Горькая

- Я не понимаю, чего ты ожидала, - пожимает плечами Зорькин, потягивая свой напиток из картонного стаканчика, прикладываясь губами так, чтобы не обжечься. - Твой папа весьма специфический человек, конечно, ему не понравилось, что ты даже не удосужилась поставить их в известность, что ты уже несколько месяцев живешь с другим мужчиной. Да и о Воропаеве он слышал весьма не лестные отзывы и от тебя, и от Андрея. Чего ты злишься-то теперь? - Я никогда не позволяла себе никого поносить, - отрезает Катерина, растирая пальцы, стаканчик с безалкогольным глинтвейном стоит рядом с ней нетронутым, - тем более при отце, - она вздыхает, - он решил повыделываться исключительно из вредности. - Ну, решил, - кивает Николай, - что тебе сказал твой Сашка? Не вышло сейчас, получится потом - он упорный. А твой папа не железный - он сдастся, тем более что твоя мама его смягчает. Ты же не могла не понимать, что это будет очень сложно. - Я что, по-твоему, не могу поверить в чудо хоть немного? - возмущается Жданова, и все-таки делает глоток из своего стакана. Остывшая жидкость больше не напоминает глинтвейн, вишневый сок с обилием не самого лучшего сочетания специй. Еще одно разочарование. Коля подсаживается максимально близко, приобнимает ее за плечи. - Ты можешь верить в чудо, можешь закрывать глаза и видеть розовых единорогов и пони, но оставайся взрослой и зрелой реалисткой, иначе я не знаю, как я буду тащить тебя из депресняка, куда ты обязательно упадешь от несоответствия. - Ты в курсе, что это не особо успокаивает,- она улыбается, укладывая голову ему на плечо, прижимаясь сильнее, - Сашка сделал вид, что даже не особо расстроился, сказал, что могло быть и хуже. А я думаю, что не могло быть и хуже, не могло! Он же расспрашивал его о таких вещах - просто жуть! Достал его даже тем, что он в Гарварде учился! Представляешь? Господи, я так люблю своих родителей, но мне было просто совершенно жутко стыдно. - Как на них реагировал Воропаев? - на всякий случай уточняет Зорькин, и Катерина довольно откликается с ответом, принимаясь анализировать ситуацию. - Мама ему очень понравилась, да и маме Саша очень понравился, если честно, - она вздыхает, - он был такой мягкий, обходительный, улыбка его эта, такая, совершенно домашняя, знаешь. Вот умеет он очаровывать. Жаль, что с папой этот фокус не сработал. Он умудрился сказать Саше, что он отбил меня у мужа… - Я так понимаю, он наговорил еще что-то из того, что заставило тебя так негодовать? - Зорькин поглаживает его плечо массажными жестами, расслабляя. И Катерина испытывает такую невероятную благодарность к этому человеку, просто слов нет! - За что мне такое счастье в виде тебя? - спрашивает она, уходя от неприятного для нее вопроса, Коля только пожимает плечами, отвечая шутливо и самодовольно. - Даже не знаю, чем ты заслужила такой восхитительный подарок судьбы как я, но я у тебя есть, поэтому цени меня, люби, хвали, корми, что важно. А я могу гарантировать тебе, что я никогда тебя не оставлю. - Ага, в особенности наедине с едой, - она отнимает у друга его чай и делает глоток, весьма приятный травяной сбор, ничего лишнего. Иногда не нужно ничего сверх - простота окружает и успокаивает. Николай смеется. - Я просто всегда беспокоился относительно твоей фигуры и поэтому помогал, как мог, ты что, не оценила мой замечательный жест? - он чмокает ее в волосы, - вы с Воропаевым на этой почве не поругались часом? А то ты просто трагично грустная. - Нет-нет, просто я видела, что Сашу это зацепило очень сильно, - она качает головой, - не сами папины слова, а воспоминания, которые они порождали. Он мне этого, конечно, не показывает, но я все равно вижу. - Он любит тебя, раз ради тебя готов еще и еще возвращаться к твоему отцу, чтобы выслушивать его недовольство, - старательно поддевает ее Коля, - все будет хорошо. Воропаев не маленький мальчик, он знает, что он делает. - Вы точно с ним не разговаривали? - хмыкает Катерина, - уж больно одинаковыми словами вы изъясняетесь, - она скашивает глаза на Зорькина и тот только довольно улыбается, подмечая. - Это потому, что у гениев всегда мысли сходятся, - улыбка его поддразнивает, даже стекла его очков поблескивают с легкой издевкой. - А еще у дураков, знаешь ли, - отмечает Катерина, и хватка Николая на ее плечах становится буквально стальной, а два пальца упираются ей в ребра. - Ты уверена, что готова повторить это снова? - звучит это угрожающе, пальцы впиваются в бок сильнее, а губы растягиваются в безжалостной улыбке. Болтать ногами в воздухе посреди парка Кате не улыбается совершенно, и она воздевает руки вверх, признавая поражение на корню. - Что ты, Коля, я вообще молчала, сидела, о жизни вздыхала, если тебе что-то и послышалось, так это, ветер, - она хлопает глазами, вкладывая в это все свои небогатые актерские умения. - То-то же, - Зорькин не отпускает ее плечи, но пальцы от ребер убирает, - я тут жалею тебя, понимаешь ли, поддерживаю, так что, давай, веди себя хорошо, договорились? - Ещё бы не договорились, с такими-то угрозами, - кивает Катерина, делая очередной глоток из стакана товарища, - даже не знаю, что бы я без тебя делала! Валерий Сергеевич был хмур и неприветлив от самых входных дверей. Ее предупреждающий звонок сыграл с ней более чем злую шутку - то, что должно было подготовить ее родителей к тому, что она придет не одна, накрутили ее отца до состояния сжатой пружины. Он недовольно протянул руку Александру, сжимая ее с такой силой, что побелели пальцы. Воропаев чуть дрогнул бровями и ответил на рукопожатие достаточно интенсивно. Пушкарев сжимать руку ухажера дочери прекратил, но шаг в сторону от входа не сделал. Они так и застряли в коридоре, в верхней одежде, друг напротив друга, с неясным ощущением - они только пришли, или им уже пора уходить? Первой отмерла Елена Александровна, она радушно приняла букет малиновых пионов в окружении мелких желтых роз и игривых белых тюльпанов. - Какая красота, - восхитились она букетом, старательно оттесняя своим бедром в сторону хмурого мужа. Это маневр должен был остаться незамеченным, но не остался. Валерий фыркнул на попытки супруги что-то недовольное и она, продолжая радушно улыбаться гостю и дочери, очень нетактично наступила на ногу супругу. Это помогло. Пушкарев сделал целый шаг в сторону, бормоча что-то о безумных женщинах с цветами вместо мозгов. Александр закрыл рот рукой, покашливая - хороший способ спрятать смех, Катерина покраснела. Елена ещё раз зарылась носом в цветы. - Проходите на кухню, Катенька, поухаживай за гостем, - на это заявление Воропаев растаял в милой, буквально сахарной, улыбке и произнес: - Скорее это пусть ваша дочь мне позволит за ней поухаживать, - его руки мягко сняли с ее плеч пальто, а с шеи небрежно наброшенный шарф. Отец следил за этим со смесью одобрения и недовольства. Обходительный мерзавец обнаружен - читалась на его лбу бегущая строка. Катя позволила себе немного выдохнуть - меньше нервов, что может пойти не так? Оказалось, что не так пойти может абсолютно все. - Вы не жалуете алкоголь? - уточнила Елена, замечая, что Александр едва ли коснулся бокала с вином. Он улыбнулся Пушкаревой и покачал головой. - Да нет, отчего же, просто мы на моей машине, не хотелось бы попасть в передрягу, - Воропаев подхватывает на вилку немного салата, - Катерина рассказывала, что у вас золотые руки, теперь я убежден в этом лично. - Что вы, - отмахивается Елена, довольно розовея, Катя старательно прячет нос за стаканом с компотом, чтобы не ржать. Она и словом о маме не обмолвилась в таком ключе, нужно будет потом обязательно сказать Сашке, что теперь она знает, как он ведет переговоры. В нем столько обаяния, если он не выпячивает свои колючки, с ума можно сойти! Но на ее отца это обаяние не распространяется совершенно. Смотрит он на все более чем укоризненно, критикует принесенное ими вино, не прикасается к сыровяленому мясу и негодует, когда Александр отказывается от крепкого алкоголя. Все это напрягает Катерину ровно до того момента, пока Валерий Сергеевич не начинает сольное выступление. - Так как вы, говорите, познакомились с Катериной? - Катя на этот вопрос удивленно выгибает брови. Что-что? Ее отец прекрасно знал о Воропаеве, не просто знал, даже несколько раз за два года ее брака с Андреев виделся лично на совместных, особо тягостных обедах. Александр оставался на них от силы полчаса, практически не прикасаясь к еде - исключительно ради спокойствия Киры. Самые безумные встречи. - Мы знали друг друга давно, - Воропаев откладывает в сторону приборы и накрывает руку Катерины своей, замечая ее нервозное состояние, - буквально с начала ее работы в ЗимаЛетто. И тогда, и сейчас мы находились по разные стороны баррикад, - он улыбается, перебирая ее пальцы, - правда, сейчас мы даже сотрудничаем. Вот такие бывают в жизни коллизии. - Но Катиному отцу не смешно. - Вот и я не понимаю, как так вышло, - он хмурится, - а вас ни разу не смутило, что она была замужем за другим? - внутри у нее все холодеет. - Папа, мы не встречались, когда я была в браке, наши отношения начались куда как позже, - она произносит это возмущенно, но пальцы Александра поглаживают ее так нежно, что она замолкает, сбрасывая напряжение в выдохе. - Мне-то откуда это знать, - тон его не меняется совершенно, - ты же нас, по сути, перед фактом ставишь, что ты замуж второй раз собралась. Что я должен думать? - Валера, - подталкивает она под локоть супруга, - перестань, - но он совершенно не реагирует ни на слова, ни на это движение. - Папа, я уже достаточно взрослая для того, чтобы принимать собственные решения, - Катерина старается говорить спокойно, - я сообщила о своих намерениях и это… - Я настоял на том, чтобы мы подали заявление в ЗАГС, - Александр переводит внимание на себя, старательно улыбаясь. Тон у него расслаблен и спокоен, - мы собирались прийти к вам немного раньше, перед подачей заявления, но, - он улыбается к Елене тоже, - так мне было гораздо увереннее. Я очень дорожу Катериной, - он подносит ее пальцы к губам, чуть их, касаясь, - и очень боюсь ее потерять. - Это была одна из причин такого, с виду, скоропалительного решения. - Так вы просто собираетесь привязать мою дочку к себе? - Кате хотелось бы сказать, что слова вырваны из контекста, но они не лишены логики. - Хочу и собираюсь, желательно навсегда, - кивает Воропаев, она смотрит на него во все глаза, очень внимательно, пристально. Она видит, как открыто он сейчас говорит, даже с ней он не был так откровенен. - А вы уверены, что Катерина собирается прожить с вами все это время? - отец поджимает губы, - ее прошлый брак продлился едва ли два года. Хотя, и семья была хорошая, и супруг был вполне приличным человеком, - ей очень хочется ругнуться матом и вывалить на отца момент с изменой Жданова. До встречи с Александром он не был таким ярым сторонником Андрея, сейчас-то с чего? - Иногда люди совершают ошибки, сходятся с теми людьми, которые не совсем им подходят, - Воропаев говорит демократично, подбирая правильные слова. Катя радуется тому, что она предупредила Александра о том, что отец об измене Андрея не знает. - Я смею надеяться, что в нашем случае все будет иначе. - А я что-то не надеюсь даже, - Валерий сплетает руки на груди, - вы же приемный сын Павла Олеговича Жданова? - от этого замечания рука Александра чуть вздрагивает. - Нет, я не сын Павла, ни приемный, ни тем более родной, - тон его становится немного суше. - После смерти родителей для сохранности бизнеса и финансового состояния в целом они взяли опеку надо мной и моей младшей сестрой. - Вы не попали в детдом благодаря этому, - отрезает Пушкарев, - только за это одно вы должны быть ему благодарны. А вместо этого, вы отбиваете супругу у его сына. - Папа, - Кате очень хочется закрыть отцу рот, что он несет, господи? Но Александр поворачивается к ней, сжимая ее пальцы немного сильнее. - Чшшш, - успокаивает он ее, - я сам, - она смотрит ему в глаза и немного успокаивается, если он говорит что сам, значит сам. - Поверьте, в детдоме мы бы не оказались никогда, у нас были те, кто также были готовы взять над нами опеку. Но я всегда был благодарен Павлу за Киру, и свою благодарность я выказал сполна. - Если у вас нет уважения к вашим приемным родителям, о чем мы можем говорить? - из уст отца эта фраза звучит жестко, хлестко и обидно. Катерина сглатывает, ощущая ком в горле, что он несет? Но Александр улыбается. - Повторяю еще раз, они не были приемными родителями, он были нашими опекунами, и их дом никогда не стал для меня родным. Мне старательно показывали мое место при каждом удобном случае, да и мало удобном тоже, следует признать. Я не хороший человек, Валерий Сергеевич, если вы хотите сказать мне это, то не стесняйтесь, скажите. У меня в жизни полно разномастных ошибок, их я отрицать не намерен. Но, отказываться от вашей дочери я не собираюсь - она моя. - Саша, - Катя прекрасно понимает, что это он сейчас зря. Что-что, а чувство собственности у ее отца развито на ура, а она всегда таковой считалась. - Катерина никогда не была слепой, она рассмотрит, какой вы человек, - затем он разворачивается к дочери, - я хочу, чтобы ты забрала заявление, я против этого, - он взмахивает рукой, - ты не знаешь его достаточно хорошо, я в этом уверен. После беседы с Николаем ей стало куда как легче. А после звонка мамы и подавно. Елена Александровна старательно успокоила дочь, что отец перебесится, заодно помогла понять, откуда росли ноги у его недовольства. Торчали они из задницы старшего Жданова, которую захотелось хорошенько надрать. Ну, так, чтобы наверняка. Такой кровожадной она еще не была никогда. Хорошо это или плохо она не решила, но на папу злиться немного перестала. В конце концов, Павел всегда нравился отцу, соответственно, правильно поданная ним информация хорошенько осела в его сознании. Как говорил Александр - нужно просто подождать, до свадьбы все образуется. Может, и правда образуется? Жданов - козел! Злость заклокотала в горле, требуя выхода, и она с чувством позволила себе выдохнуть: - Вот же сука! - для нее, не особо прибегающей к матерным выражениям, этого было вполне достаточно. Она даже ощутила легкое успокоение. Это и называют животворящей силой мата? Просто интересно. - Это ты меня поминаешь? - Кристина чмокнула ее в щеку, подойдя со спины, и Катя тихо порадовалась, что она обозначила свое присутствие, так и сердце станет. - Нет, не тебя, я ругаюсь в сторону Павла, ну, и немного в сторону моего отца, - она позволяет Кристине обнять себя, ощущая себя куда как спокойнее. Вообще старшая Воропаева и нежности это вещи не совсем совместимые, но в последнее время она все чаще инициировала тесный контакт. Держала за руку, обнимала, старательно шутила на максимально отвлеченные темы и сдерживала свой сарказм, скорее всего фамильная черта Воропаевых. - Павел… я не удивлена, конечно, но как-то не ожидала, что услышу от тебя в его адрес хоть что-то столь… жесткое. - Катерина собирается заметить, что раньше старший Жданов не удостаивался таких ругательств просто потому, что она прилично воспитана, но не успевает. Кристина принимается активно вертеть головой, - где сядем, а то я что-то на прогулку совершенно не настроена. - Я тоже, - признается Катя, принимаясь оглядываться. И правда, куда можно пойти? - Слушай, нам обязательно тут оставаться? - Воропаева смешно морщит нос, - я знаю куда более уютное место для беседы, но туда нужно подъехать на такси. Я безлошадная сегодня. - Да как скажешь на самом деле, - немного теряется Катерина, решаясь не напоминать Крис о том, что именно она была инициатором встречи именно на этом месте. - Тогда пошли ловить машину, - хватка на локте становится буквально стальной и Катя принимается торопливо перебирать ногами, чтобы у проходящих мимо людей не складывалось ощущение, что ее куда-то волоком тащат. Воропаева в обычном шаге развивает вполне себе приличную скорость. Воистину она ходит так быстро, что не каждый человек бежать так способен. Интересно, как она поддерживает такой темп, не задыхаясь? - Может, мы, все-таки, вызовем такси? - не то чтобы Катя чувствовала себя неловко от того, что Кристина упорно размахивала руками в воздухе, останавливая, пока безуспешно, проезжающий транспорт. Но ситуация казалась ей слегка сюрреалистичной. - А что, ты думаешь, не остановятся? - Воропаева прекращает свои попытки, разворачиваясь в сторону Катерины. Выглядит она при этом странно заговорчески и совершенно не расстроено. - Я, просто, таким образом машины останавливаю не часто, - смеется Катя, - так что сомнения есть. - Ну ладно, - Кристина кивает то ли своим словам, то ли собственным мыслям, - ещё одна попытка и вызываем. Она снова разворачивается в сторону дороги и издает пронзительный, даже залихватский свист. Звук этот громкий, буквально оглушающий. Катерина уверена, что даже Соловей-разбойник позавидовал бы такому мастерству. Она готовится похвалить ее за умение и уже извлекает телефон, когда рядом с ними паркуется машина с опознавательными шашечками. Пассажирская дверь рядом с водителем распахивается и совсем юный парнишка интересуется: - Куда будем ехать, красавицы? Кристина поворачивается к Кате с самодовольной улыбкой на лице. Выглядит она так, словно не остановила машину для короткой поездки, а как минимум выиграла миллион. Катерина только разводит руками, признавая ее мастерство - наверное, это и есть поистине Воропаевское упорство. До нужного места они добираются за считанные минуты, и Кате кажется, что прогулочным шагом они могли дойти сюда буквально за минут двадцать, если очень медленно, то за полчаса. Зачем было ловить машину? - Ты просто хотела встретиться или поговорить о чем-то конкретном? - интересуется Катерина, окончательно определившись с заказом и отпустив официанта. - Вся эта ситуация с ЗимаЛетто становится на какие-то неправильные рельсы, - тут же переходит к сути вопроса Кристина, принимаясь перебирать в пальцах выуженные из сумки четки. Катя чуть вздергивает брови в удивлении, она даже предположить не могла, что Воропаева вникает в эти вопросы. - Я заметила, что за мной гуляет один человек, - добавляет Кристина, что совершенно не приносит никакой ясности. - В смысле "гуляет"? - Катерина встряхивает головой, - за тобой кто-то следит? Но… - Следит, без "но", - подтверждает Воропаева, - Сашка приставил соглядатаев за мной, за Кирой и за тобой. Это я уже проверила. А это значит только одно, что дело и правда дрянь, - она принимается постукивать ногтями по поверхности стола. - О том, что ты о соглядатаях знаешь Сашке ни слова, - напутствует тем временем Катерину Кристина, - пусть у него будет ощущение, что он контролирует ситуацию. Но сама держи ухо в остро, если он прибегнул к такому, то это крайняя мера. - Это сейчас похоже на страницу из шпионского романа, - немного неуверенно произносит Катя, ощущая, как в ней борются здравый смысл, паника и ощущение ирреальности происходящего. - Это похоже на мир, в котором не особо нравится жить мне, - немного зло отрезает Воропаева, тут же мило улыбаясь подоспевшему официанту. Когда заказ оказывается размещен на столе, она продолжает, - эти гуляющие за нами ребята на случай… на крайний случай, короче говоря. Твою машину не так просто пытались размазать по всей дороге, - напоминает Кристина и Катя кривится от неприятных воспоминаний. - Сашка пытается сделать так, чтобы это не случилось ещё раз. Но, тут играет ещё одна скрипка - если под ударом мы… - Значит и он под ударом, - это Катерина понимает хорошо и отчётливо, и вместе с произнесенными словами внизу живота завязывается тугой холодный узел, а к горлу подступает неприятная тошнота. Воропаева подтверждает замечание Кати кивком. - Ты с ним проводишь сейчас львиную долю своего времени, волей неволей он делится с тобой тем, что мне приходится вытряхивать буквально по крупицам из разных источников, - Кристина снова морщится в недовольстве, так и не прикасаясь к своему заказу. Катерина понимает ее совершенно - еда не привлекает ее сейчас ни видом, ни ароматом. - Слушай его сейчас в десять раз внимательнее, держи руку на пульсе и в случае чего… дай мне знать сразу. Я или Аркадий, а лучше мы вдвоем - это должны быть первые люди которым ты позвонишь. - Я боюсь уточнить "в случае чего" это что? - Катя старательно собирается, заталкивая страх и панику поглубже. Холодная голова и правильный расчет. Проговоренный план действий, который отразится в ее памяти яркой незабываемой вспышкой. Что угодно, лишь бы уберечь ее мужчину от возможной опасности. - Если Сашка не выходит на связь больше двенадцати часов, это уже достаточный повод для беспокойства, - замечает Кристина, - но будем надеяться, что перестраховка не понадобится, - она улыбается Катерине, но смешинки не касаются ее глаз и Жданова внутренне холодеет от осознания, что эта перестраховка понадобится, понадобится еще как.