Серый

Тук-тук-тук.

      На следующее утро Оля проснулась в своей комнате в абсолютном одиночестве. Никого. Ни зверей, жаждущих добраться до её комнаты, ни оберегающего её Антона.

Может, ничего на самом деле не было?

      Петрова сонно потянулась и встала с кровати. От резкого поднятия одеяла плюшевые мишки оказались повалены на свои мягкие бока, беспомощно барахтая своими лапками. Теперь от вечерних не осталось ни следа, впрочем, как и всегда. Каждый вечер чудовище в совином обличии тиранит её окно, а с восходом солнца (или его теоретическим восходом) она возвращается обратно, скорее всего, в преисподнюю. Оля вздрогнула. В передаче, которую иногда смотрел Антон, рассказывалось, что совы - ночные хищники. Вот бы попросить папу повесить над её окном лампу, тогда, наверное, сова подумает, что настало утро и не будет досаждать ей и её семье! Только наиболее вероятно то, что он отмахнётся и не станет её даже слушать.       Оля сделала несколько неловких шажков в сторону зашторенного окна. Караулит? Или же улетела? Тонкая ручка потянулась к выцветшей занавеске. Схватит? Или же не станет трогать? Сердце застучало чаще, а дыхание сбилось. Сейчас она откроет завесу, а там её будет поджидать это ненасытное создание, питающееся Олиным страхом и, возможно, желающее сожрать теперь уже и её саму. Злобные золотистые глаза проткнут её взглядом, заставляя оцепенеть от ужаса, как от взгляда Горгоны Медузы. Перья птицы не будут мягкими, скорее колкими, как у ежа, а про оборудованные острыми кинжалами когтистые лапы и говорить нечего. В комнате немного похолодело. Оля никогда не сталкивалась с совой лицом к лицу, лишь видела её тёмный силуэт, но именно так и представляла терроризирующую её сову. Не в силах сдержать своего тихого вскрика, Оля пискнула, и её рука от волнения дрогнула. Она одёрнула занавеску и...       Ничего?.. Лишь серое небо и те же держащие дрожащими ветвями облака деревья. Казалось немного светлее, чем ночью, только лишь распластавшаяся по горизонту чёрная туча не сулила ничего хорошего. Петрова отошла от окна и спокойно выдохнула. Всё хорошо, никого нет. Но кто тогда стучал..? Позади послышался дверной скрип. — Оля, ты уже проснулась? Меня мама попросила тебя разбудить.       Антон! Точно, а ведь она почти забыла, что сегодня они пойдут в школу. Опаздывать нельзя! — Доброе утро, Тоша! — Оля приятно улыбнулась брату, скрывая ужас, который сковывал её перед окном буквально с минуту назад. Старший кивнул в ответ. — Спасибо, тебе тоже.       Когда Антон ушёл, Оля быстро переоделась из пижамы-туники в обычную домашнюю одежду и побежала вниз по лестнице. С кухни шёл неприятный запах. Смрад был горько-сладкий. Похоже, что-то сгорело. Кухню заволокло лёгкой темной дымкой, сквозь которую виделся мамин силуэт - усталый и болезненный. Карина стояла, оперевшись о плиту и пытаясь оттереть губкой дно, шепча себе под нос "дуратская посудина". В шуме скрипа тряпки об металл можно было услышать радио с то пропадающим, то появляющимся звуком, предостерегающее о скорой метели. Над маминой губой появилась морщинка недовольствия. Похоже, пригоревшая каша никак не хотела отлипать ото дна, так что женщина с тяжёлым вздохом закинула кастрюлю с мочалкой в раковину и, громко откашлявшись, прикрыла глаза рукой. — Клянусь, я с ума сойду в этом чёртовом доме... — Мамин голос был сиплый и слегка подрагивающий. Когда они сюда переехали, она успела простыть на морозе. Возможно, это как раз из-за их постоянных с отцом разборок. Вроде как, папа подделывал документы на работе - Оля подслушала эту криминальную деталь в одной из их перепалок, пока они ещё жили в родном городе. И что же он мог там подделать такого, что аж всё перевернулось с ног на голову? Отец подошёл совсем бесшумно и тоже встал в проходе. Его бас разнёсся по всей кухне, заполняя оставленное женой риторическое обращение: — Что, боярыня, совсем котелок не варит? — Да хоть бы у кого-то здесь он варил. — Да? А как же наша Оленька? Она же у нас смышлёная.— Сильная рука упала на плечо девочки, отчего та аж ойкнула. Утомлённый мамин взгляд поднялся, встретившись с папиным. Казалось, между ними вспыхнула молния, и чтобы не травмировать глаза они одновременно нахмурили брови. Вот настолько они теперь терпеть друг-друга не могли. В голосе Бориса ясно читалось "Не будем выяснять отношения при свидетелях", с чем единственным женщина явно была согласна. — Оль, будь добра, сделай мне ромашковый отвар. Там в ванной за зеркалом коробочка, ты найдёшь. А я пока вам завтрак новый приготовлю.       Мама снова тяжело закашляла. Мужчина подбежал к ней и попытался приобнять, но Карина оттолкнула его рукой и поставила на плиту новую кастрюлю. Олин живот заныл из-за понимания того, что в ближайшие полчаса она точно не поест. Она, конечно, могла бы обойтись и печеньем с конфетами, но совесть не позволяла. "Доедите кашу - получите печенье" - так всегда говорила мама, видя, как дети тянутся взглядом к заветной баночке со сладостями. Вот вырастет Оля, так и будет питаться одним сладким, и никто ей не запретит! Живот одобрительно заурчал, возвращая Олю в действительность.       И глазом шестиклассница не успела моргнуть, как она уже оказалась в ванной. Она слегка отличалась от остальных комнат своей новизной - относительно недавно её реставрировали и обустроили, как позволяли возможности. Кафельная плитка сверкала поярче снега на улице. У противоположной входу стены стояла единственная несменная обшарпанная стальная ванна - когда Оля была здесь летом пять лет назад, то очень боялась в неё залезать. Над ней висит верёвка с развешенным на ней бельём - временная замена занавеске. Здесь воздух был лёгок и влажен. Девочка жадно вдыхала его полной грудью, пока эта комната ещё не пропиталась запахом гари с кухни. Немного отдышавшись, она поднялась на небольшой подставке-табуретке к рукомойнику и открыла зеркальную дверцу шкафчика. Заветный ромашковый порошок находился в первом ряду вместе с запасным хозяйственным мылом, пачкой таблеток, некоторыми бутылочками дешёвыми шампуня и пеной для бритья. Недавно даже Антон начал ею пользоваться. Оле нравилось дразнить его усатиком, хотя волосы на его лице можно было увидеть только вплотную из-за светлого их цвета.       Петрова взяла коробку в руку и потрясла, как маракас. Несколько гранул выпало из импровизированного музыкального инструмента в раковину. Упс! Растрачивать лекарство желания не было от слова совсем, ведь если Олина мама совсем разболеется, то будет плохо. На деревянном садке стоял старый разогретый дюралевый чайник. Видимо, мама поставила его совсем недавно, надеясь, что она быстро приготовит жильцам поесть и прополоскает горло, но, к сожалению, не уследила за кухонной утварью. Там же стояла и чашка с ложкой, куда Оля отсыпала немного коричнево-жёлтых комочков и залила кипятком, ставя этот раствор на бортик раковины. Смотреть на то, как маленькие цветочки распускаются было одно удовольствие, чего не скажешь о голых жёлтых ромашковых сердцевинках. Лепестки, похоже, сохранить и так, и сяк не удалось бы, что ломало всю красоту данного напитка. Вместо сильного запаха подгорелой пищи ванная теперь была заполнена своеобразным кисловато-терпким ароматом сушёных цветов, и было сложно определить, что из этого лучше. Оля чувствовала себя ведьмой, варящей в котле снадобья, пока помешивала отвар. Теперь ему, вроде как, нужно настояться минут десять-двадцать.       И чем же ей заняться в это время? Возвращаться на кухню? Нет, снова чувствовать этот "восхитительный" запах точно не хотелось. В голове юной зельеварки промелькнула идея пойти подоставать Антошку. Как раз появился повод - недавно Антон ходил за учебниками и, похоже, познакомился с первым человеком в этом посёлке. Это было, к слову, довольно странно, ведь Антон всегда был парнем скромным и не стремящимся к общению, даже с противоположным полом. Возможно, стеснялся, а возможно и боялся, что его засмеют за его странность и отстранённость от всех уже бывших одноклассников. Есть надежда, что в этом посёлке всё изменится. На рисунках, которые иногда Антон чиркал на клетчатой бумаге, чаще стала появляться девушка с чёрными волосами и выразительным взглядом. Иногда, когда Оля проходила мимо, она пыталась подглядеть брату за плечо, надеясь получше рассмотреть художества, но Петров сутулился и смущённо накрывал всем телом портреты. Видимо, слишком интимна и трогательна ему это тема. Оля скучающе вздохнула и провела пальчиком по зеркалу - то запотело и легко оставляло на себе её отпечатки.       Указательный палец легко проскользил по зеркалу дугой. Оля почувствовала себя спортсменом, играющим в кёрлинг. Ещё в городе Тоша с отцом иногда залипали у голубого экрана, листая различные телеканалы, пока не натыкались на какой-то случайный с выпусками прошедших Олимпийских игр. Впервые услышав об этом виде спорта, младшие Петровы хотели устроить соревнования прямо на кухне, но строгий половник мамы быстро вынудил их найти более спокойное занятие. "От вас в доме шума больше, чем от голодной собаки!" Оля ухмыльнулась от нахлынувших воспоминаний. Раньше было весело. А сейчас?..       Палка, палка, огуречек. Две галочки. Потихоньку вырисовывается звериный силуэт. Собака. А ведь ей очень хотелось завести собаку. Не для своих прихотей - безусловно, наличие собаки в доме точно бы обрадовало Олю! Наконец у них бы был кто-то, кого можно постоянно тискать, гладить, любить, возможно даже причесывать и одевать; она бы точно назвала собаку Принцессой, ухаживала бы за ней и помогала выгуливать... Но собака так же могла бы быть связующим звеном для их родителей. Собака бы точно спасла их от злого-злого слова на букву "р". Или хотя-бы попыталась спасти, каждое утро вылизывая им лица и ласкаясь об их ладони.       Чем больше деталей девочка добавляла, тем меньше предполагаемая собака становилась похожей на одомашненное животное. Возможно, так на неё повлияли события вчерашней ночи - волчьи вопли намертво застряли в голове шестиклассницы и не планировали её отпускать, будоража её сознание даже во время таких обыденных дел. Девочка в спешке попыталась пририсовать "собаке" язык, но получились два больших и острых зуба. Свет моргнул, и изображение будто бы клацнуло своими клыками, Оля аж тихонько пискнула. Что же ей говорил Антон? "Они к нам не сунутся, пусть только попробуют...". А ведь сунулись, правда не в своём настоящем обличии. Вытянутая морда зверя со стекла расширялась в хитрой улыбке, как бы измываясь над своей художницей. Сердце девочки застучало сильнее. В лёгком волнении (А вдруг он сейчас оживёт и соскочет с зеркала?) Петрова подрисовала ему приподнятые брови, и взгляд его стал неожиданно глуповатым и игривым, растеряв былой запал. Более не внушавший страх, он отдалённо напоминал койота из Looney Tunes, иногда показывающийся по телевизору дома. Оленька хихикнула, склонив голову вбок. Попался, который кусался! Мастерски девочка мазнула по щекам волчонка, опушая их, как львиную гриву. Художественные навыки Оли поражали - неудивительно, ведь она бок о бок живёт с крайне талантливым художником. Рисунок, правда, немного потёк, но это не отменяет того, что результат получился... хоть и неожиданным, но очень даже привлекательным. Оля встала на цыпочки, чтобы быть ближе к своему творению и вырисовывать каждую мелкую детальку, как вдруг в дверь постучали. — Оля, ты там скоро? Я уже кашу сварила. — За дверью послышался кашель, — Ты закончила с зельеварением? — Да, мам! Я сейчас!       Оля пошатнулась несколько раз на ступеньке от неожиданности и всплеснула руками. Точно! Отвар! За время её творческого порыва целебная жидкость точно успела настояться. Девочка аккуратно взяла за ручку фарфоровую кружку с ярко-жёлтой жидкостью. С настоящей сушёной ромашкой, распустившейся от кипятка, отвар смотрелся бы куда привлекательнее. Настоящий отвар фей, а не вот это вот медовое нечто с медицинским запахом. Взрослые, наверное, не любят красоту, только практичность.       Перед уходом Оля хотела снова проверить своего нарисованного зверька, будто бы тот действительно мог сбежать с запотевшего зеркала, но её ждало лишь разочарование. На месте картины, в которую Оля вложила так много своих усилий, теперь был просто еле выступающий контур. Похоже, пар от резкого выдоха осел на "холсте", изничтожая все улики.

***

      В доме вновь шёл сплошной шум и гам. Каждый из домочадцев торопился по своим делам. Антон быстро собрал свой рюкзак и спустился вниз в ожидании Оли. Весь дом ходил ходуном: топот и гомон создавали ощущение того, что у них не семья, а стадо слонов.       Девочка также подхватила всеобщую ауру спешки и заметалась по своей комнате, думая, что же лучше всего прихватить с собой, помимо тетрадок и учебников. В голове Оли сразу всплыли разноцветные гелевые ручки, которые ей купила мама ещё в начале года. Жалко, конечно, что из-за её творческих порывов примерно половина чернил в этих ручках закончилась. Теперь приходилось использовать их с умом, не растрачивая драгоценную пасту попусту на различные цветочки и завитушки. Когда девочка вытряхивала всё содержимое из небольшой баночки с канцелярией себе на стол, она заметила там ещё парочку жвачек "Love is...", деталь игрушки из киндер-сюрприза и резинового попрыгунчика, с задором запрыгавшего прочь с её стола куда-то под шкаф. От неожиданности Оля громко ойкнула, проводя игрушку глазами. А ведь когда-то у неё их было больше! Точнее, у Антона - давая поиграться с мячиками сестре, он рисковал навсегда потерять эти каучуковые и резиновые шарики. Хотя, может, в этом и был их смысл? Всё равно они либо забывались на полке, либо исчезали в ближайших кустах или пыльных расщелинах. Девочка мотнула головой, освобождая себя от ненужных мыслей, и собрала всё лежащее на столе в пенал. Мало ли пригодится?       С первого этажа послышалась брань вперемешку с кашлем - теперь Антон ругался с родителями. Сам по себе парень всё детство был достаточно скромным, но взросление вызывало в нём желание выпендриться перед родными, побуждало его на конфликты и давало ему ощущение, правоты. За глухими стенами послышался звонкий стук - кажется, отец ударил по столу. От басистого "Довольно!" и грохота двери вновь сотряслись стены здания, а звуки утихли. К этому моменту Оля уже собрала свой ранец и аккуратно подошла к лестнице, вслушиваясь в шумы. В тишине дом казался ещё более неуютным. Тоша стоял уже в верхней одежду, оперевшись рукой о тумбу с телефоном и позвякивая ключами. Заметив сестрёнку он заметно оживился, кивая ей, чтобы она спускалась побыстрее. Тоша опередил вопрос, виднеющийся в глазах у девочки: — Не бойся, вернёмся домой - помирятся. Идём скорее.       Последовав примеру брата, Оля быстро надела куртку и шапку, выходя на морозную улицу. Юноша, удостоверившись, что он ничего не забыл, в заключительный раз похлопал себя по карманам и убрал ключ в карман сумки.       Вот и всё. Она, впервые за эти несколько дней, вышла навстречу чудовищному лесу. Девочка посмотрела наверх, затаив дыхание - небо затянуло массивными чёрными тучами, угрожающе надвигающимися в сторону этого хлипкого домишки, так что было практически так же темно, как ночью. Тяжёлые облака особо сгущались над лесом, формируя с ним одно целое. Лес. Оля съёжилась и прижалась к руке Антона, как к спасательному кругу. Она прежде не покидала относительно безопасный дом и не оказывалась лицом к лицу с дикой тайгой. Каждый шаг в сторону леса давался девочке с большим трудом. Снег хрустел под ногами, как старый хворост. Петровы вместе двинулись дальше. Упираться Оле не было смысла, всё равно ей бы рано или поздно пришлось иметь дело с проклятой тайгой. Вопрос только в том, будет ли она в тот момент одна или с кем-то, или, может быть, чем-то вместе. Лес восторженно встрепенулся, когда Оля с Антоном подходили ближе. Вдали с карканием ввысь взлетела стая ворон. Ветер гудел, стонали деревья. Они как будто разговаривали с девочкой. "Иди к нам, иди к нам..." — угрожающе шептали ей издали сосны. Гулом отзывалось эхо — "К на-ам, к на-а-ам...". Шестиклассница щурилась, в ужасе разглядывая окрестности. Краем глаза та замечала тени, резко исчезающие и появляющиеся в полумраке. Она не знала, но догадывалась, что за тёмным забором стволов, за сугробами, под кустами и в оврагах скрывались существа, следящие за ней горящими глазами и клацающие своими зубами в такт с её шагами. Среди этих мрачных существ точно сидела пощёлкивая клювом преисподненская Сова. Тайга заметила её и теперь неотрывно следит за ней. С Антоном-то, идущим рядом, они её не тронут. Они ждут. Ждут, когда она отстанет от своего брата на один шаг. Они могут ждать годами. Веками. Стоит ей зазеваться, и от неё не останется и следа. Олин взгляд переместился на лицо Антона - тот вскинул брови, заметив то, как пристально смотрит на него сестра и, поправив очки, сверил её спокойным взглядом, как бы говоря "Ты сейчас в безопасности.". Он шёл по точному маршруту, не оборачивался и не путался. Боялся ли он? Возможно, но он своим видом не показывал этого. Максимум, что иногда прикусывал губу и замедлял шаг, как только слышал какой-нибудь шум в кустах. Но всегда это оказывалась просто белка, ищущая свои запасы. Не более.       Чем дальше брат и сестра заходили в чащу, тем сложнее становилось идти. Тайга манила, тайга затягивала. Здесь дорога была хуже протоптана, ноги засасывало в снежные кочки, как в зыбучие пески. Сверху огромным куполом свои голые ветви раскинули сосны-великаны и изгибистые деревья. Сквозь хвою неба практически не было видно. Сосны скрипели, пошатываясь и подвывая вместе с ветром. В полутьме они выглядели особо опасными - воображение подрисовывало им ужасные кричащие от боли и ужаса лица с высунутыми языками, как у идолов в индейских племенах. Теперь даже растения казались Оле опасными. Ветви свесились ниже, касаясь Олиной и Тошиной макушек. Сейчас деревья будут терзать их своими колючими лапами, протыкая сучьями одежду, кожу. Звук хруста костей будет перемешиваться с потрескиванием веток и уже нельзя будет отличить одно от другого. Лес и звери здесь действуют заодно, преследуют одинаковую цель. Они точно кормятся бедными, заплутавшими путниками. А особенно им нравится молодое, детское, ещё не огрубевшее мясо. Вот почему лес выглядит таким убогим. Вот почему к ней прилетает Сова.       От подобных мыслей Оле становилось плохо. Это неправильно. Так не должно быть. Девочка мотала головой, избавляя её от этих ужасных мыслей. Мыслей о том, как мама с папой будут в слезах бегать по лесу, рыскать под каждым кусточком, надеясь найти хоть какой-нибудь признак того, что они с Антоном будут живы, когда как они по частям будут раскиданы зверьми по разным частям глуши. Изображения изуродованных гримасой отчаяния родительских лиц с неохотой покидали её голову. Эти ужасные мысли порождал в её голове сам лес. Он утягивал её сознание и сеял в нём безумие.       Где-то вдалеке гаркнула птица. — Тош, а почему вы снова ругались?       Оля хотела оградиться от того ужаса, что она представляла. Что угодно, лишь бы не думать о лесе. — Родители спорили, отпускать нас или нет. Они тоже волков слышали. — А ты что им сказал? — Антон потупил взгляд, с трудом вспоминая произошедшее буквально десять минут назад. — Я... Тебя предложил проводить. Мало ли, что случится. Да и куда идти подскажу, я-то здесь уже ходил, а ты тут одна точно бы заблудилась.       Некоторое время Петровы пришли в тишине. Антон - в раздумьях, а Оля прислушивалась к лесному шуму. Всю дорогу ей казалось, будто кто-то следит за ними, идёт по пятам шаг в шаг. Несколько раз она оборачивалась, лишь только заслышав какой-то подозрительный шум, и каждый раз она видела лишь пустую заснеженную тропу.       Сквозь уродливые ветви уже можно было увидеть свет фонарей. Постепенно показался и сельский пейзаж: стоящие в рядок фонари и скромные домишки, в окошках которых видно свет. На свежевыпавшем снегу можно было заметить следы шин. Лес уже позади! Страх покинул Олю моментально, как только они зашли в посёлок. Ци-ви-ли-за-ци-я! Впереди виднелись множественные развилки, ведущие либо к определённым домам, либо на новые и новые развилки. Из труб домов валил ленивый дым. Посёлок не спал, но и не бодрствовал.       Похоже, Антон и правда здесь уже ходил, раз точно знает, где среди одинаковых развилок и домиков поворачивать, а где идти прямо, игнорируя указатели. На горизонте замаячил домик с крупной вывеской "ПРОДУКТЫ". В голове девочки промелькнула идея. Антон уж было хотел повернуть в другую от него сторону, но хитрая Оля остановила его. — Тошенька! Тошенька! А давай нашим новым одноклассникам конфеток накупим! Чтобы быстрее с ними подружиться!       Антон, будто бы проснувшийся ото сна, посмотрел на зовущую его в продуктовый сестру. Идея и правда неплохая, но для своего возраста это может и не подойти - его мало того, что засмеют, так ещё и обвинят в том, что он всех отравить хочет. Он пошуршал у себя в кармане рукой и достал оттуда мятую пятирублёвую купюру. Этого, наверное, должно хватить на выполнение необычного пожелания сестры. — Ну, вроде как в это время магазины здесь только-только открываются. — Тоша слабо улыбнулся и кивнул сестре. — Я мигом. Тебе каких набрать? — М-м-м... Давай "Мишек косолапых"! И "РотФронтов", а ещё "Масок", если они будут.       Оля обожала конфеты. Сладкие и солёные, тянущиеся и рассасывающиеся, шоколадные и мармеладные. Оля любила их все, но родители покупали их не особо часто. Примерно за пару лет до переезда в посёлок ситуация изменилась, и конфеты стали покупать чаще, но у родителей градус недовольства друг-другом становился всё выше и выше. Вместе с этим и конфет становилось ниже, как будто этими же конфетами мать с отцом отстраивали друг меж другом стены, а не отдавали любимым детям. Девочка даже задумалась, не ели ли они тайком сладости сами, чтобы заглушить стресс. Петров кинул сестре что-то вроде "Жди здесь", а сам скрылся за скрипучей дверью гастронома. Оля осталась стоять одна под фонарным столбом, освещающим, казалось, всю округу. Она была одна. Ветер обдувал морозом её щеки, легонько напевал побрякивающую мелодию. Ни души. Где-то далеко между домами послышался шум трактора. Странно, посёлок начал "оживать", но жизни нигде не видать! Оля со скуки вздохнула и уже планировала пойти вслед за братом, как вдруг...

Бамс.

— Ай!       В Олину спину прилетел рыхлый снежок. Девочка вздрогнула и резко обернулась. Снежок прилетел со стороны леса. Она прищурилась в попытках разглядеть хулигана среди деревьев, но либо тот уже хорошо спрятался, либо очень быстро убежал. Через несколько секунд ей с характерным хлопком в спину опять прилетел снежок. — Э-эй! Ты кто?       Девочка кружилась на месте, пытаясь выследить того шутника, который закидывал её снежковой очередью. Шмяк! Очередной снежок попал ей прямо в шапку, из-за чего Оля громко ахнула. — Я так не играю! Не смешно, эй!       А может, это лесные создания так над ней измываются? Насмехаются, мол "Ты нас поймать не сможешь, а мы тебя с радостью сцапаем!", оставляя Оле только возможность спрятаться в углу и плакать, зовя брата на помощь. Нет, в этот вариант ей верить совершенно не хотелось. Возможно, кто-то из школьников вместе с другом торопился на учебу, а увидев беззащитную девочку решил-таки атаковать её со спины. Подло! Шестиклассница нервно сглотнула и начала усерднее вглядываться в гипнотическую тайгу, как вдруг услышала дверной скрип. — Оля?..