Горькая

Воздух скользнул в легкие практически болезненно, распирая и обжигая их, заставляя закашляться. Может курить и правда стоит прекращать? Жданов косится на него с неодобрением и нервозностью, чуть прикусывая нижнюю губу, явно для того, чтобы не сморозить какую-нибудь несусветную глупость. Правильно, Воропаев внутренне кивает, только не сейчас. Сейчас он благополучно облажается и сам. Когда машина Бойко показывается на горизонте, плечи Александра сводит практически болезненным напряжением. Спина становится ровнее, он старается незаметно встряхнуть руками, но улавливает взгляд Андрея и просто сплетает их на груди. Жест, конечно, защитный, но с правильным выражением лица… - Ты вообще уверен, что это хорошая идея? - Жданов все-таки не выдерживает, хотя вопрос задает шепотом, словно у людей в приближающемся автомобиле супер-слух не иначе. Воропаев разворачивается к нему, сведя брови к переносице. - Нет, более того, я уверен, что это самая отвратительная идея, которую только можно себе вообразить, - он снова скашивает взгляд на дорогу, - но выбор у нас не велик. Тягаться с Ламзой я не могу при всем желании. Против этого лома, мне нужен лом помощнее, тем более, у меня есть то, что может однозначно заинтересовать Бойко. - Не можешь тягаться с Ламзой? - выхватывает из тирады фразу явно повеселевший Андрей, - я думал, что для тебя все люди пыль под ногами. - Пыль под ногами, - Александр не сдерживается и закатывает глаза, - есть вещи, которые вносят в жизнь свои коррективы, тебе ли не знать. - Я просто всегда считал, что тебя остановить невозможно, - продолжает Жданов, явно приободряясь тем, что нашел слабое место в привычной броне оппонента, - а оказывается, инстинкт самосохранения наличествует даже у тебя. - Он наличествует у всех, - Воропаев ощущает, что раздражение начинает постепенно сдавливать горло, - закрой рот и молчи, пока я не скажу, что говорить тебе безопасно. И, взывая к упомянутому тобой инстинкту напоминаю, во мне Бойко заинтересован хоть немного, в тебе же совершенно нет, поэтому не зли его почем зря. Все ясно? - Ясно? - переспрашивает Андрей, чуть насмешливо выгибая брови. Александр встречается с ним глазами, чтобы еще и взглядом призвать его к молчанию. Жданов сперва только ухмыляется, но вдруг меняется в лице, сначала оно становится серьезным, а потом немного растерянным. Воропаев искренне не понимает причину такой перемены, пока тот снова не открывает рот, - это все из-за Кати, да? Из-за нее? - Ну, может не такой ты и дурак, - ухмыляется Александр и отворачивается, как раз вовремя, чтобы поприветствовать Михаила Борисовича. Бойко не выглядит ни заинтересованным, ни заинтригованным, но Воропаев прекрасно знает, что это показное спокойствие, ведь самый главный козырь пока еще не раскрыт. - Добрый вечер, господа, - радушно здоровается Михаил, протягивая руку для рукопожатия сперва Александру, а затем Андрею. - Чем обязан нашей встрече сегодня? - вежливо интересуется он, позволяя Воропаеву увлечь себя в совершенно пустой зал небольшого кафетерия. - Обязаны вы проблемам, которые совершенно случайно оказались общими, - Александр разместился за столом, жестом показывая Андрею, что ему стоит присесть рядом. Жданов кроит недовольное лицо, и Бойко с интересом принимается наблюдать, куда же все-таки сядет непримиримый оппонент. Но каким бы не довольным не выглядел Андрей, он опускается рядом с Александром, обращаясь к Бойко в чуть фривольной манере. - Раз у нас одна проблема на всех, почему бы не решить ее сообща? - Воропаев отвешивает ему хороший пинок под столом, желая только одного, чтобы Жданов резко потерял дар речи. Охранники Бойко чуть двинулись вперед, но хозяин поднимает руку, заставляя их остановиться. Александр практически готов проклясть себя за идиотское желание сыграть с Андреем в открытую. Если бы не Катино желание выровнять все максимально, он провернул бы все сам, но как можно было отказать ей в такой малости? Михаил проводит рукой по подбородку, сканируя мужчин напротив себя. - У меня, молодой человек, - обращается он к Жданову, - проблем не бывает никогда. Случаются недоразумения, которые я решаю максимально быстро. А вот ваши проблемы и их решения, - он сплетает пальцы перед лицом, - все будет зависеть, что я буду с этого иметь. А я ведь буду? - на этот раз вопрос обращен к Воропаеву, и Александр укладывает перед Михаилом довольно пухлую папку, собранную стараниями Стаса. Бойко накрывает ее раскрытой ладонью, медленно подтягивая ее к себе. Жданов начинает ерзать на стуле, и Александру приходится перевести взгляд на Андрея - что ему покоя нет, а? - Мы будем ждать, пока он все это прочтет? - шепот Жданова звучит как выстрел в полнейшей тишине заведения, и Воропаев подмечает, как изгибаются в улыбке губы Бойко, который принимается изучать принесенные для него документы, время от времени выкладывая из папки фотографии. - Андрей, - вздыхает Александр, ощущая искреннюю благодарность за то, что сегодня у Михаила Борисовича весьма благодушное настроение, - закрой рот и просто подожди, иначе я тебя пешком отправлю обратно, клянусь. - Я не сказал ничего такого, - хмурится Жданов, - прекрати отчитывать меня как ребенка. Все это, - кивает он на папку в руках Бойко, - можно было бы спокойно передать до нашей встречи, а сейчас просто обсудить взаимовыгодные условия. - Мне очень нравится ваша наивность, - Михаил опускает распахнутую папку на стол, - но я все еще не вижу причин, что должны сподвигнуть меня к безвозмездному сотрудничеству. Ведь вы стремитесь именно к этому? - Воропаев уклончиво кивает. - Ничто не дается просто так, - начинает он, чуть сильнее сжимая пальцы в замок на столе, - я понимаю это как никто другой. Я бы не пришел к вам с просьбой. - А вы пока еще и не просите у меня, - улыбка у Бойко получается теплой и немного отеческой, Александр внутренне содрогается, ведь такая мягкость не сулит ничего хорошего. - А я все жду, практически отчаялся, что сам Александр Юрьевич Воропаев соизволит ПОПРОСИТЬ. Или не соизволит? - Если вы ждете его просьбу, то вы скорее полностью поседеете, чем действительно дождетесь, - замечает Жданов, снова случайно переводя внимание на себя. - Он скорее сдохнет, чем попросит. - Очень точное определение вашего характера, - Михаил снова углубляется в чтение, - но все-таки живу надеждой, кто знает, может это… - он меняется в лице, и Воропаев понимающе кивает, это именно то, чего так ждал Александр. То, что позволит очень уверенно связать Бойко и их проблему воедино. Безвозмездно. Ну, почти… - это правда? - Михаил поднимает вверх один из документов, веселость в нем исчезает. - Правда, - Александр чуть переводит дыхание, - если бы это было не так, я бы ни в коем случае не беспокоил вас. Все так и даже гораздо сложнее. - Чего вы хотите от меня? - Бойко сжимает лист бумаги в руке, взгляд его становится холодным, хищным, даже злым. - На самом деле не многого, - Воропаев укладывает перед Михаилом очередную папку, - подстраховать, подсказать, поддержать. Вы создадите тыл. - Что создаст он? - кивает Бойко на Жданова, что стихает, видя выражение лица Михаила, - я не верю, что вы бы притащили бесполезный балласт. - Андрей создаст прикрытие, максимальную видимость того, что ничего не происходит, что все идет по плану, по их плану. - А что будете делать вы? - мужчина выгибает бровь, следя за реакцией Воропаева. - Я? А я буду делать то, что у меня получается лучше всего, - Александр даже позволяет себе улыбнуться, - я буду провоцировать. Когда Катерина вздохнула в очередной раз, ему всё-таки пришлось отложить в сторону документы, над которыми он работал, и обратить на нее свое полное внимание. - Я тебя очень внимательно слушаю, - он улыбнулся как можно мягче, ободряюще. Жданова подхватилась со своего места, словно только этого и ждала. Расстояние в несколько шагов она пересекла столь стремительно, что Александр заподозрил в ней волну негодования. - Саша, почему ты мне не сказал, что ты собираешься втягивать в это дело Бойко? - Катерина поджала губы, словно пыталась сдержать гневный поток речи. Успешно. Воропаев скользнул взглядом по ее напряженной фигуре и протянул ей руку ладонью вверх. Она вцепилась в нее с силой, страхом, сжимая его пальцы так отчаянно, что могла сделать ему по-настоящему больно, но он не замечал этого совершенно. - Я делаю все максимально осмотрительно, - Александр принялся подтягивать Катерину ближе к себе, чуть поворачиваясь на стуле, позволяя ей сесть к нему на руки. - Если эту панику разгоняет Аркадий, - хотя мужчина понимал, что кроме него никто другой не мог этого сделать, - то я лишу его любого рода информации. В моих планах была твоя безопасность, а не дополнительное волнение. - Моя безопасность обязательно должна меняться на твою? - Жданова уселась к нему на колени, забрасывая руки ему на шею, чтобы их лица оказались еще ближе. Прекрасно. Теперь думать получалось с трудом, а хорошо продуманный ответ этот очень и очень много значит именно сейчас. - Никто ничего ни на что не меняет, - Александр произносит это с максимальной уверенностью и облизывает губы, старательно запрещая себе поцеловать свою женщину. Ещё не хватало, чтобы Катерина решила, что он пытается ее отвлечь. Сейчас, как никогда, нужна честность, он собирается быть максимально честным. Настолько, насколько сможет. - Это самый оптимальный способ решения проблемы. Поверь, я просчитал все вероятности, другого выхода нет. - Ты сам говорил, что иметь дела с Бойко, тем более такого характера, смерти подобно, - Жданова все еще хмуро взирает на мужчину, - ты чего добиваешься, Воропаев? Этим никто другой не может заняться. - Кто, например? - выгибает бровь Александр, любуясь легким румянцем возмущения. - Жданов, например, - находится с ответом Катерина, - старший, младший, оба сразу. Мне совершенно без разницы кто из них будет это делать. Кто угодно, лишь бы не ты. - Лихо, - довольно скалится мужчина, - ты знаешь, как называется то, что ты сейчас демонстрируешь? - он поднимает руку, ласково поглаживая щеку девушки. - И как же? - она льнет к его руке, прикрывая глаза, ласкаясь об его руку с такой нежностью и надеждой, практически с затаенной необходимостью, что все внутри у него переворачивается. Он ненавидит необходимость ожидание после подачи заявления в загс - зачем эти условности? К чему все это? Ему бы хотелось назвать ее своей окончательно, бесповоротно, навсегда. - Эгоизм, - Воропаев радуется этому как ребенок и это звучит в его голосе отчетливой солирующей нотой настолько сильно, что Жданова распахивает глаза, чтобы убедится в самодовольстве, что отражается на его лице, - это ты от меня заразилась. - Плевать, - ее руки впиваются в его футболку и она довольно резко, даже грубо дергает его на себя, не оставляя между их лицами даже малейшего расстояния и выдыхает ему в губы, - я предупреждаю тебя, Саша, если с тобой что-то случится, то я… - она прикрывает глаза, и на ее лице пролетает такой спектр эмоций, что Александр невольно удивляется, как она может сдерживать все это в себе, а не выкричать это в едином порыве. Ей бы однозначно стало легче. Он это точно знает. - Я понял, - он сокращает последние миллиметры между ними, и когда он говорит, его губы щекочут ее, дразня и даже немного уговаривая, - если со мной что-то случится, то ты меня убьешь. Хорошая сделка, как думаешь? - Саша! - она распахивает глаза, чтобы излить на него очередную волну праведного возмущения, но банально не успевает. Воропаев впивается в ее губы жадным поцелуем, сперва настойчиво, голодно, немного болезненно, чтобы стереть с них желание сопротивляться, возмутится. Катя упирается ладонями ему в плечи, совершая попытку оттолкнуть его, но так и не нажимает на них достаточно сильно, чтобы постараться сдвинуть себя хоть на сантиметр. Александр ощущает, как она поддается под его губами, сперва позволяя углубить поцелуй, а потом отвечает сама, и его буквально сносит шквалом эмоций. Руки ее, еще секунду назад упирающиеся в плечи перемещаются на его затылок и шею, притягивая еще ближе. Она стонет, и он сжимает ее сильнее - хорошо-то как, Господи! Катерина первой разрывает поцелуй, на этот раз куда успешнее удерживая расстояние между ними. - Пообещай мне, - голос ее немного срывающийся, низкий, чуть загнанный, - пообещай мне, что не полезешь в это один. Жданов подходит для этого ничуть не хуже, чем подходишь ты. Пообещай мне, ведь меня ты брать в это отказываешься категорически. Хоть это пообещай. - Он собирался отказать ей в этом, отшутится или привести тысячу и одну причину, почему это должна быть плохая идея, но вместо этого произносит: - Как скажешь, я не полезу в это один. Зачем мелочиться, если вместо одной головы может сразу полететь две? - Он снова привлекает ее в свои объятия, вовлекая ее в поцелуй до того, как она решит высказать ему все, что она думает о его чувстве юмора. Есть вещи, которые гораздо более интересные для совместного времяпрепровождения, раз уж она удосужилась отвлечь его от работы. Ведь так? - Вот только не говори мне, что это твой Бойко будет послушен и не отколет ничего такого, что может послать к черту весь твой гениальный план, - Жданов решительно хмурится, пристегиваясь на пассажирском сидении. - Так, я вообще молчал, - ухмыляется Воропаев, ощущая, как внутри расцветает цветок довольства, - встреча с Михаилом Борисовичем прошла куда лучше, чем он себе представлял на самом деле. Бойко мог и правда заартачится, отказаться играть по правилам, да и вообще сместить свой интерес в сторону ЗимаЛетто. Но дальновидный делец просчитывал возможности и риски не хуже Воропаева. Работать с умным человеком было прекрасно и небезопасно одновременно, но Александр четко знал, что сейчас такой союзник это хорошее оружие. - Вот и хреново, - шипит Жданов, - а то я бы не отказался от нормальных пояснений. Он что, реально бандит? - Воропаев искренне давится смехом. - Михаил Борисович не бандит, он бизнесмен в… альтернативной сфере, - уклончиво подбирает слова Александр, довольно косясь на Жданова, которого совершенно не устраивает такой ответ. - Я и подумать не мог, что Бойко и правда из этого кодла, - Андрей произносит это не то что без уважения, скорее просто с каким-то пренебрежением. Даже его выражение лица говорит об этом. Воропаев хмурится - так дело обязательно зайдет в тупик. - Послушай меня и послушай внимательно, - он меняет тон с шутливого на серьезный и Жданов, ощутив эту перемену, замолкает, - если ты в таком тоне планируешь общаться с Бойко, то я тебя предупреждаю, Андрей, тебя могут случайно найти в мусорном баке, расфасованным в несколько пакетов. Маргарита будет безутешна, да и Кира тоже. То, что ты расцениваешь как бандитские разборки девяностых, давным-давно кануло в Лету. Сейчас ЭТИ люди обладают куда большей властью, уверенностью и связями, чем кто-либо еще. Если ты не готов вести с ним дело - стой молча в стороне, внимательно следя за тем, что делаю я. А если ты готов вникать в это полноценно, в первую очередь научись принимать превосходство этого человека - по праву сильного. Какими бы связями не обладал Павел, он в подметки не годится Бойко. А те, кто очень уважают меня и с готовностью прикроют в любой ситуации, завидев его тут же меня сдадут, если только он попросит, и будут прыгать на моей могиле, если он об этом намекнет. Не раздражай его, если тебе нечего ему противопоставить и не за кого уйти. И поверь мне, у тебя нет ни первого, ни второго. А вот твоя горячность, подкрепленная отсутствием минимального критического мышления, сыграет злую шутку и тебе, и мне. - Вот это тирада, - Жданов старается звучать отстраненно и даже саркастично, но в голосе его сквозит напряжение. Это нравится Воропаеву, ведь это значит, что Андрей принимается сводить причинно-следственные связи. Он не глупец, правда, не выросший из подростковых порывов, но далеко не дурак. По крайней мере, на это Александр уповал изо всех сил. - Я даже не думал, что ты готов ставить кого-то выше себя, - Жданов неуютно вертится на сидении, старательно поправляя ремень. - Я просто стараюсь никогда не ставить себя в такое положение, чтобы кто-то оказался выше меня, - хмыкает Воропаев, поводя плечом, - одна из причин, почему я не способен сойтись с Павлом. Ему нужно довлеть над кем-то, а я уже вырос с того возраста, когда меня можно было прижать к полу. - Это он просто еще не старался, но ты очень упорно его на это провоцируешь, - замечает Андрей, не без удовольствия меняя тему и переходя на гораздо более безопасную основу, где он владеет информацией вместе с Александром практически в равной степени. - Или тебе удовольствие доставляет доводить его до белого каления? - Глаза бы мои его не видели, - честно признается Воропаев, совершенно отмахиваясь от того, что Жданов, скорее всего, донесет этот разговор до своего отца. - Но ситуация такова, что Павел не готов отпустить ЗимаЛетто, пока не уверен, что вы его не угробите, а я не разворую в приступе глубокой ненависти. - Ты как раз и занимаешься тем, что разворовываешь, - обличительно замечает Андрей, - ты в курсе, что ты пытаешься вытащить деньги тогда, когда ЗимаЛетто нуждается в этом больше всего. - Если ты пытаешься пробить меня на чувство вины, то мимо, - Воропаев замечает, что Жданов принимается недовольно сопеть, неужели и правда пробовал пробить его на это чувство? Наивный. - Во-первых, я вывожу часть активов моей семьи, которая оказалась там не совсем честным образом, во вторых, - он поднимает палец вверх, не позволяя Андрею себя перебивать, - я делаю это такими суммами и темпами, что это не принесет никакого вреда ЗимаЛетто. Можешь сказать спасибо Катерине на досуге, ведь благодаря ее подсчетам и было решено выводить именно такими порциями. Ну, и в третьих, если тебе кажется недостаточным то количество финансового базиса, который остается в ЗимаЛетто, вы можете вложить туда свои деньги, это, по крайней мере, будет честно. Точно станет пятьдесят на пятьдесят. - Я впервые буду благодарить Катю за то, что она справилась со своими обязанностями любовницы, - пытается пошутить Жданов, и Воропаев резко нажимает на тормоза, заставляя Андрея буквально натянуть ремень безопасности, резко и опасно накренившись вперед. Александр впивается в руль с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Он старательно переводит дыхание, прежде чем начинать говорить. - Послушай меня и послушай внимательно, что бы между вами с Катериной не было, я не позволю тебе шутить о ней в столь фривольном виде, и если я узнаю, что ты позволяешь себе что-то подобное на людях, я не побоюсь скандала, и банально набью тебе морду. И так, для справки - все наши договоры с Катериной были до того, как наши отношения сменили курс. - Ты больной, ты это понимаешь? - Жданов произносит это примирительно, хотя Воропаев осознает, что Андрею хотелось бы сказать, что-то совершенно иное. - Это была просто шутка, между прочем, вполне безобидная. Я никогда не собирался оскорблять или компрометировать Катю, - он замолкает, а затем добавляет, - по крайней мере, в трезвом виде. - Хорошее уточнение, - Воропаев снова заводит автомобиль, продолжая движение, - но поверь, тебя даже непомерное возлияние не спасет. Так что либо прекращай подбухивать, либо учись держать язык за зубами даже в пьяном виде. - Ты требуешь от меня слишком многого, - ухмыляется Андрей, - уж лучше сделай так, чтобы эта тема не поднималась. - Как только решим вашу проблему с ЗимаЛетто, я увезу Катерину куда-нибудь подальше, предварительно проследив, чтобы она, наконец, уволилась с вашего сумасшедшего дома, - гарантирует Воропаев, и Жданов прекращает смеяться. - Ты не можешь говорить серьезно, - возмущенно заявляет он, - Катя это наш мозговой центр и я говорю это совершенно без зазрения совести. С чего бы мне ее отпускать? Да она и сама не захочет на самом деле, просто хочу, чтобы ты это знал. - Это она пока не захочет, - Александр позволяет себе совершенно глупую мечтательную улыбку, не стесняясь реакции Андрея, - месяца через три ты можешь попробовать повторить свой вопрос. - Ты когда-то точно так же кичился верностью другой женщины, - позволяет себе выпад Жданов, и Воропаеву стоит трудов не выпустить наружу эмоции. - Кичился, но до конца не видел человека, в которого так верил, - отвечает он прохладно, старательно глядя на дорогу. - Ты думаешь, что в этот раз судьба к тебе воистину благосклонна, и ты видишь Катю достаточно хорошо, чтобы быть в ней уверенным на все сто процентов? - эта тема явно развлекает Андрея, и он не собирается оставлять эту тему. Александр выдыхает, осторожно, практически незаметно для Жданова, перед тем как ответить. - В Катерине я уверен больше чем в самом себе, если между нами все закончится как… в тот раз, то виновен в этом буду только я. Андрей только хмыкает на это заявление, но не говорит ничего, принимаясь созерцать дорогу. Воропаев перебирает пальцами на руле - нет, с Катей все будет по-другому, он знает это точно, он чувствует это сердцем.