Не то, чем кажется-2

Рогнеда Золотаревская, по мужу Безус, однако же, она предпочитала представляться девичьей своей фамилией, с умилением смотрела на уплетающего за обе щеки печенья и пирожные-корзиночки племянника. Она мечтала стать матерью с десятого класса, когда впервые в жизни влюбилась в своего соседа по даче, который впоследствии и стал ее мужем. Увы, заветная мечта рассыпалась, образно выражаясь, в прах. Как и вся ее жизнь, впрочем…

***

Вообще, розовые очки у Рогнеды разбились довольно быстро: уже через полгода после свадьбы она случайно нашла в кармане куртки мужа платок, перепачканный губной помадой. Чужой помадой. Потому что сама Рогнеда никогда не красила губы таким ужасным ярко-красным цветом… Потом, переступив через свою гордость, она улучила момент, взяла тайком телефон мужа и прочла все сообщения. Ну, а после, чтобы уж совсем убедиться, проследила за ним и выяснила все доподлинно: он изменяет ей со своей же собственной секретаршей. Первым порывом Рогнеды было развестись с мерзавцем и выставить его на улицу, фигурально выражаясь, без порток. Но чуть позже, остыв, она решила не пороть горячку и обождать. Вдруг это был всего лишь минутный порыв, мало ли, с кем не бывает. Да и родители Рогнеды были людьми старомодными, они считали, что жениться и выходить замуж нужно лишь единожды, и коли уж брак заключен, то надо жить и претерпевать любые неприятности. Кроме того, отец лишь подтвердил бы то, о чем она сама прекрасно знала: Безус никуда от Рогнеды не денется, потому что он слишком многим обязан ее отцу. Если бы не связи профессора Золотаревского, то не видать бы Жене Безусу, нищему провинциалу, ни столичного вуза, ни прописки, ни отдельной квартиры, ни хлебного места в придачу. Когда-то Василий Золотаревский учился вместе с отцом Безуса, Антоном Антоновичем, и лишь поэтому он решился помочь сыну старого приятеля. Затем профессору Золотаревскому пришлось смирился с тем, что его любимая дочь Рогнеда влюбилась в человека не их круга. Рогнеда стала регулярно следить за мужем, и скрупулёзно вела отчет: составила список всех его любовниц, знала их адреса и телефоны, иной раз она даже приглашала их на семейные торжества, наслаждаясь при этом испугом и смущением супруга. Безус был смешон и жалок одновременно, когда старательно делал вид, что не знаком с той или иной женщиной, которую Рогнеда представляла ему, как свою подругу. Рогнеда платила немалые деньги частным детективам, чтобы узнать необходимую информацию, а после знакомилась со своей соперницей. Это было вовсе не трудно, благо, Безус не отличался изобретательностью и заводил интрижки на работе: либо в суде, либо же на юридическом факультете, где два раза в неделю читал лекции. Здесь вообще было проще простого узнать, кто именно удостоился чести стать временным развлечением Евгения Антоновича Безуса, поскольку Рогнеда в университете была своей. Она ведь выросла в его стенах, так как и отец, и мать преподавали там историю. Однажды Рогнеда последовала совету одной своей знакомой и решила попробовать вышибить клин клином. Другими словами, она завела себе любовника. Первым ее приключением стал молоденький аспирант, в то время она сама преподавала на кафедре, где деканом был когда-то ее отец. Сейчас Рогнеда уже и имени того юнца вспомнить не могла, и конечно же, о любви там речи не шло. Но, черт возьми, это помогало отвлечься, и Рогнеда перестала чувствовать ноющую боль в душе и сердце, вызванную предательством неверного мужа. После аспиранта она закрутила роман с артистом, восходящей звездой музыкального театра. Он был хорошим знакомым кого-то из подруг Рогнеды и таким образом оказался вхож в ее дом. Они провели вместе незабываемые выходные на Лазурном Берегу, а после он подарил Рогнеде серьги с рубинами, сказав, что, мол, изысканные камни достойны такой изысканной красавицы. Уже после расставания он забросил театр и сделался в итоге довольно известным эстрадным певцом. Рогнеда с легкостью расставалась со своими кавалерами, когда они ей надоедали, и ни о чем не жалела. Лишь однажды она поняла, что вляпалась, если так можно выразиться, по-крупному. Это был муж лучшей подруги… Тогда она, наверное, впервые почувствовала муки совести, но… пересилить себя и отказаться от такого мужчины попросту не могла. Стив (ей нравилось называть его на английский манер) был поистине роскошным мужчиной: сильный, мужественный, красивый, точно античный бог… И почему она не встретила его раньше?.. Он не любил Рогнеду, в чем честно и откровенно признавался. В ее объятиях он всего лишь искал забвения; подумать только, даже в этом они были похожи. Стив много раз предлагал ей расстаться тихо и мирно, чтобы никто и никогда ничего не заподозрил. Но Рогнеда е не могла и не хотела отпускать его. Всякий раз она находила предлог, чтобы не порывать с ним окончательно, не сжигать все мосты. Кто же мог знать, какой трагедией все обернется… После того ужаса Рогнеда навсегда оставила свои «маленькие шалости». С мужем они давно жили, как соседи, и он казалось, даже не подозревал о ее похождениях. Лишь одно по-прежнему омрачало жизнь Рогнеды Безус: она так и не смогла забеременеть и родить. Сначала она всю вину сваливала на мужа, но ни с одним из любовников также не достигла успеха. Лишь только со Стивом… К несчастью, та беременность, такая желанная и долгожданная, оказалась внематочной. Рогнеда провела в больнице много времени, и ей пришлось из кожи вон вылезти, чтобы создать себе алиби — все родственники и муж были уверены, что она отдыхает в санатории. Врачи сказали, что ей повезло, все могло окончиться весьма печально, и вынесли окончательный вердикт: больше она родить уже точно не сможет. Именно поэтому она всю свою нерастраченную материнскую нежность отдавала Юрочке, единственному сыну своего покойного брата Ярополка. Когда брат умер, Юре было около двенадцати лет, и Рогнеда настояла на том, чтобы оформить опекунство. Она заставила Безуса задействовать свои связи и устроить мальчика в институт, и если бы она узнала вдруг, что некто серьезно обидел Юру, этот несчастный нажил бы себе серьезного врага в лице Рогнеды.

***

— Так о чем ты хотел поговорить, Юрочка? — спросила Рогнеда у племянника. Он был чрезвычайно взволнован, когда позвонил ей и сказал, мол, дело срочно и не терпит отлагательств. — Да собственно, — пожал плечами Юра, — даже не знаю, как и сказать, тетя Рада… Одним словом, ты случайно не слышала ничего о некоем Максиме Короленко, а заодно и о Степане Гнаткевиче? Рогнеда вздрогнула, чуть было не выронив из рук чашку, и поперхнулась. Господи боже, мгновенно пронеслось у нее в голове, откуда Юра мог узнать?.. — О ком? — откашлявшись, спросила она. — Что это тебе вдруг взбрело в голову? — Ну, — развел руками Юра, — я просто хочу помочь одному хорошему человеку. Я услышал тут это имя в связи с одним очень важным делом. И ты знаешь, мне она показалось знакомым, будто я уже слышал… Рогнеда постаралась, чтобы улыбка вышла непринужденной, следует сказать ему правду. Не всю, разумеется, только безопасную: — Конечно же слышал! Ведь это же дядя Микки. Вспомни, ты звал его именно так! Он еще подарил тебе пожарную машину, о которой ты так мечтал… — А мама все никак не могла собраться и съездить в детский мир! — воскликнул Юра. — Я, кажется, и в школу-то еще не ходил. Да, точно! Дядя Микки — его так мама называла, ну, и я вслед за нею. — Максим был другом твоего деда, моего отца. Его семья жила по соседству с нами, и мы часто бывали друг у друга в гостях. А с Верой, его дочерью, мы ходили в одну школу. — Вот оно что, — задумчиво проговорил Юра, — я просто и предположить не мог… А где он сейчас, ты не знаешь? — Максим Короленко? — Рогнеда покачала головой. — К сожалению, не знаю. Мы ведь давно переехали из нашей старой квартиры, думаю, что и Короленко тоже сменили жилплощадь. Кроме того, он был другом отца, а не моим. Так что после смерти твоего деда мы с Максимом стали общаться все реже и реже, а вскоре и вовсе общение сошло на нет. — А что Веру убили ты знала? Рогнеда сжала кулаки: ох, Юрочка, ну зачем тебе все это?! Нет, она не допустит, чтобы он выяснил всю правду. Меньше знаешь — крепче спишь. — После школы наши пути разошлись. Я поступила на исторический, а она… кажется, отец хотел отправить ее за границу. Потом она, кажется, вышла замуж. Больше мы не встречались и не общались. Да, я читала, разумеется, в газетах о ее гибели. Кажется, муж убил ее из ревности. Что ж, такое случается. — Ясно… Ладно, тетя Рада, мне уже пора! — А может быть, ты останешься пообедать, милый? — улыбнулась племяннику Рогнеда. — Нет, извини, тетя Радочка, но надо бежать. Работа. — Работа, — кивнула Рогнеда, — прежде всего. Раз так — не стану тебя задерживать. Но ты заглядывай, не забывай меня! Юра кивнул, поцеловал ее в щеку и поспешил удалиться. Рогнеда сама закрыла за племянником дверь и вздохнула с облегчением: кажется, в первый раз в жизни она обрадовалась, что он ушел. Остается теперь надеяться, что он поверил и не станет дальше копаться в том давнем и весьма, стоит заметить, грязном деле.

***

Настроение у Ларочки было лучше некуда. Кажется, в их жизни настала наконец-то светлая полоса: отец вышел из больницы, с ним все хорошо, и уже через пару дней они с матерью уезжают на отдых. «Очередной медовый месяц!» — посмеивался над ними Лева, но они лишь улыбались в ответ. Очевидно, возразить особо нечего, но именно это и прекрасно. Лара больше всего на свете хотела бы прожить жизнь с любимым человеком и никогда с ним не расставаться. Впрочем, она уверена: так и будет. Пожалуй, и впрямь никакая сила не способна разлучить их с Колей! Лара мечтательно вздохнула и закрыла глаза: уже через каких-нибудь несколько дней она сможет приезжать к Коле на квартиру и оставаться у него на целый день. Ни мать, ни отец не смогут теперь ее контролировать, а Лева… У него полным-полно своих личных дел. Картину портят только Гриша с Катей, но как говорится, и на солнце бывают пятна. Гриша в последнее время редко бывает дома, как сообщил Петя. Возможно, он в скором времени тоже приведет какую-нибудь прелестницу, по примеру того же Пети. Софи же просто помешалась: она уже до смерти всем надоела, хуже горькой редьки, со своей свадьбой! Целыми днями она занята только одним — подготовкой к празднику. Можно подумать, это вопрос жизни и смерти! Кроме того, они ведь с Петей уже женаты, чего ради затевать этот фарс? Лара поморщилась: а может быть, она просто завидует Софи? Ведь ей тоже хочется надеть роскошное платье, взять свадебный букет… И чтобы было множество приглашенных, живой оркестр, и они с Колей танцевали бы вальс. То есть, сначала она станцевала бы вальс с отцом, как в каком-то старом фильме. А потом они разрезали бы с Колей торт, и под конец Лара бросила бы букет в толпу. Ей даже во сне иногда снился этот день! Как было бы хорошо, чтобы он наступил и наяву. Лара открыла дверь Колиной квартиры своим ключом, зажгла свет и огляделась. Кажется, Коля еще не вернулся. Она позвонила ему полтора часа назад, сказала, что ей удалось улизнуть из дома, якобы за покупками, а потому у них с Колей есть пара часов, чтобы спокойно насладиться обществом друг друга. Коля ответил, что будет ждать, но ему надо заехать к брату, поэтому если Лара приедет раньше, пусть не волнуется. — Коль, ты дома? — позвала Лара, снимая туфли. — Что случилось? — в прихожую вышел незнакомый Ларе мужчина в светло-сером летнем костюме и удивленно уставился на нее. Лара охнула и попятилась к двери: — Вы… как… Кто вы такой? — Наверное, вы — Лариса? — улыбнулся незнакомец. — Ради бога, не пугайтесь, и не переживайте: я не вор. Я — Владимир. Брат Коли. — Ах, вот как! — Лариса вздохнула с облегчением и протянула Владимиру руку. — А Коля сказал, что встречается сегодня с вами. — Я знаю. Мы действительно виделись с ним полтора часа назад, а потом… Я попросил его отвезти важные бумаги на почту, якобы это очень важно для моей работы, и мне нужна помощь. На самом же деле я хотел, чтобы он задержался и опоздал. — Зачем? — захлопала глазами Лариса. — Затем, — грустно взглянул на нее Владимир, — что мне очень нужно поговорить с вами, Лариса. — Вот как? — Да. Прошу вас, — он повернулся, указав рукой на дверь в гостиную, — давайте пройдем в комнату. Разговор этот очень важен, поверьте, для вас, для Коли, — для всех нас. — Что ж, — Лара была заинтригована, — раз так… Идемте, я с удовольствием выслушаю вас.