С крыши город...

      Сизые, пропахшие едким сигаретным дымом и дешёвым алкоголем сумерки медленно опустились на город, как опускается на колени вышколенная шлюха прежде, чем принять в рот. Неспешно, давая простор мыслям и фантазиям, они позволяли хорошенько рассмотреть себя, запечатлеть каждую деталь сгущающейся за бледными фонарями темноты, чтобы быть начисто забытыми к утру. Сумерки, как и проститутки, всегда были неповторимо-одинаковыми.       Между посеревшими от копоти и дождя домами прямыми, как автоматная очередь, и такими же резко очерченными вспышками светофоров и ровными густыми мазками света от ночных магазинов пролегли бесконечные струны автострад. Мокрый асфальт блестел в лучах фар проезжавших машин, и свет серпантином рассыпался по выщербинкам состарившейся раньше времени дороги. И всю эту убогую романтику, как на ладони, можно было наблюдать с балкона двадцать первого этажа дома 11/3.       С улицы же ни балкон, заставленный пачками пожелтевших газет, ни комнаты, предшествующей этому самому балкону, видно не было. Даже из соседних домов ничего, кроме тусклого жёлтого света, пробивающегося из-под плотных тяжёлых штор, ничего нельзя было рассмотреть. А посмотреть там было на что…       Шестеро, отчаянно зевая (в четвёртом часу утра-то), изо всех сил ленились, дожидаясь начальства. Они лениво пили коньяк, лениво резались в техасский покер и лениво же, подперев рукой щёку, слушали музыку, едва ли более весёлую, чем крики мартовских кошек. Начальство, судя по всему, не торопилось.       – Может, они вообще сегодня не придут? – Вестер звякнул ключами. – Давайте уже закрываться?..       – Сиди смирно. Сказали сидеть – значит, сидим, – осадил его Хана, прикидывая, пора ли ему сдавать карты или подождать ещё.       – Они заебали возвращаться к утру, – поддакнул Вестеру Хицумэцу. Хана поморщился.       – Если охота, чтобы вам бошки пооткручивали – вэлком. Но я не с вами.       – Не вижу проблемы в том, чтобы подождать, – подливая себе хозяйского коньяка, хмыкнул Найтбридж. – Может, сменим пластинку? Не на похоронах же!       – Джеймс, ты пьян, ляг на коврик и не отсвечивай, – брезгливо поморщился Кайроу. Найтбридж беззаботно положил тому руку на плечо, и мужчина с искренним отвращением сбросил с себя ту. – Не трогай меня.       – Бардак, – поджала губки Рошель. – Я – спать. А вы тут как хотите…       – Посиди ещё, Вайолет! – приобнял женщину Джеймс. – Нам правда интересно послушать, как ты доминячишь своего муженька!       – А мне не интересно говорить с тобой, Найтбридж. Надеюсь, твоя тебе всыплет хорошего кнута…       – Хах! Да! С того света! – Джеймс расхохотался и, упав на пол, разразился громкими пьяными рыданиями. Вайолет брезгливо отодвинулась.       За столом стало тихо. Мужчины неуверенно переглядывались, будто спрашивая друг друга «Ты знал?» и получая неутешительные отрицательные покачивания головы. Джеймс, устав истерить в голос, тихо заскулил и вскоре замолк, прикладываясь к бутылке.       – Может, пойдёшь спать? – первым подал голос Вестер.       – Не-а, у меня всё хорошо! – излишне-бодро отозвался Найтбридж.       – Оставь. Начальники придут – разберутся, – Хана отвёл взгляд. – Мы ещё не доиграли, так? С вас ставки, господа.       – Бэзил, ты… – Хицумэцу плеснул коньяком в лицо ошалевшему Хана и, под неодобрительные взгляды отправился жалеть Джеймса. Бэзил вытер лицо.       – Предпочту сделать вид, что у тебя рука дрогнула…       – Предпочитай и дальше, – сквозь зубы буркнул тот, поднимая Найтбриджа с пола. – Идём, Джеймс… Посидим, выпьем чего-нибудь вкусного, поговорим…       – Пошли! – с энтузиазмом отозвался тот и, сухо всхлипнув, нетвёрдой походкой направился в соседнюю комнату. Хицумэцу последовал за ним.       – И как ты его терпишь? – прошипел Вестер. Хана пожал плечами.       – На детей не злятся.       – Тоже мне, ребёнка нашёл…       – Ребёнок – кто ж ещё? Высокие идеалы и благородство в одном месте играют…       – Вот пусть и дальше играют в какой-нибудь другой песочнице.       – Вестер, заткнись. У всех есть причины быть тут. У тебя, напомню, тоже.       – Да-да… – нахмурился Вестер, собирая карты. – И всё-таки, он несносен.       – Не лучше тебя.       В прихожей хлопнула дверь. Мужчины вытянулись по струнке, а Вайолет, напротив, сгорбилась, выражая всем своим видом презрение к их «подобострастному щенячеству». Кайроу быстро выключил музыку и спрятал бутылки под стол.       В тот же момент дверь открылась. Альфард Хоши – костюм с иголочки, на правой руке пальто, в левой – сумка, – вошёл в комнату первым. Его брат Салли, одёргивая широкую юбку, следовал за ним.       – Отдай, – младший Хоши забрал у старшего свою сумку и пальто, после чего кинул их в кресло. – Всем доброго утра!       – Доброго… – буркнула Рошель.       – И вам хорошего утра, господин Хоши, – совсем по-змеиному и ни разу не дружелюбно улыбнулся Вестер.       – Утра, сэр, – сухо отчитался Хана. – Найтбридж и Хицумэцу ушли спать. У них уважительная причина, сэр.       – Доброго, – сонно вздохнул Кайроу, прикрывая глаза в надежде, что так начальство заметит, что и всем остальным пора спать. Начальство его проигнорировало.       – Молодцы, – от голоса Хоши-старшего веяло космическим холодом. – За ожидание каждому воздастся… К новостям – наши друзья с швейной фабрики согласились уступить нам половину. Работы станет больше, но, думаю, это не проблема. Рассчитываю на тебя, Баррэль.       – Конечно, господин Хоши, – радостно оскалился Вестер. – Мои ребята всегда к вашим услугам. В любое. Время. Суток.       Хана стрельнул взглядом на неугомонного паразита. Подавив желание взять обнаглевшего аристократа за шкирку и вынести на балкон продышаться от алкогольных паров, он громко кашлянул:       – Сэр, все перенервничали – вы долго не возвращались с переговоров… Мы действительно рады, что вы вернулись, но, смею заметить, вам не стоит ходить в одиночку… Мы есть у вас, сэр.       Хоши-старший вопросительно выгнул бровь. Младший с готовностью кивнул.       – Конечно, вы есть у нас. Поэтому мы вас и бережём.       – Салли, – Вайолет, зверея от запаха плохих сигарет, поднялась с места, – эти свиньи превращают квартиру в хлев! Если так бережёте нас, берите их с собой, а то они со скуки чуть не спалили моё любимое собрание сочинений!       – Это чьё? – полюбопытствовал Салли.       – Это, буквально, любое.       – Не надо жечь книги, – младший Хоши ласково улыбнулся подчинённым.       – Иначе отправитесь в топку следом, – пообещал старший. Мужчины пристыжённо опустили глаза в пол.       – Ябеда… – прошипел Кайроу.       – Не умеете вести себя, будем учить, – сообщил Альфард. – Кайроу и Найтбридж завтра отправятся к Александритам. Нам всё равно нужно обсудить с ними поставки… Хицумэцу и Вестер – проверьте девятый квартал. Я слышал, там есть парочка неорганизованных… Хотелось бы проверить слухи. Хана и Рошель останутся и приведут здесь всё в порядок.       Кайроу и Вестер тоскливо переглянулись. Вайолет торжествующе оскалилась в улыбке. Бэзил бесстрастно кивнул.       – Найтбридж… Возможно, его стоит временно отстранить от работы… – негромко заметил он. – У него сегодня, как мы поняли, умерла жена…       Салли Хоши приложил ладошку к хорошенькой щёчке и покачал головой.       – В таком случае, работа для него сейчас уместнее. Иначе решит, что его возвели в статус инвалида. Это куда болезненнее.       – Но, сэр… Он немного не в состоянии… Он очень пьян. Я не знаю, когда он проспится.       – В таком случае, мы точно должны дать ему работу. Попробуй поставить себя на его место, – Салли сверкнул на Бэзила ярко-зелёными нечеловеческими глазами.       – В конце концов, если он в настолько плачевном состоянии, – произнёс Альфард, – кто ещё, кроме нас, позволит ему зарабатывать на жизнь и дальше?       – Да, сэр…       – Хорошо. Спасибо, что дождались нас, теперь все свободны. Доброй ночи, – пожелал подчинённым Хоши-старший.       – Сладеньких снов! – улыбнулся Салли.       Мужчины во главе с Рошель направились в комнаты. Альфард заглянул под стол, сердито пнул склад бутылок под ним и стянул со стола скатерть вместе с остатками ужина, картами и чьим-то бумажником.       – Пора и нам отдохнуть, а, братик? – усмехнулся он, сажая Салли на стол и хозяйским жестом задирая юбку того.

***

      Бархатная тьма смягчала сводящий с ума звук стучащего сердца и громких, срывающихся в визг криков. Ни холодная, ни тёплая, она не мешала – просто была, участливо обволакивая, но не мешая отчаянной, на грани нервного срыва, скорби.       Устав от бессмысленных криков, Джеймс сел в пустоте и поднял голову. Десяток глаз сочувственно смотрел откуда-то свысока, словно с потолка погружённого в мрак собора.       – Спасибо, сэр… – тихо выдохнул он, засыпая. – Спасибо…