Горькая

- Тебе обязательно было именно сегодня это делать, а? - Воропаев лежал на кушетке с закрытыми глазами. Правая его рука была заброшена за голову, левая вытянута вдоль тела, соединенная с капельницей тонкой иглой. Второй мужчина, к которому обращался Александр, сидел за столом, покрывала листы мелким неразборчивым почерком, словно бы рассыпал по ним маковые зерна. - Закрой рот и лежи спокойно, - не поднимая головы, отрезал мужчина, - ты ко мне в руки попадаешь гораздо реже, чем должен. Мне не нравится твоя спина, знаешь ли. - Она мне тоже иногда не нравится, - ухмыляется Воропаев, и врач бросает на него уничтожительный взгляд. - Саша, начинай думать головой, в свое время мой отец собрал тебя буквально по частям, но его больше нет, - голос мужчины холодный, даже злой, - а я боюсь, что не преуспею в случае чего, ты это понимаешь? - Ден, не злись, я понимаю, - Александр обреченно, протяжно вздыхает, - я же не мешки ворочаю, в самом деле. Я максимально осторожен. И еще, у меня тут капельница заканчивается, подсобишь? - Не подсоблю, - отрезает Ден, дописывая что-то на листе, затем поднимается, одергивая халат, который, кажется, вот-вот треснет на его широких плечах. Он осторожно вытаскивает иглу из руки Воропаева, заставляя последнего морщиться, закрывает место прокола и сгибает ее, прижимая Александру к груди. Но когда мужчина пытается встать он нажимает своей ладонью на грудную клетку Воропаева, - и куда ты собрался? Тебе пока еще нельзя вставать, полежи еще минут пятнадцать, у тебя что, пожар? - У меня вообще-то сегодня день рождения намечается, - не особо сопротивляется Александр, прикрывая глаза. - Никакого алкоголя, - отрезает врач, возвращаясь на свое место, - и никаких сигарет в ближайшие пять часов, - это он произносит как-то особо мстительно. - Ты садист, ты в курсе? - спрашивает Воропаев, чуть поворачивая голову в сторону мужчины, Ден склоняет голову к плечу, смотрит на Александра изучающе. - Каждый врач немного садист, - соглашается он, отвлекаясь на стук в дверь, - входите, голых тут нет, - дверь распахивается, впуская в кабинет невысокую, худенькую медсестричку, с просто огромными зелеными глазами. - Денислам Дей… - начинает она и осекается, Воропаев приподнимается на правом локте, принимаясь наблюдать за девушкой. Врач поворачивается к ней, явно не собираясь ей помогать. - Дей-хва-но-вич, - по слогам выговаривает девушка, и выдыхает, - там вас Алексей ищет, говорит, что в восьмой палате проблемы. - Вы думаете, я могу решить проблемы в палате, Настенька? - спокойно спрашивает Ден, даже не улыбаясь, Воропаев откидывается обратно на кровать, главное увеселение закончилось без особых эксцессов. - Но там же у больного что-то, - неуверенно начинает медсестра, растерянно глядя на доктора, - Алексей сказал вас найти. - В палате номер восемь на данный момент три человека, кому из них стало хуже? Или мне брать любого на выбор? - голос Дена становится скучающим. - Я, - Настя напряженно потирает руки, глядя затравленным взглядом на доктора, - я сейчас уточню Денислам Дей…. - а остальная часть отчества теряется в хлопке закрывающейся двери. - Чермоев, да ты садюга, - комментирует Воропаев со своей кушетки, закинув правую руку за голову. - Мне у тебя еще нужно поднатореть. - Полежал? Оклемался? - игнорирует Денислам слова Александра, - пошел вон тогда. - А если я протяну тебе руку для пожатия, ты ее откусишь? - улыбается Воропаев, медленно поднимаясь, словно пробуя свое тело заново. Голова не кружится, но левая рука ощущается словно бы онемевшей, пальцы частично теряют чувствительность. - Я тебе голову откушу, - заявляет Чермоев, протягивая мужчине лист с рецептом, - и только попробуй не принимать в системе. - У меня левая рука наполовину онемевшая, - жалуется Воропаев, забирая рецепт, складывая его и пряча во внутренний карман. - Не отвалится, - Ден протягивает мужчине руку для пожатия, - уже завтра будет нормально функционировать. Будешь знать, как игнорировать свои потребности. - Что-что, а свои потребности я не игнорирую никогда, - пытается шутить Александр, и тут же морщится, когда Ден усиливает медвежью хватку на ладони мужчины, - ты мне пальцы сломаешь, - комментирует Воропаев. - Начни думать головой, - Чермоев отпускает руку мужчины из захвата, - когда Кристина возвращается? - Ты собираешься ей на меня пожаловаться? - потирает Александр пальцы правой руки, - или ты давно люлей не получал, соскучился? - Собираюсь, - согласно кивает Ден, наблюдая, как Воропаев одевается, недовольно шевеля левой рукой, - не тряси так ею, - комментирует доктор, - и следи, чтобы не кровило в случае чего. - Хорошо, мамочка, я буду осторожен, - смеется Александр, - курить и правда нельзя? - на всякий случай дополнительно уточняет он. - Нельзя, - отрезает Чермоев, - а то хрен отвалится, - Воропаев только смеется на это заявление. Уже в машине Александр осознает, что вести машину фактически одной рукой оказывается не так и удобно, он поминает Дена забористым выражением, в надежде, что ему будет активно икаться. Привычную скорость передвижения приходится снизить практически вполовину, во избежание так сказать. Воропаев зыркнул на часы, подмечая, что у него оставалось еще полчаса до назначенного времени, как раз будет достаточно, чтобы заехать и купить любимых Ладиных пирожных. Направлялся он в “Антуан”, любимую семейством Руи кондитерскую, где для него должны были приготовить “Анну Павлову”, Лада должна быть невероятно счастливой. Когда женщина позвонила ему и сказала, что она собирается организовать день рождения для своего мужа, Воропаев насторожился. В последнее время Александр Руи ослаб, мучимый болями в мышцах. Фибромиалгия. Сперва ему диагностировали синдром хронической усталости, но потом симптомы стали гораздо более очевидными, мышцы болели при пальпации, мужчина начал очень быстро уставать. Руи не страдал бы особо потерей силы в ногах, но его просто убивали ослабевшие руки, это фактически отняло у него возможность писать картины. Сколько бы Воропаев не являлся в гости к семье Руи, ему с большим трудом удавалось разговорить Александра. Лада просила его заезжать почаще, ведь муж оттаивал с Воропаевым, позволяя вовлекать себя в интересные, отстраненные беседы. Саша старался, очень старался выкраивать время для дорогих ему людей, но все равно этого было недостаточно. А они столько для него сделали… Воропаев взмахнул головой, отгоняя тяжелые мысли, сегодня праздник, нужно быть в хорошем настроении. Забрав из кондитерской Ладины пирожные, он направил машину в сторону дома Руи. Сладкий запах ванильной меренги и лимонного курда наполнил автомобиль, и Александр ощутил, что он уже на совесть проголодался, нужно будет попросить Ладу приготовить ему что-нибудь до основного обеда, она в такой малости ему не откажет. Мужчина припарковал автомобиль во дворе дома, буквально втиснувшись в свободное место, где собираются размещать автомобили остальные гости он решил не думать. Взобравшись на третий этаж, Воропаев позвонил в дверь, подняв коробочку со сладостями прямо напротив глазка. Дверь щелкнула несколько раз, возвещая, что ее открывают, а затем распахнулась, на пороге стояла довольная Лада, с убранными в низкий узел волосами. Ее строгое классическое платье не вязалось с той мягкостью, с которой она смотрела на пришедшего мужчину. - Сашенька, я уже заждалась, - она протянула руки для объятий, и Воропаев обнял женщину в ответ, осторожно придерживая ее за плечи. Она казалась ему такой хрупкой, почти прозрачной. Лада всегда была утонченной, но с началом болезни мужа она, казалось, похудела еще больше. - Я торопился, как мог, - Александр поцеловал женщину в щеку, - как он? - кивок в сторону квартиры. Женщина вздохнула, стараясь все равно улыбаться. - Он молодец, он держится, вот видишь, даже позволил мне пригласить гостей, - Лада похлопала Воропаева по плечу, - подталкивая вглубь квартиры, - ты заходи, заходи. Ты как раз первый, Александр будет очень рад тебя видеть. - Мужчина оставил вещи в прихожей, собираясь направиться в зал, но остановился, немного замявшись. Просьба застряла между “хочу” и “приличием”, может, ну его и сесть за стол со всеми? - Саш, ты что-то хотел? - коснулась его женщина обеспокоено. - Да так, - замялся мужчина, - мне бы что-то съесть, а то пока все соберутся, - он уже собирался сказать, чтобы она не утруждалась, нет, Воропаев ложной скромностью не страдал никогда, но здесь, в этом доме, все словно возвращалось в подростковые годы. А подросток из Александра был едкий, кусачий, но до жути неуверенный. - Конечно, - просияла Лада, снова подталкивая мужчину в комнату, - я тебе сейчас принесу что-то из закусок. - Мужчина кивнул и вошел в комнату. Руи сидел в инвалидном кресле у окна, Александр знал, что мужчина может передвигаться и без него, правда болезненно и недолго. Воропаев был рад, что мужчина отринул свое обычное желание всем все доказывать и позволил себе минутную слабость. - Саша, - Руи повернулся к нему, осторожно и легко управляясь с креслом, в его движениях виделась сноровка, старый черт втайне практиковался, решил Воропаев, - как я рад, что ты пришел до того, как моя квартира станет филией сумасшедшего дома. - Он протянул руку для пожатия и мужчины поздоровались. Александр посомневался немного, а затем склонился, обнимая художника так, как до этого обнял его супругу. - Да, я тоже по тебе скучал, - ответил ему мужчина, но руки на его спине были едва ощутимы, силы в мышцах было мало, и кости больше не хрустели под этими руками от объятий. Воропаев ощутил, как глаза неприятно ожгло, этого еще не хватало. - А я не скучал, - выдал Александр, улыбаясь, - я по старым ворчливым перечницам не скучаю, в этом доме я скучал только по Ладе. - Воропаев направился в свое излюбленное кресло, поближе к окну, мужчина расположился на своем колесном троне напротив. - Ты же в курсе, что Лада меня на три года старше? - словно бы невзначай спросил Руи, улыбаясь так, словно в кресле, на котором сидел Александр, лежала кнопка, не иначе. Воропаев выгнул бровь на этот вопрос, затем медленно закинул ногу на ногу, не торопясь с ответом, словно бы дразня. - Ничего не знаю, - заявил он довольно, - Ладе всегда восемнадцать, - сквозь хохот Руи Александр различил голос женщины: - Ах ты, маленький льстец! - она приблизилась к ним, подавая Воропаеву тарелочку с закусками, затем легким движением растрепала идеально уложенные волосы, - что он уже сказал, - обратилась она к мужу, и тот не преминул пожаловаться: - Он сказал, что я старая перечница, мне просто стало любопытно, кто же тогда ты? - художник улыбнулся так же довольно, как перед этим Александру, наблюдая за реакцией супруги. - Так и сказал? - Лада перевела взгляд на Воропаева, что как раз жевал крохотную корзинку наполненную салатом. Александр прекратил жевать, склонив голову к одному плечу, ожидая реакции женщины, - ну, раз он так сказал, - она поправила ему волосы надо лбом, приласкав его легким жестом, - значит так и есть, - Лада повернулась к мужу, - а мне, я попрошу заметить, восемнадцать. - Ты подхалим, - заявил Руи, обличительно указывая на Александра пальцем, - где твоя непутевая сестра? - Я забыл, которая из у тебя непутевая, - заметил Воропаев, прожевав очередную корзинку. Лада покачала головой и удалилась на кухню, Александр воспользовался ее отсутствием и протянул тарелочку Руи. - У меня непутевая Кристина, - заметил мужчина, разглядывая канапешки и пару корзинок, - вообще, мне Ладушка запрещает кусочничать, но раз ты делишься, - художник стащил с тарелки канапешку с соленым лососем и каперсами, - я ей скажу, что в моем плохом аппетите во время обеда виноват ты. - Заметано, - Александр установил тарелку между собой и мужчиной на столик, притормаживая с поеданием закусок. Перехватив вкусностей, Воропаев чувствовал себя гораздо лучше, - Кристина в Таиланде, и, предвосхищая твой вопрос, я понятия не имею, когда она планирует ехать сюда. - Скорбно, - замечает Руи, утаскивая очередную закуску, - я так надеялся, что она наведается вскоре, - мужчина действительно грустнеет, без шуток и без притворства. Воропаев подается вперед, касаясь его колена: - Она скучает, и по тебе, и по Ладе, ты же ее знаешь, - Александр старается улыбнуться ободряюще, ему тоже жаль, что Кристина не смогла приехать на день рождения, для нее это тоже было важно. - Лада говорит, что Кристина ищет себя, но вот скажи мне, Сашка, - Руи хмурится, его худое лицо от этого словно заостряется еще сильнее, - она не может искать себя тут? ну, на крайний случай, в пригороде. - Воропаев качает головой, улыбаясь: - Она уже тут пыталась себя искать, не преуспела, ты лучше пожелай ей быстрее найти себя, и вернуться к нам, - Александр подается немного назад в кресле, прикрывая глаза, - мне ее тоже очень не хватает. Еще какое-то время Воропаев, Руи и Лада остаются втроем, женщина вытаскивает из Александра самые свежие новости и сплетни, слушая их с жадностью давно не гулявшего подростка. Художник следит за этим, с самым что ни на есть печальным видом, ведь Лада выбрала добровольное затворничество исключительно для его комфорта. Когда гости начали прибывать, Руи значительно погрустнел, явно недовольный “чужаками”, ему было бы куда приятнее провести этот день в максимально узком кругу. Хотя, по мнению Воропаева, круг и так был не особо широким. Старшая чета Ждановых, супруги Мозолевские, Аркаша Данилевский, очень близкий друг Руи, да и на этом все. Хотя нет, еще раз оглядел комнату Воропаев, не хватало Киры и младшей Ждановской четы. И если его мало интересовало, где там запропастился Андрей, то отсутствие сестры начало его беспокоить, она обычно к Руи не опаздывала никогда. Он уже собирался выйти и позвонить ей, уточнив, где и кто ее носит, когда в зал вошла Лада, провожая в комнату Киру и… Катерину. Сюрприз-сюрприз. Воропаева первым делом ломанулась обниматься с Руи, высказывая ему восхищение его галстуком. - Кирюша, девочка моя, - художник сперва поцеловал одну ее руку, а потом вторую, - как я рад тебя видеть. Ты просто прекрасно выглядишь. Где ты так задержалась? - Спасибо, - Кира поправила волосы за ухо чуть стыдливым жестом, мягко улыбаясь мужчине, - мне просто нужно было подхватить Катерину Жданову. Андрей где-то задерживается, поэтому я привезла ее вместо него. - Ну, тогда знакомь, я же не знаю эту несчастную, что стала супругой нашего Андрюши, - довольно улыбается Руи своей шутке, Кира укоризненно на него смотрит, но подводит Катю ближе. Жданова протягивает руку художнику. - Для меня честь узнать вас лично, - Воропаев подмечает, что выглядит Жданова немного расстроенно, хотя, возможно, это просто усталость. Но говорит она с Руи тем особым мягким тоном, который обычно принадлежит ее близким друзьям. Сам Александр такого тона, к примеру, не удостаивался никогда. Художник расплывается в довольной улыбке, приникая к узкой Катиной ладошке в уважительном поцелуе. - Наконец супруга Андрея Жданова предо мною во плоти, - он все еще держит руку Катерины в своей, - и как вам ваше супружество? Вас поздравлять или вам сочувствовать? - глаза Ждановой распахиваются в немом удивлении. Александр на миг прикрывает глаза рукой, ну надо же тебе такое, Руи попал не в бровь, а в глаз. Но на помощь приходит Кира. Она укладывает свою руку на плечо Катерине, одобрительно улыбаясь девушке. - Александр Витольдович просто очень не любит Андрея, он ПОЭТОМУ собирается вам сочувствовать, - выделяет Воропаева голосом самое важное в предложении, намекая таким образом Катерине, что в этой комнате ситуация о ее бракоразводном процессе никому из посторонних неизвестна. Жданова приободряется, улыбка возвращается на ее лицо, на этот раз не затрагивая глаза: - Иногда можно посочувствовать мне, иногда можно посочувствовать ему, - отвечает она Руи, словно бы принимая поддразнивание. Мужчина улыбается ей в ответ. - А вы мне нравитесь, Катенька, садитесь за столом где-нибудь поближе, - он похлопывает по руке. Подошедшая к ним Лада только закатывает глаза: - Старый ловелас, - возмущается она, - руки прочь от чужой женщины! Кирочка, усади Катеньку, поухаживай за ней. Саша, - она делает взмах рукой, подзывая Воропаева. Александр неохотно покидает кресло, надеясь, что никто не займет его место. В несколько шагов он сокращает расстояние между собой и скульптурной группой девушек и супругов Руи. - Лада, с чем-то помочь? - он быстро кивает Катерине, приобнимая Киру за плечи. Жданова тоже кивает ему, смотрит на него словно бы изучающе. Александр ощущает на себе этот взгляд, но зрительный контакт со Ждановой не удерживает, еще не ровен час ее опять затошнит, решает он, не хочется портить достойным людям праздник. - Помочь, - женщина довольно улыбается и поднимает вверх гитару, - сыграешь? - Вот, - сокрушается Руи, обращаясь к Кире, когда инструмент перекочевывает из рук Лады в руки Воропаева, - мне уже в собственном доме мой родной инструмент не доверяют. - Дорогу молодым, - дразнит его Александр, радуясь, что Руи произносит эти слова без грусти, словно бы отпуская этот момент, действительно не ощущая тяжести от того, что больше не может сам сыграть до конца любимую мелодию. Маргарита замечает в руках Александра гитару и обращается к Ладе через комнату. - Неужели Саша согласился сыграть? Мне в таком удовольствии в нашем доме отказано, - Воропаев поворачивается к ней, встречаясь со Ждановой-старшей взглядом, Лада смеется, привлекая к себе внимание Маргариты. - Он просто играет только на этой гитаре, правда, Саша? - по выражению лица женщины он замечает, что ей не хочется пререканий между ним и Маргаритой. - Исключительно на этой, - кивает он и обращается к Кире, - сыграем парой? - сестра выгибает брови в удивлении, но соглашается. Хорошо, что без лишних вопросов, ему не очень хочется пояснять при всех, почему его левая рука недостаточно чувствительна для длительной игры на гитаре. Он возвращается в кресло, ожидая, пока Кира усадит Катерину на диване, куда тут же подкатывает довольный Руи, принимаясь что-то шептать Ждановой. Лада на это только подкатывает глаза, а затем одобрительно кивает Александру. Кира подсаживается к нему на колено, чуть отклоняясь назад. - Давай, выкладывай, - она позволяет брату разложить ее пальцы на грифе так, как это ему нужно. Воропаев знает, что она замечательно подстроится под мелодию, как только он начнет играть, но для начала ей нужно выставить отправную точку. Кира ощущает, как пальцы брата подрагивают, и она спрашивает, - Ты был у Дениса? - Ден ненавидит, когда ты так сокращаешь его имя, - смеется он, подтверждая и не подтверждая одновременно, - тебе удобно? - Вполне, - кивает Кира, немного устраиваясь у него на колене, - ты знаешь, что мы играть будем? - Я даже не знал, что мне гитару всучат, - признается Воропаев, принимаясь перебирать струны, наполняя комнату мерным звуком простого перебора, позволяя пальцам правой руки привыкнуть к ощущению струн. Кира и впрямь с легкостью подстраивается под желание брата играть то или иное. Они далеко не в первый раз играли парно, когда он сломал руку, сестра точно так помогала ему продолжать упражняться с гитарой, Александр улыбается собственным мыслям о том, что они были сыгранной парой. Он обводит взглядом собравшихся в комнате людей, раздумывая, что бы такого сыграть. Воропаев подмигивает Ладе, что смотрит на него с Кирой фактически с сахарным умилением, женщина отмахивается от этого подмигивания, но смотреть продолжает, довольно и выжидательно. Восхитительно невозможная женщина, Кристина в ней просто души не чает и не зря. Да, старшей сестры здесь не хватало очень сильно. Он продолжает перебирать струны, отслеживая гостей, которые мерно продолжают беседу, чуть слышно, тоже ожидая, что же будет сыграно. Когда Александр сталкивается взглядом с Катериной, она чуть улыбается ему, тут же отводя взгляд на Руи, с которым до этого вела диалог. Воропаев улыбается, и обращается к Кире: - Я знаю, что мы сыграем. Ты готова?