Горькая

Данилевский внимательно разглядывал город из панорамного окна, скрестив руки на груди. Бойко покосился на него от своего стола, словно медленно изучая его, а затем развернулся к Воропаеву, что завис с подготовленными Михаилом Борисовичем документами. Александр поднял глаза на мужчину, заметив, что внимание его сместилось, он отложил в сторону ручку, готовясь к вопросу. - Выдающаяся личность, - Бойко кивнул в сторону Аркадия, чуть покачивая головой, - никогда не думал, что знакомство с вами, позволит мне поработать с таким человеком. Почему вы скрывали, что сам Данилевский ваш поверенный? - А был смысл афишировать это? - Воропаев выгибает бровь, снова вооружаясь ручкой, времени для праздных разговоров не так уж много, - Аркадий не мое тайное оружие, он мой друг, который помогает мне в сложных моментах. - Значит, знакомство со мной, сложным моментом не оказалось? - Бойко скалится во весь рот, - а я думал, что я все-таки смог впечатлить вас. - Вы впечатлили, - кивает Александр, - мне давно не угрожали оружием и сломанными костями, благодаря вам, по мне стреляли, разве это может не впечатлить? - Вы сейчас явно издеваетесь, - Михаил чуть откидывается назад в кресле, складывая пальцы домиком, - мне всегда нравилась ваша уверенность, но именно благодаря ей, вы становитесь слишком опасны. Не думали, что ваш острый язык сведет в могилу? - Если бы он об этом думал, то он бы постоянно молчал, - Данилевский отлипает от окна, возвращаясь к своему креслу рядом с Александром, - но дело не в том. Вы угрожаете? Я просто хочу понять, какого рода деловые отношения связывают вас с Сашей на данный момент. Так, для дальнейших планов. - Аркадий, перестань, - просит Воропаев, старательно скрывая улыбку. Нет, Данилевский просто неисправим. Он и раньше готов был заворачивать Александра в вату, то сейчас, обладая буквально сакральным знанием о Катином положении, просто с ума сошел на этой почве. А бессовестная, без пяти минут, Воропаева потакала ему в этом всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Александр снова ощущал себя юнцом, которого приходилось ловить за руку и отводить от опасности, а еще уговаривать, не совать голову в огонь и пальцы в розетку. - Что вы! - Бойко даже руки вверх поднимает, всем своим видом показывая истинную безобидность этого диалога, - я просто восхищаюсь вашим… воспитанником? - А мы можем вернуться к работе? - Воропаев ощущает, как у него начинают гореть уши. Неужели нельзя обсуждать его без него? Он косится на Данилевского и тот демонстративно прячется за несколькими листами документов, с которыми только что поработал Александр. Михаил поднимается со своего места, направляясь к бару. - Выпьете что-нибудь? - он покачивает в воздухе бокалом, наполненным на два пальца виски. Данилевский чуть отводит документы в сторону, смерив Бойко изучающим взглядом, - вы серьезно думаете, что я могу отравить? - Нет, - вздыхает Воропаев, - он просто раздумывает, стоит ли хороший алкоголь того, что потом ему устроит его язва, - Данилевский хлопает его по голове документами. - Саша, веди себя прилично, - требует он, тоже поднимаясь, и Александр на всякий случай поднимает руку вверх, защищаясь от возможного удара. - Я веду себя неприлично? - Воропаев поглядывает на Аркадия из-под руки, удивленно выгибая брови, - тогда как я могу назвать твое поведение? - В моем возрасте уже нет ничего приличного или не очень, - назидательно замечает Данилевский, принимаясь весьма по-хозяйски перебирать напитки Бойко, - вот доживешь до моих седин, тогда узнаешь, - не смотря на то, что он так уверенно разглядывает явно не дешевый коньяк, Аркадий наполняет себе стакан минеральной водой, забрасывая туда крупный кусок лимона. - С вами до таких седин я точно не доживу, - гарантирует Воропаев, старательно не отводя глаз от документов, над которыми работает. - Я тебе не доживу, - голос Данилевского становится жестким и холодным, буквально заставляя Александра поднять глаза на мужчину. Взгляд Аркадия выглядит до боли знакомо, так смотрит на него Катерина, когда считает, что он ляпнул что-то, ну очень несусветное. Приходится шутливо поднять руки вверх. - Все, признаю, шутка была плохая, - он переключает внимание на Бойко, разворачивая к нему один из листов, - все бы ничего, но ваши сотрудники просто отвратительно просчитали смету. Именно от этого ваш проект и пострадает в дальнейшем. Вы сами видели это до того, как показать это мне? - Нет, - Михаил кроит такое лицо, что сразу становится понятно, он эти документы не то, что не видел, он даже не знал, что они у него есть. Воропаеву это кажется просто верхом непрофессионализма, чего он никак не мог ожидать от Бойко, - я решил, что те люди, которые для меня их готовили, профессиональны в достаточной мере. - Никогда никому не доверяйте, особенно в таких важных делах, - Александр принимается ставить пометки и исправления в документе, когда слышит над головой откашливание Данилевского. Воропаев вздыхает, - я не имел в виду тебя, не нужно выпячивать свою оскорбленную гордость - хорошо? - Вы настолько хорошо друг друга знаете, что это просто поразительно, - комментирует Бойко, присаживаясь на край своего стола, - вы же даже не видите выражение его лица, но все равно знаете, как оно выглядит. Если бы я не знал, что между вами нет родства, я бы мог вполне представить, что вы отец и сын. - Тогда уж скорее дед, - Аркадий опирается на стол так, чтобы оказаться напротив Александра, - но это сути дела не меняет. Мы не родственники. Мы гораздо ближе. - Вот здесь и здесь, и здесь, - Воропаев показывает Михаилу несколько правок, - это поможет стабилизировать проект, но я не уверен, что это поможет ему функционировать так, как вы этого ожидаете. Слишком много ошибок, слишком много, особенно на финальном этапе перед самим запуском. Если вы не дадите ему дорогу сейчас вы потеряете деньги, если запустите, все равно потеряете. Вам нужно просчитать, какие потери вам более выгодны. - И нет никакого шанса, что можно каким-то образом это исправить? - Бойко принимает исправленные документы, хмурясь и недовольно кривя губы. - Нет, - Воропаев немного откидывается назад на кресле, - но, возможно, если я просмотрю всю документацию по проекту, это поможет. - Мы это можем организовать прямо сейчас, - Михаил захватывает трубку телефона, чтобы позвонить помощнице, но на его руку опускается ладонь Данилевского. - Нет, на сегодня более чем достаточно, - говорит он ровно, но непреклонно, - на сегодня мы заканчиваем, Михаил Борисович. Воропаев только любуется тем, как растерянно выглядит Бойко перед Данилевским. Да, станет ли он сам когда-то вполовину так хорош как Аркадий, чтобы парой слов можно было задвинуть в сторону такого человека как Михаил. - Когда же мы можем продолжить работу над этим проектом? - конечно, Бойко остается недоволен, но спорить с Данилевским не решается. - Я думаю, что завтра могу уделить внимание вашим документам, - Александр мысленно прикидывая расписание, - с этим и впрямь лучше не откладывать, у вас осталось не так много времени. Но, с исполнителями… - Не переживайте, - глаза Михаила становятся холодными, - я обязательно пообщаюсь с этими деятелями, изучу внимательно причины такого их поведения. - Да, я могу себе представить, как вы это сделаете, - кивает Воропаев, - но хочу все-таки предупредить, что, возможно, следует повременить с расправой. Эти документы прописаны хорошо. Ошибки введены в них специально, да еще и так, что это чрезвычайно сложно заметить с наскока. - Но вы же заметили, - перебивает его Бойко, на что Александр только ухмыляется. - Я сам создавал такого рода документы, подлоги, я знаю куда смотреть, - Воропаев вздыхает, - такое не создается просто так, исключительно на заказ и за немалые деньги. Попрошу заметить, что они дошли до последнего этапа, и никто ничего не выявил вплоть до этого момента. Это показывает профессионализм тех, кто это сделал, - Александр чуть склоняет голову к плечу, глядя на Данилевского. - Или полную бездарность тех, кто проверял, - Михаил явно недоволен, он перекладывает в руках перечеркнутые Воропаевым документы, буквально мысленно подсчитывая свои убытки, - я все еще не понимаю… Вы думаете это тоже Ламза? - Не недооценивайте этого Дмитрия, Михаил Борисович, - советует Александр, - он работает не один, и, скорее всего, у него есть прикрытие в высших эшелонах власти. Это просто совпадение, что этот человек оказался нашей общей проблемой. - Вы думаете, что мои люди не раскрыли бы его планы так, как это сделал ваш человек? - Бойко чуть сужает глаза, глядя пристально и внимательно, словно ожидает от Воропаева какого-то неверного ответа. - Я ни в коей мере не умаляю умений ваших людей, просто так сложилось, что мой человек знал, где искать, а они нет, - Воропаев поднимается, повинуясь легкому кивку со стороны Данилевского. Да, Аркадий прав, чем дольше он сидит на месте, тем больше шансов остаться тут работать до самого утра. Бойко отпускает его с явной неохотой, но Данилевскому жмет руку не без удовольствия. Аркадий буквально подталкивает Александра к выходу, отказываясь от помощи водителя Бойко, и Воропаев понимает, что Данилевский собирается поговорить. Но ни на парковке, ни в автомобиле Аркадий не заводит никакой важной беседы, разве что кроме: - Ты не хочешь заехать за цветами для Катюши? - интересуется он, продолжая любоваться вечерним городом. Выглядит Данилевский расслабленным, и сейчас особенно хорошо видно, в каком напряжении он находился в кабинете у Бойко. - Ты время видел? - Воропаев перестраивается в другой ряд, скашивая глаза на Аркадия, - сейчас завезу тебя домой и заеду ей за шоколадом. - Ты можешь меня потерять по пути, и я доберусь домой на такси, - предлагает Данилевский, постукивая пальцами по колену, чуть улыбаясь. - С разбегу, - хмурится Александр, - я довезу тебя домой. Тем, что я сейчас свободен, я благодарен исключительно тебе. Ты действуешь на Бойко как удав. - Это не я на него действую, это на него действуют мои связи и то, что у меня на него собрана не одна папка компромата, - Аркадий звучит немного самодовольно и Воропаев невольно улыбается. Данилевский умеет оценивать себя правильно. - Все равно, я благодарен тебе, - Александр сворачивает во дворы, принимаясь прокладывать путь к дому Аркадия, - если ты свободен, то мы можем поужинать на выходных. Всей семьей, - Воропаев замолкает, и тут же добавляет, - конечно, если захочешь. Если ты занят, то… - Я не занят, Саш, все хорошо, - он похлопывает Александра по колену, - я с удовольствием поужинаю с вами. Я соскучился по Катюше. К слову, сколько от нее пропущенных? - подначивает его Данилевский. - Ни одного, - Воропаев даже демонстрирует телефон, - она ждет, пока я позвоню ей сам, она понимает, что телефон будет, скорее всего, на беззвучном, и… - Ты осознаешь, насколько сильно тебе с ней повезло? - Аркадий не торопится покидать автомобиль, разглядывая Александра так, словно видит его в первый раз. - Осознаю, и все еще не понимаю, чем я это заслужил, - Воропаев прикрывает глаза, счастливо улыбаясь, - но я, правда, осознаю и точно не собираюсь ее отпускать. - Сашка, ты беспросветный идиот, - качает головой Данилевский, - но хорошо то, что Катя видит тебя чуть лучше, чем ты отражаешься в зеркале. Купи ей цветы.

* * *

Александр чувствовал себя очень глупо, стоя у двери собственной квартиры, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Огромный букет фиалок, перемешанных с барвинком, казался странной глупостью, просто несусветной, непонятной неподходящей. Катерина всегда вязалась у него с чем-то сложным, резким, притягательным. То, что сейчас оказалось в его руках принадлежало той Кате Пушкаревой, в которую он влюбился тогда. Ностальгия? Внутреннее состояние было расшатанным и не стойким, даже немного удушающим. Он вздохнул как перед прыжком и отпер дверь, практически надеясь, что Катя уснула, его не дождавшись. Маленькое желание, которому не суждено было сбыться. - Саша! Боже! - дверь еще не успела сделать последний щелчок, как Катерина выскочила в коридор, повисая у него на шее, - Сашенька, хороший мой, - она покрывала быстрыми короткими поцелуями его щеку, висок, линию челюсти и шею. - Катюш, ты чего? - нет, ему была безумно приятна ее реакция, но… возможно что-то взволновало ее? Кто-то? С этим следовало разобраться сразу. - Что? - она прекращает поцелуи, но объятий не разжимает, губы ее оказываются так близко… приоткрытые, манящие, мягкие. Светлые силы, какая же она красивая! Ему стоит огромного труда не поцеловать ее сейчас. - Я спрашиваю, все ли хорошо, - повторяет Воропаев, заглядывая ей в глаза, - ты взволнована и я… - Ты был у Бойко, - произносит она растерянно, - какой я могу еще быть? С тобой там могло случиться все что угодно! - он ощущает, как она дрожит в его руках и прижимает ее крепче, буквально сминая приготовленный для нее букет. - Нет, - заверяет он ее, прикрывая глаза и потираясь своим носом о ее, - со мной ничего бы не случилось, клянусь тебе. Во первых, я сейчас очень нужен Бойко, а во вторых, со мной был Аркадий. Ему-то ты мою безопасность доверяешь? - Это во первых, - немного невпопад отвечает Катерина, тут же поясняя, - то, что с тобой там был Данилевский, это и есть во первых. Но я все равно волнуюсь. - Мне приятно, - уверяет ее Воропаев, - но я не хочу, чтобы ты волновалась, тебе сейчас нельзя, - он произносит это с такой нежностью, что Катя тут же подается вперед, касаясь его губ своими, это еще не поцелуй, нет, но уже обещание. Когда она отстраняется, он добавляет, - я принес тебе цветы, - букет все еще за ее спиной, а Катерина смотрит ему в глаза, но все равно произносит уверенным тоном: - Они очень красивые, - это буквально заставляет Александра засмеяться. - Ты же их еще даже не видела, - он снова касается своим носом ее, - как ты можешь быть так уверена, что они красивые. - Саша, их принес мне ты, - Катерина вдруг вздыхает чуть слышно, прижимаясь к нему ещё сильнее, шепча ему буквально в губы, - они уже красивые, по умолчанию. - Их нужно поставить в воду, иначе они завянут, - старается воззвать к здравомыслию Воропаев, но сам накрывает ее губы своими, вовлекая в томный, тягучий, как патока, поцелуй. На задворках сознание крутится мысль, что не нужно было слушать Данилевского. Если бы пакет со сладостями остался валяться на полу, ничего бы ему не было, а так… Катя захватывает лацканы его пиджака двумя руками, чтобы притянуть еще ближе, проводя языком по его губам, как бы намекая, что не против более активных действий. Но Александр не поддается на уговоры. - Давай все-таки поставим сперва цветы в вазу, - он очень сдерживается, чтобы не рассмеяться, когда Катерина закатывает глаза. Она неохотно отпускает его, делая шаг назад, и смотрит на цветы ТАК, словно они не просто перешли ей дорогу, а бегали туда-сюда. Протянув руки, Катя забирает букет, изучая его придирчиво со всех сторон, а потом зарывается в него носом, чтобы ощутить тонкий аромат. - Цветы и правда замечательные, - наконец комментирует она, - но в следующий раз дари мне кактус, - развернувшись, девушка направляется на кухню. Воропаев идет за ней, стягивая на ходу пиджак, посмеиваясь нетерпеливому настроению своей женщины. После стресса или нервного напряжения Катерина становилась невероятно тактильной. Она стремилась касаться его, буквально оплести его собой, целовать без остановки… Да, в такие моменты не уделить время ей было чревато. Например, несколькими оторванными пуговицами на его рубашке, потерянными запонками, сломанным креслом, с которого он отказался вставать, заканчивая работу над документами, и треснувшим стеклянным кухонным столом. Воропаев облокотился о край двери и принялся наблюдать, как Катерина набирает воду… в кастрюлю. Брови мужчины непроизвольно ползут вверх. - А что ты собралась варить? - он осторожно извлек запонки, разместив их на краю стола. Катя повернулась к нему с победной улыбкой, и опустила в кастрюлю букет. - Это слишком долго, возиться с вазой, - охотно поясняет она, подходя медленно, словно подкрадываясь. Александр наблюдает за ней, подкатывая рукава рубашки. - Мы переставим твой восхитительный подарок потом, - Катя становится напротив него, сжимая руки за спиной в замок, старательно к нему не прикасаясь, - как тебе такая идея? - Мне нравятся все твои идеи, - заверяет ее Александр, протягивая руку, освобождая мягкие волны волос из плена двух скрещенных на манер пине карандашей. - Все? - Катерина трясет головой, позволяя волосам рассыпаться по плечам так, как ему это нравится больше всего. Александр обводит пальцами контур ее лица, чуть прижимая большой палец к ее губам, чуть качая головой. - Ты меня не подловишь, даже не надейся, - улыбается Воропаев, - ты правда нужна Кире там, на переговорах. Я знаю, что ты не хочешь уезжать сейчас, но это на благо фирмы. Вы вернетесь сразу же, как закончите. Катя прикусывает его палец, заставляя его отдернуть руку, он инстинктивно облизывает место ее укуса. Она специально прихватывает его весьма ощутимо, чтобы выразить часть своего негодования, которое подкрепляет словами. - Не считай меня глупее, чем я есть, Воропаев, - недовольно заявляет Катерина, делая еще один шаг, снова оказываясь с ним лицом к лицу. Глаза ее горят страстью, немного злостью, но больше всего в нем Александра обжигает нежность. - Я знаю, что ты делаешь, ты отсылаешь меня прочь. Я понимаю, почему, но это не значит, что я готова безропотно это принять. Как только мы закончим все с японскими партнерами, я вернусь в тот же день, и поверь, я сделаю все как можно быстрее. - Я в тебе даже не сомневаюсь, - он наклоняется к ней, заключая ее лицо в ладони, и целует ее с нескрываемым удовольствием. Она отвечает на этот поцелуй с такой жадностью, словно не видела его несколько месяцев, не иначе. Приходится снова притормозить, чтобы немного замедлить происходящее. Но, когда он пытается отстраниться, Катя прикусывает его за губу, издавая стон недовольства. - У тебя еще какие-то нерешенные вопросы? - ее пальцы уже принимается расстегивать его рубашку, - а то у меня такое ощущение, что ты что-то хочешь мне сказать, - Катерина заканчивает с пуговицами, распахивая полы, укладывая руку на его живот, наблюдая за тем, как напрягаются мышцы. - Да, кгм, - Александр прокашливается, ощущая, как садится его голос, - я хотел сказать тебе, что мне с тобой очень повезло, и что я очень… - ее рука оказывается на ремне, заставляя его сделать паузу, - я очень ценю тебя, ты же это знаешь? -Знаю, - застежка ремня слишком быстро поддается под ее быстрыми пальцами, - но мне не нравится, когда ты мне это говоришь, - она прекращает его раздевать, - обычно это значит, что происходит что-то непоправимое, неправильное. Мне можно начинать переживать? - Катя удивленно вскидывает брови, наблюдая за тем, как Воропаев заходится хохотом. Он привлекает ее к себе вплотную, принимаясь стягивать с ее плеча принадлежащий ему халат. - Не поверишь, - произносит он ей буквально в губы, - Данилевский сегодня облажался советами целых два раза, сперва с цветами, а потом с тем, чтобы я сообщил тебе, как мне с тобой повезло, - Александр чуть склоняется, чтобы подхватить Катерину на руки. Она терпит, не издавая ни звука, хотя он знает, что Катя боится таких резких движений. - Если это советы Аркадия, то я готова к ним, даже если они не самые лучшие, - уверенно заявляет она, приникая к его горлу губами, старательно вырисовывая узоры языком. Он сжимает ее сильнее, когда ощущает, как она всасывает его кожу, чуть сжимая губы. Воропаев буквально задыхается от нахлынувшего чувства, радуясь тому, что засос останется у основания его шеи, где он сможет скрыть его рубашкой. В конце концов, Катерина вытворяла такое далеко не первый раз. - Тебе так нравится меня метить? - спрашивает он, опускаясь вместе с ней на постель, принимаясь развязывать и без того бесстыдно распахнутый халат. - Очень, - Катя не чувствует себя пристыженной, совершенно ни капли, она старательно стягивает с него рубашку, и тут же тянется к нему, чтобы избавить от брюк, - или ты думаешь, что я забыла то синяк который ты мне поставил? - Где? - удивленно спрашивает Воропаев, принимаясь покрывать поцелуями ее шею и ключицы, стараясь быть максимально осторожным. Он не может позволить себе метить ее таким образом, это было более чем неуместно. - Как… это… где… - тяжело дышит она, постанывая, когда он опускается на нее ниже, позволяя ей ощутить свое возбуждение, - на жо… на бедре. Когда… когда я… когда я переодевалась, у Милко… Боже! - Милко видел тебя без одежды? - Александр отрывается от ее шеи, улыбаясь дразняще и довольно, - придется его убить. Такое удовольствие распространяется только на меня, ты же это понимаешь? - она охватывает его ногами и резким движением переворачивает его под себя. Не ожидая такого подвоха, он не может сдержать удивленный возглас. - Катя! - Катя, Катя, - кивает она, скрывая их лица за завесой своих волос, - конечно Катя, что же еще, - она поглаживает его эрекцию через белье, заставляя его дышать тяжело и загнанно, - мы с тобой слишком много болтаем. Может, будем переходить к делу? - Слушаю и повинуюсь, - Воропаев захватывает ее губы в жаркий поцелуй, снова переворачивая ее под себя.