Горькая

А потом возвращается Андрей, но не в ореоле славы, а злой как черт, проклиная все и всех на свете. И украинских партнеров, которые уперлись рогом или рогами, и Милко с его шелкографией в виде вышивки. Хоть бери и превращай эту модель в этнику, приглашая целую толпу мастериц по ручному вышиванию. Такую идею слабо, но поддерживает Кира, предлагая перетереть с Вукановичем о том, чтобы переделать это платье в виде нового эскиза, создав эксклюзив для рынка Украины. Катя не верит в успех, но испытывает огромную благодарность к Воропаевой, что она готова попытаться переубедить Милко “перекроить” что-то, по его мнению, идеальное для возможности продажи. Сама бы Жданова не согласилась бы в этом участвовать и под страхом смертной казни! Хоть у нее и выровнялись отношения со своенравным дизайнером, но она все равно не ощущала за собой никакого права приказывать ему, хоть в чем бы то ни было. - Ты думаешь, у нее получится? - Андрей спрашивает с сомнением, когда за Кирой закрываются двери. Он смотрит на Катю скептически и его настроение отражает ее внутреннее практически зеркально. Девушка жмет плечами, вздыхая. - Если кто и может это провернуть, то это только она, - признает Катерина, - но вероятность успеха стремится к нулю, - разводит девушка плечами. Будет очень жаль, если наши партнеры потеряют возможность пошива этого платья. - Я больше тебе скажу, Катюша, - Андрей принимается сгибать чистый лист бумаги, разве что не высовывая язык от усердия, - если эту возможность у нас не получится им предоставить, они могут не запустить эту коллекцию у себя. А заказывать у нас… ты же понимаешь, что это разное ощущение, выбрать вещь в каталоге и пощупать вживую. - Да, это и правда очень осложняет всю ситуацию, - кивает Катя, - не хотелось бы сейчас терять возможность и нашего дохода с их рынка. Я рассчитывала на них. - Мы рассчитывали, - напоминает о своем участии Жданов и протягивает девушке сложенный из листа бумаги тюльпан. Она принимает его, слегка улыбаясь, и принимается покручивать его в пальцах, - но я думаю, что мы сможем что-то решить. Надя тоже очень старается, поверь. Уровень ее заинтересованности очень высок, но без нашей помощи сделать это будет очень сложно. - Я понимаю, - кивает Катя, если Ткачук настроена на продажи, то она и правда будет тянуть буквально из жил. Жданова знала эту девушку в работе, в ее профессионализме сомневаться не приходилось. - Если Кира не преуспеет, то нужно будет думать о модернизации их производства, - девушка принимается растирать пальцы, стремясь согреть их, - не хотелось бы выводить такую весомую сумму из наших активов. - Катя потирает нижнюю губу бумажным цветком, - нужно попросить Колю просчитать все возможные риски и действовать. - Попросим, - Жданов заметно расслабляется, выслушав все предложения, - как вы тут были без меня? - он раскачивается в кресле, выглядя едва ли не сонным, как бывает всегда после сильного эмоционального напряжения. - Как видишь, - смеется Катя, - но старались продержаться, - она встает, обходя стол, приближаясь к мужу и укладывая руки ему на плечи. - Может, ты сегодня поедешь домой раньше? Ты выглядишь очень уставшим, - она легонько нажимает ему на плечи. - Ты тоже поедешь домой раньше? - он накрывает руку Кати своей, останавливая ее движение. Девушка послушно прекращает свой импровизированный массаж. - Нет, у меня еще очень много запланированных дел, - улыбается она и склоняется к нему, целуя Андрея в макушку. - Хорошо, - он похлопывает своей рукой по ее, - я прихвачу с собой Романа, ему тоже не повредит немного отдохнуть. Киев слишком много сил из нас высосал, во всех смыслах этого слова. - Я понимаю, - Катя отходит от мужа в сторону, ближе подшагивая к окну, глядя, как разъезжаются внизу крошечные машинки. - Нужно было ехать вместе с тобой, согласись, - говорит она через плечо, - я договариваюсь немного лучше, чем Малиновский. - Она ожидает смеха, ожидает того, что Андрей поддержит ее идею даже просто на словах, прекрасно понимая, что это не логично, уезжать им одновременно. Но вместо этого мужчина заявляет: - Зачем ты так? Роман хороший специалист, он очень старался там, в Киеве, и я очень старался. Если к кому и стоит предъявлять претензии в этой ситуации, так это Кира, ведь она отказалась со мной ехать. Но раз вы так хорошо сработались тут с ней в мое отсутствие, может, в следующий раз вы вдвоем отправитесь в Киев, решать вопросы? - Катя поворачивается к мужу всем телом, следя за тем, как недовольство отражается на его лице. Он просто устал, говорит себе Жданова, он просто расстроен. - Я не собиралась говорить тебе ничего такого, это просто шутка, - Катя старается быть спокойной, но сжатые в замок руки выдают ее волнение. Она пытается расслабить пальцы, немного выдохнуть. - Не стоит так реагировать на мои слова, в конце концов, я просто соскучилась, хотела бы больше времени провести с тобой. - Прости, - Андрей трет лицо двумя руками, - моя вина. Я просто устал и вся эта ситуация… ты не при чем. Я не хотел звучать как сволочь. - Ты не звучал, - отрицательно машет головой Катерина, хотя где-то внутри остро колет желание сказать обратное. - Езжай домой, отдохни. - Она подходит к мужу, склоняется, целуя его в скулу, - увидимся дома. - Конечно, - он ловит руку жены, целуя ее ладонь, - увидимся дома, прости меня еще раз. И Катя прощает, ведь как можно не простить? Но что-то внутри изнывает от неправильности ситуации, от несправедливости его слов. Андрей уезжает домой пораньше, утаскивая флиртующего с Тропинкиной Малиновского. Катерина почему-то испытывает злость, видя общение Романа и Марии, возможно от того, что Маша никак не может определиться кто ей ближе: простой и понятный Федя или всегда с иголочки одетый Малиновский, чье самомнение иногда проламывает потолок ЗимаЛетто. Роман не выглядит уставшим и раздраженным, он довольный и счастливый, но торопится за хмурым с виду Ждановым буквально вприпрыжку. Правда, после того дня Андрей словно расслабляется, будто этот день и правда был наполнен нервами и недовольством и только поэтому он позволил себе так себя вести. Он старается быть с ней милым, обходительным, осторожным, но все его движения кажутся Кате словно бы неуверенными. Она чувствует себя параноиком, ведь ей кажется, что Малиновский поглядывает на нее как-то со смешинкой в глазах. Так, как он смотрел на нее тогда, когда она еще Пушкаревой влюблялась в свою мечту, своего начальника ЗимаЛетто, как тогда, когда Андрей отвечал на ее скромные порывы по команде. Катерину передергивало от этого ощущения, и она гнала от себя эти мысли прочь, заменяя их на слепую уверенность в том, что ее муж не причинит ей вреда, ведь он любит ее, а она любит его, а любовь, та, которая настоящая, это навсегда. Но на задворках сознания билась мысль, что вечная любовь бывает только в сказках. Кира не преуспела в своем разговоре с Милко от слова совсем, он наотрез отказался переделывать идею платья под ручную вышивку. Именно поэтому Катя занялась вопросом оптимизации оборудования для киевского производства. Воропаева принялась договариваться с Ткачук, и две умные женщины нашли общий язык быстро и к совместному удовольствию плодотворно. Просиживая часами на телефоне, Кира совершила-таки чудо, еще раз доказывая свою незаменимость в ЗимаЛетто. Вместо семи вышивальных машин, которые планировала закупить Катерина, изрядно ударив по бюджету компании, Кира планировала всего четыре. Это должно было уменьшить количество экземпляров, но Ткачук согласилась с такой идеей, добавив платье в “эксклюзив”. - Если им не будет хватать, они всегда смогут отшить еще уже в процессе, - пояснила Кира, глядя на Катерину, что уже перечитывала подготовленную смету, совместную работу Воропаевой и Зорькина. Андрей нависал над Кирой, стоя за ее креслом, подглядывая в документы на ее коленях. - Весьма неплохо, - согласился он с положением дел, - молодец, - он хлопает Киру по плечу, - говоришь, Ткачук поддерживает эту идею? - Она не против, - задирает голову вверх Воропаева, чтобы видеть лицо Андрея, а затем снова переводит взгляд на Катерину, - они хотят попробовать поставить какую-то свою вышивальную машинку немного другого формата. Возможно, если их заготовка будет работать не хуже наших проверенных малышек, - она жмет плечами, - в любом случае это того стоит. Просто Милко поставил слишком высокую планку, а их вышивальные машинки не справлялись чисто физически. Ткачук это понимает как никто, она иногда буквально ночует на производстве. - Как я ее понимаю, - добавляет Жданов, - ночевать на производстве, я помню это ощущение романтики. Катя улыбается, чуть прикрывая рот рукой. Да, Андрей и впрямь попробовал вкус труда не на словах, зато теперь он казался более осторожным и внимательным к труду в целом и ЗимаЛетто в частности. Но Кира не реагирует на шутку, она почему-то словно замыкается, опускает глаза в документы. - Теперь вопрос с Киевом сдвинется с мертвой точки, - Катерина улыбается довольно и задорно, - как я понимаю, мы можем отправить наши машинки к ним в самое ближайшее время? - Да, - Кира подает Кате несколько листов из своей папки, - вот самый оптимальный способ пересылки, - он не только более быстрый, он еще и чуть более дешевый. - Но, - Катерина выгибает удивленно брови, - он выглядит не совсем легальным, - с сомнением тянет Жданова, на что Воропаева только улыбается: - Далеко не все в нашей жизни можно и нужно делать по правилам, - выглядит она весьма довольной, - иногда можно и нарушить пару правил к всеобщему удовольствию. Главное хорошо сохранить секрет. - Но улыбка Киры сникает, когда Андрей, прочитав из рук Кати переданные листы, комментирует: - Я запомню твою философию, - выглядит он не менее довольным, чем до этого была Кира, - а то я уже думал, что ты у нас поборник законности и морали. - Я, Андрей, поборник здравого смысла, - Воропаева говорит так, что ее тоном можно заморозить человека изнутри, - этот … способ, - она снова обращается к Кате, - скажем так, он одобрен Александром, - она делает упор на имя брата, - а уж он-то знает что делает. - Кто-кто, а Сашенька всегда знает что делает, не так ли? - скептически заявляет Андрей, принимаясь ласкать плечи Катерины сквозь ткань жакета. Жданова вздыхает, протяжно и тяжело. - Андрей, не нужно, - она имеет в виду его слова, но он отнимает от нее руки. - Что, в полку фанатов Александра Воропаева прибыло? - он становится так, чтобы было гораздо удобнее смотреть на обеих девушек одновременно. - Это самый оптимальный вариант, ты сам это прекрасно видишь, - Катя еще раз демонстрирует ему документы с просчетами и фактическим планом. Все-таки Воропаев мастер своего дела, умеющий быть внимательным к деталям. Даже дотошным. Что в этой ситуации очень и очень важно. Кира вообще не реагирует на выпад Жданова, просто сидит, закинув ногу на ногу, смотрит на мужчину скучающим взглядом. Выражение лица свойственное другому Воропаеву. - Если тебе не нравится, что нам это просчитал Александр Юрьевич, что ж, - она пожимает плечами, - ты можешь предложить свой вариант, но с учетом всех параметров: экономической выгоды, скорости, даты отправки… - Да берите вы что хотите, - отмахивается Андрей, недовольно кривясь, - но если я буду в Киеве, а наши машинки станут на границе из-за каких-то документальных несоответствий, это будет зря потраченное время. - А зачем тебе быть в Киеве? - Кира выглядит удивленной, - ведь все уже просчитано, договорено и выверено. - А это затем, Кира, что ты не хотела ехать со мной в прошлый раз, а я в этом деле не профи, и в итоге, у меня остались незавершенные дела. Тебе разве Надя об этом не говорила? - Андрей улыбается Воропаевой чуть вздернутыми уголками губ, но глаза ее остаются холодными, даже злыми. Кате очень не нравится это выражение: - Но мне тоже Надежда ни о чем таком не говорила, - Жданова закрывает папку у себя на коленях, - когда ты планировал мне сказать, что ты намечаешь себе очередную командировку? - Это что, недоверие? - Андрей перевел взгляд на жену, - или тебе кажется, что я занимаюсь просто праздными поездками? От тебя я такого не ожидал, знаешь ли. Кате очень хочется сказать ему, что он неправильно ее понял, точнее, что она неправильно его поняла и поэтому уточняет. Но Кира подает голос первой и говорит она остро, недовольно, язвительно: - Андрей, слезь с этого конька, тебе это не идет, - Воропаева кривится, а Жданов выглядит растерянно, - не нужно играть на чувстве вины. Тебе сказали прямо, что вызвало вопросы, можно просто ответить, а не ломать комедию. -- Мне кажется, - Андрей бросает недовольный взгляд на Киру, - что ты лезешь не в свое дело. Это между мной и Катей. - Если это между тобой и Катериной, - спокойно отвечает Воропаева, - тогда и говори об этом с ней без свидетелей, а раз ты начал при ком-то еще, то будь готов, что этот кто-то влезет… - Этот кто-то уже лезет, - улыбается Жданов, и Катю напрягает эта улыбка. - Хватит, - она с хлопком опускает папку на стол, - поговорили и довольно. Идея с пересылкой прекрасная, возможность сэкономить на машинках отлична! - обращается Катерина к Кире, - вопрос с командировкой просто вызвал минутное недоумение, - это к Андрею, - если нужно ехать, то конечно ты поедешь. Но мне нужно знать, когда и как надолго, чтобы подхватить все дела, которые сейчас на тебе. ЗимаЛетто не может замереть, пока ты снова поедешь в Киев, и ты это понимаешь прекрасно. Эта ремарка ставит точку, но осадок остается весьма неприятный. Кира удаляется к себе, обещая заняться подготовкой машинок и пересылкой, в то время как Катя перенимает на себя дела Андрея, готовя его к очередной поездке в Киев. Поездке, не имеющей никакой необходимости, поездке, не поддающейся никакой логике. Дни тянулись за днями, но их течение не приносило в жизнь Катерины никакой размернности от слова сова совсем. Сперва подготовка всего для Киева и Ткачук, потом сам отъезд Андрея сопряженный скандалом из-за опоздания Малиновского, который задержался с Тропинкиной. Кира, участвовавшая в сборах, высказалась по поводу Марии очень жестко, Кате пришлось прикрыть подругу, но … В этом случае Воропаева была права по всем статьям, и Жданова решила, что пора ставить девочкам из ЖенСовета ультиматум, а то появлялось стойкое ощущение, что они распробовали вкус безнаказанности окончательно, решив, что Катерина за их спинами достаточная защита. Реальных претензий Катя не имела к Уютовой, Буйо и Локтевой, которая, наконец, послала своего мужа на… а точнее, научилась сдерживать свои порывы. Да и Зорькин отзывался о Светлане исключительно в положительном ключе, так что мнение Катерины можно было не считать предвзятым. Кира на то, что Катя бросилась отстаивать Тропинкину, обиделась, выдав что-то схожее на: - Тогда сами разбирайтесь с ВАШИМ персоналом, Екатерина Валерьевна, - и укатила домой ровно в назначенное время, не задержавшись ни на минуту. Укатила, к слову, вместе со своим братцем. Это Катя узнала от Пончевой, что как раз тащила вечерний перекус для честной компании из одной “это же Рай девочки, о Боже” новенькой кондитерской. Она как раз пробегала мимо его машины, когда к нему вышла взволнованная Кира. - Ой, вы знаете, - Таня откусила от эклера, политого темным шоколадом, - он же там машину подпирал, стоял, этот Воропаев. А как наша Кира Юрьевна вышла, вся такая, ну, - Пончева махнула рукой, только чудом не наградив блузу Шурочки шоколадным разводом, - недовольная, грустная, он прям как побежит к ней! Я так испугалась, еще секунду назад он тут, а уже по ступенькам вверх поднимается. И как в своих ботинках не поскользнулся! Я замерла даже, - она делает очередной надкус, - что вы сидите? ешьте, это очень вкусно, особенно вот эти розовые, с клубникой. Так вот, - она собрала пальцем крем с уголка губы, - он ее обнял, начал ей что-то говорить. И вид у него такой был… эти глаза его, бррр, я чуть аппетит не потеряла. А потом они увидели, что я там стою, и он мне такой: “вы или туда, или оттуда, а то подглядывать, Танечка, неприлично”. Словно мне до них было дело! - она вздыхает, а потом добавляет, - но жаль, что я ничего не услышала, а то Воропаев, по моему, замышлял убийство, не иначе. Как думаешь, Кать? А Катя не думала ничего, она практически точно знала, кого в этом здании хотел прибить Александр Юрьевич Воропаев. Точнее, кандидатур было больше чем одна, но в последнее время Жданова затруднялась, правильно ли она расставила приоритеты в списке смертников Воропаева. С Кирой примирение произошло на следующий день. Катя собиралась перед ней извиниться, признать свою неправоту в вопросе дисциплины, но Воропаева попросила прощение первой. За вспыльчивость, за резкость, хотя и осталась при своем мнении. Катерине стало в разы легче тоже попросить прощения у Киры, но той, казалось, эти извинения были без надобности, но она была рада их услышать. В отсутствие Жданова боевой дух его супруги поддерживала Виноградова, за что Катя была благодарна ей просто до невозможности. Юлиана являлась в ЗимаЛетто чуть ли не каждый день и утаскивала ее на обед. А однажды она даже решила пригласить Киру, но Воропаева отказалась. Кате заметила, что взаимоотношения между Юлианой и Кирой были прохладные, нейтральные, в какой-то мере когда-то Виноградова выбрала интересы Пушкаревой, а не Воропаевой, тем самым предавая свою подругу. Думать в этом ключе Кате, конечно же, не хотелось, но мысли снова и снова становились на одни те же рельсы. Это насколько внутренне сильным человеком нужно быть, чтобы остаться работать в ЗимаЛетто после всего, что произошло! Хотя о себе она могла сказать то же самое. Может поэтому шаг за шагом она сближалась с Кирой и получала от этого сближения неслыханное удовольствие? Виноградова советовала ей не особо-то сдруживаться с Воропаевой, считая такой альянс хорошей темой для работы, но никак не для личного общения. Катя была с ней согласна, тем более что Кира сама не стремилась пересекать черту. Они даже на "ты" не перешли, хотя и избавились от отчеств, по крайней мере, в неформальном общении. Но Катерина не была бы Катериной, если бы заметив печать грусти на лице человека, не спросила, что его или ее беспокоит. Кира как раз помогала разгребать завал относительно опозданий поставок тканей, а самое главное их причин, ведь одному из конкурирующих модных домов Москвы эти ткани уже доехали, что наводило на определенного рода мысли. Катю просто таки подмывало попросить у Воропаевой помощи другого рода, через руки ее обожаемого брата, который, казалось, был готов для сестры на все легальное, теневое и нелегальное в том числе. И она бы попросила, собравшись с духом и выполнив пару дыхательных упражнений, но внимание Катерины привлекло другое, казалось, что Кира зависала над каждой страницей, по несколько раз хваталась за телефон, глядя на его экранчик, взволнованно, словно страшась пропустить звонок или сообщение. - Кира, - позвала она Воропаеву вполголоса, и девушка вскинула не нее глаза, - может, вы куда-то торопитесь? А то я заметила, что вы телефон проверяете, - они обе одновременно посмотрели на аппарат Киры, - я не хочу вас задерживать. - Это не то, - покачала она головой, - просто Александр сейчас в Питере, - произнесла она словно с большим трудом. - Там у него важные, неотложные и не афишируемые дела, - девушка вздохнула, - каждый раз, когда он едет по таким… делам, - поясняет Кира, - меня просто выворачивает наизнанку как варежку, - снова пытаясь углубиться в чтение документов. - Неужели в поездке в Петербург может быть что-то опасное? - на свою голову спрашивает Жданова и Кира вздрагивает всем телом. Затем она поднимает глаза на Катерину и улыбается вымученно, но вполне сносно, если потренироваться, то может стать похоже и на, не отличимую от настоящей, улыбку. - Не берите дурного в голову, Катя, - она перелистывает страницу и Жданова подмечает, что рука девушки дрожит, - и я не буду. Это просто еще одна поездка. Одна из многих. Катя оставляет эту тему, пытаясь работать молча и неспешно, не отвлекая Киру от ее погружения в мир логики и цифр. Когда телефон Воропаевой заводится трелью, то девушка подхватывается так резко, что стул, на котором она сидит с грохотом падает на пол. Если бы Маша задерживалась так надолго, то, скорее всего, заглянула бы спросить, все ли у них в порядке. Но Воропаева, кажется, этого не замечает, она буквально выдыхает: - Алло, - в телефон, и прикрывает глаза, слыша ответ, затем на губах ее расплывается довольная улыбка, граничащая с легкой издевкой, - да что ты, и как ты знаешь, где я? Ничегошеньки ты не знаешь, - отрезает она, показывая Кате жестом, что она выйдет ненадолго, та только кивает в ответ. Уже у двери девушка поворачивается и выдает, - вам, Екатерина Валерьевна, огромный привет из дождливого Петербурга, - а потом снова переключается на диалог, - теперь ты доволен? Господи! Как дитя малое! - и дверь за девушкой закрывается. Но Катерина знает, что Воропаев не ребенок, давно не ребенок и никогда не вел себя так, чтобы его называли подобным образом. Он кто угодно - хам, делец, хитрец, хозяин положения, но точно не ребенок. Она знает, что все его движения выверены наперед, что любой с виду экспромт это тщательно спланированная акция. Иногда Катя испытывает ужас от осознания, какие многоходовки выстраивает этот человек у себя в голове, ей кажется, что он просчитывает все свои ходы на несколько сот шагов вперед. Она слушает сплетни в укромных уголках званых вечеров, она прислушивается к выводам Юлианы, но все равно портрет Воропаева выглядит плоско, однобоко, картонно. Словно все носят в сознании и на устах только то, что позволяет им носить сам Александр. Катя считает Воропаева холодным и надменным, скованным льдом, подпитывающегося чужим страхом или отчаянием. Ей видится, что все эмоции, что он выделяет, тоже отмерены на его внутренних весах. Думает она так до момента, пока не возвращается из командировки Андрей. Катерина как раз шла к Малиновскому, забросить к нему пару папок, что случайно попали к ней на стол. Не обнаружив свою секретаршу на рабочем месте, девушка отправилась в прогулку по компании сама, в конце концов, никто такой возможности не отменял. Она как раз распахнула ведущую в очередной коридор дверь, чтобы лицезреть просто невероятную картину. Жданов сидел на полу, закрываясь рукой от нависшего над ним Воропаева, на лице последнего читался такой гнев, что Кате захотелось закрыть дверь обратно. Брата за руку тянула Кира, уговаривая отступить. - Что здесь происходит? - обрела речь Катя, заставляя всех участников непотребства посмотреть на нее. - Да вот, Катерина Валерьевна, - поворачивается к ней Воропаев, опуская руки в карманы брюк, закидывая назад пиджак, расстегнутый для удобства, - пришел к вам в гости ронять то, что плохо стоит, или тех, у кого стоит слишком хорошо? - вторую часть вопроса он адресует все еще сидящему на полу Андрею. - Что ты несешь! - возмущенно заявляет Жданов, при этом сперва отползая на пару шагов, а уже потом, пытаясь встать. - Все в полном порядке, Катюш, - он делает к ней шаг, успокаивающе вытягивая руку вперед. Мы просто неудачно столкнулись, и я возмутился на нашего Сашеньку. Катя замечает, как перекашивает Воропаева от такого обращения, как сжимается рука Киры на локте брата. Она молчит и выглядит напряженной, подавленной. Катя с сомнением косится на Жданова и тот улавливает этот взгляд. - Ну, скажи что это случайность, - обращается он к Воропаеву, - досадное недоразумение, которое мы уже почти решили. - Досадное недоразумение это ты, Андрюшенька, - тянет Александр, не отрывая взгляда от Катерины, - но ситуация и правда более чем нелепа, Екатерина Валерьевна. Впредь обещаю не ронять вашего мужа, вы главное следите за ним получше. Идем, - он приобнимает Киру за плечи, уводя за собой в направлении другой двери. Катя ежиться от полного непонимания, и все попытки Андрея с ней шутить, уходят, словно в сухую землю. А потом случается крах мира Екатерины Валерьевны Ждановой. Ей звонит Надежда Ткачук.