Горькая

- Откуда здесь столько воды! - Кристина возмущенно топчется на остатках лужи в коридоре, недалеко от двери ванной комнаты. - Вы что, в воде трахались? - Да, - Воропаев проходит мимо нее из кухни в комнату, на ходу застегивая рубашку темно синего цвета. В ответ на его заявление из комнаты слышен окрик Катерины: - Боже, Саша, молчи, я тебя очень прошу! - А толку молчать? - удивляется Кристина, направляясь в комнату вслед за братом, - ты думаешь, у меня такого не было? - хмыкает она, наблюдая, как Жданова крутится вокруг своей оси, старательно застегивая змейку на платье. - Но мне неловко, что вы это обсуждаете, - удрученно вздыхает Катя, - застегни, - поворачивается она спиной к Кристине, но та только удивленно поднимает брови. - Ты что, Сашу попросить об этом не можешь? Или у него руки отвалятся? - но Катя только вздыхает, поглядывает на почти родственницу через плечо. - Саша пробовал застегнуть это платье на мне дважды, еще один раз и к Руи мы точно не доедем, - она поворачивается к зеркалу снова, - давай, застегивай, спасай положение, - Катерина сводит лопатки, чтобы Воропаевой было удобнее. - Да, теперь понятно, почему вы так долго собираетесь, - комментирует Крис, осторожно справляясь с поставленной задачей, - к слову, тебе очень идет этот цвет. Вы там соседей не затопили? - спрашивает она брата, который входит в комнату, поправляя на правом запястье запонку. Он проигрывает бровями, заставляя Катерину ощутить прилив жара к щекам. - Ты знаешь, нет, но были очень близки, - отвечает Александр, оглядывая комнату в поисках пиджака. Кристина скалится сытой акулой, и Катя старательно на нее не смотрит, чтобы не краснеть еще сильнее. Семейка! - Ну и как? - Воропаева обнаруживает пиджак аккурат за собой и подает его брату, тот с благодарностью облачается. - Ты знаешь, очень рекомендую, - скалится он, окидывая Катерину жадным довольным взглядом. Она отворачивается к зеркалу, прикладывая тыльные стороны ладоней к щекам. Все, хватит! Достаточно! Она теперь всю дорогу будет думать о Сашке в пенной ванне. Помилуйте, когда же улягутся ее гормоны! - Ее рекомендуешь? - Крис кивает на Катю, - или секс в воде? - Катеньку я никому не рекомендую, - отшучивается Воропаев, но в голосе звучат опасные нотки, - каждый, кто протянет к ней руки, лишится их просто незамедлительно. А вот секс в ванной это… - Бога ради, давайте сменили тему! - Катерина поворачивается к веселящимся Воропаевым. Выдержать такой характер в двойном количестве просто нереально! У Руи их нужно обязательно рассадить по разные стороны стола. - Как скажешь, - Александр приближается к ней, чтобы заключить в свои объятия, - больше не будем. Я даже могу гарантировать, что мы будем вести себя примерно. - Да, куда уж больше-то, - согласно кивает Кристина, - вы и так у себя дома открыли филиал Байкала! - она косится на все ещё не полностью убранную лужу. - Я передумала, - бухтит Жданова недовольно, - ты больше не самый желанный гость в этом доме, я беру свои слова назад. - Ну и подумаешь, - Кристина показывает ей язык, - ну и привечай у себя зануд, таких как Чермоев, а я как-нибудь обойдусь. - Вы что, поругались? - Катя улавливает в словах Воропаевой горечь. Александр взволнованно воззряется на сестру. Но та только недовольно отмахивается. - Ничего не случилось, просто… все не так просто, - она молчит пару мгновений, а затем обращается к брату, - только не вздумай ему звонить. - Крис, и не собирался, - отвечает он, поднимая руки вверх, - во первых, я правда хочу жить, а во вторых, я обещал тебе, что мой нейтралитет неизменен. Ровно до того момента, как нужно будет тебя тащить из какой-то передряги. - Вот и славно, - Воропаева немного расслабляется, - пока передряг никаких нет, так что можно вполне спокойно оставаться в нейтралитете. Вы уже готовы? - Да, - Катя поправляет платье, дополнительно разглаживая складки у края, - можем идти, а то меньше всего я бы хотела опоздать. - Такое ощущение, что мы когда-то опаздывали, - хмыкает Воропаев, целуя ее в висок, - отправляемся, раз мы все готовы, - кивает он сестре, старательно избегая комментировать ее наряд. Ярко-вишневая юбка-годе с белой плиссировкой и черная рубашка, с вышитыми крохотными крокодилами. Катерина решила, что ее наряд должен понравиться Руи. Да и в целом Кристина была для них в радость. - Там будет Данилевский? - Крис обувает легкие сапоги из коричневой кожи, с огромным количеством тонких веревочек с узелками на концах. - Аркадий обещался, я думаю, что он заявится, - отвечает Александр, завязывая шнурки на туфлях. Она смотрит, как он управляется с тонкими, скользкими даже на вид шнурками, поражаясь его умению. Она, конечно, тоже носила шнурованную обувь, но обычно шнурки были куда длиннее и сговорчивее. - Да, я тоже ожидаю его появления, - Катя улавливает странный, осторожный взгляд Кристины. Что-то не так? Жданова немного хмурится, но решает, что все проблемы она будет решать по мере поступления. По дороге к Руи они привычно сворачивают в кондитерскую, чтобы забрать заказ. Но, оказывается, с Кристиной в такие заведения заходить попросту запрещено. Помимо обязательного заказа они нагребают еще несколько всевозможных коробок с разномастными вкусностями. От комбинации некоторых из них Катя ощущает желание попить воды, даже не прикасаясь к самому изделию, так все это сладко выглядит и благоухает. Она замечает, что Александр послушно покупает все, на что указывает Кристина, на его губах играет понимающая, немного грустная улыбка. Неужели Воропаева сладким собирается заедать стресс? Значит, скорее всего, ситуация с Денисламом куда как серьезнее, чем Кристина пытается ее представить? Катя честно пытается вывести ее на диалог, но Воропаева оказывается еще более скользкой рептилией, чем ее дражайший братец. То, с каким умением она спрыгивает с темы, которая держит ее в напряжении, просто поражает! Жданова и сама не понимает, как уже соскальзывает на другую тему, разворачивая диалог в другую сторону. Возможно, если бы Кристина была куда более заинтересована в бизнесе, она могла бы быть куда опаснее Александра. Это открытие не дает Катерине покоя, ей очень хочется поделиться с кем-то замечанием такого рода. На импровизированном вечере у Руи ей предоставляется такая возможность. Кроме Лады с Александром и довольно скалящегося Аркадия, в квартире их встречают Кира и… Андрей. Это первый раз, когда она, Воропаев, младшая Воропаева и Жданов оказываются в неформальной обстановке, фактически как две пары. Катерина почему-то ощущает неловкость. Странное чувство неправильности посещает ее, от осознания того, что они, взрослые, казалось бы, люди, заплели свои отношения в такой неясный клубок. Она косится на Александра, но он выглядит спокойным, словно ему решительно все равно, Жданов там, не Жданов. Он жмет Андрею руку, без подначиваний и шуток, и отвлекается на Ладу, пока Кристина буквально повисает на ее супруге, выслушивая, какая она бессовестная, и что она посещает их так редко. - Семейный вечер? - Катерина даже подпрыгивает, когда Данилевский вырастает за ее спиной буквально из ниоткуда. Он выглядит довольным, улыбка его расслабленная и мягкая, очень похожа на улыбку Воропаева, который всем полностью доволен. Они точно не родственники? Эти мысли посещают ее далеко не в первый раз. - Да, - Катя берет Аркадия под руку, направляясь в зал с накрытым столом, - жаль, что такие вечера проходят крайне редко. Саше бы не помешало такое общение немного чаще, он полностью расслабляется в окружении близких людей. - Он расслабляется рядом с вами, Катенька, - не соглашается с ней Данилевский, помогая ей присесть в кресло и целуя ее пальцы, - но ему крайне приятно приводить вас к людям, которые могут говорить о нем исключительно хорошие вещи. - Мне все равно кто и что о нем говорит, - пожимает плечами Жданова, снова переводя взгляд на Воропаева с которым воркует довольная, буквально цветущая Лада. Она вообще в последнее время буквально излучала довольство и счастье. Причина была предельно простой, Катя поделилась с ней информацией о своем положении - все равно все и так знали, какой смысл было скрывать это от Руи? - Ему не все равно, что вам говорят о нем, - делится своим наблюдением Аркадий, наполняя себе бокал вином, а Катерине подавая стакан с соком. Она прослеживает янтарные переливы в бокале мужчины, но решает, что сегодня ей и впрямь хочется избежать алкоголя. Сок оказывается не слишком сладким и немного отдает горчинкой. - Мне всегда казалось, что Саше решительно все равно кто и что о нем говорит, - Катя немного склоняет голову к плечу. Данилевский отрицательно качает головой, делая глоток вина и тут же кривится. - Что-то не так? - Сухое, - он произносит это таким тоном, словно его оскорбили в самых лучших чувствах, - Саше никогда не было все равно, - Аркадий смещается так, чтобы хорошо видеть болтающего с Руи Воропаева, - на самом деле его очень легко обидеть, уязвить и заставить сомневаться в себе. Все его шипение, сарказм и прочее, это не просто так, это хорошая защитная реакция, что вырабатывалась годами. Ему хочется быть для вас самым лучшим, очень, но он знает, что он не дотягивает до этого. - Кто сказал, что он не дотягивает? - Катерина хмурится и перехватывает взгляд Александра. Улыбка на его лице тает, когда он замечает ее хмурое выражение лица. Он моментально делает шаг в сторону от Лады, направляясь к Ждановой, невольно сбрасывая руку Киры, которая пытается привлечь его внимание. - Смотрите внимательно, Катя, - Аркадий тоже наблюдает за Воропаевым, - стоит вам показать ему, что вас что-то беспокоит, как он готов бросить всех. Вы для него на первом месте, это важнее всего, это и есть то основное, к чему все стремятся. Катерина не успевает ответить, она поднимается навстречу Александру, протягивая к нему руки, чтобы он коснулся ее ладоней. - Все хорошо? - Воропаев сплетает их пальцы, притягивая ее еще ближе. - Да не съем я твою Катю, - переключает его внимание на себя Данилевский, позволяя Ждановой сбросить с лица озабоченное выражение, - что ты примчался? - Так все хорошо? - Александр выгибает бровь, пристально принимаясь изучать Аркадия, тот самодовольно ухмыляется, поигрывая бровями. - Ну, и что ты пытаешься высмотреть? - интересуется Данилевский, - не забывай, что играть в эти игры тебе учил именно я, разве нет? Катя внимательно следит за их общением, за перебрасыванием фразами. Александр все это время ласкает ее руки, чертя замысловатые круги внутри его ладони - ласково, приятно. Она готова держать его за руку целый вечер, но у нее другие планы. - Что от тебя хотела Кира? - Катерина привлекает его внимание легким касанием к его щеке, и Воропаев разворачивается к ней, выглядя озадаченным. - А она что-то хотела? - он словно не помнит, что сестра пыталась поймать его в движении, - сейчас подойду, узнаю, - он целует ее в щеку, немного лаская носом ее ухо. У нее появляется ощущение, что никуда Саша уходить не собирается. Но он целует ее снова, окончательно отпуская, прежде чем направится перехватывать Киру, которая хохотала над тем, что ей с таким упоением рассказывала Лада. Катерина замечает, что хорохорящийся Жданов чувствует себя не в своей тарелке. Ей становится его даже немного жаль. Но она переводит взгляд на Аркадия, что жестом указывает ей пройти к окну. Она подхватывается, с радостью оказываясь спиной к Александру. Теперь, любое выражение ее лица не сможет спровоцировать его и прервать ее диалог с Данилевским. Все-таки Аркадий гениален, более чем гениален. - Возвращаясь к вашему вопросу, - начинает Данилевский, покачивая в руке бокал, разглядывая яркие алые капли на просвет, - кто сказал, что Саша не дотягивает. - Да, мне бы очень хотелось знать, кто втемяшил ему в голову такой первостатейный бред, - она упирается двумя руками в подоконник, немного подаваясь вперед, бесцельно разглядывая улицу за окном, не выхватывая на самом деле ни единого интересующего ее объекта. Данилевский молчит, но его рука оказывается на ее плече, чуть поглаживая, позволяя ей ощутить, что он оказывает ей поддержку. - Это целый комплекс мероприятий, Катенька, - поясняет Аркадий, тоже принимаясь разглядывать улицу за окном, - он так воспитан, сломан в том месте, где нужно считать себя достаточно хорошим. Само понимание, что он способен приносить кому-то благо, истерто в порошок. А раз ему доказывали, что он не может стать достаточным, он решил, что уж в роли засранца он способен преуспеть. - Он очень хорошо справляется с этой ролью, - соглашается Катерина, поглаживая кончиками пальцев резной деревянный подоконник. - Это не роль, это то, как он привык жить, вести себя, соответствовать окружающему миру. - Данилевский ставит бокал так, что свет принимается преломляться в рубиновой жидкости, отбрасывая красивые всполохи на дерево. - Он не плохой человек, - уверенно говорит Катя, поворачиваясь к Аркадию, словно готовясь отстаивать Воропаева, но в случае с этим человеком, этого не требуется. - Я знаю, что он не плохой человек, деточка, - мужчина улыбается, демонстрируя свою доброжелательность, - плохих людей вообще не бывает, у каждого поступка своя подоплека, история, причина. Вот я, по-вашему, хороший человек? - Да, - тут же кивает Катерина, и хмурится, когда Аркадий начинает смеяться. - Это всего лишь ваше мнение, которое базируется на том, что вы видите, а точнее, что я позволяю вам видеть. Ведь так? Ждановой становится крайне сложно не согласиться с этим утверждением. Она чуть кивает ему, задумываясь, к чему он клонит. - Вы хотите сказать, что нас видят такими, какими мы себя показываем? - но Данилевский отрицательно качает головой, поясняя. - Нет, я говорю о том, что все в этом мире субъективно. Смотрите, рассказываю вам историю. О Саше. И, заодно, о себе. Было это не так давно, ему как раз стукнуло двадцать сем, в сути своей еще совсем мальчишка, но к этому времени ему пришлось ожесточиться более чем достаточно. Тогда он как раз связался с одним деятелем, практически один в один схожим с Бойко. Опасность с возможностью ходили настолько рядом, что я не знал, как его вытащить оттуда. Повторяюсь, ему двадцать семь, гормоны, самоуверенность и самомнение… - Размером с Сибирь, - кивает Катя, заставляя Данилевского улыбаться практически счастливой улыбкой. Он качает головой, продолжая. - А то и больше, Катенька, а то и больше, - он поворачивает бокал, заставляя вино снова плескаться в нем, - Саша влез в такой замес! Деньги, азартные игры, рэкет - практически все, что тогда процветало, окружало его плотным коконом. И помимо этого он продолжал работать по своей прямой специальности, - Данилевский вздыхает, - когда Сашка пропал на несколько дней, я буквально перевернул город вверх дном. Я искал этого засранца шантажом, запугиванием и даже рукоприкладством… - Вы? - Катя смотрит на Аркадия в изумлении и тот на секунду замолкает, а затем радостно ухмыляется, качая головой, словно она рассказала хорошую шутку. - Что вы, милая моя, лично я таким никогда не занимался, у меня для этого есть люди, к кому я могу обратиться. Так вот, я очень старался сделать это максимально быстро, в голове было столько мыслей, ведь с Сашей могло случиться все что угодно. Буквально все! - Данилевский вздыхает, снова принимаясь поигрывать с бокалом, - После всех этих страстей, я обнаружил его в одном из подпольных казино расположенных в дачном комплексе. С кучей денег, буквально мертвецки пьяного, с огромным фингалом под глазом, - Аркадий поворачивается к Катерине, глядя на нее со всей серьезностью, - я переворошил половину города, поставив на уши всех кого можно, чтобы найти загулявшего парня, - произносит он как можно четче, - я все еще хороший человек? - Вы все еще лучший человек, - Катя качает головой, - я бы хотела видеть, как вы его потом отчитывали, - улыбается она одними губами, но Данилевский удивленно выгибает бровь, а затем отвечает: - Вы думаете, что я отчитывал Сашу, когда нашел? - Конечно! Ведь вы столько сил на это потратили, а раз с ним все было хорошо, это же вполне логично, что вы высказали ему все, что вы думали о его поведении, - логично предполагает Катя, но замечает, что она далека от реальности. - Вы говорите вполне логично, - замечает Аркадий, - но упускаете то, что я знал о Саше тогда, то, что я знаю о нем сейчас. Он всегда был готов к тому, что его могут отчитать, наказать… Маргарита была не самым лучшим опекуном. Павел тоже не снискал моего уважения, но она… Мы очень многого не знали, Саша всегда был скрытным мальчиком, стараясь создать комфорт Кире, потом подушку безопасности Кристине, потом счастье Киры снова и так по кругу. - Саша не любит, когда к нему прикасаются без предупреждения, - кивает Катерина, - он долго привыкал что я не… - Что вы не нанесете ему вреда, - заканчивает за нее Данилевский, - я знаю, вы ему в этом очень помогаете. Ни с кем другим он бы никогда не смог ощущать себя столь безопасно, открыто, спокойно. Вы хорошо справляетесь. - И с чем же, по-вашему, я хорошо справляюсь? - Катя не понимает замечания Аркадия. - С тем, как вы любите Сашу, это очень важно для меня, просто крайне важно на самом деле - верите? - Данилевский улыбается после кивка Катерины. - Любовь эту труд, это всегда работа и старание двух сторон. Если вы готовы стараться для него, это большее, что я могу желать. Возможно, Аркадий собирается сказать что-то еще, но Катя отвлекается на гитарный перебор. Она поворачивается в сторону источника звука, наблюдая, как Александр настраивает гитару. Катерина улыбается, предвкушая прекрасный вечер. Данилевский склоняется чуть ближе к уху девушки. - Сегодня он будет играть для вас, Катенька, - от этих слов ей становится томительно сладко, просто от осознания того, что расположение Воропаева к ней столь заметно, очевидно, понятно. Ей странно хочется, чтобы все видели, какими глазами он на нее смотрит, как принадлежит ей! Он только ее, ее и ничей больше! Когда Александр поднимает на нее взгляд, она буквально тонет в этом горячем шоколаде. Простой перебор принимается перерастать в мелодию, и Катерина ожидает буквально с придыханием, что же на этот раз собирается исполнить Воропаев.

- Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь - как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки.

Голос его разливается по комнате как то самое вино, с которым еще минуту назад играл Данилевский. Голова ее начинает идти кругом, а сердце выстукивает в ритме гитарных струн. Для нее поющий Александр особенная магия, невероятное открытие, чудо, каждый раз, когда это происходит снова, и она смотрит на него, не отрываясь.

- Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным.

Ей хочется подойти ближе, стать к нему буквально вплотную, коснуться его руки, но ноги наливаются свинцом и она не способна сделать и шага, просто смотрит, смотрит, смотрит. Сердце ее трепещет в груди, требуя сказать ему столько всего, требуя сказать это именно сейчас, сию минуту. Она не видит никого другого, не слышит ничего, кроме звуков его голоса, да звенящих струн.

- Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали... В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить.

Александр заканчивает песню, опуская глаза вниз, на струны, последними аккордами наполняя комнату. Данилевский пользуется тем, что Катерину, наконец, отпускает наваждение. Он снова чуть склоняется к ней, шепча: - Он и правда отречется ради вас от многого, Катенька, главное, сделайте правильный выбор.