти.       — О, я устроилась в одном из дальних углов, наверное, он просто не заметил меня там, — легко сказала она.       Сириус повернулся к ней лицом, она казалась такой спокойной и невозмутимой.       — Эй! — они услышали крик из другого конца коридора, когда Марлин и Лили подошли к ним.       Когда две девушки заняли свои места за столом, Лили сказала:       — О. Гермиона, ты в порядке? Мы все немного волновались, никто не видел тебя по крайней мере сутки.       Сириус услышал её смех рядом с собой:       — О, не волнуйся, Лили, я просто сказала мальчикам, что занимаюсь в библиотеке.       — А как же вчерашний вечер? — спросила Марлин, — ты не вернулась в комнату. Лично я отнеслась к тебе с пониманием и решила, что ты нашла хорошего парня, с которым провела ночь, но Лили была очень обеспокоена.       Она снова засмеялась и ответила:       — Не о чем беспокоиться, и, к сожалению, моя ночь была не такой интересной. Я подхватила желудочную инфекцию и провела ночь в Больничном крыле, но сейчас мне уже намного лучше.       Лили и Марлин быстро поверили ей, но мальчики знали, что всё сказанное ею неправда.       Она явно готовилась к расспросам, и Сириус определённо оценил её старания сохранить секрет Ремуса. Но всё же он не мог не задаться вопросом: «Почему? Она не знала, что это Ремус. И на неё только что напал оборотень». Если бы такое случилось с кем-то ещё в этой школе, Сириус был уверен, что они бы бегали по коридорам и кричали об этом.       Через некоторое время группа начала возвращаться в общую комнату.       Лили, Марлин и Гермиона шли впереди, а мальчики следовали чуть позади.       Сириус заметил, что Гермиона выглядела скованной, когда поднималась по лестнице, но кроме этого, казалось, не было никаких следов того, что произошло накануне вечером.       Ему было трудно поверить, что меньше суток назад он видел её практически на грани смерти.       Группа немного побродила по общей комнате, вскоре к ним присоединились Доркас и Алиса. Вскоре после этого Гермиона отправилась спать, сказав, что она всё ещё немного измотана из-за желудочного расстройства.       Сириус наблюдал, как она исчезла на лестнице, прежде чем Лили сказала:       — Ладно, ребята, что происходит?       Уголком глаза Сириус увидел, что Джеймс смотрит на огонь.       Зная, что Джеймс не выдержит расспросов Лили, Сириус повернулся к ней с улыбкой:       — Что ты имеешь в виду, моя дорогая Лиликинс? Почему что-то должно происходить?       — Хватит, — вмешалась Марлин, — вы все трое сегодня странно вели себя рядом с Гермионой, а сегодня утром, когда вы расспрашивали о ней, вы были очень рассеянны. Что случилось?       — Ничего не случилось, как такового, — сказал Джеймс, глядя вверх, — просто у нас от неё странное предчувствие.       Это было незаметно, но Сириус заметил короткий взгляд, которым обменялись Доркас и Марлин.       — Вы тоже это чувствуете? — спросил Сириус, глядя на Марлин.       — Не обязательно, что мы ощущаем от неё странные вибрации, — сказала Марлин. — Просто мы заметили, что у неё есть некоторые необычные привычки.       — Например? — спросил Джеймс.       — Ничего слишком странного, — сказала Лили, пожимая плечами, — просто мелочи.       — Например, она накладывает на ночь заглушающие чары, — продолжила за неё Марлин, — она держит большинство своих вещей в сумочке, вместо сундука или рюкзака, и она никогда не переодевается в комнате, как это делают остальные.       — Но это всё такие мелочи, — мягко продолжила Доркас, — честно говоря, она вполне может быть просто закрытым человеком.       Сириус заметил, что Марлин слегка улыбнулась на замечание Доркас.       — Какие вещи вы, ребята, заметили? — спросила Лили.       Слегка колеблясь, Джеймс вкратце объяснил их первую встречу с ней в Косом переулке.       Девушки выглядели потрясёнными.       — Мы также видели, как она разговаривала с Малфоем в коридоре однажды ночью, — сказал Питер.       — Я не знаю, — сказала Лили, — да, некоторые вещи кажутся странными, но до сих пор она была к нам только добра, плюс, она наконец-то начала больше открываться. Я думаю, мы должны вести себя как обычно.       Сириус знал, что Лили собиралась сказать это ещё до того, как она это произнесла. У него был такой же разговор с Джеймсом и Ремусом, конечно, Лили скажет то же самое.       Но всё же странное чувство засело у него в животе, и Сириус не мог избавиться от него. Он знал, что они были правы. Но это не остановит его от попыток узнать больше.

***

      На следующий день было воскресенье, и Гермиона была приятно удивлена тем, как быстро мародёры отошли от своих расспросов накануне.       В начале дня все седьмые курсы Гриффиндора, за исключением Ремуса, который, по мнению Гермионы, всё ещё восстанавливался, решили провести день на улице, пока стояла хорошая погода.       Гермиона сидела, прислонившись к дереву, с Лили, Алиса и Фрэнк ушли гулять вокруг озера, Джеймс и Сириус сидели на траве, рядом с ними лежал Питер.       — Как ты думаешь, кто будет пробоваться в Охотники теперь, когда Кейн ушёл? — спросила Марлин. Она лежала на спине на принесённом с собой одеяле для пикника и смотрела на небо над головой, а Доркас, разделившая с ней одеяло, лежала, положив голову на живот Марлин, и читала книгу.       — Я слышала, как Престон Фоули упоминал, что собирается попробовать свои силы на днях, — добавила Лили, похоже, что она слушала только наполовину.       — Да, я так и думал, — задумчиво ответил Джеймс, — хотя, даже если это так, я знаю, что Тиллс тоже пробует свои силы, и я видел, как он летает, а он чертовски быстр.       Гермиона обращала внимание лишь наполовину, сосредоточившись в основном на эссе по чарам, которое им нужно было написать до четверга.       — Ты играешь, Гермиона? — спросила Марлин, выбивая её из колеи.       — Нет, не играю, — ответила Гермиона, — но я люблю смотреть, три моих лучших друга по факультету были отличными игроками.       Разговор быстро пошёл дальше, и Гермиона позволила своим мыслям переместиться на Джинни Уизли. Потребовалось время, чтобы это произошло, но Джинни вполне можно было считать одной из самых близких подруг Гермионы.       Конечно, не так близко, как Гарри и Рон, но ближе, чем большинство других.       Гермиона была искренне удивлена тем, как мало Лили Эванс напоминала ей Джинни Уизли.       Гермиона всегда считала, что они очень похожи, может быть, это рыжие волосы, или влюблённость в Поттера, или вспыльчивая, но обаятельная репутация. Но теперь, когда она действительно была здесь, с Лили Эванс, сходство оказалось гораздо меньше, чем она себе представляла.       Через некоторое время группа отправилась обратно в замок на ужин.       После ужина группа разошлась: Лили и Алиса отправились в библиотеку, Доркас и Марлин вернулись в комнату, а мальчики ушли без объяснений.       Гермиона решила провести ещё немного времени на улице. Жаждущая простора и свежего воздуха, она взяла свою сумку и пошла обратно к озеру. Прислонившись к тому же дереву, под которым она провела много дней с Гарри и Роном, она достала тонкую красочную книгу и положила её на колени.       Глядя на озеро, Гермиона сделала глубокий вдох и попыталась ощутить незнакомое чувство покоя.       Когда она наблюдала за закатом солнца в отражении воды, с травянистого пространства на её стороне донёсся лёгкий шелест.       Повернувшись на шум, Гермиона с удивлением увидела густую тёмную шерсть знакомой собаки.       Когда он нерешительно подошёл к ней, Гермиона почувствовала, что улыбается.       Гермиона, конечно, знала, что это Сириус, но, честно говоря, ей было всё равно.       Она скучала по своему Сириусу, по возможности говорить с ним так свободно, находиться в его успокаивающем присутствии. Она протянула руку, и та встретилась с тёмным мехом. Гермиона никогда не понимала, насколько он мягкий.       «Может ли это быть плохо?» — подумала она.       Она смотрела на озеро, ища покоя, которого не могла найти, но здесь был человек, который принёс ей столько покоя, ясности и надежды на будущее.       «Что плохого в том, чтобы поговорить с ним, как раньше?» Он, конечно, не ответит, как Бродяга, но, может быть, разговор с ним, хотя бы небольшой, поможет ей почувствовать себя лучше.       Гермиона погладила его по уху и сказала:       — Спасибо за помощь той ночью. Это было страшно, не так ли.       Его ухо слегка порозовело, но Гермиона искренне поблагодарила его. Без него она, скорее всего, умерла бы.       — Это было страшно. Я немного волновалась. Но теперь всё в порядке. Мне всё равно не следовало выходить на улицу.       Когда её взгляд переместился с мерцающего отражения озера на серебряные глаза, окружённые тёмной чернотой, Гермиона не могла не улыбнуться.       — Знаешь, у меня был раньше друг с такими же глазами, как у тебя, — сказала она, вспоминая серые глаза, смотрящие на неё через край чашки кофе.       Слегка улыбаясь, она продолжала гладить его шерсть, пока Бродяга тыкался носом в книгу, лежавшую у неё на коленях, с почти недоумённым выражением на лице.       — Я знаю, это не мой обычный материал для чтения, — слегка усмехнулась Гермиона, — но Дамблдор дал мне её.       После небольшой паузы она продолжила:       — Я уже прочитала её несколько раз, но мне всё ещё кажется, что я что-то упускаю, если это имеет смысл.       Бродяга положил голову на книгу, лежащую у неё на коленях.       Впервые с тех пор, как она приехала сюда, Гермиона почувствовала, что она дома. Она чувствовала, что она со своим Сириусом. Ей казалось, что она никогда не покидала 1998 год. Она не знала, как это — быть рядом с Бродягой, а не с Сириусом. Его анимагическая форма старела не так, как он, поэтому было проще притворяться, что ничего не изменилось. Притворяться, что ничего не изменилось.       В конце концов, глаза Гермионы закрылись, большой палец рассеянно погладил тёмный мех, и она впервые за несколько недель погрузилась в спокойный, лишённый кошмаров сон.       Когда Гермиона проснулась, было уже темно.       Убывающая луна отражалась в озере, перед ней стоял тёмный силуэт.       Прищурив глаза, Гермиона увидела на лице фигуры лёгкий улыбку с белыми зубами, изящные резкие черты.       — Устала, да? — произнёс низкий голос Сириуса, — и давно ты здесь?       Гермиона усмехнулась, она знала, что Сириус точно в курсе, как долго она была здесь.       — Я не уверена, — ответила она, — я просто заснула, читая, я полагаю.       Он протянул к ней руку и осторожно взял её, Гермиона позволила ему подтянуть её к себе.       — Уже почти комендантский час, — сказал он, когда они шли обратно к замку.

***

      Сириус не мог удержаться.       После ужина Питер отправился за чем-то в тюрьму, а Джеймс ушёл, чтобы отнести остатки десерта Ремусу в больничное крыло.       Сириус обязательно повидается с Ремусом позже тем же вечером, но пока остальные девушки уходили либо в библиотеку, либо в комнату, он гадал, куда пойдёт Гермиона.       Когда она шла по пустому коридору и выходила на неровную дорожку, Сириус недолго размышлял, вспомнит ли она Бродягу с той ночи.       Она ничего не скажет Сириусу о том, что произошло, но, возможно, расскажет Бродяге.       И вот, когда она сидела под деревом и смотрела на озеро с выражением отчаяния на лице, Сириус превратился в своего зверя и подошёл к ней.       Он медленно подошёл к ней, стараясь не напугать её. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, её лицо украсила слабая, безмятежная улыбка, подтвердившая Сириусу, что это была хорошая идея.       Как только он оказался в пределах досягаемости, Гермиона протянула руку, чтобы почесать его за ухом — Сириус никогда не поймёт, почему это так приятно.       Наслаждаясь спокойствием, Сириус был удивлён, когда она сказала:       — Спасибо за помощь той ночью, это было страшно, не так ли.       Сириус был застигнут врасплох тем, что она упомянула об этом так быстро и так спокойно, но еще больше — тем, что она продолжила говорить:       — Это было страшно, я немного волновалась. Но теперь всё в порядке. Мне всё равно не следовало выходить.       Она снова посмотрела в сторону озера. Сириус надеялся, что она продолжит говорить, у него было так много вопросов, что он не видел другого способа получить на них ответы.       Когда она отвернулась от озера и снова посмотрела на него, её карие глаза наполнились незнакомой ему силой, как будто она видела его насквозь, как будто понимала его.       — Знаешь, у меня был раньше друг с такими же глазами, как у тебя, — сказала она наконец.       «Раньше? — Сириус задумался. — Она говорила о нём? Он полагал, что их можно считать друзьями. Но тогда почему она сказала «раньше»?»       Она улыбнулась ещё одной мягкой улыбкой, на этот раз печальной. Сириус впервые заметил книгу, лежащую у неё на коленях. Подумав, что неплохо было бы отвлечь её от мыслей, он легонько коснулся её носом.       — Я знаю, это не мой обычный материал для чтения, — слегка усмехнулась Гермиона, — но Дамблдор дал мне её. Я уже прочитала её несколько раз, но мне все равно кажется, что я что-то упускаю, если это имеет смысл.       Пытаясь рассмотреть обложку, думая о том, что странно, что Дамблдор дал ей книгу для чтения, Сириус обнаружил, что на ней нет названия.       Гермиона нежно провела большим пальцем левой руки по страницам книги, а правой рассеянно погладила мех Бродяги.       Положив голову ей на колени, Сириус наблюдал за тем, как она перелистывает страницы книги, когда заметил повязку, торчащую из-под её мантии, — вероятно, это была травма, полученная прошлой ночью.       Он надеялся, что она скажет что-нибудь ещё. По тому немногому, что она сказала, Сириус понял, что ей было удобнее с ним в таком состоянии, а когда ей было удобно, она казалась совсем другой.       Рука, проводящая по его шерсти, начала замедляться, а затем и вовсе остановилась, а её дыхание выровнялось.       Когда Сириус убедился, что она заснула, он взглянул на неё.       Солнце медленно садилось над озером, и яркое отражение придавало ей мягкий оранжевый отблеск. Сириус впервые заметил, что у неё на носу рассыпана лёгкая кисточка веснушек.       Странно было видеть её такой. Она выглядела такой спокойной, такой невинной, такой красивой?       Он удивлялся, как он не замечал этого раньше, теперь это казалось таким очевидным.       Сириус так и остался сидеть, положив голову ей на колени, думая обо всём, что произошло.       Всё до сегодняшнего вечера указывало на то, что с ней что-то не так. Но сейчас, когда его голова лежала у неё на коленях, а её рука лежала на его шерсти, ровно дыша, пока она мирно спала, было так трудно поверить, что эта девушка может быть причастна к чему-то подозрительному или злому.       Время пролетело быстрее, чем хотелось бы Сириусу, и в конце концов все следы солнца исчезли, а в озере отражались звёзды.       Осторожно оторвавшись от Гермионы, Бродяга снова превратился в Сириуса.       Стоя перед спящей девушкой, он колебался, стоит ли её будить. Не желая нарушать её сон, он посмотрел на озеро, на убывающую луну, заливающую воду светом.       В конце концов, Сириус решил, что им лучше вернуться к себе. Он пытался разбудить её мирным способом, поэтому притворился, что кашляет, надеясь, что этого будет достаточно, и, к счастью, так и случилось.       Гермиона зашевелилась и медленно открыла глаза.       Она огляделась вокруг, а затем повернулась лицом к Сириусу.       Он улыбнулся ей.       — Устала, да? Как долго ты здесь находишься? — спросил он, притворяясь, что не знает.       Сириус наблюдал, как она слегка рассмеялась.       — Я не уверена, я просто заснула, читая, я полагаю.       Протянув руку вперёд, Сириус был рад, когда она приняла его помощь. Подняв её на ноги, Гермиона выпрямилась, и пара начала идти в сторону замка.       — Уже почти комендантский час, — сказал Сириус, не зная, что ещё сказать.       — О, — сказала Гермиона непринуждённо, — спасибо, что пришёл сюда. Иначе я, наверное, осталась бы здесь на всю ночь.       Пара снова погрузилась в молчание.       Но это не было неловко, или, по крайней мере, Сириус не чувствовал неловкости, он не был уверен, что Гермиона чувствовала то же самое.       Он не мог этого объяснить.       Он чувствовал себя ближе к ней, ему казалось, что он понимает её гораздо больше, чем всего несколько часов назад. Он просто не знал, почему.       Не то чтобы он действительно что-то узнал о ней, он даже не разговаривал с ней. Может быть, потому что она казалась намного более расслабленной? Более реальной?       «Это просто смешно» — подумал Сириус.       Она даже не знала, что он Бродяга, он был не ближе к ней, чем несколько часов назад.       Когда Сириус открыл большой парадный вход в замок, он смотрел, как Гермиона входит в дверь, и сказал себе взять себя в руки, пока не стало слишком поздно.