
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
...Уже в который раз Тэхён подумал, что с его попаданчеством что-то не то. Что он попал, но в другом смысле.
Примечания
Работа пишется на челлендж, который объявила у себя в контакте Джуни Ким, она же SZ (https://vk.com/sz_ozvuchka): написать фанфик про парочку, изображённую на двух предложенных фотографиях. Две фотографии, по которым я пишу, прекрасно соединила на обложке fukai_toi (если кликнуть на обложку, то она откроется целиком).
Это стёб, потому что про попаданчество я не могу всерьёз писать (простите, кто любит этот жанр). Я рассчитываю, что это будет миди и завершится до нового года (но это может быть лунный новый год!).
Чонгук немного Aged up — они с Тэхёном тут ровесники, он на четыре месяца старше.
Посвящение
Джуни (SZ), это должен был быть подарок тебе на день рождения, но я не успела. Лови с опозданием.
Часть 6
31 января 2022, 08:37
Обнимая свою похрапывающую истинную любовь, Тэхён обдумывал то, что нужно сказать ей завтра.
«Ты меня совсем не знаешь».
«Твоя мама наверняка хочет внуков».
«А я-то не однолюб, что будем с этим делать?»
«Твои друзья сразу перестанут ими быть, когда ты скажешь им, что влюбился в парня».
Он наблюдал их всю неделю в столовке, сидя за несколько столиков от них, чтобы не спалиться (но готовый подскочить, когда Чонгук подавится). Друзья болтали — Чонгук молчал. Вроде ничего такие. Но гомофобы же не носят особые гомофобные значки, их от нормальных людей не всегда отличишь.
Теперь требовалось как следует выстроить аргументы, которые годились для предъявления. «Я ж замучаюсь столько врать и держать всё в голове», «Это значит мне остаться навсегда невидимкой» и «Моё тело так и будет валяться в коме, ну жалко ведь!» — не годились.
Очень сбивал запах Чонгука и тяжесть его закинутой руки. Тэхён думал одну мысль, а его нос, глаза и кожа — другую. О том, что Чонгук тёплый и дышит. И как бы прижаться к нему теснее. И зарыться носом куда-нибудь в подмышку.
А потом он… уснул. Ангелы могут спать, если их обнимают. Тэхёна с самого младенчества никто не обнимал во сне, кроме единственной тайной радости — плюшевого мишки. Оказалось, что когда тебя всю ночь обнимает живой человек, от этого во всём теле такое счастливое чувство, что лежал бы так и лежал.
Когда он открыл глаза, уже наступила суббота. Чонгук смотрел на него, подперев голову рукой. Так близко, что прямо внутри личных границ. Тэхёна нарушение границ не смущало, он потянулся пощекотать, чтобы сделать расстояние ещё меньше, они стали возиться, влезли в границы друг друга с ногами, сбили одеяло… и на аргументы он забил. Зачем портить то, что только-только началось? Пусть дальше как пойдёт. Вся жизнь так вся жизнь. Для того, кто верит в бессмертие, вся жизнь — это не очень долго.
По случаю субботы Чонгуку надо было ехать к родителям. Он извинился, что пока не зовёт с собой:
— Мне нужно их подготовить, но в следующие выходные обязательно.
— С ума сошёл, ни в коем случае! Чтобы из-за меня случился скандал! Нет, ни за что, не обсуждается!
Чонгук обещал писать. Телефонами они обменялись ещё в начале недели — как соседи. У Тэхёна имелся ангельский служебный гаджет, куда могли звонить работодатели и сам хранимый. Никаких игр и вообще приложений — весь телефон был до последней микросхемы забит правилами техники безопасности. Пока Чонгук выполнял домашние задания, Тэхён на досуге изучал эту лабуду и кое-что зачитывал вслух:
— Глянь, что пишут: если ты однажды засунешь горошину себе в ноздрю, то я должен пощекотать у входа в нос, чтоб ты чихнул. Или ты мне. Ну что, потренируемся? Без горошины, чисто чтобы понять, как правильно щекотать?
Расстаться на полтора дня не соответствовало служебной инструкции, и Тэхён увязался следом. Да и на улице ведь гораздо опасней, чем в общаге. Его и самого, хотя ему-то ничего не угрожало, передёргивало оттого, что впервые с момента аварии нужно ступить ногой на проезжую часть. К счастью, не одному. На светофоре он взялся за руку, и Чонгук крепко прижал пальцы к тыльной стороне ладони Тэхёна. Загорелся зелёный. Машины остановились. Первый шаг с тротуара был самым трудным. Машины не ехали. Чонгук смотрел вопросительно и чуть-чуть тянул за руку: «Ты идёшь?» Признаться, что как последний идиот боишься переходить улицу на зелёный свет? Ну нет! Тэхён заставил ослабевшую ногу подняться и опуститься. Второй шаг дался легче. Чонгук не отпускал. Хорошо. В таком формате можно хоть всю жизнь переходить дорогу туда-сюда. Если придётся остаться с Чонгуком насовсем, то можно хранить его от всех прочих напастей, а он пусть переводит через улицу.
Тэхён объяснил своё сопровождение так: мол, пока ты гостишь у своих, я навещу другана, который живёт в том же районе. Да, давай одним поездом. Да, от станции в ту же сторону. Да, по этой улице. Да, вон в том доме, ну пока, до воскресенья.
Торчать во дворе многоквартирного дома всю ночь, хоть фонари и светили, было неинтересно и противоречило ангельским обязанностям. Тэхён взлетел на уровень второго этажа и заглянул в окно. Чонгук сидел с мамой и папой за столом, орудовал палочками и беззвучно для Тэхёна отвечал на вопросы. Потом он как послушный сын помог убрать посуду и, наконец, ушёл в свою комнату. А там был застеклённый балкон — отлично! Висеть под окнами было нетяжело, но что за радость летать, когда в полёте и поболтать не с кем. Одна из стеклянных створок была приоткрыта сверху, и Тэхён благодаря своей просачиваемости пролез, а потом изнутри открыл её широко, как дверь: если возникнут вопросы к его появлению, то это как будто здесь так проветривалось.
Через балконную дверь было видно, как Чонгук сидит на кровати, уткнувшись в телефон. И судя по жужжанию в кармане у Тэхёна — выполняет обещание.
«как дела?»
«мы поужинали»
«сейчас отдыхаю»
«а ты?»
Тэхён не стал писать ответ — он постучал. Некоторых людей стук с закрытого балкона на втором этаже пугает. Чонгук, надо отдать ему должное, хоть и подпрыгнул, но открыл быстро — он начал к Тэхёну привыкать.
— Что ты тут?..
— Тс-с. Это секрет, что я к тебе пришёл.
— Как ты забрался? — восторженным шёпотом спросил Чонгук.
— А, второй этаж, ерунда. Водосточная труба, пожарная лестница, деревья — масса вариантов.
— А твой друг?
— А он свалил. Ему внезапно позвонили, и он сорвался куда-то, — пожал плечами Тэхён. — Так что я переночую у тебя, не против? Только никому не говори.
Чонгук был не то что не против — он потянулся целоваться. Когда они оторвались друг от друга, спросил:
— Посмотрим что-нибудь? Или ты мне почитаешь инструкцию на ночь, как обычно?
— Инструкцию на ночь, ага.
Поисковик в ангельском телефоне гуглил только прогноз погоды и правила дорожного движения. Тэхён взял телефон Чонгука, зашёл на знакомый сайт и в несколько кликов открыл подходящий порноролик — один из любимых. Ну да, не совсем по-ангельски. Но на то была веская причина:
— Надо подготовиться, раз мы собираемся жить всю жизнь. Чтобы представлять, как мы проведём эту самую всю жизнь.
Конечно, он рассчитывал не только подсмотреть технику из видео, но и зарядиться… вдохновеньем, чтобы эту технику применить. И зарядить Чонгука. Тот наблюдал с любопытством, потом стал заливаться краской. Но не мило, а сердито: между бровей появилась морщинка, а губы сжались. Ему явно не понравилась идея провести всю жизнь, задрав голые ноги за уши.
— Не любишь такое? — спросил Тэхён, ставя на паузу. — Можно другое поискать. По ключевым словам.
— Это не то, что… — Чонгук смотрел в сторону. — Мы не… Эти парни… Я так не хочу.
— Вообще без секса? Я так и предлагал, но ты ведь сказал, что нам это нужно, — тут же перевёл стрелки Тэхён.
— Нам не это нужно, — упрямо покачал головой Чонгук. — Тут сплошное… мясо какое-то. Я хочу тебя любить, а не вот это.
Тэхёну стало неудобно, что он предложил не то. Такой типа самый умный, а сам облажался.
— Порнухи с любовью не бывает, — сообщил он с таким видом, будто разжёвывает очевидные вещи, а Чонгук тупит.
— Тогда, может… мы… без порнухи?
— А как ты без порнухи сообразишь, что как делать?
— Ну, люди же как-то соображали до изобретения порнухи.
Тэхён вернул на место телефон, взял ноутбук Чонгука, открыл и заклацал по клавишам. Надо было реабилитировать себя и дать понять, что он шарит не только в том кино, где ноги за ушами, но и в европейском! И вообще, ангел он или кто?
— Вот. Тут про любовь. Сам увидишь, что ни одной позы не показано!
Фильм «Назови меня своим именем» для Тэхёна был особенным — он хотел себе такой же первый раз, как у Элио, в смысле не тот, что с Марсией, а тот, что с Оливером — и он ждал, что скажет про это кино Чонгук. Поз там действительно не показывали, но это оказалось неважно. Когда Элио и Оливер на экране целовались, то становилось жарче, чем от порнухи. Герои заражали своим телесным голодом. А такой голод легко утолить — всего лишь дотянуться губами до губ… и положить ладони на плечи… и поставить кино на паузу. Герои фильма разгуливали полуголые и наслаждались этим — значит, и Чонгуку с Тэхёном можно не стесняясь раздеться друг перед другом. Тэхён стянул крылья, рукава и платье, пока Чонгук стаскивал футболку через голову. Получалось путано и беспорядочно, но Элио же не стыдился своей неопытности — и через экран делился смелостью с двумя зрителями, которые, как и он, не умели, но очень-очень хотели.
У них тряслись руки, которыми они гладили друг друга через шорты, но терпеть было невозможно.
— Смотри не вниз, а на меня. — Тэхён первый сунул ладонь под резинку трусов. Он опасался, что Чонгук увидит свой член в чужой руке и опять скажет, что это порно, а не любовь. Но Чонгук был далёк от «передумать»… и вообще от «думать». Его брови сошлись изломанно, как от боли. Он смотрел, как ему было сказано, только в лицо — взглядом более обнажённым, чем торс, плечи, чем член, на который Тэхён тоже не мог глянуть, чтобы не отрываться от широко раскрытых чёрных глаз. Сам не смотрел вниз, но ощущал пальцами: прямой, твёрдый, горячий. Атласный по всей длине. Мокрый на кончике.
Чонгука била дрожь, он вцепился Тэхёну в плечи, со звуком хватал ртом воздух и вдруг зажмурился и застонал сквозь зубы, а по пальцам потекло. Всё это завело Тэхёна куда больше порно. Он и не знал про самого себя, что настолько приятно доставлять удовольствие! Внизу живота пылало, между ног всё кричало: хочу, хочу, хочу! Он лизнул руку с семенем — не потому что подражал героям фильма, а чтобы узнать про Чонгука и это тоже. Вкус был совсем другой, чем у поцелуев, но не хуже.
Чонгук отдышался, протянул руку вниз:
— Дай я.
Вот теперь Тэхён во все глаза глядел, как розовая головка стыдливо исчезает между пальцами и тут же бесстыдно появляется снова, и каждое движение кулака добавляло желания, делая его почти нестерпимым — никогда раньше он не хотел так сильно. Он перевёл взгляд на Чонгука — с мокрыми висками, как после спортзала — и чаша желания переполнилась горячим, и каким же облегчением было всё выплеснуть!
«Назови меня своим именем» они не досмотрели, но Тэхён был даже рад: там такой конец, что как бы не заплакать. Чонгук ещё не видел его слёз, но ангелы наверняка плачут после таких фильмов, и не хотелось предстать перед ним в таком виде. Хотя вот Чонгук не стеснялся открываться. Ночью, лёжа в объятьях, он завёл какие-то совсем откровенные разговоры:
— Когда я раньше думал о том, как это будет, мне было стыдно. И в том видео тоже. А оказывается, с тем, кого любишь, не стыдно.
Тэхён промычал что-то согласно. Если так пойдёт, то он и сам, пожалуй, начнёт Чонгуку всё говорить. Наверное, круто всё говорить. Надо попробовать.
Рука на теле снова давала потрясающее ощущение покоя. Засыпая, он подумал, что так можно и однолюбом стать.
Утром они договорились встретиться на станции, и он сбежал через балкон. Но сам, конечно, следил через окна и подошёл, едва Чонгук появился из входной двери.
В поезде они сидели рядом, а в полупустом автобусе от вокзала устроились сзади, как в кино садятся влюблённые. Целоваться нельзя, но гладить пальцы пальцами — можно. Совсем маленькая ласка, но внутри всё замирает от неё. Автобус останавливался, люди входили и выходили, не обращая на них внимания.
Тэхёна что-то заставило присмотреться к пассажирке, которая заняла одно из передних сидений. Он пробормотал:
— Погоди, я сейчас вернусь, — вынул свою руку из чужой, встал и пошёл вперёд. Неприлично подходить к незнакомым людям и заглядывать в лицо, но ему было очень надо.
Узнавание тряхнуло, как на лежачем полицейском, так что пол едва не ушёл из-под ног, и он ухватился за поручень. Тот же брючный костюм, который он помнил. Лицо без косметики, не как раньше — наверное, чтобы ничего не размазалось от слёз. Должно быть, она много плакала. И прямо сейчас тоже. Одной рукой зажимала себе рот, чтобы не производить в автобусе неприличного шума. А в другой руке прыгали листы с какой-то распечаткой. Тэхёну бросилось в глаза крупно наверху: «Госпиталь Святой Марии».
— Мам! — беспомощно позвал он. — Мам! Мамочка!
Умом понимал: бесполезно. Она не видит, не слышит. Но есть же там какая-то фигня насчёт материнского сердца! Должна же она ощутить его присутствие!
Он потряс её за плечо:
— Мам, я тут, я живой, меня скоро выпустят!
Плечо осталось бесчувственным. Она не поднимала голову. Шея дёргалась, голова вздрагивала.
Тэхён нашарил в кармане ангельский телефон. Безнадёжно набрал по памяти мамин номер. Соединение сорвалось.
Чонгук подошёл, с тревогой спросил:
— Что?
— Ничего, я… — Тэхён за Чонгуком вернулся назад и сел у окна, не выпуская из виду чёрный узел волос на затылке. Он знал, где она выйдет, чтобы пересесть на другой маршрут, который довезёт её до дома, и ждал этого с тоскливой уверенностью. За несколько секунд до той самой остановки она суетливо убрала бумаги в сумку и поднялась. Вышла не оглядываясь. Он застучал в стекло. Она не обернулась. Автобус плавно отъехал, и Тэхён прижался виском к стеклу, чтобы ещё чуть-чуть продлить знакомые черты в окне. Потом и они исчезли.
Он не поворачивался к Чонгуку. В глазах щипало.
— Что?
— Показалось, это моя мама, — наконец ответил он. — И она плакала. Я хотел её утешить.
Он уткнулся лбом в стекло и старался дышать ровно. Чонгук взял за руку:
— А твоя мама, с ней… что-то?..
— Не с ней. С её сыном.
— Ты поэтому всё время читаешь на телефоне про несчастные случаи? У тебя в семье что-то произошло? С твоим братом?
— Я… потом расскажу. Я тебе всё расскажу. Это длинный разговор. Не для автобуса. Слушай, — Тэхён развернулся, уже не стесняясь мокрых глаз. — Самое важное: есть где записать? А то я сам забуду.
У Чонгука в рюкзаке нашлись ручка и конспект, который он брал, чтобы повторять на выходных. Тэхён взял тетрадь и неровным почерком вывел на внутренней стороне обложки: «Госпиталь Святой Марии».
— Что это? — спросил Чонгук.
— Это, короче, слушай. Если я вдруг пропаду. Не приду в общагу. Перестану выходить на связь. То ищи меня там. Среди пациентов в смысле. У меня такая страховка, что в случае чего всегда туда укладывают.
— Даже не думай об этом! — воскликнул Чонгук. — Это потому что ты встретил эту женщину, тебе такие мысли лезут. Она не твоя мама, ты же понимаешь, она ведь не узнала тебя? Она только похожа. И у неё наверняка просто плохой день, а не что-то ужасное с сыном. И с тобой ничего не произойдёт.
От этих слов сделалось ещё горше. Ничего не произойдёт, потому что всё уже произошло.
Чонгук отложил тетрадь, взял лицо Тэхёна в ладони и стал большими пальцами стирать слёзы. Подумалось: были бы наедине — сцеловал бы.
Когда они доехали, Тэхён немного успокоился. Они вышли, за руку перешли дорогу по зелёному, и вдруг Чонгук ахнул:
— Конспект!
Тетрадь осталась на заднем сиденье. Автобус на другой стороне улицы ещё не отъехал от остановки. Чонгук вырвал руку и кинулся через переход обратно. А свет загорелся красный.
Машины ещё стояли, пропуская запоздавшего пешехода, но Тэхён своим ангельским зрением уже видел ту, которая мчалась по левой полосе и не собиралась замедляться. Страх был, как прежде, но Тэхён ударом ноги, оттолкнувшись от тротуара, втоптал его в асфальт, потому что — Чонгук! Ему нельзя в аварию. Тэхён сам не понимал, то ли он бежал, то ли летел, подхватил под мышки, выдернул из-под колёс, дотащил по воздуху и уронил возле остановки. Успел увидеть, как отъезжает автобус. А в глаза последний раз заглянуть не успел.
В кармане шортов запиликало уведомление о спасении, и в следующий миг он уже стоял в офисе фирмы «Кома», и начальник отдела потусторонних кадров улыбался ему:
— Отличные результаты. Учитывая ваш анамнез, прямо-таки превосходные. Не волнуйтесь так, переведите дух, сделайте глоток воды. Оформляем перевод в тело или?..
Дали бы хоть попрощаться! Наверное, Чонгук тоже будет плакать. И он же такой дурак, перебегает улицу на красный, ему нельзя без ангела-хранителя! Но с телом будет шанс его найти и настучать по голове за правила дорожного движения. А маме без тела не сказать ни слова. Никогда.
— Оформляем, — сказал Тэхён.