Correctional process

Джисон: «Ты когда вернёшься?»

Минхо: «Не знаю.»

Джисон: «В смысле, блять? Ты не знаешь, сколько людей к тебе записаны?»

Минхо: «Я же сказал, что не знаю. Хули ты опять начинаешь?»

Джисон: «Ясно.»

Минхо: «Что тебе ясно? Нормально объясни.»

Джисон: «Что ты опять нихуя мне не рассказываешь. Я обычный вопрос задал, а ты даже на него ответить не можешь.»

Минхо: «Я же сказал, что не знаю. Какое, блять, из слов тебе не понятно?!» Хан проигнорировал это сообщение. Он не хотел начинать ещё одну бессмысленную ссору, которая снова закончится молчанием с обеих сторон на неделю. Это его знатно задрало. Они ссорились из-за каждой мелочи, орали друг на друга, иногда их ругань даже доходила до битья посуды, откуда вырастала ещё одна ссора, ведь посуда была новой, так как всю старую они оставили на прошлой квартире, которую привели в порядок и сдавали уже на протяжении двух месяцев. Всеми вопросами по этому поводу занимался Джисон, потому что квартира была оформлена на него, а Минхо просто знал имена жильцов. Большее его даже не интересовало. Минхо вернулся домой в одиннадцать вечера. Он тут же споткнулся об коробку, полетел на пол и начал материть её во всё горло. — Ты опять бухой? — спросил Джисон, выйдя из комнаты. Он итак знал ответ, что подтверждала неспособность Минхо самостоятельно подняться. — Вставай уже, алкашня. — Какого хуя она здесь стоит?! — Она здесь уже два месяца стоит. — Я о том же! Так сложно было её убрать за всё это время, блять?! — Почему сам не убрал, раз она тебе так мешает? — Да потому, что я занят, блять, в отличии от некоторых! У меня универ, работа! — И бухло, — добавил Джисон, закатив глаза. — Ты уже который раз в говно возвращаешься. У меня тоже универ, но я же не напиваюсь до такого, что об коробку спотыкаюсь. — Да, конечно, блять! Ты ещё скажи, что больше меня устаёшь. — Представь себе, нахуй, — развёл руками Хан. — Ты не замечал, что квартира постоянно убрана? Что еда приготовлена? Что твои вещи в шкафу чистые? И то, что у тебя работа, меня вообще не волнует. Ты мне когда в последний раз по дому помогал, а? — Ты домой приходишь после своего сраного универа, поэтому и убираешься. — Так это равносильно тому, что ты делаешь в салоне! — Вообще нихуя, — фыркнул Минхо, закончив разуваться. — Я там ебашу, как лошадь. Или ты думаешь, что в моих обязанностях только эти серёжки ебаные?! По сравнению с тем, что делаю я, ты вообще хуи пинаешь. — Прекрасно, блять, просто прекрасно! Я, по-твоему, вообще нихуя не делаю, да?! — Я не так сказал. — Ах, извините, блять! Пинаю хуи, точно. — Вот нахуя ты опять начинаешь? — Я начинаю?! — нервно засмеялся Хан. — Может, это ты начинаешь, когда бухими глазами на меня смотришь и просто так наезжаешь?! — То есть, ты считаешь, что я алкаш? — Да, блять, я так считаю! Потому что это ненормально, что ты почти каждый день пьяным возвращаешься! — Так прекрати ебать мне мозги по вечерам. Только пьяным себя сдерживать получается. — Интересно, от чего же ты там себя сдерживаешь? — Не доводи, тогда и не узнаешь. — Не понял… Я тебя теперь бояться должен?! — Нет, ты должен вести себя, как нормальный человек, а не орать на меня с порога. Истеричка хуева. — Супер, я ещё и истеричка… Знаешь что, связанный, блять, сдерживай себя где-то в другом месте. — И где же? — Подальше от меня. Всё, не хочу тебя больше видеть. Хан быстро расправил кровать, взял оттуда подушку Минхо и кинул прямо в его лицо. Придётся снова спать в гостиной. Джисон, как только захлопнул дверь, сел на кровать и начал рыдать. Он устал от всего этого. Проблемы навалились одна на другую: завал на учёбе, работа по дому, вопросы с жильцами, вечные ссоры с Минхо, которые начались сразу после переезда. Все эти два месяца Хан жил, ощущая себя на иголках, решал одну проблему, но мигом появлялась новая. Три недели назад он не выдержал, собрал все необходимые вещи и ушёл к Чонину, у которого провёл два дня. Минхо спокойно поговорил с ним, они пообещали друг другу, что больше не будут ссориться по пустякам, но буквально на следующий день всё начало повторяться, потихоньку скатываясь в огромный ком обид. Хан плакал практически каждую ночь, они спали в одной кровати с Минхо только в те дни, когда не ссорились по вечерам, а происходило это крайне редко. Джисон успокаивался, проливая слёзы, а Хо находил утешение в алкоголе, поэтому частенько возвращался домой пьяным. Отсюда и вытекали новые конфликты. Казалось, что это не закончится никогда, из-за чего становилось только хуже.

***

Хан проснулся в районе десяти часов. Минхо работал по выходным с самого утра, так что дома было пусто. Джисон быстро выполнил рутину, в которую входил душ, чистка зубов и так далее, проверил сообщения и направился на кухню. В последнее время ему практически не хотелось есть на фоне стресса, но и идея превращаться в дистрофика не особо привлекала, поэтому Хан решил через силу запихнуть в себя хлопья. Он быстро насыпал их в тарелку, залил молоком и уже взял в руки ложку, но его отвлёк входящий от Феликса. — Алло. — Брат, ты живой? — Относительно. А что? — Просто давно не виделись. Есть планы на сегодня? — Прибраться надо. — А потом? — А потом готовить. — А потом? — Чё ты доебался до меня?! — не выдержал Хан, бросив ложку на стол. — Не знаю я, что потом! Опять этот алкаш ебать мне мозги будет! Последняя фраза вылетела совершенно случайно. Феликс понял это, ведь по обе стороны трубки нависла тишина. — Я сейчас приеду. Феликс сбросил трубку и начал быстро собираться, в процессе пытаясь объяснить Хёнджину причину внепланового побега. После того, как Феликс процитировал ему фразу, сказанную Джисоном, Хёнджин так же быстро начал собираться в салон. Нужно было выяснить, что происходило между этими двумя, выслушав обе версии. Феликс взял мотоцикл, а Хёнджин схватил ключи от машины. Единственная просьба Ликса звучала так: «Пожалуйста, не разъебитесь». Хван совсем недавно получил права, но был уверен в своих силах, а вот Феликс не был уверен ни в чём. Знал ведь его, как свои пять пальцев. Джисон уже по звукам со двора понял, что Феликс приехал. Обычно дорога занимала минут двадцать, но сегодня он смог домчать за десять. Видимо, по крышам домов гонял. Через считанные секунды он уже был в квартире. — Что..? — запыхаясь, сходу начал спрашивать Феликс. — Что случилось? — Ты зачем бежал? — Лифт на седьмом этаже был. Я ебал его ждать. — Иди на кухню. Феликс разулся и начал вспоминать, где находилась кухня. Он был в этой квартире лишь раз, когда вместе с остальными пацанами пришёл давать оценку и высказывать своё экспертное мнение. Он прошёл в конец коридора, завернул направо и нашёл там Джисона. Феликс сел за стол, пока Хан искал что-то в холодильнике, и мешал его уже размякшие хлопья ложкой. — Что у вас случилось? Джисон выставил на стол две бутылки пива. — Как всё хуёво-то… — Тут по-другому никак, — Джисон оторвал крышку и сделал пять глотков подряд, за раз выпив почти половину. — Заебал он меня. Вот и всё. — А… — В переносном смысле, — Хан не дал ему даже задать вопрос. — Мы срёмся абсолютно из-за всего. Ещё с момента, как переехали. Вчера он опять явился бухой, споткнулся об коробку, а закончилось всё тем, что я истеричка и нихуя не делаю. — Он у тебя в запое, что ли? — Похоже. Это у него наследственное, блять, или что?.. — Его отец после ухода матери запил. — Да мне похуй. Я это к слову сказал. — Ты только при нём такое не спиздани. Сам знаешь, что начнётся. — Знаю, но я будто по минному полю хожу, понимаешь? Я даже если молчать буду, то всё равно посрёмся. У вас такое было? — Было, но не настолько плохо. Хёнджин какое-то время постоянно хуйню творил, я ему предъявлял, он вбрасывал шуточку и всё. — Например? — Ну… Он одно время не уделял мне внимания, потому что дрочил над проектом, где надо было что-то сшить. Я на него наорал, разумеется, а он на меня такими глазами смотрел, будто я его во Второй Мировой обвинил. — Как помирились? — Он сказал, что если я не прекращу истерить, то ночью возьмёт с меня мерки, а проснусь я в шлюшьем платье. Я просто подождал, и всё наладилось. — У нас так не получится. Я пытаюсь ждать, но этот гандон только масло в огонь подливает. У меня уже нервы не выдерживают. — Вы хоть раз на эту тему спокойно говорили? — Я не хочу с ним разговаривать, да и смысла нет. Снова нажрётся и начнёт наезжать. Вот хоть бери и кодируй, блять! — Он же не просто так пьёт. — Он пьёт, потому что мы срёмся. А срёмся мы из-за того, что он пьёт. — Значит, дело в том, что Минхо деградирует в обезьяну с бутылкой? — Нет, но это самая частая тема для ссор. Он и трезвым лается. — Нет, ну это пиздец какой-то, — усмехнулся Феликс. — Как-то запоздала ваша третья стадия. — Какая стадия? — Алкоголизма, блять, — усмехнулся Феликс. — Просто говорят, что в отношениях есть стадии, а третья — самый пиздец. Многие расходятся. — Спасибо, успокоил. — Блять, Джисон, ты прям убитым выглядишь, — Феликс держал это в себе с момента, как вошёл в квартиру, но сейчас его прорвало. — Вам реально нужно что-то делать. — Я в меде учусь, если что. — Глаза опухшие тоже из-за меда? Над рефератом ревел? — Неважно. — Ещё как важно. Джисон, вам поговорить нужно, причём нормально, без ругани. Хан выбросил пустую бутылку в мусорку, встал рядом с раковиной, чтобы помыть посуду, которая лежала там со вчерашнего дня, а Феликс продолжал говорить под звуки льющейся воды. — Вы когда в последний раз куда-то вместе ходили? Магазины и другая бытовуха не считаются. — Не помню. — Вот именно! Вам развеяться надо. А то живёте, как семейная пара, у которой из общего только место жительства и телевизор. Сходите там в кафешку, что ли, или просто погулять. — Не хочу я с ним никуда идти. — Потому что ты привык к вечным ссорам. — Блять, Феликс, ты не понимаешь! — внезапно заорал Хан, опрокинув голову вверх. — Всё, он теперь вообще другой! Я его не узнаю, нахуй! Ходит постоянно либо хмурый, либо пьяный. И это началось ещё три месяца назад, когда мы только переезжать начали. Я пытался спросить, что случилось, но он, блять, молчал! «Всё нормально, всё нормально», — нахуй! Я не понимаю, почему он не мог мне просто всё рассказать?! Теперь меня это вообще не колышет, пусть сам со всем разбирается, гандон, блять. — Ты потом затрагивал эту тему? — Мне уже похуй, блять! Не хочу у него ничего спрашивать. Раз не доверяет, то пусть идёт нахуй. — Может, уставал сильно из-за переезда? Ты же больше по бумажкам был, а он вещи таскал. — А я не уставал, блять?! Я уставал ровно столько же, сколько и он, но почему-то не срывался из-за каждой мелочи и в запой не уходил! Пошёл он в пиз… Хан случайно задел локтем ложку, которую положил на полотенце. Он молча смотрел на неё секунды две, руки затряслись от злости, а Феликс начал безмолвно молиться. Вся вымытая посуда, в которую входили не только приборы, но ещё и пара тарелок, кружка и кастрюля, полетели вниз. Раздался оглушительный звон разбившейся посуды, Хан спустился на пол, прислонившись спиной к гарнитуру, посмотрел на потолок и заревел. Его добила сраная ложка. — Ебать… — единственное, что смог выдавить из себя Феликс, сидя на небольшом стуле, куда машинально закинул ноги за секунду до смерти тарелок и кружки. Хан посмотрел на посуду, шмыгнув, взял в руки одну из частей кружки и зарыдал лишь сильнее. — Тихо-тихо… — шёпотом произнёс Ликс, идя к нему. — Новую купишь, ничего страшного. — Это его любимая. Минхо меня убьёт… — Так, никто тебя не убьёт, — Феликс сел рядом с ним, до этого отодвинув осколок тарелки. — Просто… Блять, брат, не умирай! Феликс положил руки на его щёки, повернул лицом к себе и начал вытирать с них слёзы большими пальцами. — У тебя уже нервы сдают. Нельзя же так переживать. Окончательно порвутся, и пиздец. — Мне уже похуй, — засмеялся Джисон, продолжая шмыгать. — Там всё… Финиш, блять. — Ебучая ложка, — сказал Феликс, схватив её с пола. — Нахуя ты упала, а? — Отстань от ложки. — Эта сучка получит по заслугам. Расстрелять. — Всё-всё, — вытер остатки слёз Хан. — Нормально, спасибо. — Точно? Джисон кивнул. Он сел на корточки перед разбитой посудой и начал собирать осколки трясущимся руками, пока Феликс доставал мусорку, чтобы поставить рядом, а потом присоединился к нему. — Блять! — заорал Хан, испугавшись собственного рингтона. — Джисон… — Что? Феликс указал взглядом на руку парня, откуда струёй вытекала кровь и уже капнула на пол. Но вместо того, чтобы разжать её, Хан засмеялся. — Прям дежавю, — не прекращал смеяться он, вспомнив, как однажды точно так же сжал руку с осколками. — Ты дебил?! Ладонь раскрой! Как назло, осколки оказались очень мелкими и намертво впились в руку Хана. Пока Феликс аккуратно доставал их, Джисон решил ответить на звонок. — Что? У нас вообще нихуя нет. Не знаю, курицу возьми, приготовлю что-то. Когда будешь? Опять не знаешь? Всё нормально с голосом. Я же говорю, что нормально. Нет. Нет, не реву. Чего?.. Ладно, сейчас. Он протянул телефон Феликсу. — Хёнджин. Тот, как ни в чём не бывало, зажал телефон между плечом и ухом, не прекращая операцию. — У аппарата. Да так, ничего не делаем, — ответил Феликс, достав ещё один осколок. — Про встречу помню. Когда? А, сейчас? Давай минут через двадцать встретимся. Ага. Ага-ага… Ебать здоровый. Да так, я не тебе. Всё, трубку клади. Потому что у меня руки заняты. Ага, напишешь. Хан забрал телефон другой рукой и положил его на пол. — Кто здоровый? — Хуй, блять. Осколок размером с кастрюлю вытащил. Как они вообще так впились?.. — Руки у меня тупые. Феликс посидел с Ханом ещё около получаса, пока тот окончательно не успокоился, и перед уходом велел писать ему, а не сжимать тарелки в гневе. Естественно, никакой встречи не было, просто Хёнджину нужно было оповестить Феликса о том, что он выдвигался домой. Ликс залетел в квартиру, прокрутил замок изнутри и сразу пересёкся взглядами с Хёнджином. — Пиздец. — Пиздец. Они направились в гостиную, сели на диван и начали рассказывать, что смогли добыть. — Что мы имеем. Первое: Минхо ведёт себя, как гандон. — Про гандона — идентично. — Джисона достало, что Минхо бухает. — Минхо достало, что Джисон предъявляет ему за то, что он бухает. — Он не хочет с ним разговаривать. — Он не хочет с ним никуда ходить. — Джисон разревелся из-за ложки. — Минхо понял, что Джисон разревелся, когда они созвонились. — Долбаёбы. — Конченые. Они пожали друг другу руки. — Что делать? — спросил Хёнджин, развалившись на диване. — И разойтись ведь могут. — У них квартира общая, как они разойдутся? — У Минхо коробка есть. — Тогда могут. Нет, серьёзно, это пиздец, — Феликс достал телефон из кармана и начал набирать сообщение. — Кому пишешь? — Сынмину и Чонину. Пора собирать бабсовет. Если это слово мелькало в предложении, значит, всё совсем хуёво. Чонин и Сынмин приехали через полчаса. Хёнджин и Феликс подробно рассказали им, что происходило между Ханом и Минхо, а те слушали, кивая, и уточняли некоторые моменты. На одно лишь объяснение ушло двадцать минут. — Могу погадать, — предложил Сынмин. — У меня таро с собой. — Обычно ты дома это делаешь. — Тут аварийная ситуация. Мне раскладывать? Они, вообще не думая, велели ему доставать колоду. Сынмин разложил карты на кухонном столе, а парням велел отсесть подальше, чтобы не дышать под руку. Он перемешивал карты, выкладывал их, снова перемешивал, но с каждым разом его выражение лица становилось всё более неприятно удивлённым. — Может, ему светящийся шарик на стол поставить? — прошептал Чонин. — И шапочку надеть. — А ещё змею на шею повесить, — шёпотом добавил Хёнджин. — Феликс, тащи свои кольца с камнями. — Цыц, блять! — крикнул Сынмин, заткнув их. — В прошлый раз он всё идеально нагадал, — всё равно продолжил Хван. — Как раз на их отношения шаманили. — Хуёво нашаманили, значит, — фыркнул Феликс. — Он на что конкретно раскладывает? — Разойдутся или нет. — Понял. — Пиздуйте сюда, — будто приказал Сынмин, закончив. Они столпились возле него и начали таращиться на карты так, будто что-то понимали. — Что картонки говорят? — Не разойдутся. Слишком сильно нужны друг другу, чтобы бросить. Какой-то пиздец ещё произойдёт, но всё наладится. Можете выдохнуть. — Это же насколько всё плохо, что мы картам верим, — улыбнулся Феликс. — Погоди… Ты их целенаправлено с собой взял? — Да. — Пиздец.

***

Минхо вернулся на первый взгляд трезвым, что уже не могло не радовать. Но это счастье продлилось до момента, пока Хан не услышал запах. Он пришёл на кухню, где Минхо разбирал пакеты, и будто не замечал его. Он наконец удосужился посмотреть на Хана, но не показал и капли переживания, заметив бинт. — Что с рукой? — спросил он, продолжив раскладывать продукты по полочкам. — Порезался. — Как? — Ножом. Ты опять пил? — Немного. С Соён по две бутылки пива бахнули. — Почему врёшь? Видно же, что больше. Минхо захлопнул дверцу холодильника, скомкал пакет и закинул его в ящик. — Чтобы кое-кто мне мозги не выносил. К тебе Феликс с допросом приходил? — А к тебе Хёнджин? — Да. Нахуй они нос суют не в свои дела? — Потому что переживают. — Мы не маленькие дети, сами можем всё решить. — Так давай решать, а то уже два месяца никак не получается. — Прекрати срываться по пустякам, тогда всё само решится. — Это я срываюсь, да? — Ты, — спокойно ответил Минхо, достав из холодильника пиво, которое купил по дороге домой вместе с другими продуктами. — Я тебе тоже взял. — Спасибо, воздержусь. Сам выпей. — Хорошо. Раздался щелчок, Минхо поставил банку на стол и полез в ящик за чипсами, которые тоже специально купил. — Ты нормальную еду на плите не видишь? — Не хочу. — Зато бухать хочешь. Минхо, правда, хватит. У тебя уже запой. — И что? — И что?! Это так-то хуёво. — Меня всё устраивает. На работу хожу, пары отсиживаю. Не вижу проблемы. — А то, что я каждый день вижу тебя пьяным — это не проблема? — Так не смотри. — Супер… Ты меня в учёт уже не берёшь. У него, видите ли, работа, учёба, а я так — сожитель. — Зачем ты опять..? — Я не начинаю, — перебил он Минхо. — Просто пытаюсь нормально поговорить, а ты даже на контакт не идёшь. Мне пиво забрать, чтобы ты на меня посмотрел? Хан взял банку в руки, но Минхо резко схватил его за запястье и сжал так крепко, как только мог. — Минхо, мне больно. — Банку поставь. — Мне больно, блять! — Извини. Минхо расцепил пальцы, и Хан тут же поставил банку на место. Даже не со злости, а от испуга. — Пожалуйста, типичный алкаш, — фыркнул Джисон, сложив руки на груди. — Уже за бухло силу применять готов. — Я извинился. — Что-то легче не стало. — Не припомню, чтобы я пиздил у тебя наркоту, когда ты только этим и занимался. Хан застыл на месте, услышав эти слова. Любое упоминание дури, если это не было шуткой, являлось для него мощнейшим триггером, и Минхо это знал. — Это здесь к чему? — К тому, что ты находил в этом утешение, и не стеснялся закидываться при мне. Я нахожу утешение в бухле, так что будь добр — не лезь ни в своё дело. — Ни в моё дело?! Минхо, ты… Ты прикалываешься, блять?! Я же волнуюсь за тебя. — Я говорил тебе то же самое, — спокойно произнёс Хо, сделав глоток. — И когда это дало свои плоды? Уж явно не после первого разговора. — Зачем ты сейчас об этом говоришь? Знаешь же, что я ненавижу это. — Затем, что всё познаётся в сравнении. — Круто, просто ахуенно, блять! Ты мне сейчас заявляешь, что собираешься окончательно спиться, прямо как твой отец?! Минхо резко поставил банку на стол, вышел из-за стола и остановился перед Джисоном с таким агрессивным лицом, что тому снова стало страшно. Ладно хоть, часть мышечной массы ушла из-за выпивки, и Минхо больше не казался таким шкафом, как раньше. — Не смей меня с ним сравнивать. — И почему же? Что я сказал не так? — Ты даже представить себе не можешь, что он делал со мной, поэтому закрой рот и радуйся, что всё обходится ёбанной выпивкой. Я не нажираюсь до такой степени, что бросаю в тебя пустые бутылки и не избиваю до синяков, причём ни только руками, но ещё и проводами. — По-твоему, я должен радоваться, что ты меня не бьёшь?.. Минхо не стал отвечать. Он молча сел обратно за стол и снова схватил банку в руки. — Так давай, — улыбнулся Хан. — Давай, наебашься до такой степени, чтобы убить меня. Я ведь заебал тебя со своими предъявами, не так ли? — Рот закрой. — Какого хуя ты меня затыкаешь?! — Я тоже не железный, Джисон. Поэтому замолчи, пока хуже не стало. — Опять добиваешься того, чтобы я тебя боялся? Я вот не понимаю: ты это целенаправленно делаешь? Тебе так хочется, чтобы я шугался, или что? — Я просто предупреждаю. Я ни разу не поднял на тебя руку и не собираюсь этого делать. Просто боюсь не сдержаться. — Значит, в мыслях есть, — Хан отвёл взгляд в сторону, нервно улыбаясь. — Просто шедевр, блять. — Зачем ты из мухи слона раздуваешь? Разве я что-то тебе сделал? — Спасибо тебе, Господи, что ещё не сделал! Ты же мне прямым текстом говоришь, что можешь не сдержаться. — Я это к слову сказал. — А мне плевать, к слову это было или нет! — Ты меня сейчас специально выводишь? — Я просто диалог продолжаю. Или я должен заткнуться, как ты мне приказал? — Джисон, прекрати уже. — Что прекратить? Знаешь что, сдержанный, тут молчать не получится. Проблему не решить простым игнорированием. — Хватит. — Да что хватит?! Ты так и будешь отрицать её существование и окончательно сопьёшься, чтобы убежать?! Думай, что хочешь, но я правильно про твоего отца сказал. Вы с ним одинаковые, просто сходство слишком поздно проявилось. — Да успокойся ты уже! — закричал Минхо, подскочив на ноги. — Чего ты добиваешься?! Зачем ты делаешь только хуже?! — Я не… — Что ты?! — он начал орать ещё громче. — Ты своими упрёками всё только усугубляешь! Я пытаюсь спокойно разговаривать, но тебя опять что-то не устраивает! Тебя вечно, блять, что-то не устраивает! Я тоже хочу нормальной жизни, понимаешь?! Не только ты один страдаешь, блять! У Джисона будто пропал дар речи, а вместе с этим на глаза накатились слёзы. — Ты только и делаешь, что ноешь. Но виноват ведь во всём только я! Я же самый ужасный человек на планете, который не имеет права даже расслабиться после работы! Что ты доебался до меня, а?! Сам-то, блять, ничем не лучше! Вот скажи: я хоть раз предъявлял тебе за наркоту в таком тоне, какой сейчас у тебя?! Давай-давай, пореви, нахуй, пока за дозой не побежал. Хан отвернулся, чтобы скрыть слёзы, которых стало ещё больше. Минхо понял, что сказал слишком много. Он медленно подошёл к нему, слыша, как тот еле сдерживался, чтобы не заплакать навзрыд. — Джисон. — Не трогай меня, — пробубнил он, спихнув руку Минхо со своего плеча. — Джисон, прости. Просто всё это так накипело, вот я и сорвался. — Будет круто, если я сорвусь, да? — заулыбался Хан, повернувшись к нему лицом, и показал, насколько сильно оно раскраснелось. — Одни плюсы ведь, правда? Тебе больше никто не будет ебать мозги, мне хорошо станет. Или ты считаешь, что я все эти два месяца ни разу не хотел сорваться? Только я, почему-то, этого не сделал. Наверное, потому что мне не насрать на тебя. Плач перешёл в истерику. Пошатанные нервы дали о себе знать. Он одновременно улыбался, рыдал и кричал, а тело не давало себя контролировать. — Тогда почему тебе насрать на меня?! — завопил Хан, смотря в его глаза. — Почему ты не хочешь разговаривать?! Почему ты предпочитаешь этому идею нажраться, блять?! Я ведь просто хочу, чтобы всё хорошо стало! — Джисон, тише, — Хо всерьёз испугался за него впервые за эти пару месяцев. — Ты не… Ты не переживай так. — Что ты, я не переживаю, — засмеялся он, облокотившись пораненной рукой на гарнитур. — Я вообще не переживаю, что самый дорогой мне человек бухает, как ни в себя. Что он не хочет разговаривать со мной. Какой смысл переживать, блять?! Всё же прекрасно! Всё просто волшебно! Его поведение всё сильнее походило на нервный срыв. Наверное, потому что это он и был. — Я не понимаю… — снова засмеялся Джисон, проведя рукой под глазами, чтобы смахнуть слёзы, на месте которых тут же появились новые. — Что ж ты так рвался меня спасать несколько лет назад, раз собирался обращаться, как с говном, до которого нет дела? — Мне есть до тебя дело. — Что-то я не вижу! Что-то я нихуя не вижу, блять! Тебе же насрать на меня. Приходишь бухой, молчишь весь вечер, а рот открываешь только тогда, когда мы ссоримся! Ещё и что-то там сдерживать пытаешься! Хан подлетел к нему и начал толкать в грудь, перемещая Минхо всё ближе к стене. — Давай, отвечай! — смеясь, произнёс он. — Ты ведь хочешь! Давай, блять! Не сдерживайся больше! Минхо был уже полностью прижат к стене, но Хан никак не прекращал бить его по груди. Именно бить, не заметив, как едва ощутимые толчки превратились в это. — Сдерживаешься, да? — смотря на него снизу вверх, спросил Хан, не прекращая смеяться. Из-за слёз и криков в его глазах даже полопались капилляры. — А я вот, походу, уже всё. Какой смысл, если всё к одному ведёт? Ради кого мне терпеть и подавлять свои желания, если тебе похуй на меня? И тебе будет похуй, если я снова начну колоться, потому что у тебя в руке будет бутылка. Джисон отлетел на метр, получив сильную пощёчину. Настолько сильную, что на щеке сохранился отпечаток руки Минхо. Он положил на неё ладонь, уже не понимая, горело лицо от слёз или от удара. — Ты просто конченый нарик. Его слова были произнесены не сгоряча или случайно. Минхо хотел это сказать. — Какой же я был дебил, когда подумал, что ты не будешь, как все. Ты только и ищешь повод словить передоз. Бывших наркоманов не бывает, Джисон, так что поздравляю. Мне не будет похуй, я просто снова не наступлю на те же грабли. Мало приятного в том, чтобы встречаться с нариком и жить с ним под одной крышей. Джисон молча смотрел на него, а слёзы продолжали литься без остановки. Он сглотнул ком в горле, не спеша приблизился к Минхо, нарушив тишину, и немного посмеялся себе под нос. Хан поднял голову, облизнул пересохшие губы, а потом тихо, обессилено произнёс, выдержав паузу между словами: — Ты прав. Я просто конченый нарик. Хан пару раз кивнул, положил руки на плечи Минхо и продолжил, набрав в лёгкие побольше кислорода, чтобы речь казалась более связной. — Не особо понял, как мы к этому пришли, но ты всё сказал правильно. Джисон зашагал в сторону спальни, оставив Минхо на кухне. Он начал чесать голову и глубоко дышал, чтобы не дать волю слезам, думая, что делать дальше. Но думать и не пришлось. Через пару минут он услышал, как захлопнулась входная дверь. Минхо пулей выбежал в подъезд, даже не обувшись, и помчал вниз по лестнице. Джисон успел выбежать на улицу. Хо, оказавшись во дворе, начал осматриваться по сторонам, пытался найти Хана в темноте, которую рассеивали лишь слабо светящие фонарные столбы. — Джисон! — кричал он, побежав направо. — Джисон, ты где?! Ответа Минхо не дождался. Он пару секунд молча простоял на месте, но понял, что Хан в любом случае слышал его, скрывшись где-то. — Хорошо, прячься! — кричал Минхо на всю улицу. — Только знай, что я не буду тебя искать! Обида, усталость и гордость взяли верх над чувствами. Минхо не собирался шататься по дворам, пытаясь найти его. Это было решение Хана. Минхо вернулся домой, сразу почувствовав, что стало ужасно пусто. Он перевёл чувство тревоги и переживания в чистейшую злость, чтобы было не так больно. Минхо вернулся на кухню, взял в руки телефон и убедился в своих догадках. Хан заблокировал его и в переписке, и в контактах. Минхо сел за стол, провёл руками по волосам, и его взгляд тут же упал на банку с недопитым пивом. Она полетела в окно, как и весь другой алкоголь, находившийся в доме.

***

Джисон уже неделю не появлялся не только дома, но ещё и в университете, потому что просто отчислился. Ему всё надоело. Ему надоела учёба, отношения, друзья, даже связь с Чаном, которому он отвечал очень коротко и сухо. Чан вообще был единственным человеком, с которым Джисон хоть как-то поддерживал связь, чтобы тот не переживал и не организовывал его поиски. Никто не знал, где сейчас находился Хан, но и свой побег он не афишировал. Возможно, о нём знал только Минхо, а остальные просто думали, что из-за происходящего между ними Джисон игнорировал их. Такое уже случалось, наверное, все должны были привыкнуть. Хан проснулся в четыре часа дня и мельком просмотрел сообщения парней. Надо бы ответить. Разнообразие было скудным: «Всё нормально» и «Всё хорошо». Джисон бросил телефон куда-то в сторону и пошёл на кухню, чтобы попить воды. За всю эту неделю он поел от силы раз пять, и то это была либо лапша, либо какие-то сладости. У Хана создавалось полное ощущение, что он случайно переместился в прошлое и заново проживал самый ужасный период, а знакомые стены старой квартиры лишь подтверждали это. Жильцы съехали отсюда ещё две недели назад, об этом знал только Джисон, что явно сыграло в его пользу. Минхо, даже если и надумает его искать, ни за что не додумается наведаться в квартиру, где по его мнению жили другие люди. К счастью, у Хана было достаточно денег на карте, к которым прибавлялись ещё и кругленькие суммы от Чана. Он просил больше ничего не переводить, но Чан словно не слушал его и закидывал всё больше денег. Он будто чувствовал, что Джисон тратил их с молниеносной скоростью. Только не знал, на что именно. А если бы знал, то Хан бы сейчас лежал не на диване, а где-то в стенах рехаба. — Конченый нарик… — усмехнувшись, сказал самому себе Джисон, когда затягивал руку чуть выше локтевого сгиба ремешком. — Ты был прав, Минхо. Ты как всегда прав… Эффект не заставил себя долго ждать. Хан не соврал, когда сказал, что эта квартира вдохновляла на сторчаться. Стоило ему войти сюда с кучей наркоты, купленной в вечер ухода из дома, как он тут же начал выбирать, что из этого попробовать первым. Но Джисон недооценил свои силы, исчерпав весь запас за считанные дни, который планировал расходовать недели две. Он отрыл в своём телефоне номер химика, который раньше поставлял ему наркоту для закладок, побеседовал с ним и получил согласие на передачу товара из рук в руки, чтобы не слоняться по гаражам в поисках закладок. Более того, Хан договорился за небольшую переплату, чтобы химик приходил прямо в квартиру, так как он категорически не хотел покидать её стены. Через пару часов к нему пришли с новой поставкой, Джисон отдал деньги и сразу побежал изучать товар. Прошлое вещество оказалось слабоватым, так что можно было попробовать что-нибудь новенькое. Хан высыпал дорожку на стол, скрутил листок в трубочку и сморщился, когда порошок оказался в носу. Эта была самая приятная боль, которую он когда-либо испытывал.