Горькая

Уровень озадаченности Катерины был не то что на самом пике, ей казалось, что мысли ее все разом улетучились куда-то в стратосферу, а в голове, кроме сквозняка, гуляло странное осознание того, что Павел когда-то давно был влюблен в Карину Воропаеву. Именно в Воропаеву, ведь на тот момент она уже была в браке с Юрием и благополучно нянчила Кристину. - Мы не собирались на самом деле… это вышло как-то случайно, - Павел разоткровенничался не на шутку, и Катерина старательно сидела молча, а то и периодически прикрывая рот, чтобы челюсть не отвисла слишком сильно. - Я тогда, как раз поскандалил с Маргаритой, и она укатила к своим родителям, вместо того, чтобы лететь со мной на курорт. Ничего особенного, просто отдых двух партнеров с их семьями. Юрий тогда решил, что Карина заслуживает чуть больше свободного времени и Кристину увезли то ли к его родителям, то ли к ее. Так мы и отдыхали втроем, и было довольно сносно, иногда даже весело. Тогда я так близко не знал Карину, точнее не знал ее ближе, чем супругу моего друга, и меня это вполне устраивало. Она казалась мне какой-то отстраненной, немного не от мира сего, знаешь, - Павел взмахнул рукой, - Кристина на нее даже немного похожа. А тут телефонный звонок, и Юрия срочно сорвали в Германию - какие-то проблемы с поставками. Я собирался уехать с ним, все равно не задалось… но, он сказал, чтобы я остался. Ему не хотелось забирать Карину, ведь потом получится ли вырваться было не ясно. Она не хотела оставаться без Юры, я не хотел оставаться с ней, он не хотел, чтобы из-за его работы его супруга портила свой отпуск. Мы потратили практически сутки на препирательства, и в итоге Юрий улетел один, оставив мне Карину на попечение. - Павел замолкает, принимаясь поворачивать на столе стакан с холодным кофе, наблюдая, как перестукиваются кубики льда в напитке. - Мы проводили вместе много времени. Сперва, слишком много, потом, даже немного недостаточно, потом… Я не знаю, что чувствовала она, до сих пор не знаю, что двигало ею, когда мы… Но, я был уверен, что все закончится моим и ее разводом. Наши встречи не прекращались даже здесь, в Москве, и это вселяло в меня надежду… - Разве Юрий не знал о том, что у вас и его супруги роман? - Катя не выдерживает, ощущая откровенный идиотизм ситуации. Разве можно не видеть когда твоя жена… но, ей тут же становится стыдно. Она, к примеру, измены Андрея не заметила, не ощутила и не почуяла. Никак от слова совсем. - Я думаю, что знал, - признается Павел, - я сам задавался этим вопросом не один раз, и могу сказать точно, что он не показывал этого совершенно. Но… он решил ее себе вернуть. Возможно, между ними был вполне логичный, серьезный разговор. Юрий вообще был человеком чрезвычайно рациональным. Как итог, Карина отказала мне во встречах. Мы не виделись с ней около месяца. Потом… потом не выдержал уже я, снова дождался, когда Юрию нужно будет отлучиться. У нас завертелось снова, с новой силой, с такой страстью, что… - Жданов говорил об этом мечтательно, с затаенной грустью, практически с болью. Но Катерине, от чего-то, жаль его не становилось совершенно. Потому, что он влез в чужую семью? Потому, что она не понимала его? Потому, что она была на месте того кто предавал и с кем предавали и знала, что плохо и там, и там? - А потом она узнала, что беременна. Господи! Моему счастью просто не было предела, я буквально летал на крыльях и готовил документы на развод. А потом она узнала сроки. Я провел с ней столько страстных ночей, так хотел… так желал, чтобы у нас был общий ребенок, но вместо этого судьба одарила ее этим Воропаевским выблядком, - он буквально выплевывает это с такой колоссальной ненавистью, что Катерина удивляется, как он не сожрал еще этим всем себя заживо. - Ты считаешь, это справедливо? - Вы ненавидите Сашу просто за то, что он родился? - Катя не верит собственным ушам, ей кажется это странным безумием, которое не может быть правдой. - Не только, - не отрицает Жданов, делая глоток прохладного напитка, - когда они ехали на машине… когда они разбились, твой Сашенька был с ними, сидел рядом с отцом на переднем сидении. Но, ему что-то захотелось прилечь, и Карина поменялась с ним местами, чтобы ее сынишке было удобнее, - он улыбается, но улыбка эта едкая, острая, злая, - если бы он не поменялся с ней местами, она была бы жива. Он забрал ее у меня дважды. Дважды! Этого прощать я ему не намерен. Катерина смотрит на него в полнейшем непонимании. В ее сознании пазлы не складываются в стройный ряд. Нет, она могла осознать причины ненависти, даже увидеть некую логическую цепочку. Но, сама эта логика казалась порочной, если не пугающей. Она качает головой. - Безумие какое-то, - произносит Катя вслух, и Павел, услышав это, кивает, словно соглашаясь. Она отпивает из своего стакана, чтобы немного взять паузу, и этим пользуется Жданов. Он окидывает ее изучающим взглядом. - Теперь ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты переходила в руки Воропаеву? - На самом деле, нет, - честно признается Катерина, - а еще, я не вымпел, чтобы меня передавали. Я сама закончила отношения с вашим сыном. А то, с кем я начинаю новое, это исключительно мое дело. - Ничего, что сейчас не понимаешь, - качает головой Павел, - ты поймешь это потом. Потом, когда ты увидишь, что ко всему, к чему Воропаевы прикасаются, идет прахом. Судьба у них такая - ломать. - А у вас, Ждановых, судьба все строить? - Катя спрашивает это с жестким сарказмом, что Павел недовольно поджимает губы. Его взгляд буквально обжигает. Да, это она вовремя делает такого рода замечание, особенно в свете последних событий. - Знаешь, Катя, слишком быстро ты прекратила причислять себя к семье Ждановых, - все-таки отмирает он, но это больше не задевает Катерину ни в коей мере. Ее вообще последнее время не задевает ничего, что касается подначек в ее сторону. Иммунитет? - А я себя к ней никогда и не причисляла, - пожимает Катерина плечами, - просто не успела. Маргарита постаралась сделать так, чтобы мне было максимально некомфортно в стенах вашего дома. Это, знаете ли, тоже играет немаловажную роль. - Все это можно было бы исправить, если бы ты не шарахнулась от Андрея при первой же возможности, - пожимает плечами Павел, - ты думаешь, что все пары в мире живут без таких эксцессов? - он делает глоток, кривясь. Катя мстительно подмечает, что лед успел подтаять, и теперь его напиток был отвратительным даже на вид. - Я думаю, что есть совершенно разные семьи, есть женщины, которые способны простить измену, а есть… - А есть женщины, с которыми изменяют? - скалится Павел, попадая в самую точку. - Ты собираешься заниматься морализаторством, сама будучи такой? - Так что же вы тогда пытаетесь держаться за меня, как за спасательный круг? - выгибает брови Катерина, - я никогда не мнила себя хорошим человеком, правильным уж точно. У меня достаточно ошибок, которые я не отрицаю, но это не значит, что должна терпеть все что угодно по отношению к себе. - Какие тирады, - Жданов вздыхает, делая знак официанту заменить ему напиток, - это ты постепенно сама так поднаторела, или все-таки у Воропаева поднабралась? - Разницы нет, - чуть поводит плечом Катя, - главное, что я пользуюсь этим правильно. - Ты спрашиваешь, зачем ты Андрею, - Павел забирает принесенный напиток, - так вот, ты идеально подходишь ему. А он, к слову, подходит к тебе. Вы тот тандем, когда вы вытягивали минусы друг друга, а плюсы только усиливали. Но, ты решила проигнорировать такой шанс, - пожимает он плечами, - я так понимаю, что ничего с этим я теперь сделать уже не могу. - Неужели к вам пришло это осознание, - Катерина практически не верит своему счастью, но ухмылка Павла выглядит не слишком радужно. - Не пришло, - все-таки отвечает ей Жданов, - но мне сейчас не до тебя с твоим Сашенькой, у меня сын не желает общаться с родной матерью, а у Маргариты самый натуральный нервный срыв. Да еще и компания находится в странном шатком положении, едва-едва удерживаясь на волоске от краха. - Вот про компанию наговаривать не нужно, - Катерина сводит брови к переносице, всем своим видом показывая, что она не согласна со Ждановым, - я веду дела компании практически в одиночку, все настолько ровно, насколько возможно. Александр пока не собирается выводить ту часть денег, которую планировал. Для полной стабилизации ЗимаЛетто нужно до полугода, именно такое время он готов подождать, - она отрезает это резко и безапелляционно, словно они не на личной встрече, а на деловых переговорах. - С чего бы такая невиданная щедрость? - Павел склоняет голову к плечу, - наверняка для этого есть какая-то конкретная причина. - Конечно, - кивает Катерина, - его сестра остается частью этой компании, он не хочет, чтобы она испытывала какие-то трудности из-за его решения. - А то, что его жена работает в компании, на него влияния не имеет? - Жданов спрашивает это с издевкой, но смеяться на этот раз наступает черед Катерины. Она даже закидывает голову от удовольствия. В самую точку. - И что ты так заливаешься? - Его жена, - Катя произносит это с особым удовольствием, перекатывая на языке это заветное слово, - не проработает в ЗимаЛетто слишком долго. Как только я буду уверена, что компанию можно немного подтолкнуть в плаванье без меня, я тут же оставлю это место за спиной. И поверьте мне, не обернусь и не пожалею. - Вот оно что, - Павел хмурнеет, сводя брови к переносице, - ты собираешься кинуть компанию в угоду своим утехам? - А в угоду кому и чему я должна делать что-либо в своей жизни? - пожимает она плечами, - давайте будем серьезными, я свободный человек. Никому и ничего не должна. То, что я считала своими обязанностями, я выполню или уже выполнила сполна. Поэтому, я считаю себя в своем праве распоряжаться собственной жизнью. И, уж простите, у вас по этому поводу я точно не планирую спрашивать совета. - Резко, - подмечает Жданов, - но, я не буду торопиться с комментариями. Ты еще передумаешь, или того больше, вернешься обратно в лоно семьи так сказать. Или ты думаешь, что Воропаевское кодло лучше нашего? - Я думаю, что Толстой был прав, - Катя улыбается Павлу практически сочувственно, - все семьи счастливы одинаково, но каждая семья несчастна по-своему.

* * *

Обнаружить дома Воропаева оказалось практически невозможной затеей. Катя прозвонила Чермоеву, чтобы тот успокоил ее тем, что Сашка снова ошивается в больнице. Но, Ден решил, что это будет слишком прекрасно, порадовать ее чем-либо. Именно поэтому он заявил, что Сашка не только не являлся к нему в больницу, но даже не удостоил его телефонным звонком. А телефонный аппарат самого Воропаева молчал, что Катю не просто нервировало, но конкретно пугало, буквально до дрожи. Она собралась, выходя из квартиры в никуда. Звонить Руи - заставить волноваться Ладу почем зря, звонить Кристине? Именно старшая Воропаев стала буквально спасением, она не просто владела информацией, где находится ее блудный брат, но еще и обещала подвезти. Жданова выдохнула, а затем, вооружившись максимальным гневом, отправилась на встречу сперва с Кристиной, чтобы потом получить возможность встретиться с будущим мужем. Когда старшая Воропаева увидела Катю, она даже присвистнула, явно поразившись совершенно не свойственному ей выражению лица. Она открыла для нее дверь, впуская ее на заднее сидение такси. - У тебя сейчас такой вид, словно ты моего брата расчленить собираешься, - Кристина постукивает по сидению водителя ладонью, намекая, что пора продолжить движение. - Я никого не собираюсь расчленять, - заверяет ее Катерина, но фраза вылетает из губ едва ли не с рыком, она делает несколько вдохов-выдохов, а потом повторяет, на этот раз без агрессии, - я, ПРАВДА, не собираюсь его расчленять. Он просто-напросто враг самому себе. Все, абсолютно все, что он бегает, решает сейчас, он может спокойно сделать потом, когда ему станет лучше, и… - А может, ты злишься, что несмотря ни на что он все еще не привел тебя в загс? - дразнит ее Кристина, Жданова одаривает ее недовольным и возмущенным взглядом. - И это тоже, - не отпирается она, - но, в первую очередь, это беспокойство. У него и так состояние нестояния, - фырчит Катерина, и на миг замолкает, замечая совершенно смеющийся взгляд старшей Воропаевой, - даже не думай комментировать эту фразу, - отмахивается Жданова, - с тем стоянием у него как раз полный порядок. Даже чаще, чем сейчас ему можно. Короче, ты меня понимаешь. - Понимаю, - Кристина следит за тем, как водитель принимается сворачивать к нужному заведению, - но наш Саша все-таки решился на встречу с Кирой, а это, как ты понимаешь, в свете последних событий, не терпит отлагательств. - Почему это не терпит? - Катя немного удивляется. Она, конечно, понимала, что разговор брата и сестры должен был состояться рано или поздно, но, во первых, он мог произойти и у них дома, что позволило бы Саше себя чувствовать куда как лучше, а во вторых, Кира должна была делать скидку на его состояние, хотя бы минимальную. - Как это почему? - старшая Воропаева на этот раз удивляется вполне искренне, - ты же с Кирой работаешь бок о бок, а не я, а выходит, что знаешь меньше моего. Она же собирается в Японию на, Бог знает, сколько времени. Я так понимаю, она пробудет в городе еще недели две, не больше. Как раз поговорят сейчас, потом подумают о своем поведении, а потом поговорят еще раз. - Ты звучишь весьма оптимистично, - замечает Катерина, - думаешь, что Саша уже успокоился? А то он совершенно не звучал как человек, который даже к конструктивному диалогу готов! - А он и не готов, - кивает Кристина, - но выбора нет, вопрос нельзя оставлять нерешенным. Замалчивать такое не стоит, я бы даже сказала запрещено. Это я пыталась до него донести, как видишь, вполне успешно. - Ты его тоже таскаешь непонятно где вполне успешно, - передразнивает ее Катерина, - уж ты-то могла подождать, пока он поправится или нет? - Это не мои хотелки, - старшая Воропаева не обижается совершенно, - Сашка переводит часть акций Киры на меня, точнее, практически перевел. Она сохранит место в совете директоров, но у меня будет право вето ее голоса. Кира сохраняет за собой выплаты по своим, но уже не своим акциям, но продать их или подарить не сможет. В идеале такое отстранение Сашка решил сделать на год, и, как ты понимаешь, не без информирования Киры, которая пошла на эти условия ради этого самого диалога с братом, - Кристина кивает на ресторан, а потом поглядывает на наручные часы, - они скоро должны закончить, мне еще с Кирой ехать к нотариусу. - Он еще и на машине сам приехал! - ужасается Катерина, замечая внедорожник Воропаева, - нет, я точно его прибью, чтобы не мучился. Мыслимо вообще? А если ребра разъедутся? Даже самая жесткая фиксация не гарантирует… - О, - тянет Воропаева, закатывая глаза, - ты уже говоришь как Чермоев, - она оскаливает зубы в довольной, и заговорщической улыбке, - бедный Сашка, я ему практически сочувствую, - а потом добавляет, поигрывая бровями в совершенно похожей Воропаевской привычке, - нет. К слову, вон они, выходят, - она кивает в сторону ресторана, и Катя выскакивает из автомобиля до того, как Воропаева заканчивает фразу. Но, Жданова не торопится бежать к Александру и Кире, что-то останавливает ее, и она смотрит, насколько холодно прощаются брат с сестрой. Кира делает шаг к нему навстречу, но то полуобъятие, которым он ее одаривает, совершенно не похоже на ту нежность, что они делили когда-то у стен ЗимаЛетто. Кате становится жаль Киру, чувство вины прошивает ее грудную клетку, от осознания того, что она причастна ко всей этой ситуации. Пусть и косвенно, ненамеренно, не специально, но… Катя прикладывает ладонь ко рту, чтобы сдержать эмоции в узде, чтобы не разрыдаться, хотя парадоксально слезы сами горят в уголках глаз. Она успевает справиться с собой, ровно до того момента, как Кира поворачивается к такси, в котором ее ожидает сестра. Ждановой становится неловко от того, что она словно бы подглядывает за братом и сестрой, но нет времени на растерянность. Она только сильнее выравнивает спину, направляясь навстречу Кире и Александру. Глаза у младшей Воропаевой красные, но сухие, а губы искусаны до кровавых ранок и это совершенно выбивается из ее обычно спокойного и строгого образа. Сейчас она особенно становится похожа на девчушку-подростка, которая совершила слишком серьезный взрослый проступок для того, чтобы быть прощенной сразу. Воропаев выглядит ничем не лучше, мелисто-бледный, хмурый, с воспалено блестящими глазами и отчетливо проступающими кругами под ними. Того и гляди грохнется без сознания от запрещенного сейчас перенапряжения. - Катя, как ты здесь? - голос у него сиплый, словно в горле у него пересохло, в подтверждение этого ощущения он проводит кончиком языка по губам. - Меня сюда привезла Кристина, чтобы я забрала тебя домой, - врет Катя, старательно пряча руки за спину, чтобы Александр не видел, как она привычно нервно принимается заламывать пальцы. Ей до блефа на его уровне еще учиться и учиться. - Это хорошая идея, - кивает Кира, скашивая глаза в сторону брата, - ему и правда не следует сейчас садится за руль. - Какая забота, - ершится на это заявление Воропаев, но это максимум, на который его реально хватает. Поэтому двойной оклик “Саша” имеет достаточно сильное действие. - Я пойду, а то нас ждет явно не Аркадий, нужно быть точно к назначенному времени, - Кира обращается к ним двоим, но у Катерины возникает ощущение, что говорит она сейчас больше к ней, чем к брату. Жданова улыбается Воропаевой. - Конечно, нет ничего хуже, чем юрист, к которому пришли не вовремя, - Кира кивает на это замечание и прощается с ними окончательно. Катя провожает ее напряженную спину грустным взглядом, а потом цепляет Александра под руку, создавая ему дополнительную точку опоры. - Поехали домой, ты стоишь на честном слове и ненависти к этому бренному миру, - замечает она, и Воропаев послушно следует за ней, даже не пытаясь возмутиться. Это пугает Катерину не на шутку, и она буквально тащит его за собой к автомобилю, старательно сдерживая желание отчитать его как мальчишку. Таким поведением она не добьется ровным счетом ничего, кроме, разве что, того, что он просто закроется в себе. А разве это ей было нужно именно сейчас? Точно нет. Александр безропотно садится на пассажирское сидение, откидываясь в нем буквально со стоном, а когда Катя заскакивает на водительское место, просит: - Вези меня к Дену, у меня, по моему, что-то в ребрах-таки щелкнуло. На такой скорости Катерина не вела машину никогда. Она была не самым лучшим, но весьма аккуратным водителем. Но сейчас… нет, ее точно должны были остановить либо за превышение скорости, либо за обгон, но ей было плевать. Но их берег Бог не иначе. До больницы они добрались без происшествий, и Катерина позвонила Чермоеву, чтобы тот помог забрать совсем обессилевшего Воропаева в больницу. Лично Ден сделать этого не смог, но отправил солидного вида мужчину, правда, без ожидаемой каталки. Катя понимала почему, возить себя на такой штуке Воропаев бы не позволил - гордость. Она металась по коридору, ожидая медсестру или самого Чермоева, и начинала потихоньку ненавидеть всех на свете. - Сядь уже, - Катерина подскочила от неожиданности, когда за ее спиной Денислам прогудел басом, - все в порядке с твоим Воропаевым, ничего не разъехалось, хотя могло. Просто он перестарался, а знать дают ему почки, конкретно левая, но об этом я его предупреждал. Садись. Жданова могла быть чрезвычайно послушна, особенно от таких хороших новостей. Она села, не отводя взгляд от Чермоева. Ровно мимо стула. - Еб твою мать! - схватился он за голову, протягивая ей руку, - у вас эта фигня семейная что ли? - он рывком ставит ее на ноги, - а я тебе твоего мужика хотел вернуть, а ты и за собой присмотреть нормально не можешь. - А что, Саше можно домой? - Катя смотрит на Денислама удивленно, и он закатывает глаза, вздыхая раздраженно и обреченно одновременно. - Ты из всей моей тирады услышала только это? - уточняет он, но Жданова отрицательно качает головой. - Там еще было про то, что мы два раздолбая, идеально подобравшиеся в генетическую пару. Но, ты мне главное скажи, мне Сашку можно забрать домой? - Можно, - отмахивается Чермоев, - иди к нему в палату, капельницу докапают, немного полежит и забирай. И я тебя умоляю, привяжи его к постели. Даже трахнуть его можешь, правда, лучше завтра. Но привяжи уже сегодня. Хорошо? А то Аркадий вскоре перейдет в нормальную палату, а твой Воропаев в реанимацию. Ясно? - Яснее не бывает, - кивает Катя, - спасибо? - Пожалуйста, - дразнится Денислам, на достаточно глупый вопрос Ждановой, - иди, а то он ноет, что ты сейчас расстроишься, а тебе, мол, нельзя. На больничной койке Воропаев смотрелся пугающе - бледный и уставший. Но когда он открывает глаза и видит ее, то улыбается, буквально разжигая в ней легкую волну спокойствия. Катерина присаживается с другой стороны от капельницы, поглаживая его пальцы медленно, ласково, нежно. - Ты сильно злишься? - уточняет он осторожно, и сердце у Кати начинает стучать где-то в горле. Ну как, как она может на него злиться? Это же просто невозможно! - Нет, - она практически не врет, скорее корректирует правду под куда более мягкую, понятную, приемлемую и успокаивающую. - Хочешь знать, до чего мы договорились с Кирой? - спрашивает Александр, но Катя отрицательно качает головой. - Нет, не хочу, сейчас я хочу, чтобы тебе стало легче, и забрать тебя домой. Уже потом, все что угодно, - Катерина продолжает ласкать его пальцы, - все, что угодно.