Горькая

Захват. Запястье под ладонью слишком широкое, но правильное движение и противник вынужденно пригибается. Резкий удар ногой под колено заставляет противника рухнуть вниз, буквально завалиться вперед, касаясь лбом мелких камешков дорожки. Любая попытка вырваться причиняет дополнительную боль. - Все, все, хватит, признаю, ты можешь в случае чего за себя постоять, - Чермоев хлопает по земле, всем своим видом признавая поражение. Воропаев отпускает его запястье, делая несколько шагов назад, на случай, если Ден решит потащить его за ногу и уронить рядом с собой. Да, иногда вечер в больнице может быть воистину скучным. Александр покосился на черный ход, возле которого и развернулось сие действо. Он только примерно мог представить, как стыдно может быть Чермоеву, если кто-то выйдет сейчас во внутренний двор и заметит грозного доктора… раком. - Давай вставай, - подгоняет его Воропаев, все еще стоя на безопасном расстоянии, - сейчас кто-то покурить выйдет, а ты тут в такой недвусмысленной позе, - подначивает он его. Но это не очень помогает, Денислам, словно нарочно, даже не пытается двинуться с места. - Ден, я серьезно, давай, подъем! - Идея хороша в своей простоте, - все-таки соглашается Чермоев, - но ты мне зарядил по колену так, что я не встану. Поэтому, либо проассистируй мне, будь так любезен, либо не ржи слишком громко с возможными свидетелями. - Ладно, - вздыхает Воропаев, делая несколько шагов к Дену, протягивая ему руку, - так и быть, подниму тебя, что ты… - Чермоев хватает Александра за предплечье и с силой тянет его вниз. Не ожидавший подвоха, расслабившийся Воропаев оказывается на земле раньше, чем успевает сообразить, что происходит. - Не верь противнику, которого не добил, - замечает Чермоев, и для пущей назидательности наносит ему несильный, но ощутимый удар в бок. Александр рвано выдыхает, добавляя охрипшим голосом: - Ну, ты и сука, - пока Воропаев справляется с дыханием, Денислам оказывается на ногах, и помогает подняться Александру, прихватив его за плечо. - Сука там, не сука, - замечает он, глядя на потирающего бок Воропаева, - а ты не должен забывать о собственной безопасности ни на миг. - Я, между прочим, помогал тебе уже как другу, а не как противнику, - строит обиженную мину Александр, стараясь отряхнуться так, чтобы Катерина не заметила на нем пыли, а то грянет гром, он даже перекреститься не успеет. - Ты знать не знаешь, кто может оказаться твоим противником, - логично замечает Чермоев, - это может быть и самый ближайший друг, и близкий родственник. - Ты перегибаешь сейчас, - кривится Воропаев, ощущая, как червячок сомнения крутится где-то в районе ребер, - из всех возможных источников мы видим, что никто из ближнего круга… - но Денислам взмахивает рукой в негодующем жесте. - Саша, не заставляй меня думать о тебе хуже, - он хмурится, и Александр извлекает из кармана пачку сигарет, прикуривая, чтобы немного успокоиться. - Я понимаю, о чем ты говоришь, - кивает он Чермоеву после паузы, - я все еще стараюсь держать все яйца в разных корзинах. У всех есть шанс быть… тем, кто за этим стоит, - он снова набирает побольше дыма в легкие, выкраивая себе паузу. - Кроме твоей Кати, - совершенно серьезно заявляет Чермоев, - беременеть от потенциального врага, это слишком продуманно как по мне. - Это ты меня успокоил, - хохочет Александр. Он мог подозревать кого угодно, но Катерину убрал из этого списка с самого начала. Люди не меняются, вот и Катерина не изменилась - она все еще была той восторженной девушкой, просто с тем восхитительным налетом зрелости, что создавал ее неповторимый образ. - Оооо, как все запущено, - вздыхает Денислам, разглядывая зависшего друга, - я так смотрю, ты даже в своих руках ее имея, все равно продолжаешь о ней мечтать. Поразительно. Я даже не ожидал, что тебя может настолько заклинить. - Прекрати, - отмахивается Воропаев, проводя раскрытой ладонью по лицу, - я не хочу думать, что мое отношение к Кате настолько очевидно, - он закидывает голову немного назад, набирая в грудь побольше воздуха, все еще удерживая в пальцах тлеющую сигарету, - в свете последних событий я даже не знаю, на кого будет нацелен удар нашего неясного еще врага. Я бы надеялся, что на меня, но Катя слишком удобная жертва. Да, тот план, в котором она фигурировала, изначально накрылся медным тазом. Но, все еще есть шанс, что она мишень. По крайней мере, одна из, так точно. - А ты, я так понимаю, пытаешься перевести эту цель на себя, да, - Чермоев отнимает у Воропаева сигарету, демонстративно раздавливая ее в пальцах. - Ден, ты же знаешь, что цель должна быть известной, мы не можем себе позволить, чтобы противник сам выбирал по кому целиться, - Александр злится на друга, как можно не понимать таких элементарных вещей, он же умнейший человек на самом деле! Но Чермоев скрещивает руки на груди, демонстративно заламывая брови. - Давай, расскажи мне, почему ТЫ должен быть этой приманкой? - Воропаев шумно выдыхает, снова вытаскивая сигарету из пачки, делая шаг назад от друга. Чтобы тот не забрал у него успокоительное. Ден только закатывает глаза. - А кто, по-твоему, должен отыгрывать эту роль? - Александр старательно подавляет раздражение за очередной сигаретной затяжкой, - Катя? Особенно теперь, когда она носит моего ребенка. Кира? Которая в принципе всегда была безобидной во всех этих играх, хотя и очень, я подчеркиваю, очень умелой. Андрей? Он бы, бесспорно, хорошо подошел на роль приманки, но Кира… я не хочу, чтобы она страдала и волновалась, случись что с ним. Да и я, по правде сказать, не особо этого хочу. Ведь… Нет, он козел каких мало и мы с ним все равно не найдем связи никогда, но он не его отец. Я вижу. - А я вижу, что ты методом исключения дошел до себя, и совершенно не думаешь, как перенесет Катя, случись что с тобой, - Чермоев все-таки снова отбирает у него сигарету, - ты хотя бы секунду думал об этом? - Я думаю об этом постоянно, - заверяет его Воропаев, - именно поэтому, я не хочу, чтобы она находилась здесь. На случай если… - На случай если что? - мужчины синхронно шарахаются прочь от двери, обнаруживая там улыбающуюся Катерину и Кристину, что недовольно хмурит брови. - На случай если мне придется снова засесть за постоянную работу, - отвечает на вопрос Кати Александр, делая к ней шаг, чтобы поцеловать ее, - как прошел визит к врачу? - она охотно тянется за поцелуем, прикрывая глаза от удовольствия. - Все прошло хорошо, я просто не понимаю, почему мне нужно бегать к нему так часто? - она оплетает его руку, чтобы прижаться к плечу мужчины. - Чтобы я был совершенно спокоен, - замечает Воропаев, переводя взгляд на сестру, - а ты что такая скорбная, а? - Я вышла чуть раньше, чем Катя, - отвечает она предельно честно, и Александр видит, как Чермоев проводит большим пальцем по горлу, намекая на то, чем это все для него, Воропаева чревато. - Нам с тобой потому очень нужно будет поговорить. - О чем? - Жданова поворачивается к старшей Воропаевой, - я чего-то не знаю? - О, это тебе лучше не знать, - вдруг переходит на шутливый лад Кристина, - это больше относительно будущего племянника. Есть у меня пара идей, - она играет бровями, и Катерина смеется, но Александр замечает, какие серьезные у его женщины глаза. Все-то она понимает, все ощущает. Он целует ее в макушку, осознавая, что сегодня вечером ему придется очень много врать. Уже в машине Жданова повернулась всем корпусом к Воропаеву, выжидательно глядя на него своими невозможными глазищами. Мужчина старательно следил за дорогой, пока Катерина демонстративно не прочистила горло. - Ну, что ты там от меня скрываешь? На этот раз, - осторожно спрашивает она, чуть потирая руки, - ты думаешь, я не вижу обеспокоенности Кристины? Недовольства Дена? Я беременная, а не слепая, и уж точно пока еще не лишившаяся мозга. Почему ты со мной не говоришь об этом? Мне казалось, что мы с тобой все решили. Или нет? - Ты заваливаешь меня таким количеством вопросов, чтобы я окончательно запутался? - Воропаев чуть ухмыляется, старательно не глядя на Жданову. - Ты постоянно отвечаешь вопросом на вопрос, - он слышит негодование в ее голосе, даже раздражение, возможно, налет злости и смеси со страхом, - неужели так сложно не злить меня этим постоянно? Саша, ты невозможный. - А еще невыносимый и совершенно, абсолютно неприспособленный к тому, чтобы нормально строить отношения, - не отрицает Александр, - но, тем не менее, ты здесь, со мной и носишь моего ребенка. Так что, твой удел терпеть меня, - он смеется, тщательно скрывая за смехом волнение. - Ты пользуешься тем, что я не могу на тебя обижаться или злиться по серьезному, да? - звучит Катя как-то слишком обреченно, и Александру приходится скосить на нее взгляд. Но девушка не выглядит расстроенной, она просто максимально серьезна. - Некоторые моменты я не хочу обсуждать с тобой, потому, что я люблю тебя, а это может тебя… расстроить. Заставить нервничать. Это все сущие пустяки, поверь, - примирительно замечает Воропаев, позволив себе вести машину одной рукой и погладить колено Катерины, - если бы было что-то серьезное, я бы никогда не оставил тебя в неведении. Ты веришь мне? - он снова косится на Жданову и тут же переводит взгляд на дорогу, старательно обгоняя зазевавшегося водителя. - На самом деле, не верю ни единому твоему слову, - на этот раз голос Катерины звучит куда бодрее и даже веселее, - и то, что ты называешь сущим пустяком, скорее всего напрямую касается именно тебя, - плечи Воропаева напрягаются, он непроизвольно чуть сильнее выравнивается в кресле, а Жданова продолжает, - ты думаешь, что сможешь скрыть от меня все? Многое, я уверена, но все, никогда. И не потому, что я слежу за тобой, Саша, или стараюсь постоянно угадать, что вокруг тебя происходит. А потому, что я люблю тебя, и от этого, я максимально внимательна к деталям - пришлось, ведь каждый когда ты пропадаешь по своим делам, я словно замираю. Время тянется как резиновое, и я боюсь, что мне может позвонить Кристина и сказать, что с тобой что-то случилось. А я даже не знаю, куда на этот раз ты засунешь свою безумную голову. Это не попытка контроля, я просто… - И я люблю тебя, - все-таки перебивает ее Воропаев, сворачивая в сторону их дома. Было приятно думать о том, что его холостяцкое жилье стало чем-то совместным, чем-то особенным, - и я понимаю твое волнение… и я, правда, стараюсь рассказывать тебе все, но… - он поворачивается к ней снова, ощущая полную растерянность, - я правда не могу говорить тебе всего, я боюсь, что тем самым я подвергну тебя опасности. Кто вернет мне тебя, случись что-то с тобой? Ты даже представить себе не можешь, что я пережил, когда на тебя напали в подъезде… - Но ведь тогда мы… - начинает Катрина, и тут же обрывает фразу, словно осознавая, - Саша, со мной все будет хорошо. Ты делаешь все для того, чтобы со мной ничего не случилось. Так, может быть, и ты позволишь позаботиться о тебе? - Я не против, чтобы ты обо мне заботилась, - Александр улыбается, - но давай ты будешь делать это после того, как мы решим все наши проблемы. Согласна? - Господи, - он слышит, как Катя смеется, - ты просто неисправимый! Его это вполне устраивает, самое главное, чтобы она сейчас расслабилась, немного забылась и не начала копать под ту ситуацию, которая вот-вот должна была развернуться у него и Андрея под ногами. Через неделю Кира должна была создать важный прецедент с японцами, который нужно было бы решать исключительно личным их присутствием. До этого времени Катерина не должна знать, какого рода провокация готовится для Ламзы и того, кто фактически собирался его руками уничтожить ЗимаЛетто. А потом… а потом быстро прилететь Катерина не сможет, а даже если и сможет, то сорвать процесс будет выше ее сил. Да и Данилевский обещал, что в случае чего подстрахует его с Катей и увезет ее прочь, если это будет нужно. Это его успокаивало. Очень успокаивало. Александр припарковал машину, предварительно убедившись, что дверь можно будет открыть достаточно широко, чтобы не зацепить машину по соседству. Когда он обходит автомобиль, чтобы помочь Катерине выйти, она не торопится покидать своего места. Развернувшись к нему, она смотрит, изучая, и этот взгляд заставляет его нервничать, даже непроизвольно дрожать. - Тебе завтра нужно бежать куда-то с утра? - уточняет она, чуть ероша его волосы тонкими пальцами. Воропаев ласкается под ее ладонью, позволяя играть со своими волосами, борясь с желанием мурлыкать от нежности. - У меня завтра встреча только с Андреем, - отвечает он, ощущая, как пальцы ее замирают, - но мне не нужно сломя голову бежать к нему с самого утра. А что? - Просто хочу знать, будет ли у нас с тобой в ближайшее время нормальный выходной, - вздыхает она, забрасывая руки ему на шею, позволяя снять себя и поставить на землю. Воропаев прижимает ее к себе, не собираясь отпускать. Она закидывает голову немного назад, чтобы лучше видеть его лицо и Александр разворачивается так, чтобы свет фонаря позволял ей разглядеть его мимику. - Я не могу отменить встречу со Ждановым, а тебя на нее тащить не хочу, тем более что ты хотела навестить родителей. Но потом, после, если ты хочешь, мы можем… вечер будет в нашем полном распоряжении, - обещает он ей, легко поглаживая ее волосы. - Будем делать все, что ты захочешь, обещаю. - Хорошо,- соглашается Катерина, кивая, она утыкается носом в шею мужчины, вдыхая его аромат. Ему становится немного щекотно, но он терпит, ощущая, что Жданова, таким образом, успокаивает свою внутреннюю дрожь. Когда она, наконец, готова его отпустить, он немного разжимает свои объятия, позволяя ей сделать шаг назад, а затем запирает дверь автомобиля, и ставит его на сигнализацию. - В последнее время Павел проверяет всю документацию буквально по кругу, - переходит к рабочему разговору Катерина, - ты случайно не в курсе, что он ищет? - Я думаю, - Александр придерживает дверь подъезда, - что он пытается понять, что я сделал для безопасного вывода средств. Мы договорились с Зорькиным твоим, что некоторые документы он будет держать не в бумажном или электронном виде. - А в каком тогда? - Катя чуть поворачивается, глядя на мужчину через плечо, - Я даже не знала, что вы с Колей о чем-то успели договориться. - Мы не договаривались на самом деле, - Александр чуть отодвигает ее в сторону, принимаясь отпирать дверь, - просто я не хотел, чтобы у Павла был доступ к нашим расчетам. Поэтому Коле пришлось задействовать свой главный компьютер, - он улыбается и стучит себя пальцем по виску. - Ты заставил его выучить все алгоритмы? Те, что ты при мне рассчитывал? - брови Катерины подскакивают вверх, - да ты просто садист! - И ничего я не садист, - смеется Воропаев, - просто это лучший способ сохранить информацию, тем более что у Коли с этим никаких проблем. - Ты так его нахваливаешь, что я готова ревновать, - подшучивает Катя, принимаясь помогать ему вытряхнуться из тесного плена пиджака. - С таким же успехом, ты можешь ревновать меня к Стасу, - качает головой Александр, разворачиваясь к ней и забирая у нее из рук предмет одежды. - А кто сказал, что я не ревную? - она выгибает брови в удивлении и протягивает руку, чтобы коснуться его щеки, едва касаясь ее кончиками пальцев, - я ревную тебя ко всем, с кем тебя связывают любые близкие отношения, потому что ты должен быть только мой, - совершенно серьезно говорит она, и Александр выгибает бровь вверх. - Я ни разу не замечал, что ты меня ревнуешь, - признается он ей, улыбаясь широко и даже немного самодовольно, обжигающее тепло наполняет его грудную клетку, грозя буквально сломать ребра. Катя тоже довольно улыбается. - А ты бы хотел, чтобы я ревновала тебя более видимо? - она принимается расстегивать на нем рубашку, продолжая смотреть ему в глаза. - Не знаю, никогда не думал об этом, - признается Воропаев, подхватывая завязку банта на ее жакете, чтобы как можно быстрее добраться до тончайшего шелкового топа, который она сегодня одела на голое тело. - Но, наверное, нет, я не хочу, чтобы ты ревновала, я хочу, чтобы ты была уверена во мне как ни в ком другом. - Я очень стараюсь не ревновать, - резким движением она вытаскивает его рубашку из брюк, продолжая свое путешествие вниз, пуговица за пуговицей, - это не касается моей уверенности в тебе, это напрямую касается моей уверенности в себе. - И что же заставляет тебя быть неуверенной в себе? - ему приходится прервать ее занятие, чтобы высвободить ее из жакета, накрывая ее грудь через тончайший шелк, ощущая, как напрягаются соски под его пальцами. - Например, то, что я могу не заслуживать, чтобы меня так любили, - говорит она вполне серьезно, старательно снимая запонки с его запястий, тем самым прекращая его поглаживания, - ты словно мечта, какой-то сон, просто безумие. - Ты думаешь, я безумец? - Александр сбрасывает рубашку, оставляя ее вместе с запонками на комоде, подталкивая ее к кровати. - Конечно безумец, - соглашается Катерина, расстегивая юбку, старательно переступая ее, чтобы не зацепиться. Воропаев замечает, что сегодня на ней не привычные колготки, а чулки с красивой утонченной кружевной оторочкой. Он выгибает бровь вверх, ощущая, как постепенно разгорающееся желание слишком стремительно доходит до своего пика. Он чуть проводит кончиком языка по губам, следя за тем, как Катя медленно стаскивает майку, оказываясь перед ним практически обнаженной. - И кто виноват в том, что сошел с ума, не подскажешь? - спрашивает Александр, старательно борясь с хрипотцой в голосе, он облизывает губы, которые моментально стали сухими. Нет, все-таки она невозможная женщина. Невероятная. - Я могу подсказать тебе, если так просишь, - смеется она, - но для этого тебе нужно сделать над собой усилие и посмотреть мне в глаза. - А я, по-твоему, не смотрю? - Воропаеву и правда стоит трудов оторвать взгляд от ее роскошного тела, чтобы скрестить свой взгляд с ее смеющимся и довольным. - По-моему, ты смотришь недостаточно, - успевает произнести она, и взвизгивает, когда Александр подхватывает ее на руки, забрасывая на постель. - Саша! - он склоняется над ней, снова заглядывая ей в глаза. В них светятся смешинки пополам с желанием. Катерина в этот момент кажется ему совершенно невыносимо прекрасной. - Говоришь, что я смотрю не достаточно? - он едва касается ее губ своими, и тут же отрывается, заставляя ее тянуться за очередным поцелуем... - Я буду смотреть, на этот раз, я буду смотреть достаточно, слышишь? И он смотрит. Внимательно и пристально, обжигая своим взглядом и наслаждаясь каждым взмахом ее ресниц. Он смотрит на нее, не отрываясь, когда входит в нее, когда начинает двигаться в ней медленно, затем быстрее. Ловит каждое ее движение губ, когда она шепчет или стонет его имя, когда заливается краской стыда от такого пристального внимания, когда она выгибает шею, подставляя ее под больше, все больше и больше поцелуев. Да, она прекрасна, невообразимо, просто невыносимо прекрасна. Ему кажется, что он старается запомнить каждое ее движение, каждую ее черточку, желает сделать это не просто так, он запоминает, записывает на подкорку памяти все, на случай… на тот случай… на тот случай… Она прикрывает глаза, и он видит, как скользит слеза вниз к виску, вторая не заставляет себя долго ждать. Наконец он склоняется к ней, целует ее, тоже закрывает глаза, но ее образ, отпечатанный в сознании, тут же расцветает яркими красками. Она прижимается к нему так доверчиво, целует так отчаянно, и он ощущает странное спокойствие, совершенную решимость. Теперь он готов на все, теперь он знает, что даже если что-то случится, у него есть память о том, что он был счастлив. Он знает, чей образ он всегда будет видеть перед глазами, чей голос слышать. - Саша, - шепчет Катерина ему, чуть слышно, - Сашенька, пообещай, что с тобой ничего не случится, просто пообещай мне, пообещай… - Конечно, не случится, все будет хорошо, все будет замечательно, - он покрывает ее лицо поцелуями, собирая слезы, стараясь ее успокоить, - ничего мне не будет, я же Кощей Бессмертный, моя иголка спрятана надежнее, чем думают многие, веришь? - Верю, - шепчет она ему в губы, - верю, я люблю тебя. Люблю… Он еще долго шепчет ей нежные слова, успокаивая ее, заставляя забыться, уговаривая отпустить напряжение. Катерина засыпает на его груди, вцепившись в его плечи буквально с невероятной силой. Александр немного раскачивается туда-сюда, словно укачивая ее в объятиях. Он целует ее в волосы, стараясь это делать максимально нежно, медленно, спокойно, чтобы излишним движением не разбудить ее. Нужно заставить Киру шевелиться быстрее, чем раньше она увезет Катерину прочь, тем лучше. Когда она окажется в безопасном месте, у него будут полностью развязаны руки. Да, эту нужно сделать как можно скорее. - Саша… ты только не бросай меня, - сонно произносит Катя, потираясь щекой о его плечо и снова проваливается в сон. Воропаев сильнее смыкает свои руки вокруг нее. Конечно нет, он никогда ее не бросит, и сделает так, чтобы любая опасность вокруг них исчезла, чтобы ему не пришлось бросать ее никогда.