Горькая

Закрытый показ РужНуар она отбыла как повинность, буквально вымучивая из себя слабую улыбку, буквально бегая от других людей, желающий пообщаться с Катериной Ждановой. Виноградова искренне не понимала, какая шлея попала под хвост ее подруге, но она находилась рядом, прикрывая Катю в случае, если она решала сбегать от очередного диалога. Ждановой казалось, что она перевиделась со всеми присутствующими на том вечере, но она так больше и не пересеклась с Воропаевым. Она видела его то в одной компании, то в другой, замечала его целующего руку дизайнеру РужНуар, и строгая, неприступная с виду, женщина таяла под чарами Александра, расплываясь в довольной улыбке. - Куда ты все время смотришь, Катя! - возмутилась Юлиана, дергая девушку за рукав, - сконцентрируйся на показе, я тебя умоляю. - Что тебе не нравится? - зашипела на нее девушка в ответ, - может, я присматриваю себе любовника, по-твоему научению? - Если ты ТАК любовника присматриваешь, то прекращай, - отрезает Виноградова, - твой взгляд не завлекает, а расчленяет, лучше на моделей смотри. В этом сезоне у Нуар слишком хорошая коллекция. Реба Гароева постаралась на славу, - Юлиана кивает в сторону дизайнера Нуар. Катя бросает свой взгляд в ту сторону и отворачивается. Гароева осторожно касается руки Воропаева, словно бы придерживаясь, вокруг них стайка заинтересованных будущих покупателей, пару критиков и журналистов. Реба говорит что-то Александру, и он закидывает голову назад, смеясь. - Сколько ей лет? - спрашивает Катерина у Юлианы, продолжая глядеть на Гароеву, что, несмотря на всю свою строгость, очень мило общается с каждым, кто обращается к ней с вопросом. Ни высокомерия Милко, ни его эпатажа, но от нее веет сильнейшей харизмой, неким неуловимым очарованием. - Ребе? Где-то пятьдесят два, или скоро будет, потому что два года назад РужНуар очень пафосно гулял ее круглую дату, - Катя благодарно кивает на ответ, Виноградова просто кладезь полезной информации. - Не хочешь подойти к ней, поздороваться? - Как-то не очень, - Жданова отводит глаза, глядя на подиум, - пусть сегодня Андрей налаживает контакты, в конце концов, это он директор, а не я. - Там Воропаев, - замечает Юлиана очевидное, - он туда на пушечный выстрел не подойдет, они же опять поцапаются. Сашенька же, - передразнивает манеру Киры Виноградова, - не может держать свой язык за зубами. И никто ему его не укоротит. - Ты думаешь, что все проблема в Воропаеве? - Катя продолжает смотреть на подиум, подмечая, что некоторые модели нарядов по-настоящему привлекают, просто завораживают. - Ты не думаешь, что они оба хороши? - Думаю, у них эти дрязги еще с подросткового, - соглашается Юлиана, тоже принимаясь наблюдать за движением на подиуме, - но Андрей, как по мне, не задевал Александра никогда. - Ой ли, - Катерина опускает взгляд на свои ладони, вспоминая высказывания Жданова в сторону Воропаева, - это просто привычка красить кого-то в белый, а кого-то в черный цвет. - Катя, - Юлиана щупает лоб девушки раскрытой ладонью, - у тебя жара случайно нет? Это же Во-ро-па-ев, в какой цвет его еще можно покрасить, - она жмет плечами, - он, конечно, мужик умный, эффектный, яркий, но он же мерзавец, каких мало. - Да? - Жданова поворачивается к Виноградовой, - а Андрей? - на этом обсуждение затихает. Юлиане сказать нечего, да и Кате тоже, поэтому они переходят к более нейтральным темам. Например, серебристым платьям, полностью расшитым пайетками, словно рыбьей чешуей. Виноградова заявила, что такого рода наряд она бы нацепила на себя вряд ли, но Катерина подметила, что вполне бы рискнула, уж больно здорово оно смотрелось, хотя, скорее всего, это было жутко неудобно. Через пару дней после посещения показа в кабинет Кати пришла Кира, пришла без приглашения, без договоренности, вошла практически без стука, когда Кривенцова умчалась на обед с ЖенСоветом. Жданова удивленно выгнула брови, не то чтобы она не была рада видеть Воропаеву, но… - Кира, добрый день, - поприветствовала ее Катя, - что-то случилось? - она заметила, что выражение лица девушки настороженное, напряженное. - У меня в кабинете открыли сейф, - голос у девушки глухой, словно бы она не верит, что она это говорит. - Простите? - Ждановой кажется, что она слышит что-то неправильное, искаженное, словно у нее слуховые галлюцинации. - Сейф, - снова начинает Кира, - в моем кабинете, он оказался не заперт, когда я проверила его сегодня. Проблема в том, что открыть его можно с помощью кода, но запирать его нужно ключом, мне этот сейф еще Павел ставил, это его фишка, как раз на такой случай… - Что пропало? - буквально выдыхает Катя, ощущая, как пересыхает ее горло, и она сожалеет, что под рукой нет воды. - Ничего, - отрицательно качает головой Воропаева, и Жданова удивленно на нее смотрит, не может быть, чтобы в сейфе не хранилось ничего важного. - А… - Катя пытается правильно сформулировать вопрос, если ничего не пропало, если все в полном порядке, может же быть такое, что сама Кира забыла запереть сейф, раз там все равно не лежало ничего ценного. Но Воропаева прерывает ее. - Саша, он сказал мне не хранить ничего в сейфе, и все самое важное перекочевало ко мне домой, - девушка сжимает и разжимает руки, волнуясь. И Катерина понимает почему, Кира не имела права выносить документы за пределы ЗимаЛетто, никого об этом не уведомив. Никто не имеет права на самом деле. - Я не думала, что что-то такое может быть, но он сказал перестраховаться и я послушалась. Уж кто-кто, а Сашка в этом понимает, - Катерина кивает в знак согласия, Воропаев действительно видит такую ситуацию изнутри, да еще и к тому же наверняка знает, что Жданова так и не обратилась к тому человеку, чей телефон он ей дал. Ужасное упущение, просто-таки халатность с Катиной стороны, но ей почему-то было страшно набрать тот номер, словно бы этим звонком она бы разрезала свою жизнь на "до" и "после", но вот "до" и "после" чего, она сама еще не понимала, - Я случайно заметила, что сейф открыт, а внутри… там все вроде как в порядке, но не в том, в котором я это складывала. Я-то это знаю. - Есть предположения, что могли искать у вас в сейфе? - Катя подается немного вперед, вздыхая. Это, конечно, хорошо, что ничего не пропало, но нужно было понять, за чем охотились. - Скорее всего, наши Японские контракты, конечно, у меня на руках еще и Киевские документы, но… Не то чтобы я подвергала сомнению их важность, - Кира разводит руками, действительно, в этом контексте Японские контракты гораздо интереснее. - Проблема в другом, код от моего сейфа знаю я, вы и Андрей. А взломанным он, на первый взгляд не выглядит. - Катя роняет лицо в ладони. После разговора с Кирой Катерина поняла, что она не имеет права больше прятать голову в песок. Выудив из кошелька спрятанную там визитку, она набрала номер. Мужчина представился Стасом, назвал время и место встречи, на фразу о том, что посоветовал его Воропаев, отреагировал словами “я учту” и отключился. И вот сейчас, сидя в странной, маленькой, спрятанной от посторонних глаз, кофейне Жданова чувствовала себя, по меньшей мере, героиней какого-то малобюджетного боевика не иначе. Кофе, правда, был вполне себе достойным, но на этом все достоинства ситуации благополучно заканчивались. Она сделала финальный глоток напитка, когда за столик опустился мужчина с широкой, приятной улыбкой, его чуть простоватое лицо, мягкий взгляд голубых глаз, Катя вздохнула, вот сейчас он скажет, почему такая девушка скучает одна. - Простите, мужчина, но здесь занято, - ответила она не очень любезно, - я ожидаю друга, - но блондин не отреагировал на ее слова, продолжая улыбаться, снимая с шеи огромный мятный шарф. - Я серьезно, выберите себе другой столик. - Боже, ну вы и кусачая, - заявил он, взмахом руки подзывая официанта и заказывая себе горячий шоколад, под его пальто скрывалась толстовка с Гомером Симпсоном, попивающим его любимое пиво. - Меня вы ждете, выдохните, я - Стас. - Вы? - Катя окинула его взглядом еще раз, и мужчина залился хохотом, обращая на себя внимание всех присутствующих, вот тебе и конспирация, - я вас не так себе представляла. - Уж простите, мысли не читаю, - он вытер слезящийся глаз, - но не вы первая расстраиваетесь моей… не особо шпионской внешностью. Простите, какой уродился, - он разводит руками, - вам бы, наверное, на моем месте хотелось видеть какого-нибудь мрачного типа в черных очках. Может даже Воропаевского такого типажа, разве что не рыжего. - А с рыжими что не так? - удивилась Катя, разглядывая Стаса ближе, в левом его ухе было вдето несколько разномастных сережек, одна из которых олицетворяла собой средний палец, мило… - Ну как же, - деланно удивился мужчина, - шпионы в обязательном порядке должны быть кареглазыми брюнетами, по крайней мере, так нам советуют фильмы Бондианы. - Не все и не всегда, - не соглашается Катерина, но Стас только качает головой. - Но я же вам не угодил, по внешним-то характеристикам, - Кате нечего на это возразить, и мужчина отмахивается, - ладно, что вас ко мне привело? Если Александр дал мой телефон, значит дело серьезное, - лицо его меняется, из добродушной простоты превращаясь в умильную сосредоточенность. Девушка молчит несколько секунд, давая себе последнюю возможность сдать назад, затем выдыхает: - Дело обстоит примерно так… - она выкладывает всю ситуацию в корне, стараясь не утаивать ничего, в конце концов, если это реальный шанс споймать за руку того, кто так упорно шатает основы ЗимаЛетто или ее кресло, то глупо начинать с недоговорок. Стас, хотя что-то Катя сильно сомневается, что это его имя, внимательнейшим образом ее слушает, периодически делая пометки в выуженном из кармана блокноте. Когда девушка бросает взгляд на лист, она не понимает, на каком языке мужчина делает пометки, она осекается на миг. Стас ловит ее взгляд и вздыхает, поворачивая к ней блокнот. - Это норвежский язык, не шифр и не код, - поясняет он спокойно, - людей знающих норвежский раз-два и нет, так что мои записи в полной безопасности. Продолжаем? Катя только кивает, удивляясь, насколько корректный и обходительный этот мужчина. Выслушав ее до конца, он молчит, словно бы прикидывая что-то у себя в голове. Затем интересуется, какое место может получить его сотрудник, заставляя Катю в удивлении выгибать брови. - Сотрудник? Я думала, этим занимаетесь вы сами, - она даже представить себе не могла, что это контора, оказывающая некое подобие услуг. Стас смеется. - Я тоже могу, но поверьте, вам даже с учетом Воропаевской скидки цена покажется непомерной, - он подмигивает, демонстрируя в улыбке крупные ровные зубы, - но мои люди тоже высший класс, я гарантирую. Да и зная Александра, вы понимаете, он плохого не посоветует. - Мне может, - произносит Катя задумчиво, и награждается смешливым взглядом Стаса. Мужчина отпивает свой горячий шоколад, на миг прикрывая глаза от удовольствия. - Полно вам, если бы Воропаев хотел сделать вам подлость, он бы сперва сказал, что делает подлость. - Вы говорите так, словно он благородный рыцарь,- неуверенно тянет Катя, поднимая руку, чтобы заказать себе еще одну чашечку кофе. Или, может, тоже соблазниться на шоколад? - Воропаев и рыцарь? Ну уж нет, - Стас ухмыляется, - он может быть самым что ни на есть первостатейным мудаком, но он справедливый, честный, и с собой, и с другими. В некоторых вопросах ему даже благородство не чуждо, - он подмигивает девушке, - но у него своя система ценностей, свои каноны морали. Такие люди как Воропаев потому и добиваются успеха, что в случае чего могут наступить на горло и себе, и другим. - Так, а с каких пор ломать чужие жизни становится благородством? - интересуется Катерина, выглядывая официанта с ее заказом. - А кому это он сломал жизнь, не подскажите? - Стас склоняет голову к плечу, и девушка зависает. - Поверьте, у Александра такие связи и возможности, что при желании он может сделать жизнь многих людей абсолютно невыносимой более чем легальным способом. Но это не его методы, - мужчина открывает новый лист в блокноте, опуская на него ручку, принимаясь делать зарисовку, - он бьет на поражение в случае чего. Если он играл против вас и не нанес вам такой удар, значит одно из трех: первое, вы его семья, это у него свято, неприкосновенно, я бы даже сказал запретно; второе, вы не представляете ему никакого интереса, вас нет смысла убирать с пути-дороги, вы в его понимании ничто; третье, вы ему глубоко симпатичны, это самый редкий вариант, но рабочий. Я был третьим вариантом в свое время. Теперь подумайте, какой вариант ваш, - Стас поднимает глаза на Катю, поворачивая к ней блокнот, девушка заглядывает в него, узнавая в резких жестких росчерках ручки поплечный портрет Воропаева, голова вполоборота, характерная усмешка, довольный прищур глаз, вот только всегда идеально уложенные волосы умильно торчат в разные стороны, словно развеваемые ветром. - У вас поразительный талант! - Катерина проводит пальцем вдоль листа, - вы, наверное, учились в художественной школе? - Я работал на не очень правильных людей по подделке денег и документов, - смеется Стас, вырывая лист из блокнота, - если хотите, можете Воропаева на досуге спросить, как мы познакомились, не моя история чтобы рассказывать. По вашему вопросу, я подберу идеального кандидата, а вы определитесь с его местом, оно должно быть не слишком броским и важным, по возможности подальше от верхушки и поближе к народу. - Да, хорошо, я решу этот вопрос, когда мне ожидать вашего звонка? - Катя следит за тем, что он собирается сделать с рисунком. Попросить его отдать ей набросок как-то неловко, но мысль о том, что он просто выбросит его в мусор, неприятно царапает изнутри. Мужчина смотрит на набросок какое-то время, словно не слыша Катиного вопроса, затем поднимает на нее взгляд. - Я позвоню вам завтра около трех часов, и если все устроит и меня, и вас, тогда вы можете ожидать моего человека у себя уже послезавтра, и он сможет сразу же приступать к работе. - А цена вопроса? - немаловажная тема, которой они так и не коснулись на встрече. Мужчина кивает и переворачивает лист с эскизом, записывая на нем цифры. - Половину сразу, половину потом, в случае успешно выполненной работы, - он протягивает листок Катерине, и она кивает, да цена приличная, но не неподъемная. А в свете последних событий, в плане спасения компании и собственной задницы просто мизерная. Девушка забирает лист, и чуть склоняя голову к плечу спрашивает: - И часто вам достается вторая часть гонорара? - В девяноста девяти процентах случаев, - довольно отвечает Стас. - Ждите моего звонка. - Он уходит, оставив на столе лист с портретом-ценой и деньгами за свой заказ. А Катя остается сидеть еще какое-то время, размышляя над тем, а какой же она в Воропаевской картине мира вариант, ведь и правда, находясь в оппозиции с ней и Ждановым, он никогда не применял своих возможностей в полной мере. С Андреем все было худо-бедно понятно, его Александр не трогал из-за Киры, ведь если бы Воропаев навредил Жданову напрямую и серьезно, она, скорее всего, ему бы этого не простила. Но его ничто не останавливало навредить Катерине, в особенности, когда она была серым никем из каморки в кабинете директора ЗимаЛетто. Окончательно уходя из ЗимаЛетто, он назвал ее самым страшным оборотнем из всех, каких он только встречал. Катя знала, что это не имело к внешности никакого отношения, ровным счетом никакого, он говорил о том, как быстро она переметнулась обратно к Жданову, всем видом до этого выдерживая нейтралитет. Шоколад вдруг стал неприятно горчить, и девушка разочарованно отставила чашку в сторону. А еще Воропаев сказал, что она будет нужна Жданову пока она на коне, как только она рухнет вниз, то и интерес мужчины к ней истает прошлогодним снегом. А вот тут вы прогадали, Александр Юрьевич, я все еще на коне, а Жданову все равно оказалась не нужна, подвело вас ваше хваленое чутье, вот так-то. Катерина расплатилась по счету, сложила портрет Воропаева пополам и опустила в свой кошелек. Исключительно из конспирации, решила она, в конце концов, на нем была указана цена услуги. Уже выйдя на улицу, Катя решила, что теперь неплохо было бы подумать и о той цене, которую она должна была заплатить Воропаеву. Если до этого у нее еще было слабое оправдание, что она не воспользовалась полученным номером, то сейчас такого прикрытия для своей совести она больше найти не могла. Первое, что она решила сделать, это дозвониться в приемную Воропаева и снова записаться, но его строгая секретарша тоном учительницы младших классов доходчиво пояснила, что возможность встретиться с Александром Юрьевичем расписана на месяц вперед и свободных окон нет. Жданова задумалась, окон, и правда не было, или их не оказалось магическим образом именно для нее? Но последнюю мысли она отмела как несостоятельную, с чего бы Воропаеву не пускать ее к себе, в конце концов, это было в его правилах, отыграться за обиду, а не спускать ее на тормозах. А тут над ней снова завис долг, да еще и в таком щекотливом деле. Да и Кира, пообещавшая не рассказывать о сейфе Андрею, скорее всего уже поведала обо всем родному брату. Все-таки Воропаевой несказанно повезло, угрюмо решила Жданова, можно бесплатно пользоваться советами Александра, не боясь быть прижатой к стене. От мыслей о прижимании к стене Катерине стало жарко, так неудачно вспомнился последний способ расплатиться с долгами. А что, не самый худший такой вариант, мозг услужливо подсовывал будоражащие картинки. Ощущения в теле от чужих, уверенных, сильных, наглых, очень наглых рук, привкус, оставшийся на губах на какое-то время. На следующий день она поймала себя на мысли, что пытается найти его отголоски, хоть что-то похожее на ту легкую табачную пряность и что-то еще, неясное, странное… Из вереницы мыслей Катерину вырвал вой сигнала автомобиля, что чуть было не подмял ее под свои колеса. Она отскочила и даже не обиделась, когда мужчина, что был за рулем, очень недвусмысленным жестом показал ей, что он о ней думает - заслужила. Да, давненько с ней такого не было, обычно, уровень внимательности у нее был выше всяческих похвал, а тут просто возврат в косичный период, когда в голове витали разные левые мысли, и под ноги смотрелось как-то редко и неохотно. Иногда Кате казалось, что тогда она была глупее, наивнее и счастливее. А еще тогда она бесила Воропаева, а не он ее, ведь это была такая редкость, чтобы она не уронила что-то на него или не уронила его, или не уронила на него себя. Последнее она очень не любила, ведь испытывала просто-таки колоссальное чувство неловкости. Александр злился, переливая эту злость в шутки, от которых у нее краснело абсолютно все, а не только уши. Но каким растерянным он выглядел в минуты падения! Теряющий дар речи Воропаев это была просто колоссальная редкость, практически недоступная ей сейчас. А что, Катя хитро прищурилась, улыбаясь собственным мыслям, в конце концов, традиция такая у них была, почему бы не пригласить Воропаева на совет директоров официально? А потом столкнуться с ним в коридоре ЗимаЛетто как когда-то, кто знает, вдруг он тоже ностальгирует по былым временам. Жданова даже засмеялась собственным мыслям, вызывая недоумение прохожих, смех без причины, да… Окстись, Катя, одернула она себя, еще не хватало подстраивать несчастные случаи Воропаеву, а то не ровен час, еще что-то себе сломает! Когда это происходило по чистой случайности и колоссальной неуклюжести, их, наверное, берег бог всех идиотов, не иначе. Жданова покачала головой. Ладно, хватит, нужно просто позвонить ему, и спросить, чего эта помощь ей будет стоить. Тело снова недвусмысленно отреагировало на вопрос о цене. Плохая, плохая Катя. Ужасный, ужасный Воропаев! Ужасный, хорошо целующийся Воропаев с комплексом Господа Бога и самомнением размером с Сибирь. Девушка раздраженно вздохнула, возможно, только возможно, Виноградова была не так уж и неправа, когда предлагала ей завести себе грелку в постель, думала бы сейчас обо всем отстраненно, а не вот это вот все. Катя недовольно засопела, вытащила телефон, намереваясь набрать треклятый Воропаевский номер, потом снова спрятала телефон в карман. Снова достала его и снова спрятала назад. Да что такое-то! Один звонок, пару минут позора и свобода от угрызений совести и обвинений в трусости. Она вытащила аппарат опять, как раз для того, чтобы ответить на звонок Павла: - Как ты быстро, - удивился мужчина, ведь Катерина взяла телефон буквально моментально, - у тебя что, телефон в руках был? - Да, собиралась тут звонить просто, - девушка вздохнула, - вы что-то хотели? - отношения с Павлом Олеговичем у Кати остались очень теплыми, приятными. В отличие от своей жены, он искренне сожалел, что пара Андрея и Катерины распалась, хотя и считал, что девушка могла бы пойти на компромисс. Андрей поделился с ним, что измена произошла в состоянии легкого алкогольного флера, так что Павел, пытаясь переубедить Катю, заявлял: “если хорошенько накваситься под вечер, то эротичными могут показаться даже куры”. Катерина на такое сравнение улыбнулась и заявила, что теперь она понимает, почему у Ждановых в их загородном доме никакой живности нет. Тогда Павел даже немного обиделся. - Нас всей семьей приглашают на день рождения Александра Руи, его жена Лада собирается сделать вечер для своих. - Кто такой Руи Катерина знала, в доме Ждановых, да и в ее с Андреем квартире висели его восхитительные картины. Павел хвастался, что знает его лично, но Катя такой чести удостоена еще не была. - Ты можешь пойти туда с Андреем? Ведь мы же о вашем разводе еще не объявляли, а говорить о таком в канун чужого праздника не хотелось бы. - Конечно, - Катя кивнула, понимая, что он все равно этого не видит, условности следовало соблюдать. - Нужно одеваться как-то по особому? - Спасибо, - искренне поблагодарил Павел, - не думаю, но можешь спросить у Киры, она и Саша очень дружны с Ладой и Александром, может она знает стилистику вечера. - Хорошо, я обязательно спрошу, когда будет вечер? - В пятницу, так что до него еще два дня, еще успеешь навести справки, - успокаивает ее Жданов-старший, а потом добавляет, - ну что, как там дела в ЗимаЛетто? - Вам кратко или подробно? - Катя удобнее перехватывает сумку, готовясь к длинному разговору. - Подробно, - оправдывает ее предположения Павел. - Ну, тогда слушайте, - Катерина начинает рассказ, думая о том, что главное в процессе не выдать ненужной информации.