Изуна Учиха

Ночью было холодно. Особенно на деревянном возвышении. Мадара-нии должен был вернутся через два дня. Дежурили сегодня мы вместе с Кейджи. ー Привет. Я обняла его и прижалась на мгновение. Какой теплый. ー Привет. Мы поднялись на широкую обзорную башню. Наше деревня была окружена стеной и  таких обзорных башен было штук восемь. Дежурили по двое. Я уселась прямо на перила и просканировала окружение шаринганом: тишь, да гладь. ー Будешь? Кейджи протягивал фляжку. ー Чай?ー я надеялась на чай. Чай по его маминым рецептам был самым лучшим. Я даже попробовала собрать. В точьーточь пока не получалась. Я была склонна верить что там был секретный рецепт, либо это в крови. ー Чай.ー Кейджи ухмыльнулся, заметив мое предвкушение. Я взяла фляжку. Чай был теплым, малиновым с медом.  — Вкусно, — улыбнулась я. — Мхм, — кивнул он. Немного наклонившись, я посмотрела вниз с перил. Высота была небольшой, но это всё равно казалось захватывающим. — Осторожно. Спускайся, здесь сидеть нельзя, — нахмурился Кейджи. — Правда нельзя? — поддразнила я, глядя на него. — Да, — твердо ответил он. Я хихикнула, встала на перила и начала балансировать, но сразу же почувствовала на себе его взгляд — осуждающий, почти как у матери, когда ребенок шалит. Он подошел ближе и взял меня за руку, помогая удерживать равновесие, пока я ходила по краю. — Ну что, доигралась? — спросил он. —Ну,...-я сделала вид, что задумалась и ответила—да. Кейджи недолго думая подхватил меня под колени и спустил вниз, чтобы я случайно не оступилась. — Ой, какой строгий, прям как старейшины, — с издевкой протянула. — Осталось только бороду отрастить и ворчать на всех. Кейджиро закатил глаза: — Я просто не хочу, чтобы ты свалилась вниз и сломала себе шею, как упрямый цыпленок. Фыркнула: — Я не цыпленок, я — сокол! И сокол никогда не падает. Он приподнял бровь: — Сокол, говоришь? Ну тогда давай, улетай. Только попробуй не врезаться в стену. Я сделала шаг вперед, широко раскинув руки, как будто собиралась взлететь, и сказала с важным видом: — Сокол готовится к полету… Внимание, внимание… Иии… ох, забыла, что у сокола еще и крылья должны быть. Кейджиро усмехнулся.  ー Ты, скорее, на ворону похожа, чем на сокола. ー Прямо-таки ворона? ー Ну, кто еще мог так шуметь и забираться на перила? Фыркнула, но глаза блеснули озорством: — Ну знаешь, вороны — птицы умные. Так что я не против! Он лишь усмехнулся и, немного расслабившись, отвел взгляд к темному лесу за стеной деревни. Время от времени мы поочередно активировали шаринган, чтобы просканировать окрестности, проверяя, не появилось ли что-то или кто-то чужой. Сенсорика помогала ловить малейшие колебания чакры вокруг, и это делало ночные дежурства чуть спокойнее и легче. ***** — Давай, Изуна. Мы с тобой так давно не разговаривали по душам, — Баа-сан аккуратно раскладывала кисти и чернильницу на низкий столик. Я сидела напротив нее на татами. — Мхм… Но хокку? — Умение ценить искусство по достоинству подчеркивает статус благородных химе и, в целом, людей высокого происхождения.— ответила она с упрямым спокойствием. Я сдержала желание фыркнуть и уставилась на свои руки. — Я совсем не благородна. На моих руках чужая кровь. Махи-сан поджала губы и покачала головой. — Чужие жизни на твоих руках не отменяют твоего благородства. Статус, власть и достоинство у тебя в крови. Этого не отнять. — Если честно, вместо написания хокку я бы предпочла немного поспать. Махи-сан прищурилась, но в её глазах мелькнула тень улыбки. — Поспать? Ты ещё так молода, Изуна. Будет время и для сна. Я только закатила глаза, но взяла кисть в руки. Чернила на кончике кисти дрожали от каждого моего вздоха. — Хорошо. С чего мне начать? — Напиши о том, что тебе дорого, что ты хочешь сохранить. Ты ведь носишь на сердце множество мыслей. Махи-сан говорила тихо, но в её словах чувствовалось больше, чем просто наставление. Она знает. Может просто видит.  Я задумалась. С чего начать, когда даже мысли о дорогом и важном путаются и всплывают хаотично? Медленно опустив кисть на бумагу, вывела несколько иероглифов. Первое хокку получилась о том, что всегда рядом, о деревне, о её тихих ночах. Вторая — о братьях, о том, как они стали частью моей жизни, неотделимой и значимой. А третья… третья заставило кисть завистнуть над бумагой. Чернила сорвались с кончика кисти и капнули на бумагу пачкая ее и оставляя черное пятно.  Тобирама. Третья была про Тобираму. Махи-сан внимательно наблюдала за каждым движением, её лицо оставалось непроницаемым, но я испугалась, казалось, что она понимала каждую мою мысль. **** Я подошла к реке Нака.  ー Привет, нии-сан. Я задушила всхлип. И села возле реки. ー Как ты?  Закатное небо было невероятно красивым, река отражала закатное солнце и светилось. ー Я скучаю. *** Я разжигала благовония. Для Тобио-нии и Тобирамы. Лёгкий дым поднимался вверх, медленно растворяясь в холодном утреннем воздухе. ー Ну, Тоби-кун, твой убийца тоже получил по заслугам.ーтихо произнесла я, глядя на тлеющие палочки. Судьба пожала мне руку. Словно, заботливая мать, решившая изящно отомстить за смерть любимого альбиноса.  Я гулко сглотнула, теребя пальцами кристалл. На глаза наворачиваются слёзы. Отпустив, сложила руки вместе, за умерших. Давайте встретимся после смерти. ** ー Изуна, доброе утро! ー Не сказала бы, что доброе.ーответила я, поежившись от прохладного воздуха, который заставлял кожу покрываться мурашками. . Мы с Кейджиро решили потренироваться как раньше. После разминки я закрепила на лодыжках маленькие мешочки с песком — аналог современных утяжелителей.  — Начнём? — спросил Кейджиро, заняв боевую стойку. Движения Кейджи были продуманы на несколько шагов вперёд. Он умело совмещал тайдзюцу и сюрикендзюцу, заставляя меня постоянно оставаться на стороже. Я замечала, как он вырос и окреп, и это внушало мне необъяснимую гордость. Кейджи стал лучше, более уверенным и точным. После тренировок мы зашли к нему домой. Кейджи кипятил воду, а я сидела на полу, вытянув ноги и наслаждаясь редким моментом отдыха. — Меня отправят на миссию, — сказала я, теребя пальцы рук. — Меня тоже, — пробормотал Кейджи, его голос был тихим, почти задумчивым. Он смотрел на закипающую воду. — Мда, — хмыкнула я, стараясь скрыть тревогу за небрежностью. ー Не знаешь на какую?ー  запах зеленого чая быстро заполнил собой комнату. ー Пока нет. Он сел рядом и протянул мне чашку чая. Я приняла её, чувствуя, как тепло медленно проникает в мои замёрзшие пальцы. Так странно — казалось, только недавно мы начинали тренировки, а теперь уже отправляемся на миссии, где каждое действие может стать последним. Чай был сладким, с лёгким травяным вкусом, но ощущение странной горечи на языке не пропадало.  — Будь осторожен, — прошептала я, стукнувшись лбом об его, и, чуть приподнявшись, поцеловала его в лоб. Это был жест поддержки, напоминание о том, что он для меня значим. Жест поддержки. — Ты тоже. Будь осторожна, — Кейджиро ответил тихо. * ー Нии-сан, с возвращением. Я сидела и согревала ноги под котацу, наслаждаясь теплом, которое обволакивало меня, как заботливые руки. У Мадары были мокрые волосы и покрасневшее лицо — он, видимо, только что вернулся с миссии и успел сходить в источники или принять офуро. Он уже переоделся в домашнюю одежду, и на его лице мелькнула усталая, но довольная улыбка. — Я вернулся, — сказал он, растрепав свои волосы пальцами, из-за чего вода разбрызгалась вокруг. — Фуу, Мада-нии, — я сморщила нос и протёрла рукавом юкаты лицо, очищая его от разбрызганных капель воды. Он уселся рядом и, с явным облегчением, так же накрыл ноги котацу, наслаждаясь теплом. — Как миссия прошла? — спросила я, запуская пальцы в его влажные волосы. — Скучно, — ответил он, откинув голову на мои колени. Его глаза прикрылись, а дыхание стало медленным и расслабленным. — Ничего особенного не случилось, если не считать дождя и грязи. Юката быстро впитала в себя воду, и я улыбнулась, запуская в его волосы ладонь и используя фуутон, чтобы мягко сушить их, словно феном. Мадара тихо вздохнул, чувствуя тёплую струю воздуха. Я почувствовала чакру Кагами, приближающуюся к двери. Через минут три седзи мягко распахнулась, и Кагами зашёл, закрыв дверь за собой. Он стоял на пороге, немного нерешительно глядя на нас. — Нии-сан, нэ-сан, — произнёс он, немного замявшись. Но когда Мадара, не открывая глаз, поманил его к себе лёгким движением руки, Кагами радостно уселся рядом, прикрывая ноги под котацу. — Кагами, как ты? Тренируешься? — спросил Мадара, не открывая глаз, но его голос звучал тепло. — Всё хорошо, — закивал Кагами, его лицо просветлело. — Тренируюсь. Мадара, казалось, ненадолго задумался, прежде чем задать вопрос: — Как Яшихиро?  Кагами отвёл взгляд на свиток с рисунком на стене. — Всё так же, болеет, — тихо ответил он, его голос стал тише. Мадара устало выдохнул и, открыв глаза, посмотрел в потолок. — Я принёс пару лечебных трав с миссии. — Надеюсь, это поможет. Отец тоже ищет лекарства для его выздоровления.   Кагами был таким грустным,  я подняла руку, чтобы погладить его по голове, и утешить, но остановила движение, замерев на мгновение. Кагами, однако, заметил мои телодвижения, как и Мадара. Мадара нахмурил брови, его взгляд пробежался между нами, но он ничего не сказал. У него есть что сказать, но не перед Кагами. — Я пойду.  Я переложила голову Мадары на подушку и встала. Я вышла из комнаты, оставив их вдвоём. За дверью я остановилась на мгновение, чтобы глубоко вдохнуть. Так и должно быть. Все в порядке, я в порядке