Шрамы на (моем) сердце вечны

Делать было нечего. Из всех людей в пещере только Вэй Усянь, Лань Ванцзи и младшие ученики всё ещё имели духовную силу, но ученики были истощены после того, как расправились с одной волной мертвецов. Они не смогут справиться со второй. Неважно, насколько сильными были сыновья Вэй Усяня, неважно, что они были двумя сильнейшими учениками Гусу Лань в своей возрастной группе, Вэй Усянь знает своих детей. Они были измотаны. Вансянь уже тяжело дышит, опираясь на меч, а по лицу Сычжуя струйками стекает пот и вся его фигура слегка подрагивает. Его сыновья никак не могут продолжать сражаться. У них не было ни малейшего шанса выжить, даже если попытаются. Вэй Усянь не будет сидеть сложа руки и позволять убивать своих детей. Он не может их потерять, ни снова, ни когда-либо. Одна мысль о том, что они мертвы, воспоминания о том, как он чувствовал, что никогда больше не будет целым, когда только вернулся и не знал, что А-Юань и А-Ли живы… Вэй Усянь никогда больше не хочет испытывать подобных чувств. Он готов на всё, лишь бы его дети были в безопасности. Сняв белое нижнее ханьфу, Вэй Усянь начинает рисовать на нём флаг, притягивающий духов, и альфе достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что он делает. — Опасно, — только и говорит Лань Ванцзи, но Вэй Усянь заставляет себя улыбнуться. — Другого пути нет, Лань Чжань, как ещё мы сможем спасти наших сыновей? Кроме того, у меня есть ты, не так ли? — Мгм. К тому времени, как Вэй Усянь заканчивает рисовать флаг, все уже обратили на него внимание. — Нет… — Глаза Сычжуя расширяются от ужаса. — Ма… старший Вэй, вы не можете… это слишком опасно… — Нет, нет, нет, — в отчаяние шепчет Вансянь рядом с ним. — Нет, пожалуйста, пожалуйста, не надо… ты не можешь этого сделать, пожалуйста, я не могу… только не снова… ты умрёшь… — Мы ещё можем сражаться! — кричит Лань Цзинъи, а рядом с ним Цзинь Лин энергично кивает и поднимает Суйхуа в воздух. На одно только усилие поднять меч, похоже, уходит вся его энергия. Сердце Вэй Усяня разрывается, но он знает, что только так дети смогут выжить. Неважно, что он, скорее всего, здесь умрёт. С Лань Ванцзи всё будет в порядке, возможно, у него достаточно духовной энергии, чтобы спастись, как только станет ясно, что Вэй Усянь больше не нуждается в защите. Но если придётся заплатить своей жизнью ради своих детей, он сделает это. Добровольно. Он знает, что снова бросит Вансяня и Сычжуя, снова оставит своего альфу одного заботиться об их детях, но… это лучше, чем если они умрут. — Вэнь Нин, — зовёт он, накидывая на плечи готовый флаг. — Проследи, чтобы они ушли. — Я… — начинает Вэнь Нин, переводя взгляд с четырех учеников на Вэй Усяня. — Я… — Вэнь Нин. Пожалуйста. — …Да, молодой господин. Вэй Усянь улыбается, на этот раз настоящей улыбкой. — Спасибо. Расчисти путь, хорошо? Вэнь Нин кивает и начинает расталкивать мертвецов, чтобы найти выход, не обращая внимания на то, что большинство других заклинателей начинают протискиваться мимо него, чтобы покинуть пещеру. Вскоре в пещере остаются только Вэй Усянь, Лань Ванцзи, Вэнь Нин и четверо младших адептов. — Пожалуйста, не делай этого, — умоляет Вансянь. — Пожалуйста… — Старший Вэй, должен быть другой способ, — продолжает Сычжуй, и в его глазах блестят непролитые слёзы. — Мне жаль, — говорит Вэй Усянь, но единственное, о чём он действительно сожалеет, — это то, что он не сможет увидеть, как растут его дети, что он пропустит ещё больше их жизни, чем уже пропустил. Он никогда не пожалеет о том, что спас их жизни. — Готов, Лань Чжань? — Мгм. Буду защищать Вэй Ина. Вэй Усянь улыбается, широко и ярко, и задаётся вопросом, действительно ли его альфа так уверен в этой невероятной возможности. Затем врываются мертвецы, и Вэй Усянь не может больше ни о чём думать.