two wax rings

— Похоже, ментальный блок поставлен удачно. Ты что-нибудь помнишь? — произнёс незнакомый голос. Сложно было определить, кому он принадлежит: мужчине или женщине? — Как ты себя чувствуешь? Помнишь, кто ты? А правда, кто она и где сейчас находится? Вместо ответа из горла вырвался нечленораздельный хрип, похожий только на стон боли и ярости. Всепоглощающая темнота сковывала всё её хрупкое существо в нежелании отпускать из своих зыбучих лап. Хорошенько зажмурившись, она наконец-то смогла приоткрыть тяжёлые веки, но проскользнувшие лучи мягкого зелёного света больно ударили по непривычным зрачкам, отчего она сразу же закрыла глаза. Ощущение власти над своим телом постепенно приходило, разливалось теплом по венам. Почти сразу она попыталась подняться на локтях, но тут же рухнула на место: что-то холодное не позволяло ей подняться. — Не торопись ты так. Ещё даже не проснулась, а уже спешишь куда-то — нельзя так, дорогая моя. Тёплая рука скользнула по лбу, направляя волну энергии в её тело. Собравшись с последними силами, она выдавила из себя: — Кто Вы? — собственный голос поразил её — настолько слабым и дрожащим он показался ей.- И кто я, где сейчас нахожусь? Небольшая пауза сменилась вздохом облегчения. Что-то удалось, а она снова отключилась. *** Очередная проверка закончилась, её босую и практически нагую отпустили со станка, ткущему крылья. Свежая зашитая «Y» -образная рана на седьмом позвонке всё ещё кровоточила и болезненно тянула. Прошлёпав в свою палату, девушка уселась на больничную койку и поднесла ладонь к тому месту, где недавно её снова зашили. Тонкий ручеёк красной вязкой жидкости струился по белой, испещрённой шрамами спине. Маленькая голубая искорка мелькнула между тонкими пальчиками, и от бледной кожи пошёл дымок. Через несколько минут от свежей раны остался только новый, ещё розоватый рубец. Пока что этого было достаточно для неё. Прикрыв тонкими кистями оголённые плечи, она подобрала ноги под себя, дабы хоть немного согреться после очередного эксперимента- бирюзовый топ и короткие шортики такого же цвета не очень то грели озябшее тело. — Таб, зайди к профессору Кайдо, будь добра, — голос знакомой ассистентки, просунувшей голову в палату, вывел девушку из ступора и заставил подчиниться. Табрис — такое имя ей дали в этом, не понятном для неё месте. Единственное, что она знала об этом имени это то, что образовано оно от иравонского слова «Табурису», что означало «непокорный, богопротивный, неподчиненный». Она знала, что здесь говорили на многих языках, и от скуки за долгое время выучила практически все. Недолго думая, девушка накинула на полуголое тело серое платье простого кроя и пошлёпала в сторону нужного ей кабинета. На робкий стук она как всегда услышала громогласное «Да-да». Ни сразу, она упёрлась локтями в дверь и всем своим существом навалилась на неё. Ей хотелось поскорей вырваться из полутьмы коридора. — Табрис, я рад, что ты так быстро пришла, — высокий шатен среднего телосложения в белоснежном больничном халате стоял спиной к ней. Чёрные волосы спускались чуть выше лопаток и перехватывались тонкой лентой, цвета яркого клевера. — Твои показания улучшились: у тебя нашли боевую и целительскую нити воздушной стихии. Скажи, ты читала ту книгу, которую забыла Беатрис? Хотя бы несколько строк? Скажи мне правду, я не буду осуждать тебя или наказывать, мне нужно лишь понять насколько сильно учёба влияет на тебя и твои возможности. Беатрис…? Скорее всего это та самая девушка, которая и позвала его к Кайдо, она не помнила. Да, это была Беатрис. Ещё немного помолчав, Таб выдавила из себя: — Да, я хотела прочитать про некромантию, но ошиблась страницами и попала на элементальную магию. Мне очень жаль, — девушка сжала в кистях кусочек платья, за который смогла зацепиться ногтями. — Если говорить совсем на чистоту, то прочла всего несколько страниц из каждого раздела. Я скрыла почти всё. Мне очень жаль. Кайдо так и оторопел. Он медленно, демонстративно развернулся, подошёл к ней и сорвал с её головы повязку, похожую на тюрбан. Белые локоны рассыпались водопадом по дощатому полу, наслаиваясь друг на друга. Всё вокруг будто потемнело: картины коллег, высокие книжные стеллажи, зеркало в углу кабинета, статуя какой-то невероятно красивой женщины. — Вскрой печать, немедленно. Мне нужно понимать, насколько сильной ты стала, Табрис, — мужчина вцепился в её плечи и слегка встряхнул, отгоняя оцепенение от своей подопечной. — Сними её немедленно. Убрав руки профессора со своих плеч, девушка вычертила в воздухе огромный круг и сложила указательные и большие пальцы «сердечком», соединив их «противоположностями» — большой к указательному, большой к указательному. — Oro et iubeo, clamo ut audiri nequeam, verum dico, nesciens responsum,— шептала она иравон. Голубоватое свечение окутало аметистовые глаза и металлом отражалось от белых пышным ресниц.- Барьер сломлен, в какую лабораторию нужно идти? Ужас. Неописуемый ужас и восторг одновременно читались в его глазах, заставляя Таб отшатнуться от него в детском страхе. — Это невероятно…! Боевой сихлид! Ты превзошла даже своего брата, это невероятно, восхитительная аура! — выкрикивал Кайдо, смотря на ничего не понимающую мордашку Табрис. Невольно отступая понемногу назад, девушка наступала и путалась в собственных волосах. — Что ж, дорогая моя Табрис, идём в четвёртую лабораторию, я хочу посмотреть, на что ты теперь способна. Не церемонясь, Кайдо схватил девушку за предплечье и потянул подопечную к лаборатории. Всю дорогу в лабораторию профессор бормотал что-то невнятное, Табрис оставалось только перебирать босыми ступнями, дабы успеть за широким шагом Кайдо. Толстые дубовые двери в нужную испытательную лабораторию были наглухо закрыты. Девушка попыталась прикоснуться к ним. Кайдо протянул руку, чтобы оттянуть свою подопечную, но она не поддалась и прислонилась кончиками ногтей левой руки к древесине. Ничего не произошло, по крайней мере, так думала Таб, у которой глаза наполнялись небольшим страхом неизвестности. А вот лицо профессора вытягивалось всё сильнее и сильнее. — Табрис, сколько ты прочла? — мужчина развернул девушку лицом к себе и слегка встряхнул, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Я не буду тебя наказывать, на сей раз. Сколько страниц? Да отвечай же, Анхайлинг тебя раздери! От страха Таб съёжилась и попыталась высвободиться из хватки профессора, уже даже хотела применить, что-то из недавно выученного, но тут же была осаждена мощной боевой аурой элементалиста. Девушка съёжилась ещё сильнее и пискнула: — Шестьдесят! — Вот как. Всего шестьдесят. Табрис, тебе нужно встретиться с Рафаилом, — холодно, бесцветно произнёс мужской голос. Внутри что-то ёкнуло от того имени, которое он произнёс. — Я пока подготовлю документы, позже я тебе всё объясню, а пока иди в северное крыло к камере 94, поговори с ним. Ни медля и секунды, девушка, запинаясь, рванула в нужную ей сторону. В голове билась единственная мысль. Брат. Наконец-то она может увидеться с ним. Наконец. И без того обычно шумное северное крыло комплекса сегодня ходило ходуном- сразу в нескольких камерах бушевали их обитатели. Табрис продолжала бежать к нужной ей камере, толком не замечая ни охраны, ни остальных: в её голове билась всё та-же мысль. Пролетев ещё несколько корпусов, девушка наконец-то смогла добраться до нужной ей комнаты. Из неё доносились песни о любви и семье на почти забытом иравоне, их нарушало лишь ритмичное постукивание воды где-то рядом, в другой комнате подземелья. Чем ближе девочка подходила к нужной камере, тем отчётливее слышала знакомую песню. Низкий юношеский голос на несколько секунд смолк и почти сразу спросил: — Мийон, это ты? Значит ты сняла с себя кокон Кроноса. Дверь тут же распахнулась и, оттуда вылетел юноша 20-ти лет. Он сразу же заметил белую фигурку сестры и, приблизившись, обнял её, встречая ответную ласку. Они долго так стояли- он на коленях, она уткнувшись в грудь брата. Стражники попытались оторвать юношу от сестры, но тот бросил на них испепеляющий взгляд аметистовых глаз, без слов заставляя остановиться. — Рафи, нам нужно поговорить, надеюсь, ты понимаешь, о чём я. Ты же и так всё видел, правда? — холодный кивок стал ответом. — Да, я уже знаю. — тихо ответил юноша и, отогнав жестом охранников от своей камеры, взглядом указал сестре зайти туда для дальнейшего разговора. Девушка лишь тепло кивнула и побежала внутрь, подбирая длинные локоны. Усевшись на кровать брата, Таб начала судорожно болтать ногами. Она была слишком маленького роста, в то время как Рафаил- почти два метра. Брат взял стул и, развернув спинкой к себе, сел, всматриваясь в такие же аметистовые глаза сестры. — Тебя собираются отправить в северную академию травничества и боевой магии, я видел только их архимага, но похоже, что тебя закинут именно в некромантию, не уверен. Похоже, что Кайдо не хочет, чтобы ты сразу проявила себя, как талантливый элементалист.- немного помолчав, юноша посмотрел на длинные локоны сестры.- Ты обрежешь их? Девушка ничего не ответила а лишь отвела взгляд, будто стыдясь того, что сейчас скажет. — Мне приткали крылья, но я не знаю какие, — перешла на другую тему девочка. Наступила тишина. Разрядил её только глуховатый смешок Рафаил. — Мне приткали три года назад, когда я хотел забрать тебя и уйти отсюда. Когда ты сняла кокон Хроноса? Даже я этого не почувствовал. — Когда восходила третья луна. Я не думала, что в третьелунье мои силы возрастают. Тогда это приняли за твой очередной бунт, — Таби немного помолчала и пристально посмотрела брату в глаза.- Раф, скажи, какое самое сильное чувство у сихлидов? — Любовь и сожаление, — не задумываясь ответил он, тепло улыбнувшись.- Это самые сильные чувства, которые могу ткать нас. Резко Рафаил напрягся всем телом, чуть пошевелил длинноватыми ушами и осмотрелся. Табрис тоже подобралась, вот только было непонятно, откуда исходило это дикое ощущение опасности. Внезапно юноша бросился к сестре, но не успел: громкий, практически оглушительный звон раздался в ушах обоих. Рафаил слегка скривился, а вот Табрис не могла похвастаться такой же выдержкой. Она повалилась на пол, держась за кровоточащие уши. Их слегка удлинённый кончик начал потихоньку чернеть. — Остановите это, она не виновата! — взревел парень, бросаясь на дверь.

***

Она не знала, сколько времени пролежала вот так, скрючившись от боли и обиды. Она ничего не может сделать…! На мгновенье тело и душу окутало тёплое, манящие сияние и она сразу же поняла, сможет. — Поднимись, восстань ради того, кого любишь, — шелестящий, бесцветный голос Синши манил и заставлял подняться из пепла.- Моё дитя, ты хочешь защитить своего брата? Я могу помочь. В обмен я попрошу твоего молчания- чем больше ты говоришь, тем слабее моя зашита, пока она окончательно не падёт. Согласна ли ты на мою помощь? Туманный силуэт протянул руку, от неё веяло холодом, но Табрис не испугалась. Она без раздумий ухватила женщину за запястье. Странно, её лицо ей было смутно знакомо. Может к счастью Посланницы, а может к её сожалению Табрис относилась с тем людям, к которым палец в рот не клади — по локоть откусят, особенно, если предложение было настолько заманчивым. Синши как-то нечеловечески улыбнулась и ногтями вцепилась в руку девочки. — Правильный выбор, маленькая Эрангел. А теперь проснись и прекрати корчить маску этой жалкой девчонки.. Холодно. Опять холодно.

***

— Делай, не нужно, — двоящимся и таким же бесцветным голосом проговорила сестра, прикасаясь к вискам брата. Мягкая волна прошлась по всему его телу, заставляя успокоиться, подчиниться. Юноше ничего не оставалось, кроме как перестать колотить в дверь, на его руках были видны ссадины от неотесанного дуба. — Ты и вправду стала сильнее или перестала сдерживать себя? Пора тебя догонять, — смешком ответил юноша, подхватывая сестру и усаживая её на своё левое плечо. Ничего ему не ответив, Табри сложила ладоши в замок и прижала его к груди, шепча слова заклятия. От дощатого пола начали отрываться щепки, они формировались в ветки, а те в толстые, прочные корни. Под их натиском дверь вылетела, точно пробка из бутылки шампанского. Корни сразу же «впитались» обратно в пол, освобождая дорогу к выходу. Выйдя из камеры, Рафаил поставил сестру на землю, позволяя прийти в себя, после долгого покаяния. Недалеко от вылетевшей двери стоял профессор Кайдо. Крупный кусок деревяшки чудом не угодил в мужчину, а на лице Рафаила отобразилась ненависть. Ненависть к этому человеку за то, что он сделал с его сестрой и самим юношей. За то, что он сделал с другими, подобными им обоим. — Кайдо…- тихо прошипел юноша, сжимаю ладонь сестры в своей. Ему был отвратителен этот человек, так же, как и он сам. — Рафи, не нужно, пожалуйста.- слегка прерывистым голосом остановила его сестра. Девушка прошептала новые слова. Светлые аметистовые глаза затянула тёмная дымка, он пошатнулся и упал без чувств на холодный каменный пол. — Правильный выбор, Табрис. Я думаю, твой брат войдёт в положением поймёт тебя, — тяжёлая ладонь профессора легла на подрагивающие плечи Таб. Он не знал до конца, что же именно Табрис сделала со своим братом.

***

Прошло несколько недель с того момента, как брата и сестру снова разлучили. Рафаил так и не проснулся, а девушка забилась в угол своей палаты и не желала говорить даже с доктором. Виной был странный символ, начинающийся на левой щеке и продолжающийся на ключицах, груди, до левого предплечья. На шее одна «ветвь» обвивала горло и уходила на спину. Первые две недели рост метки причинял ужасную боль Таб, Кайдо не знал, что ему делать. Он слишком поздно осознал, что сделала его подопечная. — Табрис, Я вхожу, — голос профессора вывел девушку из своих мыслей, и спустя несколько долгих минут сопровождаемых скрежетом открывающихся засовов, в дверном проёме появился Кайдо.- Собирай вещи, ты уезжаешь. Через 20-25 минут спускайся вниз, к воротам. Табрис начала было что-то показывать руками, но профессор лишь громко хлопнул дверью, показывая искреннее нежелание говорить о чём-либо.

Она не увидит его. Это будет самая долгая разлука, если нити выдержат.