Горькая

Дмитрий был возмущен, взбешен, его буквально колотило от трудно сдерживаемой злости. Воропаев видел это слишком отчетливо, считывал настолько хорошо, что губы то и дело норовили растянуться в улыбке. Приходилось сдерживать себя максимально, буквально душить в себе желание довольно оскалится, демонстрируя свое отношение к этой ситуации. Ламза выдохнул, стараясь взять себя в руки, и сплел пальцы в замок на столе. Александр проследил за побелевшими костяшками пальцев мужчины, и приготовился к вопросам, которые Дмитрий сдерживал за плотно сжатыми зубами нестойким усилием воли. Воропаев поправил остатки рубашки практически небрежным жестом, всем своим видом демонстрируя скуку. - Александр Юрьевич, неужели нам так сложно найти с вами общий язык? - все-таки начинает диалог Ламза, немного откидываясь назад, старательно принимая зеркально позу Воропаева. Александр только выгибает бровь, замечая: - Если вы хотели диалога, то нужно было сперва объяснить своим подчиненным, что гостей не следует бить, - он улыбается, ощущая, как рана на губе саднит. Поднеся пальцы ко рту, он замечает слабый кровавый след. Черт. - Да, не спорю, - кивает Дмитрий, - мои люди немного перестарались, но вы же, как никто другой понимаете такого рода издержки. - Понимаю, а еще понимаю, что вы сейчас пытаетесь сделать и что вам от меня нужно, - Воропаев забрасывает ногу на ногу, чуть поправляя полу пиджака, - смею вас разочаровать, мой ответ нет. - Иного я даже не ожидал, - Ламза чуть прикусывает нижнюю губу, - Марина обрисовала вас как исключительно упрямого и несговорчивого человека. Это просто поразительно, как вы умудрились дважды перейти мне дорогу. - Я очень старался испортить вам жизнь, - на этот раз Александр улыбается куда как осторожнее, но оскал от этого не становится от этого менее жестким, - как я вижу, я весьма преуспел, с чем могу себя поздравить. - А вы не боитесь говорить это мне в лицо? - осведомляется Дмитрий, старательно принимая горделивую позу победителя. Его выдают только излишне нервно мельтешащие глаза. - Вы же можете крупно об этом пожалеть. - Правда? - чуть склоняет голову к плечу Воропаев, - вы думаете, что напугаете меня тем, что меня пристрелят? Или вы рассчитываете, что я поверю в то, что вы меня отпустите? Дмитрий Никитович, не считайте меня глупее, чем я есть. - Как же с вами сложно, - Ламза на миг опускает свои щиты, позволяя Александру увидеть какое колоссальное напряжение на плечах этого человека. Он бы даже мог ему посочувствовать, если бы этот умелец не играл по другую сторону баррикад. - Мы, правда, можем упростить жизнь друг друга, - говорит он весьма проникновенно, - вы же не думаете, что ваше уничтожение это моя самоцель? Я даже от вашей Катеньки отстану, оставлю вас в покое - будете себе жить припеваючи, забудете ЗимаЛетто как страшный сон. Неужели это не то, чего бы вам хотелось? - Сколько человек погибло, Дмитрий Никитович? - когда Воропаев задает этот вопрос, то Ламза напрягается всем телом, глаза его словно покрываются коркой льда, а губы сжимаются в тонкую полоску. Чудно. Александр стрелял наугад, не будучи уверенным, что Бойко уже вступил в игру, привычной силой забирая себе принадлежащее ему по праву. Дмитрий поднимается из-за стола, и Воропаев внутренне готовится к удару, или, что хуже, обращению Ламзы к своим прихвостням, чтобы те поучили “гостя” уму разуму. Но нет, Дмитрий просто поворачивается к окну, изучая внутренний двор. - Неужели вам это не надоело? - он все еще не поворачивается к Александру, задавая вопрос, - неужели этот Бойко, кажется вам столь безобидным злом, что вы готовы играть музыку вместе с ним. Или, - Дмитрий, наконец, возвращается к креслу, - вы думаете, что я принесу с собой анархию в этот город, которому давно не хватает сильного, настоящего лидера, который сможет держать все в своих руках? - Вы чувствуете? - Воропаев принюхивается, заставляя Ламзу удивленно выгнуть брови, - этот запах, он просто удушает, может лучше открыть окно? - Я не понимаю, о чем вы говорите? Что вы вообще несете, здесь нет никаких посторонних запахов, - Дмитрий обескуражен и возмущен одновременно. - Возможно и не слышите, - кивает Воропаев, вздыхая, - это пафос, его слишком много, от него может стать дурно. Кем вы себя возомнили? Мессией? Спасителем города? - Александр даже смеется, совершенно неискренне и недолго, - очень зря, Дмитрий Никитович, очень зря. Если вы, правда, думаете то, о чем с таким запалом говорите, то вы глупец. А если это игра на публику, тогда, позвольте вам совет, - Воропаев делает паузу, а затем продолжает, - чуть больше реализма, чуть меньше театральщины, и вам будут верить куда как охотнее. Не только ветреные барышни, повернутые на злобе женщины и клоуны, засидевшиеся на вторых ролях, но и люди другого круга и других возможностей. Но, этот совет, скорее всего, вам не пригодится. Ламза молчит, глядя на Воропаева с вполне искренней и заслуженной ненавистью. - На что ты надеешься? - вдруг спрашивает он, переходя на ты, - что доведешь меня до белого каления, и я прикажу тебя пристрелить до того, как с тобой вплотную начнут работать мои люди? Или ты думаешь, что я испугаюсь мести Бойко, и отпущу тебя, трусливо поджав хвост? - Александр пожимает плечами, снова скалясь, - ни чего из этого тебе не причитается, - буквально выплевывает он. - Как только я разберусь с этим отпрыском Ждановых, я прикажу вплотную заняться тобой, а потом, - он старательно делает паузу, чтобы угроза звучала максимально драматично, - я прикажу твою голову отправить Бойко…нет, лучше твою голову отправят твоей подстилке, думаю, она наберется, куда больших впечатлений, чем видавший виды Мишенька. Что думаешь? А? - Дмитрий просто упивается собственным монологом. - Думаю, что моя попытка дать вам совет растаяла впустую, - произносит Воропаев, и едва не глохнет от визга, в который переходит голос Ламзы, когда он зовет своих ребят. - Уведите его! Уберите немедленно! Двое парней разве что дверь с петель не срывают от усердия, они подхватывают сидящего Александра, ставя его на ноги. - Не нужно так утруждаться, - уверенно произносит Воропаев, я и сам прекрасно могу дойти до своей комнаты. Ваше гостеприимство, Дмитрий Никитович, выше всяческих похвал, - он резко выдыхает, когда один из охранников отвешивает ему удар в бок. - Нет! - гаркает на них Ламза, справившись с внутренним накалом, - не сейчас, - это он тянет практически любовно, - потом, все потом. Александру даже не требуется пояснений, о каком таинственном “потом” толкует Ламза. Его буквально уволакивают прочь, снова забрасывая в каморку к Жданову. Воропаев теряет равновесие, неловко заваливаясь на одно колено. Дверь захлопывается, и Андрей подходит к нему, помогая подняться. - Я так смотрю, что твой разговор с Ламзой не задался? - уточняет Жданов, придерживая Александра, когда тот начинает снова заваливаться вперед, хватаясь за ребра, сжимая их сильнее. - Если я живой, то, считай, задался, - хмыкает Воропаев, буквально падая у стены, морщась от боли, - он все-таки ждет Маргариту в гости, так что скоро будешь свободен, как ветер в поле. Не переживай, - он прикрывает глаза, старательно делая размеренные вдохи. - Ты что, думаешь, что единственное, что я хочу сейчас это убежать к маме под юбку? - Жданов звучит возмущенно, и даже зло. Александр с трудом открывает глаза, вздыхая. - Андрей, я просто не так выразился, нам очень важно, что Маргарита приедет и будет готова к диалогу. Мы же с тобой обсуждали цель всего этого финта. Я не собирался тебя задевать, правда, - Воропаев снова закрывает глаза, не дождавшись ответа Жданова. Тот молчит какое-то время, а потом вздыхает. - Как ты справляешься с тем, что во всей этой ситуации замешана Кира? - он спрашивает не из праздного интереса. Александр понимает, что они оба в одном и том же положении, в одном и том же состоянии. Возможно, в некотором роде, Андрею сложнее - друг и мать, это просто два в одном. К проблемам Жданова он не причислял Киру совершенно, хотя для Андрея это тоже весьма болезненно. В прошлом три этих человека были его самым прочным, самым надежным тылом. - Я не справляюсь, - честно отвечает он Жданову, нет необходимости сейчас быть несгибаемым, не перед кем, - я кручу в голове снова и снова, что Кира все знала, могла помочь все исправить, могла помочь не допустить и половину произошедшего, но… и это но, оно меня просто душит. Так что не, я нихрена не справляюсь, никак. - И я не справляюсь, - хватается за его ответ Андрей, - ты хочешь, чтобы я уехал с мамой, чтобы я максимально сыграл свое желание поскорее… нет, я то очень хочу выбраться отсюда, врать не буду, - Жданов издает немного нервный смешок, - но как, просто как я буду обнимать ее, зная, что она меня своими руками… Что она мою жену, тогда еще мою так подставила? Неужели она думает, что я ей прощу это? - Если бы она реально думала, то ничего бы этого не было, - чуть кивает Александр, - но мы должны исходить из того, что есть и я уверен, что в итоге мы выплывем. Так, скажу тебе нечто, для хорошего настроение. Наши договоренности с Бойко оказались куда больше чем просто пустым звуком. Ламза уже несет потери. - Финансовые? - Жданов звучит более чем удивленно, и Воропаев качает головой. - Финансово, он еще достаточно не вырос, чтобы нести потери какого угодно рода, он несет потери в человеческих единицах. - Саш, это звучит как самая настоящая война, - Александру приходится снова открыть глаза, чтобы посмотреть на растерянного Жданова. - Это еще не война, война была в девяностых, вот тогда был ад самый настоящий. То, что происходит сейчас, не более чем передел власти. И Бойко, и Ламза по сути своей бандиты, поэтому это не странно, это закономерно. - Ты еще скажи, что когда лес рубят, щепки летят, - возмущается Андрей, - ты что, серьезно веришь, что такого рожа разборки по итогу принесут покой? - Щепки, Андрюша, мы с тобой, и я очень надеюсь, что мы оба никуда не полетим, а если и полетим, то недалеко. А относительно того, что это может принести мир… В мегаполисах никогда не бывает мира. Это как океан, там всегда на одну рыбу будет приходиться рыба покрупнее или рыба проворнее. - Ламза значит мелкая рыба, которая позарилась на более крупную? - пытается уловить аналогию Жданов, на что Воропаев только улыбается. - Как раз таки нет, Дмитрий весьма умный игрок, и он мог не просто преуспеть с более матерым, но менее расторопным Бойко. Михаилу просто повезло на этот раз, что все так совпало. Взаимовыгодное сотрудничество спасло его от потери скипетра власти, а нас от полной задницы с возможностью потерять все, и жизнь в том числе. - Ты хочешь сказать, что без нас Бойко пришли бы кранты? - Хочу, - кивает Александр, немного меняя позу, чтобы снять напряжение с ребер. Жданов потирает нижнюю губу, задумываясь. - А ты не думаешь, что Бойко, когда все закончится, решит откусить голову нам, за то, что мы видели его просчет? Его слабость? - Воропаев улыбается, соглашаясь с вполне себе логичным замечанием Андрея. - Мог бы, я бы даже сказал, с огромным удовольствием. Но, тут такая ситуация, что у нас есть щит. Я, конечно, стараюсь прибегать к нему крайне редко, но в этот раз у меня не было выхода. Бойко, конечно, своего просчета перед нами не забудет, но и руки к нам, без провокации не потянет. - Ты сейчас полагаешься на своего Данилевского? - хмурится Жданов, - не слишком ли много ты вверяешь ему в руки? Он ведет себя ничем не лучше моего отца. - По крайней мере, Аркадий ко мне не относится предвзято, - Воропаев поводит одним плечом, имитируя пожатие, - так что, я, скорее, обращусь за помощью именно к нему. - Мне вот интересно, - Андрей потирает корку крови на запястье, - у нас вообще был шанс наладить нормальные отношения изначально? - Думаю, нет, - скалится Александр, - ты не готов терпеть в своем окружении заносчивых засранцев наподобие меня, а я не перевариваю маминых инфантильных сынков, так что… как видишь. - Ты издеваешься? - возмущенно заявляет Жданов, несильно ударяя Воропаева в плечо. Тот притворно возмущенно потирает место удара. - Да нет же, ты что, я на полном серьезе! - смеется Александр, но немного сдвигается в сторону, чтобы Андрей не мог до него дотянуться. Ребра тут же отзываются болью, извещая своего хозяина, что они совершенно против таких экзерсисов. Они даже смеются какое-то время, совершенно не представляя, что до настоящего безумия остается всего несколько часов.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

- Я не могу пустить тебя туда, - Данилевский сжимает руку Катерины сильнее, - ну как ты себе представляешь ситуацию, если там начнется перестрелка? Мне же Сашка голову оторвет, сразу, не отходя, так сказать, от кассы. - Да я не спрашиваю, собираетесь вы меня пускать туда или нет! Я еду и точка, - Катя поправляет на себе тонкий свитер, слишком объемный даже на вид, явно взятый из Сашкиного шкафа, - я что, кошка, которую можно оставить дома? - Как я еще должен сказать, что там опасно? - Аркадий вздыхает совсем уж удрученно, если не сказать раздраженно, но Жданова смотрит на него уверенно. Нет, на этот раз ни кто не оставит ее за бортом, она сама поедет за своим мужчиной и заберет его домой. Кто бы ей что ни говорил! - Катя, я взываю к твоему благоразумию. - Мое благоразумие приказало долго жить, - отрезает она, поднимая вверх руку, когда Кристина пробует взять слово, - не хочу с тобой ругаться, - говорит она ей, - поэтому даже не начинай, хорошо? - Аркаш, у тебя нет выхода, - все-таки начинает старшая Воропаев, странным образом поддерживая Катерину, - пусть ее потом Сашка сам выпорет, ему будет в радость. - И ты туда же? - Данилевский возмущается вполне серьезно, без привычной смешинки в глазах или тоне, - вы с ума посходили? Там будут стрелять! Там будет опасно! Я что, с некоторых пор говорю по-китайски, и меня понять не то что сложно, но практически нельзя? - выглядит Аркадий так, что его сейчас хватит удар, но Катя не собирается сбавлять упрямство. Не в этот раз, не в этот раз точно. - Я еду с вами, - снова повторяет Катерина, - это решение окончательно, и наши препирательства только отнимают время. Я так понимаю, Маргарита уже поехала к Ламзе? - Данилевский кривится, но кивает в подтверждение ее слов, - поэтому мы должны поторопиться. Как мы можем быть уверены, что она не сдаст наш план своему вышедшему из-под контроля подельнику? - Не сдаст, - Кристина сплетает руки на груди, - на этот раз Железная хватка Павла не вредит делу, в кое то веки. Да и ребята Стаса вполне справились с тем, чтобы аккуратно и очень корректно снять выставленную за Марго слежку. - Это не отменяет того, что нам нужно торопиться, - Катя взмахивает рукой, - поехали! Поехали! - она уже готовится просто отнять ключи у Кристины и поехать сама, но Аркадий сдается, он вздыхает так, словно выпускает воздух, сдувается, словно шарик. - Поехали, - говорит он весьма обреченно, - но я тебя все равно Сашке сдам, пусть он с тобой разбирается, - Данилевский направляется в сторону двери. - Я буду через минуту, - Катя уносится в кабинет к Воропаеву, не дождавшись ответа Аркадия. Она сдвигает в сторону книги, открывая доступ к небольшому, но довольно вместительному сейфу, вводя дату своего рождения. Дверца щелкает и жужжит, чуть отъезжая в сторону, и она выхватывает оттуда пистолет. Настоящий. Самый что ни на есть. Она опускает его в сумку, наброшенную на плечо, и захлопывает дверцу. Когда Катерина поворачивается, то видит Кристину, что привалилась к дверному косяку. Жданова хмурится, готовясь отстаивать свое право… право на что? - А ты знаешь, что у него твоя дата рождения в качестве кода стоит еще с тех самых времен? - произносит она, немного вгоняя Катю в ступор. Жданова чуть кивает и Воропаева отходит в сторону, пропуская ее к выходу. - Это все, что ты хотела мне сказать? - на всякий случай уточняет Катерина, Кристина чуть склоняет голову к плечу, затем начинает говорить, словно решаясь. - Аркадий прав, - говорит она спокойным и уверенным тоном, не настаивая и не желая ее переубеждать, - но я не могу отрицать твое право и твое желание. Но я хочу тебя предупредить, что если что-то случится с тобой или ребенком, Сашка этого Аркадию никогда не простит. Просто к сведению, чтобы ты там не геройствовала особой, - она кивает на сумку Катерины, явственно намекая на спрятанное там оружие. - Я понимаю, - Жданова чуть закусывает нижнюю губу, прежде чем продолжить, - я не могу сидеть здесь и… я очень, я просто максимально постараюсь никуда не влезать, тем более что Аркадий не группа быстрого реагирования. - Логично, - кивает Воропаева, - но, мое дело честно тебя предупредить. - Что ты будешь делать? - уточняет Катерина, немного удивляясь тому, что Кристина не собирается выгрызать свое право ехать за Александром так же, как и она. Выглядит это как минимум странно, особенно зная, как сильны братско-сестринские отношения. - У меня еще есть дела с Кирой, - Воропаева произносит это как-то излишне холодно, - я уверена, что все-все пройдет хорошо и Сашу с Андреем вернут… - она осекается, но тут же добавляет, - в целости и сохранности. Но, если я не успею сделать то, что собираюсь сейчас, Сашка потом мне этого не позволит. Поэтому, я пойду на свое поле боя, а вы на свое. Так что желаю нам всем удачи. Катерина только кивает, проходя мимо Воропаевой. Она понимает очень четко, что Кристина сейчас не готова простить сестру, главное, чтобы она не наломала дров. А то в последний раз, когда Кира и Кристина оказались в одной комнате, Денислам еле-еле разнял, буквально растащил их в разные стороны. Теперь Кира щеголял синяком на скуле, дополненным парочкой царапин. Оказалось, что старшая Воропаев предпочитает использовать не ногти, как большинство приличных женщин, она весьма профессионально действует кулаками. Аркадий ждет ее у машины, время от времени поглядывая на часы. И Катерине становится неловко, что она заставила его ждать. - Простите, - говорит она, подбегая к Данилевскому, но тот только отмахивается, открывая для нее дверь. - Нам, Катенька, все равно нельзя приезжать туда слишком рано, - поясняет она свое максимальное спокойствие, - мне там, в моем-то возрасте в перестрелке делать нечего, а тебе и подавно, - он заводит машину, двигаясь с места. - Вы хотите сказать, что люди Бойко уже выехали туда? - Кате кажется, что все внутри нее холодеет настолько, что если она сейчас выдохнет, то воздух неумолимо наполнится снежинками, разбрасывая льдистые узоры по окнам машины. - Не переживай так, - похлопывает Данилевский ее по колену, тут же возвращая обе руки на руль, - туда отправились не только исполнители. Сам Бойко тоже решил поприсутствовать, возможно, даже лично пообщаться с Ламзой. В конце концов, этот малец показал себя весьма способным. - Вы хотите сказать, что Михаил Борисович собирается взять этого… человека под свое крыло? - Катя просто не верит тому, что слышит, но Аркадий отрицательно качает головой. Это немного успокаивает Жданову, еще не хватало такого поворота. - Он же не полный идиот, - поясняет Аркадий, - в конце концов, Ламза самым натуральным образом пытался его пристрелить. Ну, тогда когда Саша… - Я помню! - Катя произносит это излишне громко, стараясь забыть о том, что случилось в тот день. У нее до сих пор тряслись руки от мыслей о том, что его могли ранить, или, что хуже… Про это самое “хуже” думать ей категорически не хотелось. Они ехали достаточно быстро, время от времени обгоняя машины, но Кате этого казалось недостаточно. Сердце заходилось в бешенной скачке, заставляя все внутри замирать от самого настоящего ужаса, в голове роились мысли, которым было там совершенно не место. Катерина закрывала глаза сильнее, сжимая в руках сумку с оружием как спасательный круг. Ей снова и снова хотелось спрашивать у Аркадия все ли будет хорошо, и каждый раз она останавливала себя, чтобы не отвлекать его от дороги, чтобы не заводить и без того напряженного Данилевского еще сильнее. Она знала, что следом за ними обязательно должен был подъехать Павел, после того, как встретится с Зорькиным. Именно благодаря Николаю все активы ЗимаЛетто были надежно укрыты в неизвестном направлении. Все-таки Зорькин гениален, как не крути, не зря Сашка сокрушался, что у него не выходило переманить его в свою контору. Катя снова перевела дыхание и приоткрыла окно чуть сильнее, что не укрылось от внимательного Данилевского. - Катенька, все будет хорошо, - произнес он тихо и мягко, практически любовно, - главное дыши, дыши. Тебе же нельзя так сильно… - Да что вы мне рассказываете, - возмущенно перебивает его Жданова, - у вас у самого руки просто мелисто-белые. - Так я и не отрицаю, что я нервничаю, - усмехается Аркадий, внимательно следя за дорогой, - просто я, в отличие от тебя, не беременный. Как ни странно, у нее даже получается посмеяться, немного сбросив накопившееся напряжение. Когда они подъезжают к поселку, адрес которого и передала Маргарита, Катя прижимает руку к груди, на случай, если сердце решит окончательно выскочить из груди. Улицы пустынны и неприветливы, или ей только кажется от того, что она знает, какой страх таит в себе это место. Жданова даже приподнимается на сидении, когда видит двор окруженный машинами и наводненный людьми. За воротами она отчетливо видит Андрея, который придерживает бледную до синевы Маргариту. У Данилевского чуть было не останавливается сердце, когда Катерина выскакивает из машины, что не успела еще только остановиться. Она бросается вперед, но Андрей, завидев ее, перехватывает Катю до того, как она достигнет ворот. - Кать, успокойся, - пытается он призвать ее к порядку, удерживая ее в своих руках, - с Сашкой все хорошо, он просто общается там с Бойко. Ну, Катя, перестань, - но она готова даже укусить его, если будет нужно, только чтобы вырваться и добраться туда! - Пусти меня, пусти немедленно! - она извивается в его руках змеей, и все-таки выдирается, хорошенько впившись в руку Жданова короткими ногтями, до того, как Аркадий подоспевает на помощь. - Саша! - она влетает во двор, заставляя повернуться на крик нескольких людей одновременно. Воропаев тоже поворачивается на зов и глаза его распахиваются в ужасе и удивлении. Катерина бросается к нему, буквально сбивая его с ног. Александр подхватывает ее, прижимая к себе. Шепчет на ухо, перебивая себя поцелуями: - Я прибью тебя, Пушкарева, - называет он ее старой фамилией, - придушу тебя, идиотка такая, какого черта ты приехала сюда! Какого черта! Он сжимает ее так сильно, она покрывает поцелуями его лицо, совершенно не стыдясь. Когда до ее сознания доходит крик: - Стой! Куда! Михаил Борисович, осторожно! Воропаев реагирует на крик моментально. Он разворачивается спиной к источнику звука, позволяя Кате увидеть того мужчину, с которым на показе Милко на Чердаке была Марина Велес. У него в руке пистолет, который он направляет сперва на Бойко, а затем переводит на нее с Александром, когда понимает, что Михаила уже прикрыли охранники. На все это идут доли секунды, а потом гремит выстрел, а затем еще один. Они падают на землю, и Катерина не может понять, одновременно с выстрелом, после, вовремя, пока не слышит, как на землю, буквально сразу же после них падает еще один человек.