Из воспоминаний о доме детства

— Идем? — спросил Олег, подойдя к Сереже в школьном гардеробе. — Да, идем, — от неожиданности тот вздрогнул, обернувшись и встретившись глазами с горящим взглядом Волкова.       Подождав, пока Разумовский оденется, они вышли из школы и, отмахнувшись от вопросов ребят из детского дома, пошли в противоположную сторону. По пути почти не разговаривали погруженные в собственные мысли. Да и в общем-то не о чем было говорить — уже накануне все обсудили. В рюкзаке у Олега лежала смазка на всякий случай и презервативы, а на Сереже лежала тяжелая ноша поддержания спокойствия. И, признаться, справлялся он с этим плохо. — Ты уверен, что все пойдет по плану? — как будто выцепив фразу из какого-то фильма, спросил Сережа, заставив Олега улыбнуться. — Да, все точно будет в порядке, — он достал из кармана легкой куртки ключи от чужой квартиры, позвенев ими. Сережа тихо угукнул и тяжело вздохнул, снова уткнувшись взглядом себе под ноги.       И нет, Олег никого не грабил. Просто договорился со знакомым, чтобы тот отдал ключи от съемной квартиры на время отъезда к родителям в другой город. Это, конечно, не исключало возможности появления хозяйки квартиры на пороге или вопросов соседей — какого черта в квартиру пришли двое школьников, открыв дверь ключами. Может, еще и полицию вызовут… Но это ведь все маловероятно, хотя нехило так трепало нервы обоим.       О том, что их с Сережей первый секс должен быть красивым и комфортным Олег знал с самого начала, даже до того, как они начали встречаться. Почему-то был уверен, что они друг у друга будут первыми, но что-то пошло не так. Как минимум со стороны Олега. Как-то так получилось, что первый раз у него был с девушкой. Одноразовый секс на какой-то тусовке, который Волков на самом деле не лучшим образом помнил. Знал только, что он вроде был хорош и достаточно ласков настолько, что утром ему задали уточняющий вопрос, а точно ли это его первый опыт? Это вселяло некоторую уверенность в себе. Сережа же был девственником, хотя отношений до Олега у него было больше, чем у самого Волкова — минимум двое, и это только те, о которых он рассказывал. Но думать о том, врет ли ему Серый о своей неопытности не хотелось — какая к черту разница? Если так подумать, то будет ли Олег менее обходителен, если будет знать, что это не первый раз для Разумовского? Нет, конечно. В таком случае, и смысла думать об этом нет.       Сережа нервно закусил губу, когда они подошли к троллейбусной остановке — ехать до квартиры было прилично, но оно того стоило. Трахаться с туалетах или в ванной представлялось не самой лучшей затеей. Хотелось чего-то более удобного и горизонтального. Транспорт, к счастью, здесь ходил строго по расписанию и достаточно часто, чтобы еще и быстро уехать после.       Разумовский первый прыгнул в подошедший тролейбус, тут же сев на сиденье в окошка, уставившись в окно. Показав ученические кондуктору, оба немного позволили себе расслабиться. Воклов медленно опустил голову на сережино плечо, блаженно прикрыв глаза. От Серого пахло лавандой — такой сладко-травянистый аромат, который хотелось не просто вдыхать, им хотелось дышать. С наступлением весны он становился еще более ярким, так что Олег не упускал возможности лишний раз уткнуться Серому в шею, чтобы насладиться им. От самого Олега пахло хвоей. На самом деле, собственный запах Волкова не так уж и волновал, но Сереже нравилось, а это главное.       Олег положил руку на костлявое колено Серого, чуть поглаживая, в попытке успокоить его, но вышло так себе — омега просто скинул чужую руку, пробормотав тихое «не сейчас» и продолжил всматриваться в городской пейзаж. — Что ты там усмотрел — спальный район спальным районом. Ничего нового, — вздохнул Волков, отстранившись и сев прямо. — Нихуя. Тут какую-то школу новую стоят, посмотреть хочется, — Сережа поманил Олега ближе. — Во-он там, — показал тонким пальчиком куда-то меж домов. — Не вижу, — пожал плечами Олег. — Потому что слепой, — с серьезным видом заявил Разумовский, — а она там есть. — Эффект суслика, — хихикнул Олег, больше не мешая увлеченному Сереже искать глазами ту самую школу.       Разумовский сидел так до самого конца поездки, собираясь с мыслями. Он был в некотором замешательстве с тех пор, когда они впервые подняли тему секса. Вроде как ничего такого — это нормальный процесс, но даже мысль о том, что кто-то его возьмет была странной, инородной. Это будто не была та часть жизнь, которую Разумовский стремился вплести в свою обыденность. Жить с фантазиями было комфортно, представлять Олега в душе тоже было комфортно, даже думать о том, что можно переспать с альфой — тоже было комфортно. Но вот так ехать куда-то с единственной целью — нет.       Выйдя на остановке, Олег тут же потащил Разумовского во дворы, взяв за руку. Вроде так доверительно и нежно, но спокойствия это не прибавляло.       Дом был самым обычной девятиэтажкой — полуживой лифт и типовые квартиры. Правда, квартира волковского знакомого была приличной. Уютная такая однушка встретила их теплом желтого света коридоре. — Электричество экономить надо, — буркнув Серый, разуваясь. — Да ладно тебе, — отмахнулся Волков, проходя вглубь помещения. — В душ пойдешь? — Ты первый, — расправившись с курткой, Сережа последовал за Олегом, тут же приметив то, что кровать была достаточно широкой. Да и комната была большой такой, светлой.       Волков пожал плечами и, вытащив из рюкзака смазку с презервативами, кинул их на кровать и отправился в ванную. Услышав звук льющейся воды, Разумовский осел на мягкий матрац, согнувшись пополам и закрыв лицо руками. Как же это все смущает, господи. А он точно все правильно делает? Может, не стоит так рано переходить на этот уровень отношений? С другой стороны, им ведь уже по шестнадцать, а Сережа с первой течки только об Олеге и думает в этом плане. А он не выглядит последней шлюхой, когда ведет себя так? А не изменит ли Олег отношение к нему после секса? А если Сережа залетит, то что они делать будут? Нет, Олег его точно бросит. Отношения в три месяца и влюбленность в шесть лет закончатся прямо сегодня, вот прямо сейчас, когда Олег выйдет из душа.       И, как назло, Волков неаккуратно громко открыл дверь, ударив ею об стену. — Блять, — тихо донеслось из коридора, — Серый, давай иди, я закончил.       Разумовский как на иголках подскочил, рванув к двери. Перед проемом в ванную стоял Олег в одних школьных брюках, внимательно рассматривал ручку двери и тонкую стену, стараясь убедиться, не повредил ли он ничего. — Замок плохо открывается, так что лучше не закрываться, — Волков посмотрел на раскрасневшегося Сережу, тут же переменившись в лице. — Не бойся, я не зайду.       Он подошел к Разумовскому, крепко обняв, прижавшись влажной кожей к белой блузе, через которую все равно ощущался жар чужого тела. Сережа осторожно поддался навстречу, обняв в ответ и уткнувшись в плечо Олега носом. Запах хвои с орехом окутал его с ног до головы, все же даря какую-то толику успокоения вместе с поглаживаниями по спине. — Если ты не хочешь, мы можем прямо сейчас уйти отсюда, — положив подбородок на рыжую макушку, начал Олег, — или посмотреть что-нибудь. У Дениса телек вроде должен работать. — Нет, все в порядке, — Сережа отстранился, натянуто улыбнулся и быстро прошмыгнул в ванную, захлопнув за собой дверь.       Сейчас или никогда. Все ведь так хорошо, другого шанса не будет. Разумовский быстро собрал распушенные волосы в хвост, разделся, залез в ванную и включил воду. От прохладной воды стало чуточку легче, он наконец-то смог вздохнуть полной грудью, чего не мог сделать с самого утра, если не со вчерашнего вечера. Ком в горле все еще стоял, но уже не так настойчиво. Пытаясь отвлечься на мысли о предстоящем, Сережа заметил, как с темпом фантазий, возбуждение все больше скапливается внизу живота вместе с нервным напряжением. Тряхнув головой, он закончил с водными процедурами, перешагнул через бортик ванной, наспех вытеревшись первым попавшимся под руку полотенцем. От него пахло Олегом. Приятно так, ненавязчиво, но Сереже было приятней думать, что запах остался, потому что Волков тоже думал о нем в те несколько минут, которые был здесь. Одеваться полностью не хотелось и не очень-то моглось — руки не слушались, их потряхивало от нервов, но натянуть на себя блузу и трусы все же получилось.       Появившись в дверях комнаты наполовину обнаженный, Разумовский застал Олега лежащим на кровати и смотрящим в полоток. Тот тут же подпрыгнул, заметив чужой пристальный взгляд на себе. Омега смотрел из подлобья, явно ожидая первого шага от Волкова. Ноги не слушались, дрожали, так что ему пришлось опереться о дверной косяк.       Олег улыбнулся такой неловкости Сережи, встал и в пару шагов оказался совсем близко. Промедлив пару мгновений, просто всматриваясь в красивые черты лица, Олег провел рукой по щеке омеги и прильнул губами к его губам. Медленно, растягивая удовольствие, он потянул Сережу на себя, развернул спиной к кровати, совершая неторопливые шаги в ее направлении и подталкивая Разумовского. Тот тихо ойкнул, упав на матрац, разорвав поцелуй. Волков отстранился, нависая над омегой, глупо улыбался, вглядываясь в голубые глаза. — Будет больно — ты скажешь, да? — уточнил он, хотя они миллион раз говорили об этом.       Сережа кивнув, самостоятельно подтянулся к середине кровати. Олег залез вслед за ним и снова опрокинул Разумовского на спину, вовлекая в новый поцелуй — уже более требовательный и не такой нежный. Прикусывая нежные сережины губы, Волков спустился руками ему под блузу, оглаживая талию и бедра с плотно сидящими на них желтыми трусами. Поднялся руками выше, проходя ладонями по плоской омежьей груди с едва припухшими сосками. Сережа отозвался тихим полу-стоном в поцелуй, выгнувшись навстречу.       Волков буквально ликовал где-то внутри себя. Наконец-то дорвался, столько времени мечтал о том, что вот так прикасаться к Сереже, сжимать талию, требовательно притягивать к себе, целовать всего, вылизывать шею, слышать его стоны, и вот он! Сережа прямо под ним, лежит такой нежный и тянущийся к ласке, медленно расслабляющийся и плавящийся от чужих рук. Переместив одну руку на внутреннюю сторону бедра, Олег осекся — Серый резко уперся ему рукой в грудь. — Только, пожалуйста, нежнее, — умоляюще проговорил тот, пока в уголках глаз скапливались слезинки. — Конечно, — умиленно улыбнулся в ответ Олег, поцеловав омегу в лоб.       Пальцы быстро подхватили ткань трусов, стянув их и откинув на край кровати. Блузу с Сережи тоже хотелось снять, наслаждаться красотой его тела в полной мере, но тот так вцепился в ворот, вжав голову в плечи, что сделать это не представлялось возможным. Волков временной махнул на это рукой — пусть ведет себя так, как ему нужно. Захочет плакать — пусть плачет, закричит… пусть лучше не кричит, вдруг соседей перепугает, стены-то картонные.       Олег потянулся за смазкой — кто-то ему как-то сказал, что в первый раз, особенно если партнер не уверен, лучше использовать ее для лучшего результата. Вскрыв баночку, он вылил себе на руку немного и распределил по пальцам. Только после того, как холодная жидкость немного согрелась, он приставил один палец ко входу. На удивление, и без дополнительной смазки сфинктер был влажным — наверное, все же сказалась какая-никакая прелюдия. — Ты уже…? — прошептал Сережа, привстав на локтях, смотря на Олега. — Неа, готов? — Волков приблизился к Разумовскому, оставляя между ними расстояние в пару миллиметров. Тот кивнул, и вместе с поцелуем, Олег вошел одним пальцем, остановившись на середине второй фаланги. — Ты как? — Не больно, — Сережа рухнул обратно на кровать, неуверенно притянул Волкова ближе к себе за шею, — приятно даже.       Тот снова принялся целовать шею Сережи, вылизывать ключицы, вместе с чем начал проталкивать палец глубже. А затем второй, разводил из на манер ножниц, массировал мягкие стенки, заставляя омегу стонать все менее сдержанно.       Когда оба пальца свободно двигались внутри с характерным звуком, Олег вышел из Сережи, позволяя чуть расслабиться. — Разденься, — возбужденный голос Разумовского уже не прости и не умолял — приказывал. Такой Сережа Олегу определенно нравился: уже лишенный той неловкости, разнеженный, с раздвинутыми ногами и влажным входом, с глазами блестящими игриво и ярко. Пьяно.       Волков сел на край кровати, стягивая штаны вместе с трусами и оставляя их вместе с сережиной одеждой. Туда же Разумовский спешно кинул расстегнувшуюся блузу.       Полностью голые, они секунду просто смотрели друг на друга, рассматривая. Они видели друг друга в одном нижнем белье и до этого, но сейчас, когда Сережа мог в полной мере рассмотреть член Олега… он чувствовал лишь новую волну возбуждения. Ровный, не слишком большой, но достаточно толстый, с розовой головкой, смотря на который омега нервно сглотнул вязкую слюну. А если не войдет все-таки? — Олеж, — позвал он, — а он… ну… — Я аккуратно, — не дав договорить, Волков оперся рукой по правую сторону от головы Сережи, сразу прошелся головкой несколько раз по входу, вызвав у омеги волну мурашек. — Презики, Олег! — неожиданно громкой крикнул Разумовский. — Прости, — неловко улыбнулся Волков, тут же оторвавшись от омеги и быстро вскрыл упаковку. Справившись с презервативом, он вернулся в ту же позицию теперь под недовольный вздох Разумовского.       Достаточно оказалось слегка надавить, чтобы член без проблем вошел внутрь. — Блять, стой, — Олег аж вздрогнул от голоса Сережи, перевел на него испуганный взгляд.       Нервно хватая воздух ртом, Разумовский пытался переждать неприятное чувство натяжения мышц. Он спустил руку себе на член, прошелся пару раз большим пальцем по головке, но от этого легче не становилось. — Я могу дальше…? — Сережа с небольшой задержкой кивнул.       Олег старался входить плавно, но омега дрожал все больше с каждым миллиметром. Закрыв лицо руками, Сережа тихо скулил и хныкал. Ощущения такие себе, если честно, от пальцев было приятнее. Но Олег настойчиво входил дальше, пока не вошел целиком, пусть и с некоторым трудом. Застыв вот так, он наклонился к Сережа, попытался убрать его руки от лица. Глаза у Разумовского теперь были красными от слез, да и сам он ведь красный от напряжения. Волков крепко обнял его, прижимая к себе, вновь целуя, сцеловывая слезинки, скатившиеся по щекам.       Под протяжный стон-всхлип, альфа начал медленно двигаться внутри — толчки мелкие и небольшой амплитудой должны были позволить привыкнуть, и вскоре Разумовский правда больше стал расслабляться. Вскоре слабые толчки сменились сильными, Олег буквально втрахивал громко скулящего и стонущего во весь голос Разумовского в кровать, выбивал из него такие звуки, которым сам Сережа поражался, не узнавая себя. — Голос не сорви, а то как мы Еленке будем объяснять, почему ты у нас безголосый ходишь? — тихий смех Олега послышался где-то рядом с ухом, и ей богу Сережа послал бы его на три буквы, если бы мог сказать хоть что-то членораздельное.       Кончил Серый первым, выгнувшись и запрокинув голову назад. Не упустив такой возможности, Волков впервые укусил Сережу в поставленную шею, оставляя четкий такой след, кончая следом.       Замерев в таком положении еще на несколько минут, они оба старались отдышаться, приходя в себя. Разумовский положил руку на короткие темные волосы, мягко массируя кожу головы уткнувшегося в его плечо Волкова, жадно вдыхающего яркий запах лаванды. — Блять, Олег, это пиздец, — через минут пятнадцать их совместного отдыха на кровати в обнимку с поцелуями, Сережа уже стоял у зеркала в шкафу, рассматривая след от укуса не шее. — Голос, блять, не сорви… а как мы это будем объяснять. — Скажи, собака покусала, — Олег все еще лежал на кровати, раскинув ноги и сложив руки за голову, смотрел на голого Сережу, потерявшего всякий смысл стесняться своей наготы. — Ага… та еще псина, — цокнул языком омега. — Ты почти забыл про презервативы!.. — Но ты же напомнил, — Волков мягко улыбнулся, с неподдельным обожанием глядя на злого Сережу. Интересный такой, только что шептал ему о вечной любви — к Олегу или к его члену из контекста было не понятно, но все же, а тут уже злится. — А если бы нет… — Но ведь да, — Олег встал с кровати и подошел к Сереже, обняв его сзади, — Пошли убираться и собираться, а то нас скоро хватятся.       Разумовский вывернулся в объятьях, повернувшись к Волкову лицом. Обнял его, прильнув. Ощущение прикосновения кожи к коже вновь зарождало новую волну возбуждения. Но сейчас правда уже нет времени для этого. — Ты знаешь, что ты самый лучший, Волч? — куда-то в ключицу прошептал Сережа так тихо, что Олег едва мог услышать.       Просто кивнув в ответ, он крепче стиснул Разумовского, оставив поцелуй на золотых волосах.