Не то, чем кажется-2

Лара помахала рукой своим родителям, которые только что прошли мимо стойки регистрации сторону таможенного контроля. Обернувшись, они заметили, что Лара и Лев еще не ушли и, улыбнувшись, помахали им в ответ. Когда мать с отцом скрылись за стеклянной перегородкой, отделявшей зону вылетов от общего зала, Лара вздохнула и закусила губу. — Ты чего, малая? — заметив ее состояние, обеспокоенно спросил Лев. — Ничего, — силясь улыбнуться, проговорила Лара, — просто… грустно немного расставаться. — Ну, они же скоро вернутся, не навсегда же уехали, — отозвался Лев. — Да я понимаю, но все равно… — Лара еще раз грустно вздохнула. — Может быть, пойдем в кафе посидим, — неожиданно предложил Лев, — кофейку выпьем, а потом уже я тебя отвезу домой. — А тебе не надо на репетицию? — спросила у него Лара. — Сегодня я свободен, — ответил он, — правда, хотел еще заехать… кое к кому. Но я успею. — Что ж, — пожала плечами Лара, — идем. Ей, конечно, хотелось бы сразу поехать домой, чтобы запереться у себя в комнате и побыть, как говорится, наедине с собой. Но Лев мог что-то заподозрить, а этого допустить нельзя. Два дня Лара стоически держалась, чтобы ничем себя не выдать, а значит, потрепит и еще несколько часов. Если уж начистоту, то Ларе и жить-то сейчас не хотелось, но она попросту не могла никому рассказать обо всем. Нельзя допустить, чтобы родители узнали! Во-первых, отцу категорически нельзя волноваться, а во-вторых, просто ни к чему обременять его и маму своими проблемами. В конце концов отец с самого начала предупреждал ее о том, что не стоит обольщаться, и первая любовь с легкостью может разбиться вдребезги. Правда, Лара никак не могла предположить, что это так больно.

***

— Может быть, предложить вам кофе или… еще чего-нибудь? — спросил у Лары Владимир. Лара принялась постукивать пальцами по столешнице, нервы у нее были на пределе: что могло случиться, почему брат Коли решил устроить этакий спектакль. Зачем ему понадобилось остаться с ней с глазу на глаз?.. — Что ж, — тихо проговорил Владимир и уселся напротив Лары, — вижу, вы растеряны и озабочены, и это более чем понятно. Наверное, и впрямь лучше сразу перейти к делу. Понимаете ли, моя мать, так скажем, женщина с некоторыми странностями. Она была безумно влюблена в одного человека, а его смерть стала для нее страшным ударом… Лара слушала и не верила своим ушам: Елена Коренева просто-напросто выжила из ума! Она почему-то решила, что семья Червинских виновна в гибели ее любовника, который, видите ли, был для нее единственным на свете, и потому она придумала план месте. А хуже всего то, что Колю она использовала как орудие этой самой мести. Ну, а самое мерзкое — это то, что Коля был целиком и полностью согласен с матерью, во всем ей подчинился. Все, что было между ним и Ларой — обман. Он говорил о своей любви, но это были пустые слова. Он лишь исполнял приказы своей матери. — Вы… не принимайте все близко к сердцу, — с сочувствием взглянул на Лару Владимир. — Возможно, Коля не хотел идти с матерью на конфликт, но на самом деле он не желает идти у нее на поводу. И вы действительно стали ему дороги. — Не утешайте меня, Владимир Дмитриевич! — Лара быстро вытерла глаза и поднялась со своего места. — А сейчас, если позволите, я хотела бы остаться одна. Я подожду вашего брата, мне очень о многом надо с ним поговорить. Владимир ушел, а Лара собрала кое-какие свои вещи, которые ранее оставила в квартире Коли, и уселась в кресло в гостиной. Коля пришел примерно через полчаса. — Ларочка, — обрадовался он, — ты здесь! Извини, мне пришлось задержаться… — Я все знаю, — спокойно проговорила она. Коля подошел к ней, наклонился и хотел было поцеловать, но Лара отшатнулась, встала с кресла и отошла к двери. — Я ухожу, Коля. Совсем! — она изо всех сил старалась не расплакаться, но ясно понимала, что долго не продержится. — Да в чем дело? — удивленно моргнул Коля. — Спроси у своей матери, как она могла решиться на подобное безумие! — воскликнула Лара. — А заодно задай этот вопрос самому себе: как ты мог?! — Лариса… выслушай, прошу тебя! — опустив глаза, проговорил Коля. — И что ты можешь сказать в свое оправдание? — хмыкнула Лара. — Господи, — не выдержав, всхлипнула она, — какая же грязь! Ты делился с мамочкой подробностями наших с тобой… свиданий, да? И как? Она довольна тобой?! — Лариса, ты… ты не правильно все поняла, — Коля попытался взять ее за руки, но Лара отпихнула его, а после, недолго думая, ударила по щеке. — Не прикасайся ко мне! — крикнула она. — Я… ненавижу тебя, понятно?! Получается, мой отец был прав, когда возражал против наших отношений. И Лев — тоже. Он говорил, тебе нельзя доверять… — Я люблю тебя! — воскликнул Коля. — Да, моя мать… не в себе. Она совсем помешалась на возмездии, хотя мстить ей некому и не за что. Но я никогда не шел у нее на поводу! А когда понял, как сильно полюбил, я отказался… — Хватит! — поморщилась Лара. — Я устала. Между нами все кончено. Только это я и хотела сказать, поэтому и ждала тебя. Забудь… обо всем. Коля пытался сказать ей еще что-то, но Лара не стала больше слушать. К чему?.. Вернувшись домой, она стоически выдержала семейный ужин; отец вернулся наконец из больницы, и вся семья собралась вместе. Лара просто не могла выдать себя: ни отец, ни мать, ни брат не должны ничего знать. Когда она наконец очутилась в своей комнате, то заперла дверь, упала на постель и дала волю слезам. Несколько дней она держалась, стараясь изо всех сил сохранить тайну. Мать, правда, несколько раз спрашивала, не случилось ли чего-нибудь серьезного, потому что слишком уж молчаливой стала Лара в последние дни. Но она отговаривалась то усталостью, то неважным настроением, прибавляя при этом, что совсем скоро уже начнутся занятия в университете, а ей так хочется, чтобы лето длилось как можно дольше. — Ты только папе ничего не говори про эту мою так называемую меланхолию, — Лара обняла мать и поцеловала ее в щеку, — ему вредно волноваться. А волноваться вовсе не о чем.

***

И вот теперь мать с отцом уехали, а значит, одним поводом для беспокойства меньше. Правда, остался Лева, но слава богу, у него много дел в театре. Лара вздохнула: подумать только, когда-то она радовалась плотному графику Левы, потому что это означало бы, что он не будет слишком ее контролировать, а она таким образом станет больше времени проводить с Колей. — Предатель! — пробормотала она сквозь зубы. Брат привез ее домой, а сам поехал по делам. Дома было пусто, но Лара обрадовалась: ей это на руку. Она поднялась к себе и, не раздеваясь, легла на кровать. И как теперь жить? — в который раз подумала она. Если бы можно было заснуть и не просыпаться долго-долго, а потом открыть глаза и понять, что все плохое в ее жизни закончилось, а впереди — такое долгожданное, вожделенное счастье. Неожиданно Лара вспомнила, как мать рассказала ей о том, как ее предал человек, который раньше клялся ей в любви. Она тоже говорила о том, что ей жить не хотелось. «А потом я встретила твоего отца», — этими словами мать закончила свой рассказ. Лара перевернулась на живот, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Ее жизнь, в отличие от маминой, разбита окончательно. Она никогда уже не встретит настоящую любовь. Потому что второго такого, как ее отец, попросту не существует. — Умереть хочу… умереть… — безостановочно всхлипывая, твердила она.

***

Галина закрыла за Натальей дверь и некоторое время молча стояла, глядя перед собой. — Что случилось? — спросил у нее Афанасий. Он вышел в коридор, чтобы проверить, почему Галина так задержалась. — Не знаю, — пожала плечами Галина, — но… на душе у меня как-то неспокойно. — Ты из-за Наталки что ль переживаешь? — спросил Афанасий. — Она последнее время сама не своя, — вздохнула Галина. — Думает постоянно о чем-то, вздыхает, глаза вечно на мокром месте. — Может, приятель этот ее бросил? — нахмурился Афанасий. — Если так, то я лично ему ноги-то повыдергиваю! — Ой, Панас, — рассмеялась Галина, — не придумывай! Она тепло улыбнулась мужу и обняла его. Галина прекрасно знала, как муж любит детей, а уж Наталочка и вовсе всегда была его любимицей. Да и она сама, Галина вынуждена была признать это, всю свою жизнь больше тянулась к отцу. Когда Афанасию поставили достаточно серьезный диагноз, и ему потребовалось дорогостоящее лечение и операция, Наталья перевелась в колледже на заочное отделение и пошла работать посудомойкой в ресторан. Работать приходилось в ночную смену, и Наталья выбивалась из сил, чтобы накопить денег и помочь отцу. Сам Афанасий теперь постоянно повторяет, что без своей милой Наталочки он не выжил бы, и он прав. — Не переживай, — успокоила Галина мужа, — с ней все в порядке. Скорее всего, работы много, ведь ей теперь приходится руководить отделом рекламы. На самом же деле она была обеспокоена не меньше мужа. Сегодня Наталья встала очень рано, она как раз разбудила Галину, уронив в коридоре подставку для обуви. Когда Галина вышла к ней, она, стараясь казаться спокойной, заявила, что ей нужно на работу. — В воскресенье? — удивилась Галина. — Да, — кивнула Наталья, — завтра сдавать проект. Поцеловав дочь, Галина отправилась на кухню, чтобы поставить чайник. После она выглянула из кухни, чтобы позвать Наталью и спросить, что приготовить ей на завтрак. Наталья разговаривала по телефону, и Галина услышала, как та сказала, что «подтверждает запись и передумывать не намерена». От завтрака Наталья категорически отказалась, быстро собралась и уехала. Казалось бы, ничего необычного, но что-то упорно не давало Галине покоя… — Мам, мам, там Роджер рассыпал весь мусор в ванной! — крикнула младшая дочь Галины Надя. Галина тяжело вздохнула: Роджер — щенок лабрадора, которого младшие дочери выпросили у Афанасия. Позавчера его привезли домой, и он уже успел устроить в квартире настоящий хаос. Первый день Надя и Вера исправно ухаживали за питомцем: вытирали за ним лужи, следили, чтобы он не грыз обувь и ножки стульев, но… как это бывает часто, очень быстро пыл у детей иссяк. Девочкам нравилось возиться со щенком, играть с ним, а вот что касается воспитания, разумеется, все легло на плечи родителей. — А сами вы взять веник и совок не можете? — проворчала она и принялась подметать пол. — А это еще что? — удивленно воскликнула она и подняла с пола пустую упаковку от теста для определения беременности. Галина повертела ее в руках, выбросила в ведро и тут же заметила валяющийся рядом маленький картонный прямоугольник. Она уже знала, кому он принадлежит, и что она там увидит. Две полоски. — О господи! — воскликнула Галина. Она быстро собрала мусор, вымыла руки и бросилась в спальню. — Что случилось? — обеспокоенно спросил Афанасий. — Ничего, — махнула рукой Галина и принялась одеваться. — Молока у нас нет. Я… быстро сбегаю в магазин. Она не стала слушать, что ответил ей муж. Ей нужно было успеть догнать дочь и не дать ей наделать глупостей.

***

Мила откинулась на спинку стула и закрыла глаза: битых два часа она билась, чтобы узнать хоть что-нибудь о постояльцах швейцарского хосписа, но у нее ничего не вышло. Как ранее ее отцу, ей сказали, что мать туда не приезжала, заявку не подавала, и вообще они сейчас новых пациентов не берут, поскольку во-первых, у них карантин, а во-вторых, нет свободных мест. Мила отправила запрос в два самых крупных местных хосписа, но и тут ее постигла неудача. И что теперь делать? Остается одно, думала она, объявить мать в розыск! Не может человек просто так взять и исчезнуть. Кроме того, Миле не давали покоя мысли о Гнаткевиче. Неужели все, что рассказал о нем отец, правда? А ведь Степан Георгиевич казался ей честным и благородным человеком. Не может быть, чтобы он действительно убил жену да еще и надругался над ней перед этим. Впрочем, внешность обманчива, как знать… Юре также не удалось ничего выяснить у своей тетки, кроме того, что Максим Короленко некогда был знаком с его дедом. Но как это может помочь? Яснее ясного — никак! Кажется, — с тоской подумала Мила, — они зашли в тупик. Чтобы немного отвлечься, Мила вновь достала из ящика стола дело Гнаткевича и принялась листать его. Она нашла показания Максима Короленко, которые он дал на другой день после ареста Степана. Он утверждал, что зять его был человеком взрывного темперамента, безумно ревновал свою жену, не раз поднимал на нее руку. «Я жалел мою бедную девочку, уговаривал ее бросить мерзавца, но она любила его», — утверждал он. — Любопытно, — пробормотала Мила. В деле ясно значилось, что квартира, где произошло убийство изначально была куплена… самим Максимом Короленко. Он признался, что приобрел ее в подарок дочери на свадьбу. Однако же Вера продала квартиру. Она жила и была прописана у своего мужа. А хозяином квартиры был… Евгений Безус. Который сдавал ее. И договор был оформлен на… — Не может быть! — прошептала Мила. Интересно, почему отец ничего не сказал об этом? Хотя… нетрудно догадаться: не хотел привлекать к себе внимание. Мила сняла трубку и набрала номер начальника колонии. Очевидно, ей придется еще раз встретиться с Гнаткевичем, потому что он просто обязан объяснить кое-что. — Алло! — раздался в трубке голос секретаря начальника колонии. Мила узнала ее: именно с этой женщиной она общалась раньше, когда только-только начала работать с Гнаткевичем. — Мне нужно узнать, когда я смогу приехать к заключенному Гнаткевичу, — сказала Мила, — я — его адвокат и… — Милада Андреевна, — спокойно проговорила секретарша, — к сожалению, увидеть заключенного Гнаткевича вы не сможете. Он вчера скончался. — Как? — только и смогла произнести Мила. — Сердечная недостаточность, — равнодушно проговорила секретарша и положила трубку. Мила некоторое время продолжала сидеть, прижимая телефонную трубку к уху и слушая гудки. Затем она убрала бумаги в стол и позвонила Юре. — Нам с тобой срочно надо кое-что обсудить, — спокойно проговорила она. — Давай увидимся где-нибудь, так скажем, в укромном месте. — Отлично, — согласился Юра. — Приезжай ко мне. Я один, и нам никто не помешает. — Буду через час-полтора, — обрадовалась Мила.